— И им понадобятся склады с запасами и боеприпасами, — пробормотал Лотер, бросая взгляд на карту. — Если предстоит война, нацистам понадобятся укромные места для снабжения подлодок и рейдеров, о которых Эберхардт знает так много. Что может быть лучше островков в западной части Тихого океана, которые расположены близко к морским путям между Индией, Китаем и Австралией. Думаю, именно это Эберхардт и делает: устраивает базу снабжения для своих друзей в Германии.
Такое объяснение выглядело весьма логическим, и я не мог придумать другую толковую причину для контрабанды небольшого арсенала в Новую Гвинею. Разве что кто-то другой сделал двойное дно в ящиках без его ведома. Не поэтому ли По бросил походя намек на деликатный характер этого груза? Хотел ли он, чтобы я нашел это оружие? А если так, каких действий ожидал он от меня?
— Вы собираетесь сообщить властям и перекинуть ответственность на них? — спросил Лотер, озвучивая вопрос, над которым я уже ломал голову. — Мы же не можем позволить выгрузить на берег все это.
— Нет, этот тайный груз не будет выгружен на берег, Питер, но и властям я сообщать не буду. По крайней мере не в Веваке. Кем бы он ни был, Эберхардт имеет там значительное влияние. Если мы предъявим оружие местным таможенным парням, Эберхардт открестится от него, но нельзя исключить, что он или уговорит, или купит, или захватит силой со складов. Нет, надежней будет сохранить его там, куда я переложил его.
Я уселся в кресло и зажег сигарету.
— И куда же вы его переложили? — осторожно спросил Лотер.
— В коффердам в носовой части бункерной ямы. Почти всю ночь я и чиппи, с помощью боцмана и пары заслуживающих доверия матросов, таскали оружие. Неудивительно, что это помещение называют трюмом для контрабанды. С кучей угля над горловиной лаза в коффердам никто не найдет его, если не знает в точности конструкцию этого судна. Я и сам не знал до тех пор, пока этот мошенник Джим Коффин с "Нимрода", старый пират, не показал мне.
Я даже разулыбался, вспомнив бостонца со впалыми щеками, капитана "Нимрода" — систер-шипа[17] "Ориентал Венчура". Они были построены один за другим на верфи Томпсона в Сандерленде.
— Но мы же не можем держать на борту недекларированное оружие, не так ли? — неверяще покачал головой Лотер.
Я был слегка удивлен внезапному приступу его щепетильности. Мы и прежде возили немало контрабанды. Но надо признать, я обычно воздерживался от того, чтобы иметь дело с оружием.
— Эта часть света становится все более опасным местом, Питер. Японцы явно собираются завоевать Китай, поддерживают движения за независимость Голландской Индии и французского Индокитая и даже в британских владениях. Оружие на борту может оказаться неплохой страховкой.
Сколько бы я ни обдумывал ситуацию, я не мог найти лучшего решения, чем то, которое выбрал. Придержу оружие — и посмотрим, что выйдет из этого. Жизнь в самом деле становилась более опасной, и, возможно, уже в скором времени оно нам понадобится для защиты.
— Будем надеяться, что мы благополучно выйдем из Вевака до того, как Эберхардт обнаружит отсутствие тайного груза, — заключил я. — А затем пусть он попробует громко заявить о пропаже.
Глава четвертая
Раннее утро. "Ориентал Венчур" стоит на якоре на глубине десять саженей, поднят желтый карантинный флаг — ожидаем таможенный катер с разрешением встать к причалу. В прозрачной воде были видны цветные рыбки, укрывавшиеся в тени корпуса судна и щипавшие водоросли, которыми обросла подводная часть. Другие рыбы, побольше, патрулировали глубже, у самого дна, на фоне ярко-желтого песчаного грунта. Старший механик Фрейзер и я стояли у борта, опираясь на релинги шлюпочной палубы, и вдыхали горячий, несущий запахи джунглей воздух.
В миле от нас виднелся сеттльмент Вевак. Несколько окрашенных белой краской правительственных зданий и потрепанных деревянных строений теснились вблизи хрупкого на вид деревянного пирса. По обеим его сторонам простирался белый песчаный пляж, окаймленный пальмами, среди которых были разбросаны хижины туземцев. Мы глазели на тех туземцев, которые подплывали на своих каноэ с балансирами и предлагали на продажу фрукты китайским матросам. Что мужчины, что женщины не носили ничего кроме набедренных повязок; их голые торсы украшали ожерелья с ракушками и акульими зубами, а головы молодых женщин покрывали венки из ярких тропических цветов. Матросы помоложе, непривычные к виду привлекательных полураздетых женщин, оживленно жестикулировали и хихикали.
Наружная дверь пассажирских помещений открылась и появился Эберхардт, нарядно одетый в белый тропический костюм, накрахмаленный и отглаженный стюардом, и белую панаму. Он приподнял шляпу и промокнул лоб красным носовым платком.
— Доброе утро, капитан, мистер Фрейзер! — Он махнул платком в сторону сеттльмента. — Выглядит не очень впечатляюще, но здесь мой и Амелии дом, и мы любим его.
— Нам доставило удовольствие ваше присутствие на борту, мистер Эберхардт, — сказал я, не очень отклоняясь от истины, потому что, если я не ошибся, мы сунули небольшую палку в колеса планов герра Гитлера. И если я решу избавиться от оружия, всегда найдутся покупатели, не задающие лишних вопросов. Я с трудом сдержал улыбку. — Но уверен, что вы рады добраться до дома.
— Это было удовольствие для нас, капитан Роуден, — ответил он. — И особенное удовольствие я получил от дискуссии по Ютландской битве с коммандером Лотером. Мы пришли к единому мнению о разном понимании результатов этого сражения, но, — нахмурившись, он сделал паузу, — он совсем немного рассказал о своем личном участии в этом деле. Чтобы получить такую награду, надо было сделать что-то весьма значительное. Ach, возможно, он слишком скромен, пример вашей британской жесткой верхней губы, ja?
— Да, он скромный человек, это правда, — отозвался Фрейзер, стоявший рядом. — А на деле он чертов герой, и многих не было бы сегодня в живых, включая меня, не сделав он того, что сделал той ночью.
Эберхардт поднял бровь:
— Я не знал, что вы и коммандер Лотер — старые сослуживцы.
— Да, мы служили вместе. Но в то время я был машинным старшиной, и мы не слишком общались с офицерами.
— И вы были на одном корабле при Ютланде?
— На эсминце "Фалькон". Здесь нет никакого секрета, но мистер Лотер вряд ли поблагодарит меня за сплетни за его спиной, так что, если я вам расскажу, то попрошу не распространяться, пока вы на борту.
— Даю слово джентльмена, мистер Фрейзер.
— Ну хорошо. Мистер Лотер был штурманом на эсминце "Фалькон". Ночью во время сумасшедших стычек, которые происходили после основной битвы, мы заметили германский линкор "Данциг". Командир принял решение произвести торпедную атаку, развив максимальную скорость, чтобы сбить прицел немецких артиллеристов, но мы все же получили несколько попаданий. Попадание в боевую рубку убило командира, а другой снаряд убил старшего помощника. Мистер Лотер стал старшим офицером среди оставшихся в живых и принял командование.
Фрейзер сделал паузу. Спрятав свои бледно-голубые глаза под нависающими густыми рыжими бровями, он вспоминал события той ужасной ночи.
— Конечно, находясь глубоко внизу, я всего этого не видел. Мы только ощущали удары снарядов о корпус и цеплялись за что угодно, когда корабль швыряло так, как собака отбрасывает кость. Мистер Лотер продолжил атаку и подвел эсминец так близко, что дула орудий линкора не могли ниже опускаться, хотя при приближении было достаточно одного попадания, чтобы уничтожить всю надстройку. Затем он таранил линкор, проделав в его обшивке двадцатифутовую дыру, которая чуть не утопила его. К этому времени "Фалькон" стал совершенной развалиной. Мистер Лотер приказал поставить дымовую завесу, и в наступившей неразберихе благодаря дыму и темноте мы смогли улизнуть. Нам потребовалось двадцать четыре часа, чтобы добраться до Розайта. Мы подкрепляли переборки каждым куском дерева, который имелся в наличии, а отливные насосы с трудом справлялись с поступлением забортной воды. Уже в доке мы обнаружили на палубе кусок обшивки "Данцига".
Фрейзер прервал свой рассказ и провел ладонью по своим редким рыжеватым волосам.
— Говорю вам, он герой, и если бы не он, меня бы здесь не было.
Эберхардт восхищенно покачал головой, затем вопросительно поднял брови:
— Прошу прощения, капитан Роуден, но мне представляется необычным, что человек с таким опытом и заслугами, как коммандер Лотер, не командует своим кораблем. Без сомнения, для этого есть причины?
— У него есть причины, совершенно верно, — ответил я. —Но не мое дело выносить суждения или сплетничать. Он хороший старпом, и этого мне достаточно.
Действительно, не мое дело объяснять Эберхардту, что Лотера вышибли со службы после того, как он увел у адмирала жену. Что она умерла, неся в себе их дитя. Он нес этот невыносимо тяжелый крест до сих пор.
— Я вас понял, капитан, —— сказал Эберхардт. — А вас, мистер Фрейзер, благодарю за подробное объяснение. А теперь, с вашего позволения, я пойду проверю, готова ли Амелия. Полагаю, вскоре мы пришвартуемся.
— Сразу же, как местные парни привезут нам разрешение. Вам ведь известно, как тут обходятся со временем.
Мы смотрели ему вслед.
— Несколько отличается от опыта вашего брата, — пробормотал Фрейзер. — Одно дело сидеть в безопасности на хорошо бронированном линейном крейсере. Но мы, на наших корабликах, хлебнули ада. И какую получили благодарность? Нас заклеймили трусами за то, что позволили уйти Флоту Открытого Моря, а затем, по окончанию войны, выкинули на берег. Со всем этим, и со смертью его женщины, можно ли осуждать человека, ищущего утешения в бутылке?
Какая благодарность! Мой отец перед войной был рыбаком и волонтером флотского резерва. Моя мать не смогла пережить его смерть. Она также искала утешения в бутылке, и это погубило ее. Я иногда задумывался, как бы сложилась моя судьба, если бы отец остался жив. Но это бесполезные размышления. Что случилось, то случилось. Я собирался что-то сказать стармеху, когда послышался оклик Мак-Грата с мостика:
— Подходит таможенный катер, сэр. С ними какой-то армейский чин.
— Благодарю, третий. Проводите их в мой салон, уведомьте старпома и передайте Да Сильве принести кофе.
Дела становились все более интересными. Что могло заставить армейского офицера добраться до отдаленного порта Новой Гвинеи и приветствовать прибытие не вполне законопослушного трампа? Мое лицо украсилось пиратской ухмылкой. Ну, скоро мы это выясним.
Наверху, в моем салоне позади штурманской, я представил себя и Лотера двум обмундированным официальным лицам, поднявшимся на борт. Армейский офицер назвался майором Спенсером, австралийским военным атташе в Новой Гвинее. Его сопровождал другой австралиец по имени Симпсон, который представился руководителем окружной таможенной службы, которой подотчетен и Вевак. Двое местных, одетых в шорты и рубашки с правительственными эмблемами на рукавах, остались на катере, пришвартованном к опущенному парадному трапу.
Майор Спенсер принял чашку кофе, но вежливо отказался от предложения чего-нибудь покрепче. Симпсон выглядел так, как будто был не прочь принять предложение, но после отказа Спенсера также передумал. Я не мог устоять от вопроса Спенсеру, чему — или кому — мы обязаны их визиту.
— Капитан, я не буду ходить вокруг да около, — ответил Спенсер. — Мы получили информацию от властей Сингапура, что у вас на борту может находиться нечто, что не подходит под описание законного груза.
К счастью, у меня было довольно практики в связи с неожиданными посещениями официальных лиц; или, как в этом случае, не вполне неожиданных. Я сузил глаза и постарался принять удивленный и в то же время обиженный вид.
— Надеюсь, вы не обвиняете меня, или мой экипаж, в чем-то незаконном?
— Не будем спешить, капитан, — отозвался Спенсер. — Никто никого ни в чем не обвиняет. Полученная информация весьма туманна, и мы не знаем, что может быть на борту, кто поместил это на борт и кому это предназначалось.
— В таком случае, возможно, ничего и нет. Это могут быть происки кого-то, кто хочет доставить мне неприятности, или, направив вас на ложный след, отвлечь от чего-то, — сказал я, поддерживая обиженный тон.
— Я так не думаю, капитан. Источник в основном весьма надежный, и определенное указание на то, что предмет или предметы, чем бы они ни были, направляются в Вевак. Прошу рассказать, какие грузы предназначены для этого порта, сэр.
Лотер предъявил грузовой манифест и указал на строки с шахтным и буровым оборудованием Эберхардта.
— Понятно, — задумчиво пробормотал Спенсер, потирая подбородок. — Проверка этого небольшого груза не займет много времени. Мне говорили, что вы хорошо разбираетесь в местных делах — так сказать, слышите барабаны джунглей, капитан. Нет ли чего-нибудь необычного, подозрительного, внутреннего ощущения, что что-то не вполне кошерно, если вы понимаете, что я имею в виду?
— Не знаю даже, что вам ответить, майор. В мои обязанности входит знать, что перевозится на моем судне. Весь остальной груз предназначен для Порт-Морсби. Все для надежных получателей. Но если вы мне не верите, то прошу, проверяйте.
Я никогда не звучал более убедительно. Если Спенсер ожидал найти что-нибудь незаконное в грузе Эберхардта, то его ждет разочарование, и к тому же я сомневался, что он додумается перекидывать уголь, чтобы получить доступ к горловине, о которой ему ничего не известно.
— Все в свое время, капитан, — холодно возразил Спенсер. Он повернулся к окружному офицеру: — Симпсон, я предлагаю поставить судно к причалу, выгрузить товар и поместить на склад, где мы сможем внимательно осмотреть его. — Он постучал пальцем по манифесту.
Симпсон кивком показал свое согласие:
— Вы правы, сэр. Я сейчас просмотрю документы на приход, а затем дадим разрешение на швартовку.
Лотер вручил Симпсону папку с санитарными и таможенными декларациями.
— Что вам известно об этом Эберхардте? — спросил Спенсер.
— Он местный воротила, — ответил Симпсон, просматривая бумаги. — Немецкого происхождения, обломок первоначальной колонии. Его семейный бизнес имеет торговые фактории на Новой Гвинее и близлежащих островах. Имеет репутацию крутого и проницательного бизнесмена. Я с ним не встречался, и более этого ничего не знаю.
— Он ввозит шахтное оборудование. Здесь в округе ведется разведка или разработка полезных ископаемых?
— Мне об этом ничего не известно, сэр, — ответил Симпсон. — Вокруг Лея найдено золото, но это значительно южнее. Также я слышал о медных залежах на внешних островах.
— Немецкого происхождения, говорите? Очень интересно, — задумчиво произнес Спенсер. Он повернулся ко мне: — Как только Симпсон закончит с бумагами, швартуйтесь к причалу, капитан. И прошу вас ничего не говорить мистеру Эберхардту. Я хочу видеть его лицо, когда на берегу Симпсон скажет, что мы намереваемся открыть его ящики.
— Уверяю вас, майор Спенсер, там все в полном порядке. Я приличный бизнесмен, и никогда не имел проблем с импортом моих товаров в Вевак.
"Ориентал Венчур" стоял у причала — тот был старым и хрупким, и мне пришлось предпринять максимум осторожности при швартовке, что не так то просто было сделать при усилившимся морском бризе — с поднятыми стрелами и открытыми трюмами в кормовой части судна. Принадлежавшие Эберхардту товары были выгружены под бдительным присмотром Лотера и Симпсона, который сверял каждый ящик с записями в грузовом манифесте. Сейчас они стояли в грузовом ангаре, и Симпсон, держа упаковочные листы, был готов дать распоряжение рабочим приступить к открытию ящиков. Внутри было ужасно жарко, солнечные лучи накаляли металлическую крышу ангара и превращали его внутренность в подобие работающей печи. Морской бриз, проникавший в открытые двери, приносил лишь намек на прохладу. Эберхардт покраснел от гнева и обильно потел в своем белом костюме.
— Тем не менее, мистер Эберхардт, нам даны инструкции открыть ящики и проверить их содержимое. Прошу приступить, Симпсон, — твердо проговорил Спенсер.