Как ширь морская. Чем больше трачу,
Тем становлюсь безбрежней и богаче»
Акт второй: обряд венчания, мы держимся за руки, и до сих пор я чувствую ток, проходящий от ее тела к моему, любовь есть, и она не проходит и за годы…
Карнавал. И опять драка, но пока я в ней сторонний наблюдатель, и вот мой друг мертв, в моей руке клинок Вражды, через мгновение он оказывается в теле врага. Хотел бы я этого парня убить наяву, ведь когда-то эта тварь сделала то, что я никогда не прощу.
Маски разбегаются. Торжество Вражды.
«Ромео изгнан!»
И наконец-то третий акт, последний.
«Румяный день и все черней прощанье»
Элевация проходит виртуозно, я лучший. Вместе с ней все получилось, поддержка, она делает арабеск…. Прощальный поцелуй, не оторваться, но все же…
Склеп, Джульетта мертва, и как мне жить без любимой… нет, не смогу… вместе… только яд.… И я мертв.… Все мои элементы закончены…
Лежу на сцене, я знаю, что будет сейчас, сколько раз я уже танцевал эту постановку… и не пересчитать...
Партнерша вкладывает в мою руку стилет и закалывает им себя, ее тело ложится поперек меня… Мы мертвы… мы вместе…
Вражда отступает от двух семей, но не уходит, она остается во всех нас…
«Нет повести печальнее на свете…»
POV Tom
За кулисы… за кулисы… за кулисы...
Я его сейчас увижу, не верится...
Иду покорно за Марком, без него бы потерялся где-нибудь, как маленький, честное слово. Ну, а пока идем, можно и подумать, куда эту гидроперидовую дуру девать. Так, можно сбрить с нее все волосы и пересадить себе на лобок, тогда уж точно Билл на нее не посмотрит, а только мой пах будет иметь для него значение, или же мой пах будет иметь его. Неплохо. Надо проверить, не летают ли над моей головой мысли. Слава богу, вроде нет. Продолжаем. А может покрасить блонди в брюни? Нет, это слишком гуманно, а я ведь зверь, аааар. Вот, в самый нужный момент ничего придурошного не приходит. Сам себе определение дал. Может у Марка спросить?
- Марк, а я придурок?
- Ага, – я всегда знал, что друг только лучшего мнения обо мне.
- Марк, а я красивый?
- Ага, – я же сказал, что только лучшего.
- Марк, а ты бреешь задницу?
- Ага, – так, а вот этого я не знал, и как он мог такое от меня скрыть.
- Марк, можно тр*хнуть твоего брата?
- Ага.
Все записано на диктофон, так что, если что, у меня есть доказательство его согласия, получается, я не нарушу обещания, какой я коварный и еще красивый, самый сексуальный, у меня самый красивый член в мире. Взял в рот бы его, если бы достал.
Пока шли с Марком, к нам присосался какой-то Лоренцо или Тибальд, а хр*н его знает кто это, я только на Билла смотрел. Какой Билл красивый, так бы и взял у него в рот.
- Том, дальше тебе придется одному идти, а я позже подойду, – как одному, куда… мама…
- А. . .
Мне даже не дали ничего сказать, как я остался один посреди какого-то коридора, страшно-то как... А вдруг сейчас выскочит какой-нибудь маньяк и изнасилует меня, я ведь так аппетитно выгляжу.
И куда же мне идти? Ладно, положимся на чутье, а оно говорит идти налево, так я и делаю, все время иду налево. И где это я? Так… дверь… на ней табличка… на ней рисунок. Нарисован мальчик, чтобы это могло быть? Захожу, удачно я зашел, это туалет, а в нем, кто бы мог подумать, Билл. И знаете, что он делает… писает. Подхожу, и встаю рядом, украдкой заглядываю на то, чем он испражняется. Красивый, большой, так бы и взял в рот.
- Эй, парень, ты чего? – прекрасный голос из ниоткуда спрашивает меня.
- А?
- Я спрашиваю, чего уставился на мой член, у тебя свой есть.
- Но твой такой красивый, не надо прятать такое сокровище.
- ? – кажется, что-то не то ляпнул.
- Может быть, уединимся?
- ?
- Это согласие?
- Извини, но я не гей.
- Да, ладно тебе, тогда я великая балерина.
- Ты хочешь проверить гей я или нет?
– Ага.
Лучше бы я этого не говорил, потому что через секунду моя задница оказалась на кафельном покрытии туалета, а по лицу из носа струилась кровь. Верный способ доказать, что ты мужик: дать другому мужику в нос.
- Бл*, что тут происходит? – вот и мой спаситель в виде Марка.
- Том, ты что, обещание свое не сдержал?
- Какое? – а действительно какое, ничего не знаю.
- Бл*, я тебя убью, я же предупреждал тебя или как?
- Предупреждал, – ну ладно, было дело.
- Ну и какого хр*на?
- Большого, – да, у Билла большой.
- Ты точно придурок.
- Да знаю я, – тоже мне, Менделеев, блин.
- Билл, а ты чего, я же и тебя предупреждал?
- ? – разнос по полной.
- Билл?
- Это и есть тот самый странный парень, на которого не надо обращать внимания? – О… Марк говорил обо мне, правда, не то, что я хотел бы.
- Да, мать твою.
- А ты в курсе, что он тебе изменяет?
- ? – не понял.
- Он ко мне приставал, – подумаешь.
- И?
- Ну, вы же как бы вместе.
- Я и этот урод, ты чего, с ума сошел. Я лучше с женщиной буду, чем с твоим братом, – все, больше не буду общаться с Марком, если мы так на парочку похожи.
- Да ладно вам, не стесняйтесь, я не гомофоб, – успокоил.
- . . .
- А что, разве нет?
- . . .
- Ну, тогда, наверное, извините?
- Твое «извини» не поможет моему разбитому носу.
- А что я могу тебе сделать?
- Ну...
- За такие мысли я могу и в глаз дать.
- У вас что, семейное – читать мысли?
- Нет, просто они у тебя над головой летают.
- Да вы что, сговорились?!
Все, я на них обиделся, хотя какое я право имею обижаться на Билла.
Вышли из туалета, мне, конечно же, помогли с носом, кровь вроде остановилась, но больно, хорошо, что не сломан. Действительно, Билл настоящий мужик. Придется попотеть, чтобы завоевать его. А кто сказал, что все будет без трудностей.
POV Tom
- Марк, ты понимаешь, он меня отверг?
Мы с другом решили не брать такси, и просо пройтись по ночным улицам, ведь так хорошо, когда можно просто погулять, и тем более меня надо как-то успокоить, а я слышал, что свежий воздух благоприятно действует на мыслительные процессы, это мне сейчас как раз и надо. Я просто не могу поверить, как от меня можно отказаться. Может, я и нарцисс, но я ведь и правда красивый. По-моему Билл поступил жестоко, или же я неправильный подход нашел. У меня стресс, со мной такое впервые, и ладно бы просто отказ, но ведь он мне понравился, да так, что и сдохнуть не жалко. Черт, я влюбился, нет... этого не может... после того случая я не мог влюбиться, тем более так быстро. Ладно, сдаюсь, может, я и влюбился, но не люблю… пока. Как же мне не нравится это «пока».
- Ты сам виноват. Это мой брат и ты хоть устрой грандиозную истерику, мне будет абсолютно безразлично.
Как же друг не понимает моего состояния, а ведь он знает меня лучше всех, и наверняка понял, что мне нравится Билл. Похоже, у них это семейное – такое отношение к людям. Затаив страшную обиду на Марка, я решил больше не идти с ним, и просто замедлил шаг, друг как шел, так и шел, не заметив даже моего отсутствия. Обидно. Ну, ничего. Могу насладиться одиночеством, ведь это прекрасно. Хотя, кого я обманываю, это просто нестерпимо трудно – быть одному. Я всегда чувствую это, даже присутствие друга или же партнера на ночь не облегчает моих страданий. Глупо страдать из-за человека, которого увидел впервые. Есть один способ, чтобы было очень хорошо. Таблетки. Аскорбиновая кислота с глюкозой, если съесть много – будет хорошо. Значит, идем в аптеку. Мимо магазинов, мимо их ярких витрин, к зданию, на одной стороне которого висит неоновая вывеска с надписью «аптека». Такая же яркая, как и в борделе напротив, видимо, конкуренты, к кому больше народу зайдет. Прохожу в широкую дверь и прошу у не менее широкой женщины мое успокоительное. Она смотрит с недоумением своими поросячьими глазами на меня. Правильно, ведь кто будет покупать 10 пачек аскорбинок в такое время, а если уж обратить внимание на то, сколько мне лет, то вообще невесть что думается.
- Ну что вы смотрите? Вы правильно поняли, аскорбинки.
- Молодой человек, а вы уверены, может, лучше презервативы?
- И что я буду с ними делать, есть, что ли?
Фармацевт, видимо, уловила какой-то свой ход мыслей, и скрылась за, опять же, широкой дверью. Пока ее не было, а я скажу, что она пропала надолго, за это время мою голову посетили просто гениальные идеи по ограблению аптеки, если эта тетя не изволит явиться на место с таблетками. Но потом эта глупость утонула в десятках таких же топ-100 самых идиотских мыслей, и я просто начал разглядывать окружающую меня среду. И я подумал, лучше бы я зашел в бордель, чем сюда. Продолжить мыслительный процесс мне не дали, так как пришла тетя с поросячьими глазами и, слава богу, принесла таблетки. Вышел из аптеки, подумал, может в бордель зайти, но путь труда давно отрезан для меня, да и не встанет у меня теперь ни на кого, кроме Билла, ну еще, конечно, можно онанировать перед зеркалом. Так что бордель отменяется.
Сижу на лавочке в парке, засовываю в рот по одной таблетке, съедаю, засовываю следующую. В пачке двенадцать таблеток, десять пачек, если все перемножить, то получается сто двадцать аскорбинок. Из этого немалого количества у меня осталось всего двадцать одна, скажу вам, не надо есть так много таблеток, плохо будет так, что просто упасть на месте и не встать, это я по себе знаю. Конечно, сначала весело, но потом…. Потом, как сейчас. И никого поблизости нет, чтобы помочь дойти до дома. Опять обидно. Но домой-то надо, не буду же я в парке спать, вдруг еще кто-нибудь описает, ведь и такое может случиться. Со мной такого не было, но я это делал, так что не хотелось бы быть на месте того парня, которого я обделал.
Поднялся с лавочки, перед глазами все весело поплыло, больше в жизни не съем столько таблеток. Кажется, меня сейчас вырвет, а нет, меня, кажется, действительно рвет. Сначала белой пеной, потом желчью, из глаз непроизвольно текут слезы, при каждом позыве желудок так скручивает, что думаешь, лучше бы я не родился. А когда посмотрел, чем меня рвало, появились еще позывы... Вскоре меня перестало выворачивать, и я смог сделать шаг назад от этого безобразия. Но следующее зрелище заставило просто перекрутиться внутренностям. Какая-то милая, маленькая собачка подбежала к тому, чем меня вырвало, и начала слизывать все. Внутри меня все сжалось и если бы я не отвернутся, произошло бы то, что было несколько минут назад.
Иду по каким-то только богу известным улицам, теперь жалею, что не вызвал такси. Так что могу положиться на свое чутье, ведь оно не подвело меня, когда привело к Биллу. Билл. Трудно будет, но ведь нет ничего невозможного, убрать ту крысу, а дальше дело за малым. Еще можно и Марка для профилактики тоже куда-нибудь деть.
Вот и дом. Поднимаюсь по многочисленным ступенькам, лифт не работает, а когда он последний раз это делал? Еще когда я сюда переехал, он был безжизненным, а теперь и надеяться не на что. Добрался до своей двери, но открыть-то нечем, ключи упали в мою рвоту, а доставать побрезговал, и теперь надо как-то решать эту проблему, а стоять на ногах я уже просто не могу. Сажусь рядом с дверью, вернее сползаю, и начинаю скребсти в нее, как кошка. Естественно, никто долгое время и не думает открывать дверь, но я не отчаиваюсь, и, пытаюсь стучать, сил-то после очищения желудка нет. И вот, аллилуйя, дверь открылась, и на пороге появилась заспанная морда друга.
POV Tom
- Е*т, это что такое, ты где был, что так хр*ново выглядишь?
Поднимает меня, повисаю на нем почти безжизненно.
- На себя посмотри.
- Мы еще в таком состоянии и язвить можем, вот возьму и брошу тебя на этом месте, – а мне сейчас не до шуток, бросит он меня, тогда я точно останусь один, я и так не чувствую ничьей поддержки, а еще тут… Одиночество. Страшное слово. «... Еще издревле люди верили, что ад – преисподняя. И только один из кругов этого ада – ад одиночества – неожиданно возникает в воздушных сферах над горами, полями и лесами. Другими словами, то, что окружает человека, может в мгновение ока превратиться для него в ад мук и страданий». Так сказал Рюноскэ Акутагава. Правильно он сказал, и я страдаю. А еще я считаю, что быть взрослым — значит быть одиноким. Поэтому я не хочу взрослеть, хочу в Нетландию, там ведь никто не взрослеет, хочу летать, хочу всегда быть глупым. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцем, и говорили «он одинок, ему не место среди нас», бывает, что кажется, они насквозь видят тебя, и под их взглядами чувствуешь себя несчастным. Одним словом… одиноким.
- Брось, – слово легко вырывается из моего рта.
- Я же серьезно, – как будто друг не видит, каково мне сейчас.
- И я.
- Эй, друг что случалось? – а что значит быть другом? Друг – это тот, к кому можно прийти даже в час ночи. Друг – это тот, кто может выслушать тебя в трудную минуту, и помочь, чем сможет. Друг – это тот, с кем можно поплакать и помолчать. Друг – это тот, кто остается с тобой, даже если от тебя отвернутся все, даже если ему невыгодно это (хотя вообще о какой выгоде идет речь, если он – друг?). Друг – это тот, кто понимает тебя даже тогда, когда никто не понимает. Друг – это тот, кто всегда говорит тебе правду, даже если она тебе не нравится. Друг – это тот, кто может простить даже то, что никогда не простит другой. Друг – это тот, кому не жалко пожертвовать ради тебя самым дорогим: временем, интересами и даже жизнью... Друг… друг…
И ведь все знают эти определения, с детства детям говорят, каким должен быть твой друг, и каким должен быть ты для него.
- Увидел большой хр*н и влюбился.
- Очень смешно. И чего ты в таком состоянии? – интересно, и какое у меня состояние?
- Таблетки.
- Какие? Я тебя бл*, сейчас вы*бу, ты с ума сошел, какие таблетки? – никогда не хотел быть в пассиве, и этот случай не должен стать исключением.
- Аскорбиновые, – название звучит, так, как будто гвоздем по стеклу… неприятно.
- Ты чего так пугаешь-то? У меня чуть инфаркт не случился, – а как будто это что-то меняет.
- Марк, у меня аскорбиновый передоз.
- Ты точно идиот, – не перестаю удивляться мнению друга о себе.
- Я съел 120 таблеток, – я думаю, это достаточно большое число, чтобы начать волноваться о друге.
- Нет, ты больше, чем идиот, – когда что-то повторяешь много раз, начинаешь в это верить.
- Марк, только не отдавай меня в клинику, я не хочу лечиться от аскорбиновой зависимости, ты же мне друг, – хоть мне и плохо, но я же не должен это показывать. Я должен для всех всегда быть веселым… быть клоуном. Я не хочу кому-то навязываться, люди сами должны тянуться к тебе.… У меня много масок, но никто не должен увидеть моего настоящего лица, ведь если такое случится, то все отвернутся от меня.
- Вот скажи, какой передоз? Ты дурак, – лишь бы рядом кто-то был, я и дураком готов быть.
- Спасибо, блин, но я не хочу лечиться от аскорбиновой зависимости.
- Том, ты умом не тронулся случайно? – могу и умом тронуться.
- Нет, вроде, – но пока меня об этом не попросили, то нет.
- А теперь говори, из-за чего ты так над собой издеваешься, – друг, ну как же ты так не видишь, сколько мы знакомы,… а ты не понимаешь меня…
- Я влюбился.
- В Билла?
- Да.
- Бесполезно.
- Почему?
- Во-первых, я его брат, и не дам тебе сделать что-нибудь с ним, во-вторых, сам Билл – он никогда не позволит даже просто быть тебе его другом, я и не говорю о том, чтобы быть вместе, у него на это свои причины, так же как и у тебя – ненавидеть женщин.
Обидно до боли в сердце. Друг, ведь и для тебя есть место там, и тебя я тоже люблю, как друга. Зачем так жестоко? Я не понимаю, ты ведь меня знаешь, я бы не смог обидеть Билла, лишь оберегать, защищать… любить. Неужели я должен быть одиноким, никому не нужным… проигрался и бросил… марионетка… И зачем при каждом удобном случае напоминать про женщин, ведь и это делает моему сердцу больно… давно это было, но все как вчера… Марк, ведь ты помнишь как мне хр*ново было, тогда ты меня не бросил, а сейчас?