- Кто это сделал?! - Взревел директор, Виктор Петрович, когда Сережу увели. Класс дружно показал на Артёма зашумев, про его давешнее обещание превратить Сергея в омлет.
- Ты?!
- Я. - Встал и честно признался Артём.
- За мной! - Директор вышел из класса, Артём неспеша прошел следом через притихший класс.
- Как ты это сделал? - Спокойно и не без любопытства спросил Виктор Петрович закрывая за вошедшим Артёмом двери директорского кабинета.
- Гидроперит и тиосульфата натрия.
- На химии спер? - Насторожился Виктор Петрович. Он преподавал химию в старших классах, хранил реактивы всегда закрытыми и воровство их шестиклассником счел бы за личное оскорбление.
- Нет. Гидроперит в аптеке купил, а тиосульфат натрия это обычный фиксаж, его при печати фотографий…
- Знаю. - Перебил директор. - А нагрел как?
- Да я и не нагревал, он сам его нагрел.
- Это как? - Виктор Петрович недоуменно поднял брови.
- Я растер все в порошок, а перед физкультурой смешал и, когда все ушли из раздевалки, шприцем задул под подкладки в одежде, в обувь, а остатки рассыпал по карманам. Он на физкультуре вспотел, а пока одежда от него прогревалась, начался урок. Вообще я думал, он на перемене задымит, но что-то неподрасчитал.
Виктор Петрович ухмыльнулся. Он был в курсе происходившего в школе и положения Артёма, соответственно не был склонен его винить.
- Вот что, Артёмий, Владимирович, с родителями Сергея я поговорю, а ты уж, будь добр, больше никого в омлет не превращай. Обещаешь?
- В омлет, не буду, а больше ничего не обещаю.
- Так! - Директор встал. - Мне в школе несчастные случаи не нужны! И постоянно я тебя перед родителями учеников прикрывать не стану!
- А я и не прошу. Ни перед родителями, ни перед учениками меня прикрывать, сам справлюсь.
- Я тебе справлюсь!
- Спасибо, на добром слове. - Артём был холоден, спокоен и смотрел директору прямо в глаза. - Одного накажу, второго, третьего, остальные задумаются, и больше меня никто трогать не посмеет.
- Артём. - Виктор Петрович сел. - Так нельзя, так ты всех друзей растеряешь.
- А у меня их и так нет, так что терять мне некого. Я могу идти?
- Свободен. - Виктор Петрович посмотрел в спину выходящего мальчика, вспомнил собачьи какашки в своем портфеле, сорок лет назад, усмехнулся и ему страсть как захотелось выпить.
Класс встретил Артёма молча, остаток урока тоже прошел в тишине.
- Ты чо творишь?! Вонючка! - Сильный подзатыльник чуть не впечатал в парту голову не успевшего встать Артёма, стоило учительнице покинуть класс. - Ты мне, падла, за Серегу ответишь! - Леха был вторым из самых сильных в классе парней и числился большим другом и «правой рукой» Сережи.
- Вонючка, говоришь. - Артём поднялся из-за парты и повернулся к Лехе. - Боль проходит, гордость остается. Посмотрим, кто из нас больше воняет.
Леха замахнулся, но бить не стал. - Придурок. - Сквозь зубы процедил он и отправился к своей парте собирать учебники. Класс молчал.
Сергея из школы забрали родители. Нервный шок - сказали врачи и рекомендовали им подержать сына пару дней дома. Виктор Петрович, как и обещал, провел с родителями Сергея длительную беседу и те не стали поднимать шум.
На следующий день Артём пришел на обед в столовую с бутылкой «Пепси-Колы» - небывалая в те времена редкость и роскошь. Гордо поставил ее на край стол, подождал немного, взял бутылку, неторопливо открыл, всем своим видом показывая, что он готов поделиться волшебным напитком, если вежливо попросить. Леха, оставшийся в отсутствие Сергея за главного, подошел, бесцеремонно выхватил бутылку у Артёма и гордо, одним махом, осушил до дна.
- Соси, вонючка, тебе такое пить не положено! - Прокомментировал он поступок. Леха был очень горд и доволен собой, хоть хваленая «Пепси-Кола», которую он пробовал первый раз, ему и не очень-то понравилась.
Артём, словно ничего не произошло, пообедал и пошел на урок.
Спустя два дня в школу пришел Сережа и, едва зайдя в класс, набросился на Артёма, схватил за грудки, вытянул на себя из-за парты, замахнулся.
- И что? - Артём говорил совершенно спокойным голосом.
- Хочешь начать совсем бояться в школу ходить? Сереженька - омлетик. - Он усмехнулся. Сергей замешкался, застыл, отпустил Артёма.
- Придурок. - Скорее шепнул, чем сказал он и, отпихнув кого-то, прошел на свое место.
А во время обеда, в столовой, Артём спотыкнулся и пролил компот Лехи.
- Ой, Алексей, извини! - Живо извинился он. - Вот, забери мой. - Артём с готовностью отдал Лехе свой стакан.
- Вали отсюда, вонючка! - Леха попытался пнуть Артёма, но тот увернулся.
Теперь, после Серегиного позора, Леха чувствовал себя главным, что постарался сразу же зафиксировать поменяв Артёму кличку с навозника на вонючку.
На следующем уроке кто-то пукнул, дети захихикали. Пук повторился громче и протяжней, класс дружно замычал сдерживая хохот.
- Ти-хо! - Учительница встала из-за стола.
- Пу-у… фр-рррр… - Пронеслось над классом.
- Громко! - Прокомментировал кто-то с последних парт. Класс загоготал. Верочка, соседка по парте и подруга Лехи толкнула его в плечо и замахала руками, как бы отгоняя от себя запах.
- Ти-ши-на! - Елена Матвеевна застучала указкой по столу.
- Пр-пр-пр-уу-у… - Девчонки демонстративно позажимали носы, парни повалились на парты давя хохот.
- Вонючка. - Буднично сказал Артём и повернулся к Алексею.
- Ты кому сказал, сука! - Взревел тот и, не обращая внимания на учительницу, попытался вскочить, но зацепившись за парту снова плюхнулся на стул.
- Тр-тр-тр- уу…
- Не напрягайся, а то еще обкакаешься. - Артём продолжал в упор смотреть на Алешу. Тот снова вскочил, одним прыжком оказался около Артёма, схватил его за грудки но, не успела Елена Матвеевна оказаться возле них, отпустил и схватился за зад. Класс замер и тут же взорвался хохотом и улюлюканьем вдогонку убегающему из класса Алеше - сквозь его брюки проступала коричневая жижа.
- Володарский! Что это было? - Елена Матвеевна была вне себя.
- Алешенька кажется обкакался. - Спокойно ответил Артём и пожал плечами.
- За мной! Живо! К директору! - За тридцать лет преподавания русского языка и литературы, Елена Матвеевна видела много, но с таким еще не сталкивалась.
- Ну-с. - Изрек Виктор Петрович, выслушав рассказ Елены Матвеевны и отпустив ее к классу. - На сей раз, молодой человек, я вас перед родителями пострадавшего прикрывать не стану.
- И не придется.
- Это почему это?
- Я учел первый опыт, больше никто ничего доказать не сможет.
- Однако…. - Виктор Петрович был не просто удивлен, напуган. - Надеюсь с Алексеем ничего плохого не случится?
- Ничего ему не будет, а хорошая чистка только на пользу пойдет.
- Ну а мне может расскажешь, если не секрет, чем был вызван такой резкий и неудержимый понос? Мне что-то такие препараты из доступных в аптеке неизвестны.
- А они в аптеке и не продаются, народная медицина. - Пожал плечами Артём.
- Как интересно, продолжай.
- Черный тмин, мята и зверобой, все у нас вдоль леса растет, да черный чай, для цвета. Сделал густой отвар, посластил, перелил в найденную на свалке бутылку из-под «Пепси-Колы», принес в школу, он у меня ее отобрал и залпом выпил. Наверное вкусно получилось. - Артём ухмыльнулся. - После этого точно два-три дня в туалет не сходить, накопилось. А сегодня на обеде я пролил его компот и отдал свой, заранее приготовленный, с выжимкой чеснока сдобренной кориандром и базиликом. Так же все у нас в обилии произрастает.
- Свободен. - Виктор Петрович махнул рукой в сторону двери. И вдруг добавил, шепотом, женским голосом. - Тише ты!
Артём повернулся и пошел к двери.
- Подвинься, не разбуди! - Услышал он за спиной и белая дверь директорского кабинета вдруг стала мягкой, поплыла, кто-то начал нежно гладить его по голове и зашептал в самое ухо глупое «Чи-чи-чи…». Дверь дрогнула, затвердела и по ней побежали черные строчки -
«Кто слез на хлеб свой не ронял,
Кто близ одра, как близ могилы,
В ночи, бессонный, не рыдал, —
Тот вас не знает, вышни силы!
На жизнь мы брошены от вас!
И вы ж, дав знаться нам с виною,
Страданью выдаете нас,
Вину преследуете мздою».
Артём поднял глаза от томика Жуковского.
- Получается, что? Ерунда получается, вот что получается. - Начал рассуждать он. - Познание возможно лишь через страдание, а Адам и Ева были изгнаны из рая за попытку познания. Их вина - непослушание и, это же, причина их страданий, то есть пути к познанию. Замкнутый круг. А для Бога их страдание лишь мзда, непонятно зачем ему потребовавшаяся, но объясняющая замкнутость причинно следственного круга. - Артём откинулся и начал раскачиваться на стуле, тот протестуя заскрипел. Артём продолжил раскачиваться не обращая внимания на скрип - мешать в пустой библиотеке было некому. - Получается, что Бог, подталкивает к поступку и одновременно его запрещает, наслаждаясь терзаниями выбора подопытного. - Артём прекратил качаться на стуле, сел облокотившись на стол.
- Маньяк какой-то. - Подытожил мальчик. - Бог - маньяк, ерунда какая-то получается. - Артём встал из-за стола, подошел к стеллажу, и поставил книгу на место.
- Пусть светит месяц - ночь темна.
Пусть жизнь приносит людям счастье,-
В душе моей любви весна,
Не сменит бурного ненастья. -
Вслух процитировал он один из стихов Блока.
- Хорошо сказал. - Послышался за спиной голос Виктора Петровича. Артём обернулся. - Толик Семкин из восьмого «Б» твоя работа?
- Моя. - Спокойно признался мальчик.
- Попал ты, парень, в больницу его увезли! - Виктор Петрович вдруг преобразился, став стереотипным директором школы.
- Ничего с ним не случится. - По прежнему спокойно ответил ему Артём.
- Ни хера себе не случится! - Взревел директор угрожающе приближаясь к Артёму. - Ссыт четыре часа подряд и остановится не может! Ты думаешь, в больнице не догадаются анализ сделать? Еще как догадаются! А что они там найдут? Верошперон! Вот что они там найдут!
- Ничего они там не найдут, никакой химии я ему не давал. - Спокойствие Артёма подействовало на Виктора Петровича, как гильотина на горячую голову. Он устало опустился на стул.
- Понимаешь ли, Артёмий, папа Семкина, заместитель Федорина, то есть большая шишка, он так это дело не оставит. - Неожиданно спокойно продолжил Виктор Петрович.
- Я знаю. - Холодно, уверенным голосом, перебил мальчик. - И учел это. Не думаю, что кто-то обратит внимание на маленький синячок в области паха, а если и обратит - не страшно, ребенок, что с него взять, сам где-то наткнулся. Полежит дней пять в больнице, под капельницей, чтоб от обезвоживания не умереть и вернется к занятиям.
- Артём! - Виктор Петрович вскочил. - Ты мне это брось! Не знаешь, с кем играешь!
- А я и не играю, так же не могу назвать играми те тычки и подзатыльники, которыми меня ежедневно награждали пока я не начал защищаться.
- Но твои методы…
- Что, мои методы?! - Перебил старшего Артём. - Что в них такого?! Вы их просто не понимаете, поэтому и боитесь. Драки, издевательства, это вам понятно, не выходит за рамки обыденного, вот вы и не переживаете. А между прочим, мои методы. - Артём голосом сильно выделил «мои», остался недоволен получившейся интонацией, повторил. - Мои методы, как вы их назвали, куда безобидней ежедневных унижений. Наверное вам было бы проще и понятней, если бы я пришел в школу с отцовским ружьем и перестрелял всех?
Виктор Петрович не заметил, как снова оказался сидящим на стуле.
- Артём, пойми правильно, я, как директор школы…
- Вы, как директор школы. - Снова бесцеремонно перебил его Артём. - Должны были давно обратить внимание на бесчеловечное отношение ко мне со стороны других учеников и предпринять меры, тогда, защищая меня, а не сейчас, спасая свою задницу от гнева заместителя Федорина, папы Тольки-зассанца, секретаря парт ячейки Кирякова, отца Лехи-вонючки, и других. - Виктор Петрович ошарашено вскочил, но спросить не успел. - Да, других, которые будут, если меня еще кто-нибудь посмеет хоть пальцем тронуть!
Артём закончил, сдерживаемое возбуждение не выплеснулась в остававшемся все время спокойном голосе, но предательски разливалось малиновым цветом по лицу и шее. Он опустился на стул и демонстративно открыл первую попавшуюся книгу. Виктор Петрович плюхнулся напротив. Он смотрел на тринадцатилетнего мальчика не зная что говорить, просто смотрел, как тот, не обращая на него никакого внимания, углубился в чтение Нильс Бора, словно и не было только что напряженного разговора.
- Артём. - Мальчик поднял взгляд от книги и посмотрел директору прямо в глаза. - И что ты собираешься делать дальше?
- Через три недели начнутся летние каникулы, буду уходить из библиотеки вечером. - Спокойно пожал плечами мальчик.
- Я не об этом. - Начал было Виктор Петрович, но снова был бесцеремонно перебит ребенком.
- Подарим старым могилам
Грядущее, день за днем.
Свобода от прошлого рядом,
Лишь знанье в дорогу берем. - Процитировал Артём.
- Это чьи стихи?
- Почти мои.
- Почти? - Виктор Петрович был несказанно удивлен сочетанию «почти мои». Насколько он знал педагогику, да и без нее было давно известно, что дети с удовольствием приписывали себе любое неизвестное сверстникам высказывание, тем более хоть немного переделанное.
- Именно почти. - Ответил Артём. - Это Габриэла Мистраль, из стиха написанного ею на смерть мужа. В оригинале звучит так:
Подарим старым могилам
Грядущее, день за днем.
Застынем над прахом милым,
Безумье да я - вдвоем.
- Тема, иди домой. - Устало сказал Виктор Петрович. Артём удивленно поднял брови.
- Что это вдруг? Я учусь во вторую смену, до занятий еще почти час.
- Не будет сегодня занятий у второй смены, в школе комиссия из РОНО, всех учителей по стенке и детальный допрос, из-за тебя, между прочим.
- Прекрасно. - Спокойно резюмировал мальчик и снова уткнулся в книгу.
Реакция Артёма была абсолютно непонятна директору, еще и обидна.
- Что ты хочешь этим сказать? - Повысил он голос.
- Собственно этим я уже все сказал. - Пожал плечами мальчик. - Прекрасно. Раз занятия отменены, я могу оставаться в библиотеке непрерывно до самого вечера.
Виктор Петрович посидел пару минут молча, глядя на вернувшегося к чтению ребенка, потом поднялся и пошел к выходу из читального зала. Остановился, на полпути, что-то вспомнив.
- Да, Артём, - мальчик оторвался от чтения, - почему ты отказался участвовать в районной олимпиаде по математике?
- Не вижу в этом смысла.
- Как это, не вижу смысла? - Виктор Петрович опешил. - Ты же всегда ездил на олимпиады.
- Ездил, больше не буду, не вижу смысла.
- Но ведь ты побеждал!
- Побеждал, только мне от этого что, очередная грамота? У меня их и так уже целая пачка. Печь топить ими непродуктивно, дрова и достать проще и горят они жарче.
- Тема, а честь школы!
- Какая честь может быть у заведения в котором не замечается дискриминация по возрасту и физическим данным, и где открыто покрываются хулиганства сынишек «правильных отцов»? - Артём вопросительно посмотрел на директора, тот молчал. - Вот, то-то же, теперь я с вами согласен: ни-ка-кой. - Произнеся по слогам последнее слово он вернулся к книге ни мало не интересуясь дальнейшими действиями Виктора Петровича. Директор, с минуту потоптался на месте, приходя в себя. Он вышел бы из библиотеки, но оставить последнее слово за ребенком не мог, поэтому снова вернулся к столу за которым обложившись книгами сидел Артём.
- Артёмий, а ты не думал, что сам виноват в таком отношении к тебе сверстников. - Артём удивленно поднял глаза, посмотрел на директора, закрыл и отложил в сторону книгу.
- Виктор Петрович, не поверите, но именно об этом я подумал в первую очередь.
- Ну так может надо было сперва изменить что-то в себе, и попробовать найти контакты со сверстниками, а уже потом их травить и поджаривать? - Артём засмеялся, легко и открыто, отчего Виктору Петровичу стало сильно не по себе. Даже страшно.