И вообще, чего это Анастасия испугалась? Вас, Ивановых, не поймешь! Только что она млела от одного присутствия капитана, и вот уже ждёт, когда постареет и не станет… влюбляться, что ли?
– Бог услышал мои молитвы!
Кок воздел к небу половник, похоже, отвечая на какое-то замечание капитана.
К молчаливому возмущению Анастасии они говорили между собой так, словно её рядом не было. Странно,вначале ей показалось, что Антон Захарович расстроен сообщением насчет отсутствия привычного Мостецкого, а он про молитвы. Или она что-то не поняла?
Слишком много на неё сразу свалилось. Так много, что Анастасия не улавливает события в полном объёме.
Совсем недавно она хотела подольше посидеть дома, может, месяц-другой. Благо, средства позволяли, но вот объявился Герасимов, нарушил все планы… А сейчас на Настю изливается масса информации. Ей придётся знакомиться с кучей народа – дружной командой, которой Анастасия может и не понравиться. Мужчины оживленно беседовали, видимо, давая ей возможность самостоятельно осмотреться.
– У тебя твоя запеканка ещё осталась? – как раз говорил капитан.
– Есть немного, – неохотно проговорил кок.
Анастасия тут же приняла это на свой счет. Мол, кок приготовил остатки запеканки для членов экипажа, а тут приходят какие-то новички и путают его планы. Но Олег Николаевич, похоже, ничуть этому не удивлялся.
– Подай нам по кусочку, вместе с кофе, тем, что мы у французов купили. И не жлобься. Вот скажи, для кого ты еёзаначил? А, впрочем, можешь не говорить: есть у нас в команде одна сладкоежка. Как, однако, бывают умны те, кто накоротке с поваром! – он, наконец, уделил внимание женщине. – Вам кофе черный или со сливками?
– Со сливками.
– Наш человек, – кивнул капитан и опять обратился к Антону Захаровичу. – Я докторше расхвалил твою стряпню, и она, думаю, в этом убедилась. Но запеканка – это апогей!
Несмотря на показную серьезность, кок всё же не выдержал и на похвалы капитана самодовольно усмехнулся.
– Врач будет сидеть за вашим столом?
– Конечно же, за моим! Ты мог подумать, что я лишу себя общества единственной женщины на судне, не относящейся к обслуге?
Кок вроде невзначай покашлял, и даже глазами повращал в сторону не поднимавшей головы от работы уборщицы. Но капитан не обратил на его манёвры никакого внимания и повернулся к Анастасии.
– Хотяу нас никогда не было женщины-врача, думаю, народ в целом обрадуется… Кстати, вы не умеете петь?
Анастасия чуть не подавилась хвалёной запеканкой, которую решила попробовать тут же, как говорится, не отходя от кассы. До сих пор её, как хирурга, никто об этом не спрашивал.
– Жаль, а то наш Антон Захарович прекрасно играет на гитаре, но вот голосом его бог обделил.
Последние слова он произнес почти шёпотом, как видно, не желая обидеть увлеченного стряпней повара.
– Меня, увы, тоже, – призналась она.
Творожная запеканка и в самом деле показалась Анастасии верхом кулинарного искусства. Она не заметила, как проглотила один кусок и невольно потянулась за вторым. Кок принес им вовсе не по кусочку, как говорил капитан, а приличный кусище, каковой они вдвоем, в конце концов, и умяли.
– Боже мой, если ваш Антон Захарович каждый день так готовит, меня не спасет никакая диета! – ужаснулась Анастасия. – Хорошо, у вас кресла узковатые. Я по ним стану ориентироваться, когда нужно кончать с обжорством.
Олег Николаевич поощрительно рассмеялся вместе с нею.
– Зачем же лишать себя таких немногих радостей. Да и вашу фигуру, видимо, трудно испортить. Есть такие женщины, которых бережёт сама природа…
Он замолчал, как будто задумался над очередным куском: доедать его или нет? Анастасия проследила за его взглядом: в дверях кают-компании стояла молодая женщина, красивая, как фотомодель– то есть красотой рафинированной, с обложки глянцевого журнала, странно выглядящей на этом судне, вернее, в этой кают-компании,и, поджав губы, сурово смотрела на них.
Анастасия удивленно взглянула на капитана, но он уже справился с собой и перестал обращать на вновь прибывшую внимание. На его нахмуренном лбу появилась складка.
Однако, когда женщина подошла к столу, её лицо не отражало никаких особых эмоций, только благосклонность.
– Это наш новый доктор? – сказала она чуточку кокетливо. – Вот здорово. Теперь можно не стесняться утомительных медосмотров Мостецкого, когда он тебя откровенно лапает с непроницаемым лицом и при этом говорит что-нибудь научно-медицинское, так что начинаешь сомневаться, уж не привиделось ли тебе это.
– Но ты мне никогда об этом не рассказывала! – чуть ли не скрипнул зубами капитан.
– А зачем?
Красавица села напротив капитана и заглянула ему в глаза долгим взглядом.
– Ты же не стал бы увольнять его из-за такой чепухи.
Господи, что она врёт-то! Какие медосмотры? И почему их проводил судовой врач? Странно, что капитан не только сглотнул очевидную ложь, но даже и занервничал. Красотка знает, что сказать и когда.
Между тем, молодая женщина скользнула глазами по Анастасии и протянула ей руку несколько выше обычного, словно ждала, что Анастасия ей эту руку поцелует.
– Валерия. Буфетчица судна. Человек, незаменимый во всех отношениях. Правда, милый?
Оттого, что Анастасия вовсе не спешила эту руку пожать, получилась картина, подобная фразе из сплошных вопросительных знаков. Она вопросительно взглянула на капитана, красавица раздраженно опустила руку, и обе женщины посмотрели на Демидова.
– Лера, прекрати сейчас же! – сказал он вполголоса, но таким тоном, что женщина вздрогнула. – Я предупреждал тебя: не переступай границ! Ты забываешься!
Ситуация за столом мгновенно переменилась, и Анастасия увидела, что капитан может быть не только доброжелательным, и не просто раздражённым, а показывать при случае даже не зубы, клыки!
– Буфетчица – обслуживающий персонал судна! К комсоставу не относится! В табели о рангах занимает положение…
Капитан продолжал хлестать Валерию словами, точно бичом.
– Она не должна есть в кают-компании комсостава, садиться за стол капитана, и уж тем более при знакомстве первой протягивать руку судовому врачу!
– Но, Олег Николаевич, я ничего такого и не делаю. Просто удивилась, почему вы не позвали меня, я бы вам всё подала…
Лицо буфетчицы стало жалобным.
– Разве ты не сходила на берег? Что ты мне голову морочишь?! Ты ведь только прибыла, не так ли?.. Маша, кстати, с успехом тебя заменила…
Он произнес с нажимом, словно хотел сказать: видишь, незаменимых людей нет! При этом Анастасии показалось, что Демидов имел в виду ещё что-то, недоступное пока её пониманию. Но Валерия поняла, вспыхнула и, повернувшись, поспешила прочь из кают-компании, пробормотав на ходу:
– Приятного аппетита!
Глава пятая
Уже у самой двери её догнал окрик капитана.
– Лера, вернись!
Лицо буфетчицы на мгновениесморщилось, словно она собиралась заплакать, но это выражение тут же ушло, как легкая рябь на поверхности моря.
– Простите, Олег Николаевич, я должна пойти к себе, переодеться.
– Успеешь. Переоденешься, поужинаешь и проверь, всё ли приготовила Маша для нашего врача. Анастасия Львовна сейчас уедет, а ближе к вечеру вернётся на судно.
Сцена была именно сценой, напоминающей скорее супружескую, а не отношения начальника и подчиненной, но Анастасия поняла, что капитан вовсе не устраивал показательную порку, а вначале поставил на место буфетчицу, а потом дал понять, что Анастасия для неё – табу. Никакого амикошонства. Вряд ли дневальная что-то сделает не так и буфетчице придётся и в самом деле контролировать её.
Правда, взгляд, который, уходя, метнула на неё Валерия, заставлял усомниться в том, что буфетчица враз угомонилась. Она будто хотела сказать: ты собираешься со мной воевать? Ну, попробуй. Притом, что Анастасия сидела молча, никаких замечаний себе не позволяла. Но Валерию это не убедило. Раз любовник к ней так переменился, значит, в этом виновата новая женщина на корабле.
Надо сказать, к такому Анастасия вовсе не была готова. Никогда прежде ей не приходилось воевать за мужчину. Скорее наоборот. В юности ей приходилось от парней отбиваться, и её бывший муж, до сего времени единственный мужчина Настиной жизни, был выбран ею, как вырвавшийся вперед в жизненной эстафете. Она была призом, который Пётр вполне заслужил. Но воевать ей! Этого ещё не хватало…
Даже когда Пётр ушёл, Анастасия и не подумала куда-то идти, за что-то бороться с молодой соперницей. Считала это ниже своего достоинства. Ушёл? Скатертью дорога.
Правда, подруга Ира некоторое время подзуживала:
– Не отдавай своё кому ни попадя!
– Своё – не уходит, – упиралась Анастасия.
Пожалуй, теперь она могла бы сказать, что в глубине души, несмотря ни на что, почувствовала облегчение. Даже вспомнила по случаю известную фразу: если бог закрывает перед тобой дверь, он где-то открывает окно… Пусть в тот момент она ещё ничего не знала про это окно.
Ирка ей не поверила.
– Храбришься? Но передо мной-то чего стесняться? Горько, обидно, чувствуешь себя изделием второго сорта…
И Анастасия не стала больше ей ничего объяснять. Какое можно чувствовать облегчение от развода? А такое. Рядом с нею до этого вдруг оказался человек, с которым ей всё труднее стало находить общий язык. Даже домой после работы она тогда перестала спешить, не то, что прежде.
Создавалось впечатление, что супруги Смеляковы стояли на тропе, на глазах зараставшей между ними густым кустарником. Чтобы общаться, мужу и жене приходилось продираться сквозь него, и это раздражало обоих…
Одним словом, воевать ни с кем не понадобилось. Всёпроизошло, само собой.
Можно было бы предположить, что Пётр начал изменять Анастасии назло, потом увлёкся. Или точнее, зашёл так далеко, что назад уже дороги не было.
А здесь… Не успела Анастасия ступить на судно, как ей предложили воевать, да ещё на незнакомой территории. К тому же неизвестно, с кем. Дуэль? Но дворяне не сражались на поединках с простолюдинами… Жаль, что Валерия не слышит её мыслей.Интересно, она бы посмеялась или обозлилась? Скорее второе, для первого у неё не хватило бы благородства, что ли…
– Как вам первые впечатления? – спросил капитан почти тут же, совершенно спокойно, словно ничего и не произошло.
При этом Анастасии отчего-то показалось, что он доволен. То есть, Демидов не усомнился, что Анастасии понравился? Или восхищается тем, как бушует его любовница? Типа, ничто человеческое нам не чуждо.
Неужели ему больше делать нечего, как только наблюдать за столкновением двух женщин, каждой из которых он небезразличен? Ну при чём здесь Смелякова, которая под раздачу едва не попала с первого дня работы. Никакого амикошонства! Она будет себя вести так, будто ничего не случилось, да и не могло случиться.
Это оттого, что Демидов похоже сам никого не любит. Довольствуется суррогатом настоящего чувства и взбадривает себя, наблюдая чужие страсти.
Но если без конца об этом думать, можно попасть в положение человека, который дальше своего носа ничего не видит. Неужели на судне она будет общаться только с капитаном? Конечно же, нет! Потому, надо открыть глаза пошире и посмотреть, с кем придется ей работать бок о бок? Кроме Демидова. И кто поможет в случае обострения каких-либо отношений.
Путь её домой был кудаболее уверенным, чем утром из дома. Сумка собрана. Осталось взять её, окинуть последний раз квартиру, которую Анастасия покидает надолго. Оставить записку дочери, хотя уже всё говорено-переговорено…
На этот раз маршрутка до порта была полупустой. Большинство тех, кто отправлялся в порт, были уже на своих местах.
Анастасия теперь знала, где стоит «Василий Суриков». Поднялась с места заранее. Трап опустили тут же, без напоминаний, и вахтенный матрос проводил врача вначале к каюте, а потом на мостик, к старпому.
Старший помощниккапитана Игорь Валентинович Верещагин – какая знаковая, по её представлениям, фамилия, сплошь одни художники! – был явно моложе капитана, а, возможно, и самой Анастасии.
Ему на вид лет тридцать восемь, тридцать девять, – решила она. Мужчина в расцвете сил, и при этом не имеет проблем вроде капитанских.
Нет, из одной крайности в другую тоже бросаться не стоит. Достаточно того, что Верещагин не женат. Откуда она это взяла? А вот так, почему-то решила, едва взглянув на него. А ещё, на этом судне нет числящейся за нимженщины… Ясновидящая Анастасия!
Да… И в самом деле, едва она ступила на палубу «художника», как бедного врача повело в сторону. Ну, если подумать, разве работа на судне заключается только в отношениях мужчин и немногочисленных женщин?.. Кажется, Анастасия слишком долго просидела дома, вот и мозги съехали набекрень.
Старший помощник капитана встретил еёпрямо у трапа, ведущего на мостик, и подал руку, помогая подняться.
Бросил матросу:
– Спасибо, Серёжа.
Матрос лишь пожал плечами, сбегая вниз.
Старпом тоже был по-своему красив – высший комсостав на «Василии Сурикове» словно нарочно подбирался из самых интересных мужчин Дальнего Востока.
Он напоминал идеального мужчину в представлении Анастасии Смеляковой, – правда, это вовсе не значило, что она жаждет завести роман с идеальным мужчиной – только как бы облегченного варианта. Капитан былшире в кости, коренастей. И со своей короткой стрижкой напоминал бывшего боксера.
Игорь Валентинович имел длинные черные волосы, стянутые на затылке резинкой, и своим узким длинноватым лицом, покрытым не золотистым, как у капитана, а красноватым загаром, с белесыми ресницами и бледно-голубыми глазами напоминал скорее молодого Алена Делона в несколько обесцвеченном варианте. Не столько внешне, сколько его статью. Или ролью в фильме «Черный тюльпан».
Но при том от него прямо-таки веяло мужественностью. Словно внутреннее содержание упорно боролось с внешним и никак не могло его победить. Глазам не хватало цвета, как и коже, а также бровям и ресницам. И это мешало разглядеть в старпоме подлинную сущность. Заставляло отвлекаться на мелочи. Вроде нехватки в его облике красящего пигмента.
Почему-то Анастасии показалось, что старший помощник имеет богатое прошлое. Вот так, прямо по первому впечатлению.
Например, она бы не удивилась, если бы узнала, что он плавал – нет, она уже успела столкнуться с тем, что моряки всегда поправляют: не плавал, плавает кое-что другое, моряки ходят! – что он прежде ходил на военном судне.
Его хрупкое телосложение – хотя при тонкой талии у мужчины были довольно широкие плечи – всё-таки выглядело не столько хрупким, сколько жилистым и потому наводило на мысль о скрытой силе. Это было первым впечатлением, но и, заглянув в его бледные глаза, она эту силуещё больше почувствовала.
Силу и притягательность. В его глаза хотелось смотреть, потому что они обещали показать ей иной мир. Отличный от того, который она прежде знала.
Два моряка, двое мужчин, с которыми Анастасия сегодня столкнулась, такие разные, и оба привлекли её внимание настолько, что она стала подумывать о том, что уход мужа лишил её привычного иммунитета. Раньше она если и смотрела на других мужчин, то ничего особенного в них не видела. По крайней мере, настолько, чтобы хоть на миг забыть о своем муже. А здесь не только забывала, забывалась… Воздух на судне что ли такой.
Первым делом Игорь Валентинович предложил ей пройти на мостик.
– Моя вахта скоро кончается, но я успею провести небольшую ознакомительную экскурсию. Вы ведь не бывали прежде на мостике?
– Не бывала, – зачарованно повторила Анастасия и даже головой встряхнула в попытке избавиться от его гипнотического влияния.
Что происходит? Капитан поразил Настю красотой, именно внешностью, так что о внутреннем содержании уже не думалось, а в старпома хотелось вглядеться. Причем, Анастасия почувствовала в Игоре Валентиновиче не столько физическую силу, сколько силу личности. В облике старшего помощника ощущался некий аристократизм.