Лишь однажды была предпринята атака на людей во время движения. Старый тигр, неправильно оценив свои возможности и силу воинов племени, попытался прорвать оборону защитного кольца артуков. В ответ на эту попытку на него осыпался такой неистовый шквал ударов палиц, копий и топоров, что большой полосатый кот остался издыхать на том самом месте, где он решился на опрометчивое для себя нападение на людей.
Неправильно принятое зверем решение в расчёте на лёгкую добычу привело его к быстрой гибели. Волчья стая, будучи не очень голодной, брезгливо обогнула с двух сторон бездыханное, тёплое тело ещё совсем недавно опасного и грозного хищника. И только шакалы с дикими собаками, давно имевшие пустые желудки, с жадностью набросились на труп того, перед кем живым испытывали панический страх и не смели открыто смотреть в глаза. Тик слышал, как за его спиной раздавался их затухающий омерзительный лай и визг.
–Делят между собой добычу. Ещё чуть-чуть и перегрызут друг другу глотки из-за зловонного мяса мёртвого тигра, – прошептал юноша посиневшими от холода губами.
Раскаты и грохот за спиной двигающихся льдов начинали понемногу затухать. Очевидно, ледник устал и решил сделать себе передышку перед очередным броском на покорение новых просторов. Животные и люди устали не меньше. Стада травоядных, порядком обессиленные, продвигались молча, не оглашая просторов заснеженной природы своими голосами. Было видно, как тяжело дыша, вздымались их бока и покачивались от усталости из стороны в сторону их бесчисленные тела. Артуки выглядели не лучше. Глаза, брови, уши и другие свободные от одежды участки тела были покрыты снегом. Усталость буквально валила людей с ног, но каким-то неимоверным усилием воли они заставляли себя держаться на ногах и продолжать двигаться вперёд, ступая на одеревенелые, истёртые в кровь нижние конечности. Племя шло без единого звука. Каждое произнесённое слово требовало дополнительных усилий, а силы надо было экономить. Поэтому люди и шли молча. Был только слышен свист от кружащей снежной позёмки, да тревожный вой пронизывающего рваного ветра.
Светлое время дня понемногу стало убывать, уступая бразды правления надвигающемуся вечеру.
Тик видел, как в нескольких локтях от него проследовала чета пещерных львов, не обращая абсолютно никакого внимания на людей. Самка шла впереди и несла в своей пасти, нежно держа за холку клыками детёныша, сплошь покрытого снежной коркой. Она взволнованно оглядывалась по сторонам, словно пытаясь на свою удачу обнаружить на открытой голой местности хоть какое-то естественное укрытие, где можно было бы обогреть и накормить продрогшего до самых костей и едва подающего признаки жизни детёныша. Беспокойно рыкая, по её следам следовал и лев-самец. По первому же взгляду на облепленного снегом львиного малыша, Тику стало понятно, что тот уже не жилец, что последующие попытки его родителей вернуть своё дитя к жизни не дадут желаемого результата…
Когда артуки прошли ещё несколько сот локтей, уже подыскивая себе место для ночной стоянки, Тик разглядел в наступающей темноте поваленное дерево и огромную тушу какого-то животного, нервно фыркающего и всем своим поведением выражавшим состояние отчаянного беспокойства. Поравнявшись на одной линии с деревом и животным, сын Хитрого Енота узнал в звере носорога, который кружил вокруг дерева и проделывал непонятные для людей движения головой. Вглядевшись в силуэт дерева, Тик рассмотрел среди его ветвей маленького носорожика, который каким-то непонятным образом оказался запертым среди многочисленных его ветвей, погружённых в снег. Детёныш был жив и временами ревел как резанный, желая поскорее соединиться со своей лохматой мамашей. Ему несказанно повезло. Упавшее от разыгравшейся стихии старое прогнившее дерево хоть и накрыло его, но не проткнуло сухими ветками насквозь молочную детскую плоть. Приложив ещё несколько усилий, его мамаша достигла намеченной цели, сломав сопротивление веток. Дитя освободилось в одно мгновение, с радостным сопением соединилось со своей матерью, спрятавшись у неё под ногами. Произошло это событие, как нельзя кстати, так как кое-кто из хищников уже начал обращать внимание на происходящую у дерева сцену.
–Остановимся здесь. Разведём огонь, – устало произнёс вождь.
–Утром следующего дня вновь двинемся вслед за мамонтами и зубрами по их тропе.
Вождь подал сигнал остановиться и повелительным жестом в знак этого поднял правую руку. Место для стоянки было выбрано специально рядом с группой сухих деревьев, которые должны были без особых усилий послужить добротной пищей ночному огню.
Женщины под охраной воинов разложили на снегу нехитрый скарб человека поздней плейстаценовой эпохи, расстелили шкуры похуже, а более тёплыми и новыми укрыли, промёрзших до самых кончиков пальцев, примолкших от голода и изнурительного первого перехода, детей. Часть мужчин пошла валить для исходного очага остовы старых деревьев. Вскоре на месте вынужденной стоянки заполыхал огонь. Затем совсем стало темно на небосводе. Травоядные и хищники, равно одинаково измотанные долгим ходом, расположились на снегу под тёмным вечерним покрывалом на покой.
Люди были голодны, и потому вождь артуков выделил для добывания мяса несколько опытных охотников во главе с Рыжим Саблезубом. Пройдя несколько десятков шагов в темноте, охотники наткнулись на одиноко лежащую тушу бизона, издававшую довольное мурлыканье и жадное чавканье. Крепче стиснув в руках палицы и подняв копья наперевес, по скрипучему, снежному насту артуки вплотную приблизились к туше быка. Единственный факел в руках Рыжего Саблезуба из крупной суховатой ветки выхватил из темноты и саму тушу и того, кто так жадно поглощал её.
Перед охотниками предстал зверь кошачьей породы, чем-то очень похожий на леопарда, но более крупный с белой, как снег, густой шкурой и янтарно-розовыми глазами. Охотники впервые видели подобного хищника. Снежный барс первобытной эпохи, почувствовав угрозу, стремительно бросился в темноту, оставив свою трапезу. Никто из людей не стал преследовать красавца. По-хозяйски расположившись возле мёртвого бизона, люди отделили от его туши при помощи топоров, ножей и скребков достаточное количество мяса и вскоре без приключений были вновь у очага ночной стоянки племени.
Спустя некоторое время племя, расположившееся вокруг трёх больших костров, утоляло свой голод – вечного спутника доисторического человека. Мерцающие на ночном фиолетовом небе звёзды освещали бледным тусклым светом холодную снежную равнину, покрытую большими чёрными пятнами. То были стада травоядных, находящиеся совсем рядом с первобытными людьми на ночлеге. Утром им так же, как и представителям людского племени, предстоял очередной долгий изнурительный переход в поисках открытых и свободных от снега пространств и богатых пастбищ. Темноту ночи и её относительный покой время от времени разрывал предсмертный крик, издаваемый каким-нибудь животным, ставшим жертвой ночного нападения хищников.
Сын Зубра подошёл к Рыжему Саблезубу и, тяжело вздохнув, тихо сказал ему:
–Завтрашний переход будет не менее трудным и опасным. С рассветом надо будет запастись остатками бизоньей туши, пока волки медведи и другие хищники не обнаружили её. Артуки пойдут за мамонтами до границы снега и льда, пойдут ещё дальше, если это будет нужно…
Тик, измождённый усталостью, сладко спал, укрытый медвежьими шкурами. Он не слышал, о чём говорили вождь и первый охотник племени. Но перед тем, как заснуть, юноша вдруг отчётливо вспомнил, что в течение всего прошедшего дня он не видел привычного яркого солнца, не ощущал на себе теплоты его лучей. Через грозное, неуютное, заснеженное небо он видел только поблёкшую, расплывчатую тень того, что называлось светилом… «Неужели так теперь будет всегда?» – подумалось ему в преддверии наступающего пробуждения. «Нет, так не должно быть…», – прошептал он и вновь растворился в тревожном сне.
Западня
Группа охотников, состоящая из трёх молодых людей, не спеша продвигалась по снежному покрывалу редколесья. Снега за тёмное время суток выпало более, чем достаточно, и сейчас, под утро, он охотно скрипел на морозе под ступнями людей, жадно забиваясь в естественные зазоры между примитивной кожаной обувью первобытных людей и их ногами.
Дойдя до границы небольшого лесного участка, люди остановились. Один из них, что был старше и выше ростом, осторожно раздвинул густые лапы елей и выглянул наружу, за пределы редколесья. Взору охотников предстала большая, белая равнина, на теле которой в беспорядке были разбросаны холмы различной величины. Осторожно ступая по достаточно глубокому снегу и постоянно оглядываясь по сторонам, люди молча без единого звука начали своё продвижение вперёд, к центру этой равнины. Сжимая в натруженных охотничьих руках палицы и копья, они продвигались по маршруту, который был проложен и отмечен приметами, известными только им самим.
Спустя некоторое время первобытные охотники подошли к месту, которое образовывало невидимый квадрат с небольшими кучами камней в основании каждого из углов. Всё тот же человек, опустив на снег своё охотничье снаряжение, разогнулся и поднял вверх правую руку, подавая тем самым своим спутникам знак остановиться. Люди молча повиновались. Все трое стали медленно огибать края квадрата, запорошенного снегом. В центре этого квадрата, который, судя по осторожному поведению людей, служил ловушкой на средних и крупных животных, зияла большая тёмная дыра. Наличие отверстия и пар, исходивший из этой дыры, говорили о том, что какое-то животное не так давно угодило в гигантскую мышеловку искусственного происхождения и к сегодняшнему утру было ещё живо. Ещё раз оглядевшись вокруг и не обнаружив зрительно присутствия живых существ, а также каких-либо свежих следов животных или людей другого племени, охотники сосредоточились в одном месте, где расстояние от твёрдого, запорошенного снегом грунта до пролома в скрытой ловушке было самым коротким. Опустившись на корточки, охотники осторожно стали расчищать замаскированный под твёрдый грунт потолок охотничьей ямы, состоящий из переплетённых между собой и связанных сыромятными ремнями молодых елей, сосен, берёз, других растений, щедро покрытых сверху густыми ветками хвойных деревьев. В целом вся эта конструкция была достаточно прочна, за исключением, пожалуй, места откровенного провала. Растопырив руки и ноги в стороны и плавно прильнув грудью к деревянному перекрытию ямы, старший группы, осторожно вынимая из древесных сплетений ветку за веткой, всё ближе продвигался к отгадке охотничьего улова…
Сама яма-ловушка была шириной в два человеческих роста, длиной в четыре и, примерно, в два с половиной глубиной с почти отвесными стенами. Так что зверь, сподобившийся попасться в неё, был обречён на гибель без всяких сомнений. Ни мамонт, ни носорог или в противовес какой-либо другой крупный хищник самостоятельно выбраться из неё был не в состоянии.
По мере того, как убывала хвоя, скрывавшая охотников от их добычи, нарастало внутреннее напряжение в телах первобытных людей и скрытая готовность к любой непредвиденной ситуации. На памяти у охотников были примеры, когда неосторожное поведение и временное отсутствие под рукой копья, палицы приводили к гибели незадачливых соплеменников. В подобные моменты охотники сами довольно часто становились жертвой предполагаемой добычи. Но сейчас осторожность была соблюдена. Предстояло только в достаточной мере расчистить древесные сплетения от хвойных лап.
Наконец, окно для обзора дна ямы стало внушительным для полного её осмотра. Человек совсем близко прильнул к древесному потолку и, напрягая зрение, стал внимательно всматриваться в темноту ловушки, пытаясь разглядеть её содержимое. Густой, спёртый запах крови дошёл до обоняния первобытного охотника. Он с трудом различил на дне ямы неподвижное тело длинношёрстого носорога-подростка. Скорее всего, зверь погиб при падении, переломав свои конечности, хребет, или просто напоролся, упав на острые, врытые в землю массивные заострённые смертоносные колья. Охотнику стало интересно, как такой несмышлёныш опрометчиво приблизился к самому краю ямы, да ещё и умудрился рухнуть в неё по самому центру. Вероятнее всего, подумал человек, кто-то преследовал молодого носорога, предварительно отделив его от родителей – самки или самца… И этот кое-кто предстал внимательному взору охотника. Он увидел левее туши носорога-подростка и его холодный, неприкрытый яростный взгляд больших изумрудных глаз, сверлящих непрошеного гостя, что находился над ним. Охотник сразу понял, что именно от дыхания хищника и поднимался лёгкий тёплый пар. Что это был за зверь, навскидку определить было просто невозможно. Холодный, морозный воздух и безветрие не выдавали тайну запаха животного. Ясно было одно, что хищник, попавший в западню – крупная особь. Сделав пол-оборота в сторону своих соплеменников, охотник жестами попросил их подать ему пару камней. Когда камни оказались у него в руках, он сделал первый ложный замах в сторону горящих глаз зверя, но последний не нарушил своего молчания, скрыв в темноте ямы от охотника главное, – с кем тот имеет дело. Тогда человек всерьёз решился воплотить свои намерения и швырнул в угол ловушки один из камней. Кусок породы ударился об тело скрытого темнотой существа, которое со скоростью молнии и с ужасным рычанием метнулось вверх, навстречу своему двуногому обидчику. Инстинктивно отпрянув всем телом назад, охотник только и успел разглядеть огромные клыки в открытой пасти, искажённой злобной гримасой морды зверя и его быстро промелькнувший оранжево-чёрный круп. Сомнений теперь в отношении того, с кем они имеют дело, у человека не было. В ловушке вместе с молодым носорогом оказался старейший во времени на памяти первобытных людей их смертоносный враг – саблезубый тигр.
Медленно вернувшись за край ямы, старший охотник рассказал и пояснил всё им увиденное своим соплеменникам. Скорее всего, тигру удалось оттеснить молодого носорога от одного или двух родителей и, преследуя в пылу азарта свою добычу, влекомый только одним его запахом, он так же, как и носорог, со всего маху, на полном ходу угодил в охотничью яму-западню. Без труда добравшись в ней до своей добычи и утолив голод, саблезуб устроился здесь на ночлег, особенно не задумываясь о том, как он будет выбираться из западни буквально в ближайшее время. Голод ослепил все чувства хищника, в том числе и врождённую осторожность. Люди давно не наведывались к ловушке, и их запах до времени не беспокоил ещё недавно дремавшего сытого тигра.
Охотники без особых усилий могли лишить жизни крупную хищную кошку, оказавшуюся в западне ими же сооружённой. Но для этого им пришлось бы изрядно потрудиться. Кроме всего прочего, их явно было слишком мало, чтобы доставить столь громоздкую добычу и охотничий трофей к родному очагу. Поэтому они приняли другое решение, показавшееся им более верным, а именно, отправились вновь к месту стоянки своих соплеменников, чтобы в большем составе вернуться к ловушке, без особого труда и риска убить могучего хищника и совместными усилиями поднять на поверхность охотничий трофей и крупную добычу носорога-подростка. Пройдя несколько сотен локтей, первобытные люди различили сквозь падающие снежные хлопья неясную фигуру какого-то большого зверя, который явно двигался им навстречу. Люди приостановили своё продвижение, настороженно вглядываясь в быстро приближающийся живой предмет. Когда расстояние между ними и двигающейся живой массой составило чуть больше трёх сотен локтей, охотники узнали в большом звере длинношёрстного носорога. Животное полностью оправдывало свое название, так как всё его огромное тело и внушительных размеров голова были покрыты густой тёмной шерстью. Только низ его столбообразных ног, маленькие свирепые глаза, да два огромные рога на морде, особенно передний, были свободны от волосяного покрова. Определив своим слеповатым зрением наличие живых предметов, возникших перед ним, животное решило узнать, какую пищу употребляют двуногие существа. Для этого носорог задрал вверх свою увесистую морду и с шумом мощно втянул в себя ноздрями поток холодного снежного воздуха, исходящий ему навстречу от трёх незнакомых фигурок двуногих существ… Во время всего этого действия со стороны крупного травоядного люди пребывали в состоянии короткого оцепенения, не зная, что они должны были предпринять в сложившейся ситуации. Перед охотниками, по их разумению, был ограниченный выбор решений: принять бой, если огромный пожиратель ягеля и жухлой травы бросится на них, броситься сразу же врассыпную, или поступить иначе ещё каким-то образом. Наспех посоветовавшись, первобытные охотники приняли решение дружно бежать в обратном направлении, в сторону охотничьей ямы-ловушки. По их общему мнению это было единственно правильным решением, дающим надежду остаться в живых, не принимая тяжёлого, почти безнадёжного боя с волосатым гигантом и не подставляя оголённые спины свои под его здоровенные ноги-столбы при бегстве врассыпную… Животное уже почти настигло людей, когда они, не сбавляя скорости бега, под самым носом у носорога резко ретировались в разные стороны. Травоядный гигант, увлекаемый массой своего грузного тела, словно подрубленное дерево, со всего разгоряченного хода рухнул на дно ямы-ловушки, провалив под собой оставшееся нетронутым до поры остальное перекрытие западни. Падение травоядного колоса сопровождалось хрустом ломаемых костей его могучего тела и хриплым, прерывистым дыханием зверя, пораженного острыми кольями-убийцами. Свалившийся в охотничью западню, носорог практически закрыл всё еёе пространство своим телом, не оставив тем самым ни единого шанса на выживание остававшемуся до сих пор живым в ней саблезубому тигру. Последний не успел даже зарычать, когда огромная туша травоядного неожиданно рухнула на него сверху, ломая хищную кошку, беспощадно выдавливая ей внутренности…