И тут сквозь тяжелое дыхание, мальчик различил звук, который его очень встревожил – крик, похожий на стон, или стон, похожий на крик. В нем ужас и предчувствие смерти, зов о помощи и решимость бойца.
– Чу! – Ополк замер, повел головой из стороны в сторону, приложив палец к губам. – Чув, лютии быв (слышу, волки рядом). Ристайте!
Он сорвался с места и полетел – откуда только силы взялись! Парни ринулись за ним, заразившись его тревогой. Наверняка, что-то случилось с Веленой!
Когда они добрались до вершины увала и глянули вниз, то в страхе замерли: бедняжка Велена крутилась на небольшом пятачке, прижимаясь задом к повозке, а с трех сторон к ней приближались волки. Со своего места Ополк разглядел, что это старая опытная волчица вывела свой подросший выводок на показательную охоту. Всего он насчитал четырех молодых волков. Пригнув морды к земле и зажав хвосты между ног, волчата оглядывались на мать, которая поощряла их взглядом. Волчица понимала, что кобыле некуда деться – единственный проход она закрыла собой. Если кобыла и кинется в её сторону, то она, известная в лесу своей хитростью и жестокостью волчица, вцепится ей в горло, перегрызет главную жилу и напоит щенков свежей горячей кровью.
Так думала волчица, уверенная в своей силе и своем праве. Кто может помешать ей здесь, в этой глуши, далеко от человеческого жилья? А если найдется такой смельчак, то он сильно пожалеет об этом. Её сила и опыт многих битв сделали её почти неуязвимой.
Оголив клыки и поощрительно рыкнув, волчица стала подбираться к мечущейся в страхе Велене. Бедное животное напрягло все мышцы, вскидывая передние ноги и оскаливая покрытую пеной пасть. Она видела: волчица тянет, ждет, чтобы молодые волки проявили себя, накинулись скопом на добычу, а если у них ничего не выйдет или лошадь даст отпор, то уж тут она покажет себя.
Шажок, еще шажок, еще…Удачный сегодня день – добыча как по заказу, и гнать никого не надо. Меткий прыжок и…
И тут откуда-то сбоку серая тень волка метнулась к Велене, но не вцепилась в неё, как ожидали парни, замершие в ступоре, а развернулась и в ярком свете солнца, чьи лучи добрались и сюда, блеснули великолепные клыки. Пригнувшись к земле и растопырив дрожащие от напряжения лапы, волк угрожающе рыкнул в сторону волчицы: не подходи! Та от такой наглости присела на тощий зад. А потом вскочила и ринулась на соперника, который решил забрать у неё добычу. Сорвавшись с места, волк в два прыжка оказался напротив волчицы и движением мощной груди сбил ту наземь. Волчица с визгом перевернулась через голову, шмякнулась на пузо и, ничего не видя от застилавшей глаза пелены ненависти, снова прыгнула на пришельца. Это её лес, это её добыча!! Но волк не стал ждать лобовой атаки. Извернувшись, он цапнул соперницу за бок и отшвырнул её в сторону, как старый мешок.
Не ожидавшие такого поворота молодые волки судорожно взвизгивали, глядя, как сражается мать, приседали и нерешительно топтались на месте. Добыча казалась такой легкой, такой аппетитной на вид, и как не хочется им делить её с чужаком. Может, помочь матери? Но она их этому не учила, значит, надо выждать. А чужак совсем разошелся – того и гляди порвет мать на части. Не-е-е-ет, надо отсидеться в кустах…
– Пацаны-ы-ы-ы! Это же Волчок! – заорал Клим, первым приходя в себя. – Волчок! Друг! Держись!
Клим кубарем свалился с увала и оказался почти под копытами Велены, которая хрипела и вспарывала копытами землю под собой. Тут и другие с криками и улюлюканьем кинулись на помощь Волчку. Обезумевшая от боли, унижения и криков, неизвестно откуда взявшихся людей, волчица ринулась в кусты, не замечая, как колючие ветки рвут в клочья шкуру. В последний момент она пролаяла коротко волчатам, и помчалась вниз по склону, подальше от места, где чуть было сама не стала добычей. Судя по шороху справа и слева, волчата мчались за матерью. Они остались голодными, но были довольны, что унесли ноги.
А на маленьком пятачке кружились в радостном хороводе пятеро парней, лошадь и волк. Все неприятности, боль и страхи исчезли в момент, когда Клим с размаху бросился к Волчку и чуть не задушил того в объятиях. Он трепал его за уши и чмокал в пасть, и Волчок хотел уже предостерегающе рыкнуть – он все-таки волк, а не домашняя шавка, но не выдержал и сорвался на радостный щенячий скулеж. Задние лапы сами по себе подогнулись, а передние вскинулись на плечи друга. Клим прижался щекой к жесткой шкуре волка, чтобы друзья не заметили его слёз, а волк деликатно отворачивался, а потом незаметно слизнул соленую влагу с пахнущего дымом лица друга и судорожно вздохнул – волки не умеют плакать от радости или горя. Только смерть может выдавить из их желтоватых глаз слезинку. Но часто и этого не бывает, потому что волк погибает в битве, и порой даже не замечает перехода из жизни в вечную жизнь, где тебе уже никогда не придется охотиться или биться за свою территорию.
А Грек вовсю пытался успокоить Велену, которая дико вскидывалась, косилась испуганно на кусты, где скрылся выводок волчат, и никак не могла признать своего хозяина – Греслава. Грязный, без воинских доспехов и оружия, он мало походил на воина, который так смело кинулся в самую гущу торкаев, и кого она вынесла на себе из боя и старалась удержать его в седле.
– Друже! – Ополк стоял у повозки, держа в руках узду. – Пора. Радувасти голомя, заяти грясти (радоваться будем потом, пора идти).
– И то верно, – поддержал Дизель. – Чур, я на повозке, ноги, ужас, как ноют.
– Не у тебя одного, – подал голос Ярик, устало присевший на торчащий из-под земли камень. – Ополк, где наша одёжа?
Мальчик нырнул в кусты и достал узел. Здесь было все, что сняли с себя друзья, пробираясь к пещере. В том числе и оружие. Клим схватил лук.
– Ну, теперь нам голод не страшен! Сегодня у нас будет славный ужин.
– Смотри, как бы тебя самого не съели, – усмехнулся Дизель. – Думаешь, волки далеко ушли? Наверное, отсиживаются где-нибудь рядом в кустах.
– Ха-ха, Дизель, думаешь, я за несколько дней перестал быть охотником? Да и Волчок теперь при мне, так, друг? – он потрепал волка за уши. – Волков я не боюсь, пусть они меня боятся!
– Герой, – пробурчал себе под нос Дизель. – Вот обещал ужин, так сделай, а то у меня живот к спине от голода прилип. Кишка кишке кукиш кажет!
– Будет тебе ужин, только решайте, в какую сторону двигаться.
Собрались кружком. Ополк с помощью камешков, сосновых шишек и веточек обрисовал местность. Вот здесь, далеко на востоке, селение Матери Белые Волосы, севернее и чуть в сторону – Синий лес, за которым Медвежья лощина и пещера, куда они несли на себе Греслава. Отсюда вслед за солнцем лютые гнали пленных до Славунь-реки. Вот здесь они вырвались из плена, сделали крюк, вышли южнее и пошли дальше, заметая следы. Сейчас они в дне перехода до реки Межени. Один её приток Нема, другой Кужма. По словам Ополка, дед его бывал в этих местах и рассказывал, как дойти до озера Лежного, а там через Соть-волок повернуть против солнца и добираться до дреговичей. Только путь будет не прост, встречи нечаянны. Только он, Ополк, сам в этих местах никогда не бывал, говорит со слов деда. Может, что-то и напутал. Во всяком случае идти надо на юго-восток.
– Пацаны, нам решать, куда идти, – заговорил Грек. – Вспомните, мы хотели остаться у дреговичей, чтобы помочь им в войне против торкаев. Я так понимаю, что к пещере вы пошли, чтобы меня спасти, так?
– Угу,– за всех ответил Дизель. – Выхода не было. Ярун и Милалика однозначно сказали, что ты не выживешь, рана-то смертельная. Сами не знаем, как дотащили тебя полуживого до пещеры…
– Ага, улеглись спать в надежде, что портал откроется, а он не открылся, – проговорил Ярик. – Но ты жив и здоров, Дизель тоже на сердце не жалуется. Клим, а как Волчок?
Волчок развалился у ног друга, положив лобастую голову тому на колени. Клим провел рукой по боку зверя, нащупал рваную, но уже хорошо затянувшуюся рану. Нажал на грудную клетку, где были сломаны ребра – волк не отреагировал, значит, боли нет. Тогда Клим просунул руку в пасть волку и оголил челюсть. С левой стороны два клыка выбиты, но раны не кровоточат, пасть хорошо раскрывается, словно и не была сломана. Парень провел пальцем по дыркам вместо клыков.
– Волчок, а ведь и ты здоров, если не считать дырок в челюсти. Не скажешь, как тебе удалось из полудохлого волка снова стать здоровым Волчком?
А волк вспомнил, как трусливо бежал из пещеры от страшного старика с посохом. Бросить друзей его заставила неведомая сила, которая сильнее самой жизни и опаснее смерти. Он тогда бежал и бежал, пока не оказался в незнакомой глухомани, на чужой территории. Хоть и был он волком от рождения, но жизнь рядом с человеком и служба ему заставили сторониться дикой жизни. Он тогда вернулся по своему же следу до самой пещеры, но друзей там уже не застал. Зато почуял запах чужаков. Много часов он бежал по кровавому следу, оставленному его друзьями, а потом следы исчезли. Плутая по лесу, он обнаружил еще один знакомый запах и пошел по нему. Запах рисовал в его голове картину боя, конские копыта, тяжелый меч и острую пику, распоровшую ему бок и сломавшую ребра.
Он пошел по этому следу, иногда теряя его, потом снова находя. Наконец, добрался до этого места, а внизу увидел клюсю. Но рядом с клюсей никого не было видно. Волк улегся в кустах и стал ждать. И дождался!
– Здесь хорошее место для отдыха, – оглянулся Грек. – Сделаем привал, подкрепимся и окончательно решим, куда двинем. Пусть каждый выскажет свое мнение. Клим, бери лук, идите с Яриком в лес. Дизель, за тобой костер. Ополк, здесь есть поблизости ручей?
– Тама, – мотнул головой мальчик. – Я принесу.
– Я сам, – сказал Грек. – Тебе отдохнуть надо. И не возражай! Ты же ни одной ночи не спал. Ложись, а то я рассержусь, – сдвинул брови парень.
Мальчику ничего не оставалось, как послушаться. В самом деле, он устал и мог проспать три дня и три ночи. От лютых они ушли, с Веленой всё в поряд…
Додумать мысль он не успел, рухнул головой и плечами вперед в повозку, оставив ноги висеть до земли. Грек усмехнулся, подхватил ноги мальчишки и осторожно перекинул в повозку. Потом укрыл приволокой (меховой курткой) и положил под голову капу (шапку). Пусть поспит, а как будет обед готов, они его разбудят.
Молодец, парнишка, не бросил их, вызволил из плена. Настоящий воин и друг. Надо его в команду брать. Теперь их шестеро: Дизель, Ярик, Клим, он, Грек, Ополк и Волчок. А Велену он забыл! Она теперь тоже член их команды, на деле доказав и свою храбрость, и свою преданность.
А если они единая команда, то и решение должно быть принято единое – быть вместе! Остаться здесь, забыть о пещере, тем более не получилось у них в этот раз с порталом. А вдруг никогда больше не получится? К тому же пещера, оказывается, место опасное. В этот раз им удалось, благодаря Ополку, спастись от врагов, а что будет в другой раз?
Вот только никак не выходила из головы Грека мысль о чудесном его собственном излечении, излечении Дизеля и даже Волчка. Клим говорил, что торкай распорол волку брюхо, сломал ребра и серьезно повредит челюсть. Он все причитал, что волк с такими ранами без него не выживет в дикой природе. Кто помог им? Не тот же ведун, которого они придумали для дреговичей и Ополка? Так кто же?
Вернулись Клим с Волчком, принесли добычу.
– Гляньте, – похвастал Клим, – это тетерев-косач, а этот красавец – фазан. Еще в одном месте видел птицу, она вообще редкость в наше время, разве на Дальнем Востоке можно найти, дикуша называется. В Красную книгу занесена. Может, и не она, но уж очень похожа. Эй, Волчок, неси свою долю!
Волк выбрался из кустов, таща в зубах серого гуся.
– Хорош, правда? – поднял с земли добычу Клим. – Волчок сам поймал и сам всю дорогу тащил. Вот скажи, друг, хотелось тебе попробовать гусятины, а? – Клим ласково потрепал волка. – Молодец! Просто настоящая охотничья собака!
Глаза Волчка вильнули в сторону: нужен ему это несчастный гусь, если он столько дней питался отборной дичью, пару раз накрыл целый выводок серых куропаток, а уж рябчиков и болотных куликов и не пересчитать. Пусть хозяин с друзьями все ест, а то вон до чего дошли – тощее весенних зайцев стали.
Стоя на коленях у костерка, Дизель ловко отрубал головы и лапки птице, потрошил и срывал кожу вместе с перьями одним движением. Если бы раньше кто сказал, что он так мастерски будет разделывать только что подстреленную дичь, ни за что бы ни поверил. Вспомнилось вдруг, как полдня рыдал над умирающим цыпленком, которого мальчишки переехали на велосипеде. Желтый комочек с окровавленным клювиком лежал в его ладонях, а маленький черный глазок умоляюще заглядывал, казалось, в самую душу, прося прервать страдания. Дизель плакал, прижимая цыпленка к себе, просил у него прощения и грозился «уши оборвать» тому, кто не заметил малыша на дороге.
Видя, как убивается внук, дед забрал несчастного цыпленка и унес на задний двор, где с тяжким вздохом и мысленно прося прощения, опустил бедняжку в ведро с водой. Тот трепыхнулся под ладонью раз-другой и затих. Дед отнес маленький трупик в сад и закопал под сиренью. А Дизель и на следующий день, и еще несколько дней спустя все вспоминал желтый комочек и жалел, что не волшебник, не смог оживить птенчика.
Сейчас он по-другому относился к живности. Конечно, не стал бы отрывать голову маленькому зверьку или птичке – не изверг же он, а вот к охотничьей добыче относился как к продукту из магазина. Ведь покупали с бабулей раньше на рынке и домашних кур, и кроликов, потрошили и в духовку ставили. Вот и сейчас мысль была только о том, как бы дождаться, а не накинуться на недожаренного рябчика или гуся.
Сытный дымок полз по маленькой полянке, заставляя болезненно сжиматься пустые желудки.
К тому времени Грек сводил к ручью Велену, напоил, искупал, протер шкуру пучком травы, внимательно осмотрел копыта – не сорвалась ли подкова. Потом залез в воду, промыл, как смог, отросшие волосы, поскреб ногтями щетину на щеках. Надо же, бриться пора! И не только ему, но и Дизелю, и Климу. Только Ярик, самый молодой из них, мог похвастать гладким лицом с чуть заметным пушком над верхней губой.
Да, два года быстро пролетели! Им с Климом уже по 17, Дизелю – 18 лет, там в их времени могли уже повестку из военкомата прислать – призыв. Ярику – 16, нет, 16 с половиной. По здешним меркам совсем взрослые. Так оно и есть. Разве для детей то, что они испытали? Знали бы их родители или братья Ярика, в каких переделках они побывали и еще побывают! А с другой стороны, и хорошо, что не знают. Расстроились бы, испугались. Интересно, продолжают их искать или уже смирились? Как узнать? А еще лучше – передать весточку, что с ними все в порядке. Фантастика. Как фантастика и то, каким образом он пережил смертельное ранение, после которого только шрам и остался. Вот загадка, так загадка.
Парни собрались у костра, ждали, когда проснется Ополк. Жаль было будить мальчишку. Сколько дней и ночей он был на ногах, отводил от них опасность, каким предусмотрительным оказался! Не потерял ни Велену с повозкой и их вещами. Настоящий пацан!
– Пойду разбужу, – предложил Ярик и направился к повозке. – Есть хочется, да и Ополк не будет против – тоже голодный. Крысу он не съел, только разорвал на части.
– Фу, дурак, зачем о таком напомнил, – брезгливо сморщился Дизель. – Я как вспомню, как он её зубами…да себя кровью мазал…бр-р-р! Гадость какая!
– Молодец парнишка! – похвалил Клим. – Всё правильно сделал, сбил со следа лютых, а они не новички, настоящие следопыты. Кстати, а как их занесло в нашу пещеру? Мы не могли оставить следов, да и если не знать, где вход, ни за что не найдешь.
– Я тоже об этом все время думаю, – проговорил Грек. – В этом деле многое непонятно. Первое, кто нас вылечил? Не поверю, что Дизель попил из родника и распрощался с сердечной болезнью. А я так и вовсе не пил из родника, сами же говорили. Только лекарство, что Милалика дала. А Волчок? И почему он сбежал? Испугался лютых? Но мог бы нас разбудить, предупредить. Не верю, что он нюх и слух потерял.
– Это точно! Волчок не мог прозевать чужаков, значит, его уже не было в пещере, когда нас там застукали, – заговорил Клим, поглаживая волка. – Пусть он был ранен, ослаб, но точно бы зарычал, а я бы услышал. Я вообще чутко сплю.