Его слова были встречены потрясенным молчанием. Он увидел страх в глазах команды. Страх был почти физически ощутим.
— Нет, — произнес Хоффман. — Это невозможно. Мы наверняка врежемся в какой-нибудь склон.
— Пилоты еще в состоянии контролировать полет, к тому же мы выбрались из туч, так что увидим, куда садимся.
— Два-два-семь юго-запад, — сообщил тот. — Нас отнесло почти на восемьдесят градусов от намеченного курса.
Майор молча кивнул, не зная, что сказать. Он сосредоточился на том, чтобы удерживать «Стратокрузер» в горизонтальном положении. Однако самолет продолжал быстро падать. Даже несмотря на то, что оставшиеся три двигателя работали на полную мощность, тяжело груженный «Стратокрузер» не мог держаться в воздухе. Поэтому они с Гоулдом молча сидели и наблюдали за тем, как самолет медленно скользит к земле над равнинами между пиками колорадских Скалистых гор высотой в четырнадцать тысяч футов.
Вскоре они уже видели деревья, тут и там выглядывавшие из снежного покрова гор. На высоте одиннадцать с половиной футов над их крыльями начали появляться неровные вершины. Гоулд включил посадочные огни и принялся вглядываться в ветровое стекло в поисках открытого участка земли. Хоффман и Бернс не шевелились, приготовившись к неизбежному падению.
Стрелка альтиметра упала ниже отметки десять тысяч футов. Уже одно то, что удалось опуститься до десяти тысяч футов и дорогу не преградила каменная стена, было чудом. И вдруг деревья впереди расступились и в свете посадочных огней команда увидела плоское заснеженное поле.
— Луг! — крикнул пилот. — Великолепный, роскошный альпийский луг в пяти градусах по правому борту.
— Я вижу, — сказал майор и слегка изменил курс «Стратокрузера».
У них не было времени для обычной проверки всех систем, речь шла о жизни и смерти — о приземлении с убранными шасси, как пишут в учебниках. Море деревьев скрылось за носом кабины, Гоулд выключил зажигание и электрические цепи, а Вайлендер старался удерживать «Лис-03» на уровне десяти футов над уровнем земли. Три оставшихся двигателя смолкли, и громадная черная тень окутала фюзеляж.
Удар оказался гораздо менее сильным, чем они ожидали, брюхо «Стратокрузера» коснулось снега, самолет слегка подпрыгнул, один раз, второй, третий и замер, точно гигантская лыжа. Сколько времени они скользили по белой поверхности, Вайлендер не смог бы сказать, потом громадный самолет остановился, окутанный глубокой, все еще пугающей тишиной.
Первым очнулся Бернс.
— Боже… мы справились! — пробормотал он.
Побледневший Гоулд смотрел в ветровое стекло, но видел только бесконечную белую пелену. Толстое снежное одеяло почти полностью скрывало стекло. Он медленно повернулся к Вайлендеру и открыл рот, собираясь что-то сказать, но слова так и не слетели с его губ.
Неожиданно раздался грохот, и «Стратокрузер» отчаянно содрогнулся, затем они услышали треск и звук рвущегося металла.
Белая пелена за иллюминаторами превратилась в ледяной мрак, а потом… ничего. Совсем.
Адмирал Басс находился в штабе ВМС в Вашингтоне. Он безучастно глядел на карту с проложенным курсом «Лиса-03». За последние четыре месяца адмирал постарел на несколько лет. У него были уставшие глаза, глубокие морщины на бледных впалых щеках и поникшие плечи. Зазвонил телефон, и он взял трубку.
— Адмирал? — услышал он знакомый голос.
— Да, мистер президент.
— Министр Уилсон сказал мне, что вы хотите отозвать отряды, которые ищут «Лис-03».
— Совершенно верно, — едва слышно ответил Басс. — Не вижу смысла в том, чтобы продлевать агонию. Надводные корабли ВМС, поисковые самолеты ВВС и армейские отряды прочесали каждый дюйм на земле и море в радиусе пятидесяти миль от проложенного нами курса «Лиса-03».
— Как вы думаете, что произошло?
— Полагаю, его обломки лежат на дне Тихого океана, — ответил Басс.
— Считаете, что им удалось миновать западный берег?
— Да.
— Будем молиться, чтобы вы оказались правы, адмирал. И да поможет нам Бог, если самолет упал где-то на земле.
— Мы бы уже знали, — сказал Басс.
— Да, знали бы. — Президент поколебался несколько мгновений. — Думаю, на этом все. — Он еще немного помолчал. — Закройте все данные по «Лису-03» и надежно их спрячьте. Похороните их навсегда.
Басс положил трубку и тяжело опустился на стул — человек, потерпевший поражение в конце длинной и до сих пор безупречной карьеры в военно-морском флоте.
Он снова посмотрел на карту.
— Где вы? — спросил он вслух. — Куда, черт подери, вы подевались?
Он так и не получил ответа. Никто так никогда и не узнал о том, что случилось с невезучим «Стратокрузером», словно майор Вайлендер и его команда провалились в небытие.
ГЛАВА 1
Колорадо
Сентябрь 1988
Дирк Питт проснулся, с удовольствием зевнул и огляделся по сторонам. Когда он добрался до хижины в горах, было уже темно. Огонь в громадном, покрытом мхом камине и керосиновые лампы, окутанные горьковатым запахом, не слишком хорошо освещали внутреннее помещение из узловатой сосны.
Мужчина бросил взгляд на старые часы фирмы «Сет Томас», висящие на стене. Накануне вечером он их завел и выставил время, решив, что так будет правильно. Затем перевел взгляд на массивную, покрытую паутиной голову лося, уставившегося на него пыльными стеклянными глазами. За ним находилось панорамное окно, оттуда открывался захватывающий дух вид на крутую гряду гор Сауач, в самом сердце Скалистых гор в Колорадо.
Когда остатки сна окончательно отступили, Питту пришлось принять первое в тот день решение: продолжать наслаждаться великолепными пейзажами за окном или потрясающими изгибами изящного тела Лорен Смит, конгрессмена из Колорадо. Та сидела, совершенно обнаженная, на стеганом коврике, погрузившись в занятия йогой.
Питт без колебаний выбрал второе.
Лорен сидела, скрестив ноги, в позе лотоса, откинувшись назад и уперев локти и голову в коврик. Глядя на открывшийся его взгляду соблазнительный треугольник между ног и маленькие напряженные холмики грудей, Питт решил, что эта картина посрамит все красоты Сауача.
— Как ты называешь такую позу? Она, как мне кажется, совершенно не пристала приличной женщине? — спросил он.
— Рыба, — ответила она, не пошевелившись. — Цель упражнения — укрепление грудных мышц.
— С моей мужской точки зрения, — заявил Питт с деланой важностью, — в мускулистых сиськах нет ничего хорошего.
— Тебе бы больше понравилось, если бы они были обвислыми и безжизненными?
Она скользнула по нему глазами.
— Ну… не совсем. Но, возможно, немного силикона тут и чуть-чуть там…
— Такова проблема мужского мышления, — фыркнула Лорен и села, отбросив назад длинные волосы цвета корицы. — Вы думаете, что у всех женщин грудь должна быть размером с воздушные шары, как у дур на страницах безвкусных шовинистских журналов.
— Всего можно добиться, стоит только захотеть.
Лорен Смит бросила на него возмущенный взгляд.
— Плохо дело. Придется тебе смириться с моим размером 34-В. Больше у меня ничего нет.
Он протянул руку, обхватил ее железной хваткой за талию и частично затащил на кровать.
— Какая разница — громадные или маленькие. — Он наклонился и, едва касаясь губами, поцеловал каждый сосок. — Ни одна женщина не сможет обвинить Дирка Питта в дискриминации.
Лорен потянулась к нему и укусила за ухо.
— Целых четыре дня вдвоем. Никаких телефонов, встреч комитета, вечеринок с коктейлями и надоедливых помощников. В такое счастье трудно поверить. — Она засунула руку под одеяло и погладила его по животу. — Как насчет немного развлечься перед завтраком?
— Прямо-таки волшебное слово.
Она хитро улыбнулась.
— Которое, «развлечься» или «завтрак»?
— То, что ты говорила про ту позу йоги. — Питт выскочил из постели, и Лорен плюхнулась на свою безупречную задницу. — Где ближайшее озеро?
— Озеро?
— Именно. — Питт рассмеялся, увидев у нее на лице озадаченное выражение. — Там водится рыба. Мы не можем целый день валяться в постели, в то время как сочная радужная форель с нетерпением ждет, когда мы подцепим ее на крючок.
Подруга вопросительно склонила голову набок и посмотрела на него: высокий, больше шести футов и трех дюймов, подтянутое загорелое тело с белой полоской на бедрах, растрепанные черные волосы обрамляют лицо, кажущееся вечно мрачным, но улыбка Питта могла согреть целую комнату, полную людей. Сейчас он не улыбался, однако Лорен достаточно хорошо знала друга, чтобы увидеть веселье в морщинках вокруг его невероятно зеленых глаз.
— Ах ты, самодовольный ублюдок, — возмутилась она. — Потешаешься надо мной.
Женщина вскочила с пола и врезалась головой ему в живот, повалив обратно на постель. Она ни секунды не обманывалась на предмет своей кажущейся силы. Если бы Питт не расслабился, она бы отлетела от него, точно волейбольный мяч.
Прежде чем он успел изобразить возмущение, Лорен забралась к нему на грудь, оседлала и прижала плечи к постели. Мужчина напрягся и положил руки на ее гладкую попку. Она почувствовала, что он готов действовать, ощутила жар его тела.
— Рыбалка, да? — сказала она хриплым голосом. — Единственная удочка, которой ты умеешь пользоваться, не имеет лески.
Они позавтракали в полдень. Питт принял душ, оделся и вернулся на кухню. Лорен в одном переднике стояла, склонившись над раковиной, и терла почерневшую сковородку. Он остановился в дверях, наблюдая за ней и не спеша застегивая рубашку.
— Интересно, что подумали бы твои избиратели, если бы увидели тебя сейчас, — сказал он.
— К черту избирателей, — ответила дама и угрожающе ухмыльнулась. — Моя личная жизнь не их собачье дело.
— «К черту избирателей», — важно повторил друг и сделал вид, будто записывает ее слова. — Еще один пункт в скандальной биографии малышки Лорен Смит, конгрессмена от седьмого округа Колорадо.
— Не смешно. — Лорен повернулась и помахала перед ним сковородкой. — В седьмом округе нет политических козней, и я последний человек на Капитолийском холме, которого можно обвинить в корыстолюбии.
— Ну да… А как насчет сексуальных пристрастий? Представь, какую шумиху поднимут журналисты, стоит им узнать про твои развлечения. Знаешь, я и сам мог бы тебя заложить, написать книгу и прославиться.
— До тех пор пока я не оплачиваю своих любовников из государственного бюджета и не развлекаю их на деньги, полученные от Конгресса на благое дело, меня никто и пальцем не тронет.
— А как насчет меня?
— Ты заплатил половину за продукты, забыл? — Она вытерла сковороду и убрала ее в шкаф.
— Да уж, мне вряд ли удастся сэкономить с такой любовницей.
Она обняла его за шею и поцеловала в подбородок.
— В следующий раз, когда подцепишь роскошную девицу на вечеринке с коктейлями в Вашингтоне, сначала потребуй отчета о состоянии ее финансов.
«Боже праведный, какую жуткую вечеринку устроил министр окружающей среды», — вспомнила она. Лорен ненавидела общественную жизнь столицы и, если мероприятие не имело отношения к интересам Колорадо или делам, порученным ей комитетом, после работы обычно возвращалась домой к своему облезлому коту по имени Икабод и фильму, который показывали по телевизору — все равно какому.
Когда Питт остановился, залитый мерцающим светом газонных фонарей, Лорен не могла отвести от него глаз. Она беспардонно на него пялилась и одновременно разговаривала с другим конгрессменом от Независимой партии из Флориды, Мортоном Шоу.
В какой-то момент она почувствовала, как у нее отчаянно бьется сердце в груди.
Такое происходило крайне редко, и ей стало интересно, почему он привлек ее внимание. Он не был красавчиком, до Пола Ньюмана далеко, однако его окутывала аура сильного и серьезного человека, и это ей нравилось. Кроме того, он был высоким, а она любила высоких мужчин.
Питт стоял в одиночестве, ни с кем не разговаривал и изучал окружавших его людей скорее с интересом, чем со скукой или равнодушием. Когда он заметил, что Лорен на него смотрит, то ответил откровенно оценивающим взглядом.
— Вы знаете того одинокого страдальца, стоящего вон там, в тени? — спросила она у Мортона Шоу.
Он повернулся и посмотрел в ту сторону, куда указала Лорен. В глазах его появилось узнавание, и Мортон рассмеялся.
— Вы уже два года в Вашингтоне и не знаете, кто это такой?
— Если бы знала, не стала бы спрашивать, — весело ответила она.
— Его зовут Питт. Дирк Питт. Возглавляет специальные проекты Национального управления подводных исследований, НУПИ. Руководил операцией по подъему «Титаника».
Лорен почувствовала себя полной дурой оттого, что сама не сообразила. Фотография Питта и статьи об успешном спасении знаменитого лайнера в течение недели обсуждали все средства массовой информации в стране. Так вот какой он, человек, совершивший невозможное и добившийся успеха там, где в него не особо верили. Она извинилась перед Шоу и стала пробираться сквозь толпу к Дирку.
— Мистер Питт, — начала она, но больше не продвинулась ни на миллиметр.
Тут ветер изменил направление, и свет фонарей отразился в его глазах. Лорен почувствовала, как внутри у нее все сжалось, и возникло ощущение, какое она испытала только однажды, когда в ранней юности без памяти влюбилась в профессионального лыжника. Она обрадовалась, что в тусклом свете он вряд ли заметил, как вспыхнули ее щеки.
— Мистер Питт, — начала она снова, но поняла, что не может подобрать подходящих слов. Он смотрел на нее и ждал продолжения. «Представься, идиотка», — вопил ее внутренний голос, но вместо собственного имени она выпалила: — Теперь, когда вы подняли «Титаник», чем вы собираетесь заняться?
— Займусь делом чрезвычайно сложным, — сказал он и тепло улыбнулся. — Однако получу от него огромное удовольствие.
— И что же это?
— Соблазнение члена Конгресса Лорен Смит.
— Вы шутите? — широко раскрыв от удивления глаза, спросила она.
— Я не отношусь легкомысленно к сексу с красивыми политиками.
— А вы забавный. Вас навели на меня представители оппозиционной партии?
Вместо ответа Питт взял ее за руку. Они прошли через дом, где собралась вся политическая элита Вашингтона, затем на улицу и к его машине.
Когда он выехал на трехполосную улицу, дама наконец спросила:
— Куда вы меня везете?
— Прежде всего… — Он одарил ее ослепительной улыбкой. — Мы найдем симпатичный маленький бар, там сможем расслабиться и сообщить друг другу о своих самых сокровенных желаниях.
— А потом? — едва слышно спросила она.
— Отправимся кататься на гоночном катере на подводных крыльях по Чесапикскому заливу на скорости сто миль в час.
— Только не я.
— У меня есть теория, — продолжал Питт, — она состоит в том, что приключения и адреналин безошибочно превращают очаровательных членов Конгресса в безумных и ненасытных животных.
Потом, когда утреннее солнце коснулось ласковыми пальцами дрейфующего катера, Лорен была последним человеком, кто стал бы оспаривать теорию соблазнения, придуманную Дирком Питтом. С явным удовлетворением она заметила у него на плечах следы своих зубов и ногтей, подтверждавших его правоту.
Лорен опустила руки и подтолкнула мужчину к двери в хижину.
— Все, порезвились и хватит. Мне нужно прочитать целую кучу писем, прежде чем мы сможем завтра поехать в Денвер и прошвырнуться по магазинам. А ты на пару часов отправляйся в поход на природу или сходи еще куда-нибудь. Потом я приготовлю сытный обед и мы проведем очередной вечер возле камина, занимаясь развратными действиями.
— Кажется, у меня уже истощилась развратная фантазия, — сказал он, потягиваясь. — Кроме того, походы на природу не для меня.
— Тогда рыбалка.
— Ты мне так и не сказала, где тут водится рыба, — взглянув на нее, сказал он.
— Четверть мили за холмом, который находится за хижиной. Озеро Тейбл. Отец всегда приносил оттуда кучу форели.