- Нет у тебя их.
- Она их съела, она чудовище, – паника, где мои мозги? Ощупываю голову, вроде бы все на месте, не пусто.
- Кто она? – в ответ, тыкаю пальцем на сцену, где танцуют только Билл и его перегидрольное чудовище.
- Придурок, – сказал и отвернулся.
А мне опять скучно, но после такого я точно не усну. Не нахожу ничего лучше, как просто посмотреть на танец. Гениально. Билл, мой любимый мальчик. Изумительная пластика, прекрасная координация движений. Даже жаль, что он так точен, а так хочется, чтобы он где-нибудь ошибся и случайно уронил свою змею. Как все эти непонятные телодвижения называются, хм, а зачем мне это? Меня сейчас стошнит, как же мило они друг другу улыбаются, так и хочется выбить зубы этой крысе. Надо успокоиться и подумать о чем-нибудь приятном. Тело Билла, да, точно. Аккуратные половинки, отсюда видно как играют мышцы на его ногах. Какие же у него сильные руки, удерживать такую тушу на весу.
Закручивает перегидрольку вокруг своей оси, она стоит на одном носке, выставив один окорок в сторону, вот почему бы ей взять и не упасть тут. Хоть бы настроение мне подняла, польза бы была.
Расходятся в разные стороны, делая какие-то красивые движения руками. Неужели все? Мечтать не вредно, Том. Все повторяется с точностью до малейшего движения. Билл садится на колено, берет за талию свою карманную собачку, наклоняет на себя под углом 45 градусов. Урони, урони, урони, такая удобная поза для этого действа, если ее опустить, то прекрасное личико принцессы встретится с не менее прекрасным покрытием сцены. Сколько есть возможностей перекинуть через плечо, тело, упакованное в пачку, но исполнять, почему-то никто не стремится. Обидно.
Идем по коридору, по которому мои ноги ступают второй раз, надеюсь, никто не попадется на пути, иначе я опять в туалет зайду, только туда я и помню дорогу.
– Вот, – Марк, остановился около какой-то старенькой двери.
- Что, вот?
- Гримерка.
Больше не говоря ни слова, открывает дверь. И о Боже…
- Я ослеп, я ослеп, я ослеп, – стою, согнувшись пополам, ощупываю глаза.
Когда открылась дверь, моему взору предстала такая картина: Билл, держа свою дуру за задницу обеими руками, целует ее в засос. Но мои крики, слава Богу, распугали парочку и теперь они с недоумением смотрят на меня.
- Все? – спрашиваю у кого-то.
- Ну да, – отвечает Марк.
Поднимаюсь с колен и осматриваюсь по сторонам, будто и не было сейчас моих криков. Все смотрят на меня, как на полоумного, первым приходит в себя Марк.
- Андреа, пойдем выйдем, поговорим, – с недоумением уставился на друга. Он меня оставил наедине с Биллом, еще и крысу на себя взял? Мир сошел с ума.
POV Tom
Дурак я, если думал, что все будет легко. Да я даже и слова сказать не могу.
Как только Марк и крыса вышли за пределы комнаты, по воздуху расползся противный запах напряжения и страха. И только сейчас я размышляю о том, что лучше будет сказать, хотя раньше я и не задумывался об этом, а надо было. В который раз я поражаюсь своей тупости.
Стою на месте, боясь пошевелиться, наблюдаю за Биллом. Который, не обращая на меня внимания, переставляет и рассматривает вещи на тумбочке. Я уверен, что это ему абсолютно не надо, но его руки хаотично двигаются на автопилоте, трясутся – значит, боится. Я тоже боюсь, только не того, чего Билл, а своих слов, которые я пытаюсь отыскать в голове. Тщательно подбираю, боясь сказать совсем не то, что необходимо. Но почему-то не нахожу ничего лучше, как не отрываясь смотреть за Биллом, его действиями, движениями. Как он нервно ощупывает какую-то баночку с непонятным веществом, как с тяжелым вздохом кладет ее на место, как резко поворачивается ко мне и с вызовом смотрит прямо в глаза. Старается не трястись, но его тело пробивает мелкая дрожь.
Какая же все-таки с*ка этот Трей, Боже, я не могу понять, как можно было так поступить с этим ангелом. Если бы не он, наверняка бы мы с Биллом были бы больше чем друзья, а теперь мне необходимо помочь Биллу справится со страхом, а уж потом добиваться его расположения. Мечтай, Том.
- Ну, что ты стоишь, мы одни, вы*би меня, что тебе мешает.
Сказал, будто размахнулся и дал по лицу со всей силы. Билл заранее принял сторону нападения, мне придется отражать все его удары, но он бьет по самому больному. Да, я хочу его, но ведь любовь это не запрещает. А я хочу любить Билла, всегда, каждый день, каждую минуту, вечно.
- Билл...
- Что – Билл, ты же хотел меня тр*хнуть в туалете, извини, но это гримерка, надеюсь тебе подойдет.
Сдвигается с места и идет к единственному дивану, находящемуся в этой месте, ложится на него, широко раздвигая ноги. Черт, что он делает, придурок.
Не могу больше смотреть на это, ноги сами начинают двигаться, широким шагом дохожу до Билла. Сначала смотрел на меня с испугом, а по мере моего приближения сильнее зажмуривал глаза. Неужели правда думает, что я его тр*хну.
Стою около Билла, смотрю на него, весь его вид показывает, как он боится, но и мне от этого не лучше.
- Билл.
Зову, хочу, чтобы он взглянул на меня. И, наконец, открывает свои большие испуганные глазища, выжидающе смотрит.
- Ох... Билл, понимаешь, я не могу делать это с совсем не любимым мне человеком, – вижу как вытягивается его лицо, и, по-моему, я как всегда сказал какую-то глупость, но думать уже поздно, – знаешь, Билл, ты дурак, – конечно, я вру, но, а как иначе.
Лицо у него становится возмущенным, пытается что-то сказать, но выходят какие-то непонятные звуки. Надоедает смотреть на все это, да и посидеть хочется. Руками ставлю ноги Билла на пол, помогаю принять ему сидячее положение, освобождая для себя место на мягком диванчике. По-моему, Билл в шоке. Сажусь, и складываю ноги по-турецки, для большей удобности. Мой объект всех желаний сидит и непонимающе хлопает длинными ресницами, ступор – это хорошо, лишь бы не запор. Пользуюсь его замешательством и беру в руки его ладони, так сказать, чтобы был контакт.
- Черт, какие холодные.
Не просто холодные, а ледяные. Подношу к лицу аккуратные пальчики с маникюром, дую теплым воздухом, чтобы согреть. Вижу, как Билла всего передергивает. Отпускаю его руки из своих, смотрю как на что-то ядовитое.
- Билл, неужели я тебе так противен?
Я все понимаю, то, что с ним произошло, так просто не забывается, но не все же такие. И у меня, к примеру, тоже есть и гордость и страхи.
Молчит, ничего не отвечает, а мне нужно узнать.
- Мне уйти, да? Зря я пришел, надеюсь на твою дружбу, я ведь гей и недостоин этого с твоей стороны, правда?
Ох, что же я несу, надеюсь, сработает. Смотрит на меня серьезными и одновременно обеспокоенными глазами.
- Ты просто хочешь стать моим другом? – с недоверием спрашивает.
- Ну, да. Ты так это спросил, будто у гея не может быть парня друга. Если я скажу об этом Марку, тебе не поздоровится, – с усмешкой произношу, а лицо Билла озаряет смущенная улыбка. Вот и хорошо, кажется, что-то получается.
- Билл, – серьезно, – извини за туалет, я не хотел, просто момент не из лучших был.
- Марк, мне так и сказал. И… ну, тогда давай, – выставляет в сторону один мизинец, пристально смотрит на меня. Повторяю его действие, скрепляем пальцы и в два голоса…
- Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись, а если будешь драться, я буду кусаться, а кусаться не причем, буду драться кирпичом, а кирпич сломается – дружба начинается, – после прочтения этой мантры оба заливаемся веселым смехом.
- Друзья? – спрашиваю, чтобы убедиться.
- Друзья, – подтверждает Билл.
Он наверно и не представляет, насколько я сейчас счастлив, первый пункт моего плана выполнен. Хочется сейчас просто затискать Билла в своих объятиях, но надо думать, прежде чем делать, так что воздержусь. Не верится, что все оказалось так легко. Спасибо тебе, Господи.
- Том, меня мучает один вопрос, мы ведь теперь друзья? – качаю в знак согласия головой, – Значит, я могу у тебя спрашивать все что угодно, а ты мне ответишь правду, ведь так? – опять качаю головой, – Том, а почему ты стал геем или почему у тебя нет девушки?
Мгновение, и меня будто пробивает насквозь током. Перед глазами пролетел, целый месяц, самых счастливых моментов в моей жизни и минута ада. Смотрю прямо в глаза Билла, не шевелясь, держусь, но не смог. И одна слеза все-таки упала на его руку.
POV Tom
- Черт, Том, – Билл, обеспокоено ерзает на диванчике, – я не знал, что вопрос этот лучше не задавать, – тянется ко мне руками, но на середине пути останавливается, видимо боится или же стесняется.
- Ничего, мы же теперь друзья, – сам беру его за руку, ощутимо вздрагивает, но не сопротивляется, – поэтому я расскажу.
Смешно, мы такая веселая парочка. Два фобийнутых парня, одного полезешь утешать, он от тебя как от прокаженного отскочит, другому про баб начни рассказывать, он разревется или от отвращения вывернет. Кстати, о бабах.
- Она была прекрасна, – на губах появляется блаженная улыбка, – каштановый цвет густых волос; голубые глаза, которые, не переставая, блестели, как заряженные; милое личико, округлой формы, с очаровательными ямочками на щеках; красивая фигура, ни отбавить, ни прибавить; наверно прекраснее этой девушки я никого не видел, – глажу большим пальцем ладонь Билла.
- Мне было шестнадцать лет, и я впервые влюбился. Раньше с девушками я не переходил грань поцелуев, потому что не любил, а секса ради удовольствия я не хотел. В том возрасте я был еще девственником, – по-моему, я краснею.
- Она стала той, с кем я хотел этого. Она меня возбуждала, это можно было понять после наших долгих поцелуев, и хотелось большего, чем они. А Кира была и не против, как оказалось, она уже не была девственницей. Я, конечно, огорчился, но ведь я не первый, кого она любит. Да… Кира, постоянно говорила о любви ко мне, не стеснялась ничего, и я вместе с ней, так сказать, за компанию. Родители наших семей были рады за нас, говорили, что дело к свадьбе близится, о какой женитьбе могла идти речь в таком возрасте, я не понимаю, – возмущенно жестикулирую руками, и не только своими.
- Все были рады, просто на седьмом небе от счастья летал. А потом случился наш первый раз, не только наш, но и мой. Это было прекрасно, сейчас по прошедшему времени я могу сказать, что для первого раза это было отлично. После мы долго целовались, пока не опухли губы, обнимались и признавались в любви до потери пульса. Потом мы просто уснули в объятиях друг друга. Проснувшись, я оказался один в своей огромной кровати, сразу подумал, что Кира ушла домой. Все-таки ей надо привести себя в порядок после ночи, не может же она в школу прийти в той же одежде, что и была. Эта мысль меня успокоила, а то я почувствовал себя брошенной барышней, – смеюсь сравнению.
- Лучше бы так и оказалось, – с губ исчезает даже намек на улыбку.
- Придя в школу, я увидел, как моя девушка стояла и целовалась с другой. Это меня очень разозлило, я подошел к ней узнать, что это все значит. Она сказала, что вся ее любовь была разводом на секс, который оказался хуже не куда, и особа, стоящая рядом, удовлетворяет ее во всех планах, а я могу быть свободным. Наш разговор слышала вся школа, – Билл слушает меня, боясь пошевелиться.
- Тогда я ушел с гордо поднятой головой, не устраивая ни каких сцен, но, выйдя за пределы школы, я побежал не помню куда. Но вскоре я устал и остановился, а зря, тогда я сел на бордюр тротуара и разревелся, как девчонка. Я не заметил, как около меня оказался какой-то человек, первое, что я увидел это ноги, узкие джинсы и кеды. Потом этот кто-то присел возле меня, тогда я разглядел его, это был очень милый парень, до безумия красивый. Он, улыбаясь, вытирал с моего лица слезы, спрашивал, почему я плачу. А я, не помню, что на меня нашло, схватил его за руку и повел к себе домой, он не сопротивлялся, шел покорно за мной. Придя на место, я повел Криса в свою спальню, и просто оттр*хал его, без растяжки и смазки. Когда я пришел в себя, то увидел, что творилось на кровати – она была вся в крови, а ней лежал сам Крис, свернувшись в позе эмбриона, – по-моему, Билл боится того, что я сейчас рассказываю.
- Я перешел на другую сторону кровати, чтобы посмотреть на его лицо – глаза были закрыты, но из них нескончаемым потоком текли слезы, а потом он открыл их, улыбнулся через силу и сказал что это его первый раз. Я себя тогда чуть не убил, получается, что я просто изнасиловал парня, – лицо у Билла серьезное, брови сдвинуты.
- Потом я помогал ему – мыл, обрабатывал его проход, мазал какой-то заживляющей мазью. Крис остался у меня на ночь, я просил у него прощения, покрывая поцелуями все его тело, тогда я впервые взял в рот, не буду тебе говорить таких подробностей, а то еще вырвет, – вижу возмущенный взгляд, но говорить Билл, ничего не смеет.
- Так мы начали встречаться. Это были лучшие полгода в моей жизни, думаю, в его тоже. Я оказался первым и последним его парнем, – больно вспоминать, очень больно.
- После шести месяцев счастья насупила черная полоса, которая длилась целый месяц. Крис заболел гриппом, так сказали врачи, да чтоб они все сдохли, а через месяц он умер, просто сгорел от болезни и все. Оставил меня одного, я хотел быть с ним, а он не позволил, не разрешал приходить к нему, только в последний день Крис меня позвал, как чувствовал.
Одна слеза, две, три и не остановить, крепче сжимаю руку Билла, кусаю губы, а потом что-то теплое окутывает меня, прижимает к себе крепче. Билл… он обнимает меня, гладит по спине, а я выплескиваю все свои страдания на его футболку.
Сидим, молчим, все еще в объятиях друг друга.
- Том, а Марк ведь рассказа тебе про Трея, да? – сердце пропустило удар. Неужели, Билл сейчас играл, вытащил из меня боль, и скажет, что просто посмеялся. Но… Боже, я ничего не понимаю.
- Да, – тихо и виновато, – ты теперь меня не простишь, и мы опять не друзья?
- Почему, все нормально, мы же не должны скрывать друг от друга ничего, все нормально, – повторяет, и я облегченно вздыхаю.
В коридоре слышатся приближающиеся шаги и два знакомых голоса, а уже через минуту в гримерку вваливаются Марк с перегидролькой.
POV Tom
Идем с Марком, а куда же без него, домой. Задаюсь вопросом, почему пешком, а не на такси, потом вспоминаю, что это я предложил пройтись на своих двух, за что хочется отшлепать себя и зашить рот. Только через два часа ходьбы понимаешь всю ценность дорожного транспорта, а до квартиры еще чуть больше тридцати пяти минут идти. Марк почему-то хмурый, а мне наоборот смеяться, кричать, визжать, прыгать и еще много чего делать от счастья хочется. Истерический смешок сопровождает ход моих мыслей, на который обращает внимание друг, и поворачивает голову в мою сторону.
- Ты чего?
- У тебя молния на шнурках расстегнулась, – Марк опускает взгляд на свою обувь, у которой нет ни шнурков, ни молнии.
- Придурок, – беззлобно и с улыбкой. Так-то лучше.
- Марк, почему у тебя такой вид обеспокоенный? – пинаю попавшие под ноги камушки.
- Думаешь, нет причин? – останавливается на мосту, подходит к перилам, значит, разговор имеет место быть.
- Не знаю, – пожимаю плечами.
- Ты представь, я своего маленько брата практически отдал в руки озабоченному гею, – возмущенный его словами, легонько бью в живот, – ты только месяц назад страдал от недот*аха, был готов меня изнасиловать.
- Думаешь, получилось бы? – перебиваю.
- Нет, – довольно улыбается.
- Тебе бы понравилось, подумай, – подмигиваю, за что уже я получаю шуточный удар.
- И каким мне быть, если я знаю, что помогаю тебе, и не дай Бог, ты что-нибудь сделаешь с Биллом, – сует огромный кулак прямо в лицо.
- Ничто не сравнится с моей правой рукой, – вытягиваю ее вверх, – и неиссякаемым потоком фантазий. Знал бы ты, какие мне сны снятся после балета, а что в них творит Билл, мммм, – мычу, будто от удовольствия.
- Извращенец, – вместе со смешком, произносит Марк, – пошли домой, идиот.
- Пошли, любимый.
Сегодня уломал Билла на прогулку. Ну как уломал, позвонил и сказал, что идем в кафе, и бросил трубку, этот способ всегда действует. Так что через двадцать минут мы оба будем сидеть и пить кофе в очень уютном местечке и есть всякие вкусности, обязательно смеясь и давясь едой. За целый месяц это стало традицией. Но наши отношения не передвинулись за грань дружеских, ничего, я смогу потерпеть, у меня еще на левой руке нет мозолей.