*****
Совсем маленький, микроскопический сгусток крови, проплыв по артериям, оказался там, где он мог нанести самый коварный и разрушительный удар. Он очутился в сосудах головного мозга. Сгусток плыл по извилистому руслу, кувыркаясь и цепляясь за стенки сосудов. Там, где сосуд сужался, тромб перегораживал кровоток, что вызывало боль, но мощное сердце Карла пробивало эти искусственные заторы. Говоря медицинским языком, у него развивался ишемический инсульт.
Месье Васнер лежал на диване с открытыми глазами, невидящий взор был направлен в потолок. Карл никак не мог сообразить, где он находится. Попробовав пошевелиться, он вдруг ощутил, что правая рука стала безжизненной, она совершенно онемела, лишь слегка покалывало пальцы. Он с трудом повернулся, сел на диван, окинув комнату безразличным, неживым взглядом.
Его мысли путались, он не мог понять, где находится. Борясь за свою жизнь из последних сил, Карл встал и, медленно, волоча правую ногу, пошел. Все его действия носили совершенно спонтанный характер, он искал помощи. Сделав несколько неуверенных шагов, Васнер повернул голову, увидел дверь и направился к ней. Пройдя холл, он оказался перед дверью. Открыв ее и с трудом перешагнув порог, он очутился на улице. Ночной мороз радостно набросился на разгоряченное тело, обжигая холодом. Карл вдохнул глубже, ледяной воздух, ворвавшись в легкие, освежил и слегка прояснил сознание. Он еще раз глубоко вдохнул и побрел на свет окон гостевого дома.
Ночь была темной, но яркие звезды, рассыпанные по небу, позволяли без труда выбрать правильный путь. Дорожка была занесена белым невесомым снегом, он выпал совсем недавно, быть может, пару часов назад. Вдоль нее росли невысокие, еще совсем молодые ели, на них весело перемигивались рождественские огни гирлянд. Карл шел, не обращая внимания на это ночное великолепие, он шел на свет, интуитивно ища помощи. Ему было плохо, безумно болела и кружилась голова, с правого уголка губ стекала тоненькой ниткой слюна, он уже плохо контролировал себя.
Наконец Карл Васнер добрался до света огромного окна. Он подошел ближе и мутным взглядом увидел комнату, в которой на медвежьей шкуре стоял совершенно обнаженный мужчина, а рядом с ним на коленях стояла женщина, она ласкала и целовала его. Что-то очень знакомое показалось Карлу в облике этих двух людей, он напрягся, и в одном из них узнал Жанну: "Боже мой, это же моя жена". Он невольно схватила левой рукой за ствол росшей рядом маленькой ели, увешанной гирляндами, глаза удивленно округлились, и он, замерев на вдохе, начал медленно сползать вниз.
В этот момент проклятый тромб, застряв в узком месте сосуда, окончательно добил бедного Карла и не оставил ему никаких шансов на борьбу с болезнью.
Молоденькая ель пыталась устоять под тяжестью тела хозяина, но его болезненная хватка на удивление оказалась крепкой. Маленькое деревце не выдержав, треснуло и сломалось. Верхушка ели вместе с гирляндой словно ненужный букет упала к ногам Карла. А он сам, навалившись спиной на сугроб, замер в неудобной позе, неловко подвернув правую руку. Взор стал безжизненным и был направлен в одну точку на окне.
Этьен и Жанна одновременно повернули голову на шум. За окном светящиеся огни гирлянд, рассыпавшись по мохнатым елям беспорядочными звездочками, вдруг вытянулись в прямую светящуюся дорожку, будто подражая млечному пути, потом неожиданно упали на снег, уподобляясь сказочному звездопаду.
Жанна бросилась к окну, прислонив правую руку к стеклу, чтобы лучше разглядеть, что творится там. Внезапно она отшатнулась и пробормотала бледными губами: "Карл". Очутившись рядом с Жанной, доктор Этьен, взглянув в окно, замер от неожиданности. Из темноты, в полутора метрах от окна, на него смотрел Карл Васнер. Странная улыбка исказила его губы, а немигающий взгляд излучал такой холод, что доктору стало страшно.
Быстро набросив одежду, они выскочили на улицу. Карл все так же сидел, не изменив позы.
- Карл, что с тобой, - Жанна присела, коснувшись ладошкой щеки, заглянула ему в глаза и увидела в них бесконечную боль, горечь и скупую слезу, спрятавшуюся в морщинках. Слезинка медленно соскальзывала по коже, иногда замирала, а потом опять осторожно прокладывала себе путь. Вслед за ней покатилась вторая, за ней третья.
- Жанна, у Карла инсульт, срочно звони Норману. Скажи, что я через пять минут выезжаю за ним, пусть вызывает карету скорой помощи, - отдавал команды Жан. Подхватив Карла под руки, доктор втащил его в холл гостевого домика. Подложив больному под голову небольшую подушку, Этьен спросил Жанну:
- Ключи в машине? - и уже на пороге добавил, - я буду ждать Нормана на центральной площади, сообщи ему. Он подбежал к машине, быстро завел ее и стремительно рванул с места. С трудом преодолев двести метров по снегу, а затем вывернув на дорогу, он резко утопил педаль газа в пол и помчался на предельной скорости.
Стрелка спидометра замерла на отметке сто двадцать. До города оставалось совсем немного, впереди показался небольшой мост. Справа от него находилось пологое подножие горного кряжа, а слева от моста - пересохшее каменное русло небольшой местной речушки.
Далеко впереди ночное небо разорвали вспышки праздничного фейерверка. Жан невольно проводил взглядом красивые цветные огни. Неожиданно фары выхватили из темноты деревянные тирольские сани, до отказа заполненные детворой разного возраста. Они неспешно пересекали дорогу, расстояние до мчащейся машины не превышало сорока метров. За первыми санями тянулись вторые, третьи, целая ватага детей бежала за ними. Жан предчувствуя катастрофу, которая сейчас может случиться на дороге, резко нажал на тормоз, одновременно вывернув руль влево. Машину подхватило, она несколько раз перевернулась в воздухе, а затем обрушилась на дно каменной речушки. У водителя не было ни единого шанса.
Через полчаса полицейские остановили реанимационный автомобиль, который мчался на вызов. Водитель разбитого BMW был зажат в салоне, и вытащить его оттуда без специального оборудования не было никакой возможности. Он подавал еще признаки жизни, врачи боролись за нее минут двадцать, но от большой кровопотери несчастный медленно угасал, и, в конце концов, умер.
Через два часа автомобиль скорой помощи появился во дворе усадьбы Васнеров. Бригада врачей, приехавшая по вызову, была вымотанная, уставшая, их одежда была перепачкана кровью, было видно, что совсем недавно они оказывали экстренную помощь.
- Почему вы так долго? - бросилась навстречу Жанна.
- Мы пытались спасти несчастного, здесь недалеко произошла жуткая авария, к сожалению, мадам, все наши старания оказались напрасными.
И вдруг Жанна поняла, что Этьена нет уже два часа, и его уже никогда не будет. Карл останется с ней, но будет ли прежним? Инсульт делает из человека просто живую субстанцию, лишенную речи, памяти, а зачастую и движения. Парализованный, недееспособный муж станет ее ношей, которую она будет нести всю жизнь. Жанна закрыла глаза, сжала губы и тонко завыла, огласив ночь диким животным криком. Затем ее ноги подкосились, тело стало оседать, она упала, ударившись виском о замерзшую землю, и потеряла сознание...
*****
Жанна замолчала, повернув голову к окну. Купе заполнила тишина. Но, не та, обычная, тишина, другая, когда нет слов, чтобы высказать всю сердечную боль, когда прошлое наваливается тяжелым грузом воспоминаний.
- Хватит. Я устала нести эту ношу, - Жанна повернулась к Мартину. Ее печальные глаза были полны слез.
- Не спрашивай меня больше ни о чем. Мне больно. Иногда я хочу потерять память, - выдохнула Жанна. Мартин виновато пробормотал:
- Обещаю, мы никогда не будем больше тревожить прошлое. Прости меня. Ты, наверно, не поверишь и скажешь, что так не бывает, но сегодняшней ночью я понял, что ты для меня - самый дорогой человек на земле.
Через полчаса состав мягко подплыл к перрону.
- До встречи, - Жанна прижалась губами к небритой щеке Мартина, затем повернулась и быстрыми шагами пошла за носильщиком.
- Я непременно завтра тебя найду! - этот крик громким эхом отозвался в утренней тишине сонного вокзала и еще долго, долго повторялся: "...тебя найду".
*****
Некоторое время собеседники сидели молча. Карл сосредоточенно о чем-то думал, Зигмунд же внимательно наблюдал за своим более молодым коллегой.
- Ну и? Карл, не молчите. Что вы скажете по поводу того, что узнали?
- Профессор, не буду оригинален. На первый взгляд на поверхности бессмертное учение Фрейда. Похоже, Жанна сполна насладилась теорией великого психоаналитика. Ее бессознательное сверх меры насыщено сексуальной энергией, но, зная вас, уважаемый профессор, наивно было бы думать, что мотивация ее поступков лежит лишь в плоскости удовлетворения собственного либидо. Я чувствую, вы приготовили мне какой-то сюрприз, признавайтесь, я прав?
- Конечно же, Карл, ты прав. В проницательности тебе не откажешь. А я в свою очередь попытался схитрить, но понимаю, что рассказать надо все. Помнишь второй вечерний звонок из Германии, накануне моего выезда в Мюнхен? Это звонил редактор, он был очень взволнован. Потерять ведущего специалиста - большая проблема для этого издательства. Тираж напрямую зависит от Мартина.
Когда же я появился в редакции, с меня готовы были пылинки сдувать, лишь бы я вытащил из депрессии и вернул вдохновение их любимцу. Мне выделили приличный кабинет, а через четверть часа появился и сам Мартин. Мы познакомились, пообщались на какие-то отвлеченные темы, а потом я спросил его напрямую, чем вызвано его угнетенное состояние. И он так же прямо ответил:
- Я потерял безумно дорогого мне человека и совершенно не понимаю, как это могло произойти. Еще три недели назад наши отношения были нежными и романтичными, нам было невероятно интересно вместе. Мы дышали, любили, наслаждались в унисон. Нас влекло друг к другу, это не было притворством или обязательством. Каждое мгновение приносило необыкновенную радость. А потом поездка в Париж, онкологическая клиника, анализы, тесты, обследования и в конце - результат. Положительный. У Жанны диагностировали первую стадию онкологии груди, теперь уже левой. Я узнал об этой ужасной новости вечером, а назавтра мне необходимо было лететь в США. У меня там были запланированы участие в прямом эфире популярного шоу, и эксклюзивное интервью с сенатором штата. Я не мог перенести поездку, хотя чувствовал, что Жанна молчаливо просит об этом. И все-таки я поехал. Ровно через десять дней вернулся и стремглав помчался в Париж. Прилетев, я взял такси и поехал в гостиницу, где остановилась Жанна. Подъезжая, я увидел... Лучше бы я не приезжал...
Мартин замолчал, затем налил воды, выпил и продолжил грустное повествование:
- Когда я подъехал к гостинице, то увидел, как из соседнего автомобиля вышла моя Жанна и мужчина, в котором я без труда узнал хирурга-маммолога. Они держались за руки, потом обнялись и замерли в долгом поцелуе. Это не было формальным знаком прощания, это был явный признак глубоких отношений между этим типом и моей Жанной. Она изменилась, прошло всего десять дней, и она изменила. Почему, Зигмунд, почему?
- Не торопите меня, Мартин, я вам все расскажу, но не сегодня. Мне необходимо, чтобы вы описали несколько фрагментов из жизни Жанны, как она жила до встречи с вами. Вы знаете об этом? Боюсь, что в ваших отношениях мы не сможем найти ответ на ее поступки. Надо копнуть глубже, конечно, если вы владеете достаточной информацией. Затем нужно прошлые события наложить на сегодняшние, и, возможно, мы получим результат. Люди часто запрограммированы на определенные действия, сами того не понимая, совершают шаблонные поступки или, проще говоря, повторяются. Поэтому, если вы знаете о прошлом Жанны, рассказывайте и постарайтесь ничего не упустить.
Через некоторое время Мартин почти успокоился, и беседа стала более логичной. Когда журналист закончил свой рассказ, стрелки часов перевалили за полночь.
- Думаю на сегодня достаточно, - Зигмунд произнес эти слова, потому что очень устал, но не столько от самого рассказа, сколько от пережитого несчастной женщиной.
Вернувшись в гостиничный номер, Зигмунд уселся в кресло и стал думать. Он чувствовал, что разгадка где-то рядом, но никак не мог ее нащупать. Еще раз прокрутив в голове историю Жанны, Зигмунд пытался оживить малейшие подробности ее жизни и отношений с мужчинами, вновь и вновь накладывал старую историю на новые отношения с Мартином. Не клеилось. Он встал, скрестил руки на груди, несколько минут походил по комнате, но не нервно, а, скорее, возбужденно. Он чувствовал, что подкрался совсем близко к разгадке. Затем подошел к столу, взял чистый лист бумаги, ручку, на минуту задумался, а потом начал быстро чертить и писать.
Разделив вертикальной линией лист на две части, он озаглавил их Карл и Мартин. Ниже вывел "онкологическое заболевание", после появились имена двух хирургов и, наконец, он аккуратно вывел "командировка", а рядом с этим словом "перед операцией". Все, дальше ничего не было, была только странная любовь Жанны к этим двум медицинским персонажам. Зигмунд еще раз окинул взглядом исходные данные и надолго задумался, бесцельно глядя в окно. Какие же мотивы заставляли поступать Жанну именно так? Он не верил, что человек в состоянии боли, страха может влюбляться, это было противоестественно. И вдруг - озарение. Конечно же, это фобия, яркая, известная, часто встречающаяся. Он улыбнулся, мысленно похвалил себя и принялся раздеваться, чтобы хоть немного поспать, ведь скоро утро.
В обед профессор Хоффман и Мартин встретились в редакции. Журналист пожал руку психоаналитика в знак приветствия, а затем без предисловия начал.
- Я вспомнил еще пару эпизодов из жизни Жанны. Может они вам помогут?
- Не стоит, мой друг. Мне кажется, я знаю причину произошедшего, а впрочем, если желаете, можете рассказать.
Мартин озадаченно замолчал.
- Профессор, вы нашли причину нашего разлада?
- Да, мой друг. Все просто. Ваша спутница подвержена известному психическому расстройству, фобии, в данном случае аутофобии.
- Не понял, Зигмунд, о чем вы говорите, она не больна, она психически здоровая женщина, к тому же красивая и чувственная. Вы о чем? С ней все в порядке, а вы ставите ей какой-то идиотский диагноз.
- Мартин, примите вы мои выводы или нет, это уже ничего не изменит.
- Не понял, что значит, не изменит, вы считаете, что я потерял Жанну? - в голосе Мартина появились грубоватые нотки.
- Увы, с этим трудно будет что-то поделать. У Жанны ярко выраженное психическое расстройство - страх одиночества. Оно очень сильно проявляется в кульминационные моменты жизни. В это время она не просит ее любить, жалеть, у нее возникает единственное желание - не быть одинокой, и это самое важное. Она рассчитывает на своего друга, на мужчину, на то, что он будет рядом, возьмет за руку, тихо и спокойно скажет: "Я с тобой, милая". И в данный момент он для нее будет самым желанным человеком. На первый взгляд, можно решить, что она ветрена, переменчива и капризна. На самом же деле так проявляется ее стремление быть нужной, желанной, любимой. Жанна пыталась сказать, что ей необходимо ваше тепло, поддержка и, конечно же, физическое присутствие в трудной ситуации. Ей нужно быть уверенной, что ее любят и не бросят. Ее благодарность будет безгранична, но если мужчина в этот момент далеко и занят своим бизнесом, карьерой, финансами, для нее это сродни предательству. Вымолить прощение за такой поступок чрезвычайно трудно, а если вдруг в момент страха одиночества рядом оказался человек, который успокоил и поддержал, помог преодолеть трудности, то у предыдущего держателя Жанниного сердца, шансов восстановить отношения почти не будет. Вот такие дела, мой друг, и ничего с этим не поделаешь. Дважды войти в одну реку невозможно. Вы не разглядели в вашей любви скрытой угрозы, расслабились и теперь расплатились за невнимание, за то, что не разделили ее беду, тревогу и страх. Мне неприятно говорить эти слова, но я вынужден. Еще раз прошу прощения за излишнюю откровенность, но, думаю, так будет лучше.