Томмазо Сантини и Брат Паскуале прогуливались по тропе, ведущей к монастырю на Горе Мадонны. Их прогулки были одним из духовных учений, которые Сантини любил больше всего, он любил этого старого монаха, и считал его приемным отцом. Во время прогулок монах оказывал ему слова поддержки, утешения и мудрости, внушающие спокойствие его разуму. Брат Паскуале, будучи лидером штаб-квартиры SCS, считался своего рода старшим членом и обладал привилегированным правом в Совете. Конечно, он не участвовал в миссиях и в боевых действиях, но, оказывал поддержку ценными советами, иногда не соглашаясь с Папой, который считал его лучшим Решателем всех времен. Двое обсуждали новую команду Сантини.
«Нам необходимо время, почему ты решился собрать команду?– спросил его Брат Паскуале, – ты все еще видишь странные сны?»
Сантини стал серьезным: «Да, маэстро! Я потерял много учеников в различных миссиях, но только Денни часто является во сне. Это похоже на то, что он предупреждает меня о чем-то, что произойдет. Я пережил много испытаний, я пережил много смертей, но Денни очень много значил для меня, а я отправил его на смерть, осознанно, но я был вынужден это сделать».
«Ты не должен думать о нем, как о предвестнике опасности, – монах положил ему руку на плечо и, глядя ему в лицо, продолжал, – на все милость Господа. Все ученики, которых ты потерял, останутся в твоем сердце, но тебе нужно думать о живых, о твоих ребятах сегодняшних и о будущих. Сынок, ты больше не новичок, ты уже знаешь, что собираешься сделать и чего можно ожидать. Ты многим пожертвовал в своей жизни, и… Денни пожертвовал своей, все они умерли за Совет, посвятили ему свои жизни: это тоже часть твоей службы, к сожалению, однажды придет и твой час, Томмазо. На данный момент подумай о том, чтобы служить SCS с честью».
«Ты прав, маэстро, – ответил Сантини, – новая команда-это самое лучшее, чего бы я мог пожелать, и Ник почти готов взять бразды правления. Когда я смогу убедить Папу отпустить меня, я буду заботиться о тебе и монастыре».
Брат Паскуале рассмеялся: «Ха-ха-ха! Сынок, ты такой смешной. И в придачу ошибаешься. Посмотри, ты же не собираешься забирать старого монаха, ты хочешь уйти, чтобы жить, с милой Соней. И ты, взял бы с собой старого и умственно отсталого брата? Эти истории расскажи кому-то другому».
Они смеялись, продолжил Сантини: «Точно! Как бы то ни было, я хочу позаботиться и о старом дерьме, как я могу оставить тебя в покое, если ты всегда рискуешь привлечь неприятности».
Оба рассмеялись и продолжили разговор еще десять минут, когда на тропе появилась Мали, нервничая и тяжело дыша.
«Учителя, доброе утро для вас обоих, – начала она, запыхавшись, – поступил звонок о чрезвычайной ситуации».
Сантини посмотрел на Брата Паскуале: «Папа?»
Мали еще не смогла восстановиться: «Да, маэстро! Папа находится на линии уже десять минут. Он очень взволнован и не хотел вешать трубку и перезвонить».
«Черт, Мали, возвращаемся в Бункер, – сказал он, и вручил брата в руки маленькой монахини, – прошу, сопроводи Брата Паскуале в монастырь, я спешу услышать Его Святейшество».
Мали еще не отдышалась от гонки незадолго до этого, передала Сантини мобильный телефон с зашифрованным спутниковым каналом, по которому он непосредственно общался только с Папой, и Святым Престолом.
«Его Святейшество на линии, – сказала Мали, Сантини взял телефон и ответил, – Ваше Святейшество, всегда удовольствие слы…»
Его резко прервали слова Папы. Лицо Сантини потемнело и, через несколько секунд, они завершили разговор. Мали и Брат Паскуале замерли, готовые услышать новости, однако, ожидали напрасно. Решатель был серьезно обеспокоен. Если Сантини оставался молчалив и напряжен, это означало действительно проблемы, серьезные неприятности!
«Я должен быть в Ватикане, прямо сейчас, – он ничего не сказал больше, и только приказал Мали, – закажи частный самолет, я должен быть в Риме через пару часов».
И он пошел молча по тропинке, забыв о Мали и Брате Паскуале, погруженный в глубокую грусть, которая когда-либо существовала в его жизни.
14.
Ватикан, два часа спустя
Частный самолет приземлился в аэропорте Рима Фьюмичино через сорок пять минут после взлета в Венеции. Как только открылся борт, Сантини сошел с трапа и увидел три машины Жандармерии Ватикана и двух людей стоявших по стойке смирно: генерала Андреа Барези – Генерального Инспектора Жандармерии Ватикана и женщину, доктора Соню Казони, магистрата по связям при Святом Престоле. Сантини сжал в нежном объятии магистрата добавив длинный и страстный поцелуй, который когда-либо видел Барези.
«Может ты захочешь оставить ее, эй, вы двое! – воскликнул Барези, – не могли подождать, когда будете в машине, чтобы продолжать все ваши страсти?»
Сантини и Казони расхохотались.
«Рад вас видеть, учитель» – сказал Барези, обнимая Сантини.
Андреа Барези был комиссаром полиции, и чуть более года был назначен помощником Казони в Прокуратуре Рима. Отношения между ними начались с операции Сумерерки, во время которой судья и комиссар полагали, что Сантини был преступником, не зная о его функциях под руководством Ватикана. С той операции Касони влюбилась в Сантини, он отвечал взаимностью, но необычным образом, соблюдая уважение к выбранному церковному целомудрию. С другой стороны, Барези оказал огромное влияние на Сантини, познав его лучше, он наладил с ним отношения взаимного уважения, настолько, что он был удостоен чести стать его учеником. И поскольку пост Генерального Инспектора Жандармерии оставался вакантным, Сантини предложил Государственному Секретарю и уполномоченной комиссии, назначение Барези на максимальный пост Жандармерии.
«Должен заметить, что ты растолстел, – отвечал Сантини другу, – придется это исправить, я не хочу, чтобы один из самых моих близких друзей был толстым и дряблым».
Они сели в машину, взвыли сирены. Прибыли в Ватикан с безупречной пунктуальностью.
Папская резиденция
Сантини шел по бесконечным коридорам Ватикана, думая о телефонном звонке Папы за несколько часов до этого. Он не захотел раскрывать проблему по телефону, но предупредил его о серьезности вопроса. Папа Джованни Паоло III был твердым и решительным Понтификом, цельным человеком с выдающимися интеллектуальными способностями.
Что может взволновать такого человека? Мысли перебивали друг друга: новая преступная угроза против Церкви, фанатичная религиозная секта, которая угрожает ценностям христианства новыми убийствами?
Почему ты думаешь об этом, Томмазо, скоро узнаешь! Пойдя к большому порталу, ведущему в папскую резиденцию, швейцарские гвардейцы вскочили по стойке смирно и открыли тяжелые ворота, впуская его. Папа стоя, ожидал его вместе с Государственным Секретарем Ватикана, Кардиналом Федерико Оппини. Сантини поцеловал руку Папы опустившись на колено в знак почтения и с силой обнял своего друга Кардинала Оппини. Папа пожелал, чтобы протокол был короче, и объявил о начале встречи.
«Я вызвал тебя, Томмазо, – сказал он, – потому что в этот раз ваше вмешательство может быть решительным. Возможно, у Церкви появился враг, по правде сказать, не новый, но который до сих пор всегда оставался воображаемым. Я говорю об Антихристе, мой друг, об Антихристе».
Сантини был настроен скептически, но если Папа сообщал подобную новость, ничего не оставалось, кроме как внимательно слушать.
«Помнишь Кардинала Виллота, Томмазо?»
«Конечно, Ваше Святейшество, – ответил Решатель, – я обязан ему моим назначением. В 1978 году он был Государственным Секретарем Ватикана и Камерленго Святой Римской Церкви по случаю двух последовательных заключений».
«Ах да! Конечно. И вы же помните Папу Джованни Паоло I, Улыбающегося Папу».
Сантини не понимал, что означают такие вопросы, но отвечал Папе. «Конечно, помню! Это был Папа, который назначил меня за день до своей смерти. Я помню, это было как вчера, в ночь с 27 сентября 1978 года, в ту же ночь он умер таинственно, всего через тридцать три дня Понтификата»
«Ты знаешь, как он умер?»
Сантини чувствовал себя дезориентированным, Папа был всегда тверд, не любил бесконечные слестные игры, поэтому он не мог дать загадочные объяснения».
«Говорят, что он умер от сердечнососудистого приступа, Святость».
«Мы все так думали, но, похоже, это не так».
Джованни Паоло III почувствовал необходимость сесть. Кардинал Оппини сразу же вызвал монахинь, которым поручено помогать ему, но Понтифик сделал знак оставить его в покое.
Он хотел продолжать. «Извините, что задаю тебе все эти странные вопросы, Томмазо, но я хотел убедиться, что ты понимаешь контекст того, что я собираюсь сказать тебе».
Сантини сделал знак, склонив голову, Папа все понял.
«Мы нашли документ, который доказывает, что со смертью Джованни Паоло I сбылось пророчество, – начал Папа, – мрачное пророчество: приход Антихриста на землю. Заметь, Томмазо, не считай меня за религиозного переутомленного фанатика, я собрал все подтверждения вопроса нашими экспертами и учеными: есть большая вероятность, что это может быть правдой».
«Слушаю, Ваше Святейшество» – Сантини не считал Папу за фанатика или сумасшедшего, он даже не удивился, повторяющиеся сны, которые он видел в последнее время, он видел Дэнни, казалось, что все это находило объяснение подобному случаю; только теперь понял это.
«28 сентября 1978 года, – Папа повторил то, что сказал Сантини, – именно на следующий день после твоего назначения Решателем, умер Святой Отец. Это была внезапная, таинственная смерть, и причина смерти была классифицирована как сердечнососудистый приступ, чтобы закрыть настойчивые вопросы, которые весь мир задавал Ватикану. Но все понимали, что не это причина смерти».
Сантини был взволнован: «Боже Мой, Святость. Хотите сказать, что на самом деле причиной смерти Папы Лучано был… я имею в виду, что он был убит?»
«О, нет, нет! Совершенно нет, Томмазо, – немедленно уточнил, – Папа Лучано умер таинственно, никто, даже его медицинский персонал и обследования, которые были проведены с телом, не подтвердили и не продемонстрировали истинные причины его смерти. Я убежден, что никто его не убивал».
К Понтифику вернулся прежний цвет лица и решимость, он поднялся, глядя на Кардинала Оппини, как бы желая пригласить его продолжить рассказ.
«По крайней мере, до сегодняшнего дня, – продолжил Оппини. – В документах выдающегося Кардинала Виллота, хранящихся в Церкви, было найдено письмо, в действительности, официальный доклад Монсеньора Марко Биаджотти, в то время Президента Вселенского Комитета Святой Римской Церкви, члена Совета по изучению и распространению библейских ценностей и католицизма. Он бесспорный светило, уважаемый референт. Президент Биаджотти передал доклад Камерленго, а не Кардиналу или Государственному Секретарю, как максимально авторизированной Высшей Власти Церкви, во всяком случае, он знал об определениях Комитета и почему он был свидетелем фактов о новом Папе».
К Сантини пришел спонтанный вопрос: «И после этого, с новым Папой, что случилось?»
«Я знал, что ты спросишь меня, – сказал Оппини, – на самом деле, Виллот не передал этот документ новому Понтифику».
«Почему?»
«Потому что Кардинал Виллот умер, и так же таинственно, на следующий день избрания нового Папы».
«Но, узнав о смерти Виллота, – хотел уточнить Сантини, – Монсеньор Биаджотти должен был в любом случае передать документ к новому Папе».
«Это тот же вопрос, мне задал также и его Святость, Томмазо» – ответил Кардинал.
Папа снова вмешался: «Он тоже умер, Томмазо. Монсеньор Биаджотти умер через несколько дней после Виллота, также без очевидных на то причин. Кажется, что этот документ связан с загадочными смертями трех видных деятелей эпохи: Папы, Государственного Секретаря и Председателя Комитета Святой Римской Церкви. Три самых высоких церковных чина Церкви. Этот документ, похоже, скрывался от наших глаз около тридцати трех лет. Эти числа и факты, имейте в виду Томмасо, говорят за себя».
«Тридцать три, годы жизни Христа, тридцать три – дни Понтификата Папы Джованни Паоло I и тридцать три – это годы, прошедшие с тех пор, как было написано это письмо. Но цифра тридцать три, в этом документе, имеет еще более тревожную важность, мой славный друг».
Папа прочитал в Сантини некоторые отрывки из текста Биаджотти, который содержал реализацию древнего пророчества, забытого, но находящегося под пристальным наблюдением Вселенского Комитета Святой Римской Церкви: прихода Антихриста. Это пророчество, озвучил, Нострадамус, обращая внимание на появление четырех героев, которые представляли Антихриста на земле, в прошлом тысячелетии: в XIII веке Крестоносцы отлучили от церкви Бонифация I из Монферрато, в XVI веке знаменитый и гениальный художник, Леонардо да Винчи, в XVIII и известный покоритель миров Наполеон Бонапарт и, в двадцатом, Адольф Гитлер.
«Все эти персонажи встречались с врагом, были захвачены властью его очарования и были его инструментами в их соответствующих областях, – сказал Папа. – Каждый из них, возможно, исключая Леонардо да Винчи, был жестоким убийцей и разрушителем человечества. Но также и Да Винчи, если мы хотим понять поступки врага, он настраивал человечество своим искусством и знаниями на разрушения. Учитывая невежество людей того времени, что не позволило реализовать его проекты, и привело к разрушению его злых замыслов».
Ни один человек в Церкви не осмеливался произнести имя Дьявола, в связи с этим по сути его называли врагом: тем, кто не ни что и никогда никем не может быть.
Папа продолжал объяснять документ: «В докладе говорится об отвратительной книге, каком-то томе, называемом Библией дьявола, следов которой никогда не было найдено. Похоже, что книга, написана кровью Апостола, который покончил с собой».
«Иуда Искариот» – уверенно сказал Сантини.
Папа кивнул и продолжил: «Библия дьявола написана на неизвестном языке, она могла быть прочитана и интерпретирована только авторитетными субъектами, знавшими врага лично, к которым он являлся под видом молодого человека. Он появлялся в поле их внимания, и реализовывал все их амбиции: если ты боец, ты мог побеждать, если ты ученый, ты станешь настоящим гением и так далее».
«И окончательный расчет заключался в том, чтобы забрать душу?» – справедливо подметил Сантини.
Оппини отвечал: «Именно так, Томмазо. Говорят, что тело Леонардо да Винчи было украдено, когда разорили семейную могилу, но наиболее весомые ученые священной теологии того времени были едины во мнении, что враг забрал тело и душу».
«И это все описано в этих иследованиях?»
«Точно! – ответил Папа. – Этот Биаджотти был, мягко говоря, скрупулёзен в своей работе: он не хотел пропустить ничего».
«Все это кажется мне захватывающим, Святость. Но какое отношение это имеет к Папе Лучано, Кардиналу Виллоту и тому же Биаджотти?» – спросил Решатель.
«Биаджотти указывает в документе на дату 28 сентября 1978 года, как дату вероятного рождения Антихриста, что соответствует безупречным богословным расчетам, которые объясняют связь, кстати, и с пророчествами Нострадамуса» – Оппини сделал дополнительное уточнение, зачитав финальный документ Биаджотти.
Ватикан в Рим, день двадцать восьмое сентября, 1978 года от рождества Христова
Пророчество Нострадамуса, содержащееся в четверостишье VIII.77 и IX.99, подтверждается богословскими исследованиями авторитетного Вселенского Комитета Святой Римской Церкви. В соответствии с этим указаны как периоды, так и символы, соответствующие Антихристу. Ожидается, что новый Антихрист придет в конце второго тысячелетия, в начале третьего. Согласно исследованиям Просветительного Комитета, произойдет разрушение Святого Престола, колоссальные катастрофы вызовут мерзость, запустения и опустошение земли. Нострадамус предсказал, что рождение этого нового Антихриста приведет одновременно к смерти Понтифика: в данном случае, Папы Джованни Паоло I, а затем еще двух видных церковных деятелей, иерархически подчиненных тому же Папе.