Ну все, дальше ждать нечего, – резко вскакиваю и, вытащив меч, машу им перед носом у рыжего.
– Еще шаг и нашинкую как капусту.
Тот отскочил и довольно осклабился во всю ширину своего рта. Обернувшись к своим, он радостно заржал, смешно морщиня свой конопатый нос.
– Смотрите-ка, кошечка выпустила коготки.
Вся стая ответила ему таким же довольным хохотом. Они не выглядят испуганными и это немного обескураживает. Я, конечно, не рассчитывала, что уличная шпана бросится в рассыпную увидев меня с мечом, но и то, что мой грозный вид их только развеселит, я тоже не предвидела.
Что-то не так, – настороженно всматриваюсь в чумазые оскаленные лица вокруг, – видать эти волчата уже попробовали крови и убивать им не впервой. Может рвануть в лавку.
Бросаю быстрый взгляд на дверь за спиной и делаю шаг назад. Свора тут же сжимает круг и впереди всех этот нахальный рыжий. Делаю выпад и размашисто бью мечом. Главарь отскакивает назад, делает наигранно испуганное лицо и опять ржет. Вижу, деткам просто скучно, и они веселятся как могут, но также совсем очевидно, что это очень злые детки, и их веселье может для меня очень плохо закончиться.
Все повторяется снова и снова, эта троица: рыжий, амбал и тот с прутом подкрадываются ко мне с трех сторон. Я подпускаю их поближе и отчаянным взмахом отгоняю обратно под взрывы одобрительного хохота остальной шайки. Надо признать, эти парни очень ловко, словно играючи, уворачиваются от моих ударов, и я не знаю, то ли я такая вялая, то ли они такие быстрые. Бью уже по-настоящему никого не жалея, и все безрезультатно. Их трое и заходят они с разных сторон, а я одна и верчусь как белка в колесе. Меч тяжелый и чувствую, начинаю уставать. С непривычки кисть все слабеет и слабеет, а троица передо мной становится все наглее и наглее.
Еще один выпад, и отскочившая конопатая морда довольно скалится мне в лицо, целая и невредимая. Разворот в другую сторону и вновь мимо.
Отчаяние как короед уже начинает подтачивать мою стойкость, но вдруг слышу за спиной голос Луизы.
– Не так это делается.
Ее ладонь перехватывает у меня рукоять меча.
– Смотри, как надо.
Моя подруга подобрав длинные юбки встала в стойку, а меч в ее руке описав идеальную восьмерку замер готовый к бою.
– Итак, мальчики, продолжим.
Не знаю, что я делала не так, и чем Луиза сейчас отличается от меня, но то, что кроме меня разницу уловили все и особенно Рыжий, это точно. На конопатом лице пропала улыбка, и губы сжались в упрямую нить.
Раз, два, три, словно капли капают мгновения напряженного затишья и… Вперед рванулся амбал и следом оборванец с прутом. Луиза даже не шелохнулась, зато острие меча, сверкнув стремительной молнией, оставило кровавые следы на груди и плече того и другого. Отточенный штырь выпал из безвольно повисшей руки, а оба неудачливых грабителя отскочили назад, зажимая раны.
– Для самых тупых, предупреждаю, – голос Луизы звучит грозно и презрительно, – следующие так легко не отделаются.
Вот теперь, к своему удовольствию, вижу страх на лицах шпаны и досаду на конопатой морде рыжего. Он уже собирается что-то сказать, но грозный окрик, ворвавшийся в переулок, заставляет всех обернуться назад.
– Что здесь происходит?
– А ну брысь, шпана недоделанная!
С рыночной площади, пришпоривая коня, в сумрак проулка врывается всадник, а за ним еще и еще.
Теперь уже заверещал узнаваемый вопль Мелкого.
– Тикай, братцы!
Я едва успеваю перевести взгляд, а вокруг уже никого из беспризорной шайки. Восторженно удивляюсь такой прыти. Испарились они что ли? Ан нет, один еще здесь. Рыжий все еще стоит прямо напротив и пялится на меня своими голубыми нахальными глазищами. Честно, я даже не знаю, как на него реагировать, с одной стороны его шайка хотела меня ограбить, убить, а может и еще чего, а с другой, что-то мне подсказывает. Если бы он реально хотел, то он бы это сделал, и мое махание мечом его не остановило.
Словно, подслушав мои мысли, эта наглая морда подмигивает мне.
– Жаль, такое знакомство испортили. Ты мне понравилась!
Он отскочил к стене и, взлетая на забор, еще раз обернулся.
– Я найду тебя!
Ничего себе заигрывание, нет уж, пусть идет куда подальше, – возмущенно хмыкаю про себя, – поучится сначала хорошим манерам.
Поднимаю голову, – так, а кто же это к нам пожаловал.
– Великая богиня! – из меня вырывается вскрик удивления. Впереди остальных всадников вздыбливает своего жеребца не кто иной как Шуан.
– Да что за день то такой сегодня! – Вскрикиваю в сердцах, но не могу не признать, хорош поганец. Блестит начищенная кираса с огромным изумрудом на груди, посадка, такая, словно он и лошадь один грациозный и очень опасный хищник. Из-под поднятого забрала блестят искренней радостью и удивлением черные глаза.
– Ты! Вот уж подарок, так подарок!
Он останавливает свой радостный поток и, замолкая, пропускает вперед другого всадника. Этого я тоже знаю. Сынок злобного старикана. Он без шлема и светлые длинные волосы обрамляют узкое породистое лицо. Серо-голубые глаза смотрят строго и решительно.
– Что здесь происходит?
Несмотря на молодость голос звучит требовательно и жестко.
Глава 13
Рассматриваю подъехавшего в упор всадника. Молодой, наверное, мой ровесник, на открытом лице едва заметные складки, выдающие веселый, но капризный нрав их хозяина.
– Сударыня, – кивком головы он поклонился Луизе, – разрешите представиться. Дорье граф Артегон.
Лицо моей хозяйки-подруги напряглось. Памятуя слова Элинии об отце этого молодого человека, оно и понятно, наш нежданный «спаситель» из другого, враждебного нам лагеря.
Великая богиня! – Я аж ойкнула только сейчас, осознав, что это значит. Это значит, что и Шуан тоже по другую сторону. Хорошо хоть я Луизе не рассказала, чем мы с ним в этой чертовой кладовке занимались. Хоть я тогда и не знала кто с какой стороны, но думаю, она все-равно была бы мной недовольна.
После секундной паузы Луиза, наконец, ответила на приветствие.
– Луиза, баронесса Бренер.
– С вами все в порядке? – Глаза всадника внимательно прошлись по девушке с головы до ног, и он продолжил уже другим тоном.
– Вам надо быть осторожнее, баронесса, – суровое выражение на лице графа сменилось улыбкой, – в городе развелось столько всякой швали, что даже днем стало небезопасно.
И обернувшись, остальное он добавил скорее для своей свиты.
– Неудивительно, можно ли ждать иного, если городом правит женщина.
Луиза тут же бросила гневный взгляд в его сторону.
– Может быть вам лучше начать спрашивать с себя и с вашего отца?
– Ого, – граф сверкнул глазами в сторону своего друга, – ты слышал, Шуан, у нашей Элинии появилась еще одна защитница.
Дорье вновь перевел взгляд на Луизу и клянусь, на мгновение, в его светлых глазах я заметила не просто интерес, в них блеснула та самая искра, которая зажигает в наших сердцах настоящий пожар.
– Не будем ссориться из-за политики. – Юноша прикрыл вспыхнувшее желание обаятельной улыбкой. – Оставим эту мышиную возню нашим отцам. Скажите мне лучше, где вы остановились, надолго ли вы в городе? Я бы очень хотел встретиться с вами при других…
Он развел руками.
– Более благоприятных обстоятельствах.
Бросаю взгляд на свою подругу и признаю – она сейчас бесподобна. Золотые волосы тяжелой волной падают на плечи, горящие голубые глаза, талия как у осы и тяжелый меч, почему-то кажущийся игрушкой в ее руке. Мне вдруг стало интересно, что она ему ответит, ведь я же вижу, несмотря на резкость, этот парень ей симпатичен.
– Это не имеет значение. – Луиза гордо вскинула голову. – Я обручена и вам не следует искать со мной встречи, граф.
В глазах молодого человека вспыхнуло удивление и непонимание – обрученная девушка не ходит по улицам одна, и уж тем более не воюет с бандой оборванцев. Обрученная девушка сидит дома и готовится к свадьбе.
К уху растерянного графа склонился Шуан и что-то зашептал, посматривая в нашу сторону. О чем это он там шепчет, – я, конечно же, забеспокоилась за себя. Кто их знает этих аристократов, может быть он сейчас в красках расписывает сцену в кладовке. Да нет, – успокаиваю себя, – этим он делиться не будет, ему там хвастаться нечем.
– Вот как! – Внимательно слушающий Дорье не сдержался, и в его глазах, устремленных на Луизу, вновь зажглось удивление.
– Вы та-самая баронесса Бренер?
Луиза ответила на эту бестактность лишь ледяным взглядом.
– Простите, – граф Артегон смутился, – но не могу сдержать любопытства, кто же тогда ваш жених?
Моя подруга на глазах превратилась в «мраморную статую», от нее аж повеяло холодом. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что имел ввиду этот болван – типа кто же тогда на тебя такую польстился. Нет, ну каков идиот, даже у беспризорной шпаны и то больше такта. Но Луиза молодец, ее голос даже не дрогнул.
– Мой жених, Вийон граф ла Руа.
– Бешеный пес! – Дорье даже не попытался скрыть насколько он поражен. – Ваш жених, Бешеный пес? Он же…
Луиза жестко оборвала графа.
– Легко оскорблять за глаза, но хотела бы я посмотреть на того, кто посмел бы бросить эти слова Вийону в лицо.
Молодец подруга, дай ему еще, – подбадриваю про себя Луизу и злюсь уже и на Шуана. Если все они аристократы такие самовлюбленные кретины, то я тоже не желаю с ними знаться.
Граф Артегон поджал губы, поняв, что был излишне эмоционален и только что спорол редкостную бестактность, но после слов Луизы извиняться уже было поздно, это уже смахивало бы на трусость. В этой ситуации он не нашел ничего лучшего, как развернуть своего коня со словами.
– Всего наилучшего, сударыня,
И уже пуская коня в галоп, вдруг засмеялся, демонстрируя белоснежную улыбку.
– Передайте Вийону, что граф Артегон готов принять его вызов в любое время.
Свита понеслась за своим господином, а перед нами остался лишь Шуан, не сводящий с меня глаз.
Я прям замерла, сейчас этот малахольный что-нибудь выкинет, и мне придется все рассказывать Луизе. Отрицательно машу головой, мол, даже не думай. Хвала Великой богине, этот оказался потолковей, чем его господин, и открывшийся было рот не произнес ни слова. Но уехать просто так, видимо, было выше его сил, поэтому толкнув пятками своего коня, он, разворачиваясь, проехал ровно между мной и баронессой, а в тот момент, когда лошадь закрыла меня от Луизы, быстро нагнулся и прошептал.
– Я найду тебя…
И тут же загрохотали копыта жеребца, рванувшегося в карьер.
От Луизы, конечно, этот маневр не укрылся, и стоило нам остаться вдвоем, как она вопросительно посмотрела на меня.
– Что? – Попыталась я изобразить дурочку.
– Рассказывай, что это было?
Стою молчу и так зла на себя, на этого дурака Шуана, что просто сил нет никаких. Жутко не хочется ей врать, а правду рассказывать стыдно. Кому другому без тени сомнений брякнула бы, – да так, трахались как-то в кладовке, – и еще улыбнулась бы нахально и вызывающе. Кому другому да, а ей не могу – стыдно. Поэтому, отводя глаза, бормочу что-то невнятное.
– Да так. Клеился ко мне, пока я тебя ждала.
Глава 14
До постоялого двора добрались без приключений, баронесса впереди, я за ней, как и положено. Меч перекочевал обратно ко мне на пояс, и шествующая передо мной Луиза практически ничем не отличалась от прочих знатных горожанок разве что своей безупречно прямой спиной и гордо вскинутой головой. Тем более я была поражена, когда войдя в комнату, она тут же скинула туфли и с вымученной улыбкой уселась на кровать.
– Вот оно счастье! – Она вытянула ноги, затянутые в белые чулки. – Натерли проклятые, сил никаких нет.
– Как же вы ходили-то тогда? – Восторгаюсь ее терпением, ведь ни поморщилась даже ни разу.
– Не спрашивай. – Луиза, задрав юбки, стащила с себя чулки и принялась рассматривать здоровенные волдыри на пятках.
Присаживаюсь рядом на корточки и неуверенно спрашиваю.
– Может я к аптекарю сбегаю, видела по пути лавку, тут совсем недалеко возле рынка.
Луиза осторожно тыкает пальцем волдырь и морщится не сколько от боли, сколько от понимания несвоевременности этих болячек. Ведь скоро нам предстоит пройти пешком не один десяток миль, а тут такое. Она закусывает губу, обдумывая и взвешивая все за и против и, наконец, соглашается.
– Ладно сбегай, – еще раз осматривает свои волдыри и вздыхает, – да, с такими ногами далеко не ушагаешь. Затем, сняв с пояса кошель, вытряхивает на стол несколько серебряных монет, и высокий лоб прорезают задумчивые морщинки.
– Не густо.
Голубые глаза строго зыркают на меня из-под длинных ресниц.
– Если аптекарь заломит цену, ничего не бери. Это все, что у нас осталось, и неизвестно, сколько еще на них жить придется.
– Хорошо! – Вскакиваю на ноги, и тут же испуганно замираю от грохота. Эта дурацкая железяка на моем поясе, описав широкую дугу, зацепила и опрокинула тяжелый табурет. Загрохотало в нашей каморке так, словно целый дом рухнул. Поджав губы, извиняюще пожимаю плечами, мол я не специально и смотрю во все глаза на свою подругу-хозяйку. Вижу, как она силится изо всех сил сохранить серьезность, но все же, не выдержав, прыскает и заливается хохотом как ребенок. Глядя на ее смеющееся лицо, я тоже не могу удержаться, и мы «ржем» уже вдвоем, покатываясь друг на друга.
Луиза сквозь смех качает головой.
– Клинок оставь, а то еще зашибешь ненароком кого-нибудь.
Полностью согласна, мне от меча на поясе никакой пользы, одни неудобства, – поэтому с радостью расстегиваю пояс с ножнами, – без этой железяки мне как-то сподручнее будет. Кладу меч рядом с Луизой и выскакиваю из комнаты. Пробегаю уже знакомой дорогой через черной ход и, вылетев на улицу, бегу в сторону рынка. Лавку аптекаря я запомнила хорошо, плутать не пришлось, так что, не успев даже запыхаться от бега, я с разгону врываюсь в полумрак маленького помещения. Нос сразу же морщится от невыносимой вони и, зажав его ладонью, кричу куда-то в темноту.
– Эй, есть кто?
Глаза постепенно привыкают к сумраку после яркого солнца улицы, но разглядеть сухонького старичка за стойкой я смогла, только услышав скрипучее.
– Чего надо?
Под прицелом снисходительно-саркастичного взгляда из-под кустистых бровей начинаю суматошно объяснять ситуацию.
– Да, не тараторь ты так, понял я уже все. – Старик поднялся и поковылял куда-то в закрома лавки.
Через минуту он вернулся со склянкой, наполненной какой-то зеленой кашицей.
– Вот, пусть хозяйка намажет и к утру уже сможет скакать, как и прежде.
Подозрительно кошусь на ту вонючую гадость, что он мне подсовывает.
– А если нет?
Не то чтобы я ему не доверяю, но школа уличной жизни научила – справедливое сомнение лучший способ сбросить цену.
Светлые стариковские зрачки сурово уставились мне в лицо.
– Если не доверяешь, то зачем пришла? Иди в храм, помолись Великой богине, может она поможет.
Тонкие бескровные губы скривились в усмешке, изображая полнейшее равнодушие.
Вижу, торговаться этот аптекарь не любит, поэтому прямо спрашиваю.
– Сколько?
В ответ на названную цену тут же срезаю ее вдвое и смотрю на реакцию. Бесстрастное лицо старика не радует, он лишь пожимает плечами и тянет свою лапу к склянке с явным намерением забрать ее обратно, но и я не вчера родилась. Стою жду. Посудина уже почти скрылась под стойкой, но тут же вынырнула обратно, и беззубый рот старика, пошамкав, снизил сумму на треть. После этого мне удалось выторговать еще пару медяков и выгодный курс размена моей серебряной монеты. Мысленно поздравив себя с победой и схватив склянку, выскакиваю на улицу.
Уф! С наслаждением вдыхаю чистый воздух и, решив, что торопиться теперь некуда, спокойным шагом направляюсь в сторону нашего временного пристанища. Иду себе, довольно насвистываю и уже перед самым постоялым двором вдруг слышу – кто-то насвистывает мою нехитрую мелодию вторым голосом. Поднимаю глаза, и, «мать честная», рука сама рванулась к тому месту, где у меня когда-то висел баронский меч. Прямо передо мной вальяжно рассевшись на крыльце трактира, устроился тот самый рыжий вожак шайки уличных босяков. Заметив мой жест, он расплылся в довольной ухмылке.