– Ты, Дмитрий Владимирович, пожалуй, лучше всех из наших воевод московских ведаешь, что собой представляет юго-восток, да и юго-запад земель наших, – обратился царь к Савельеву.
– Может, так, может, нет. Не знаю, – пожал тот плечами.
Государь поднялся, стуча посохом, начал ходить по малой зале – пять шагов влево, пять вправо, к двери, от нее к креслу – и по ходу повел речь:
– Поначалу известие о присоединении нами Казани и Астрахани в Константинополе должной озабоченности не вызвало. В Порте тогда были свои заботы. Мятеж самозванца, выдававшего себя за казненного сына султана Сулеймана, Мустафу, потом распри между наследниками Селимом и Баязидом, которые перешли в вооруженное столкновение. И лишь в 63 году султан заметил, что Порта и Крым лишились земель своих и ханств. Он тут же отдал наказ хану готовить поход на Астрахань. Но Сулеймана Великолепного не поддержала крымская знать. А все из-за того, что Девлет считал себя полноправным правителем Крыма, а Сулейман все время напоминал о вассальной зависимости крымского хана от Османской империи. Девлет-Гирей пытался свести «на нет» влияние Константинополя, но это не удавалось. Ему приходилось считаться с турками, ибо в Крыму стоят их крепости с гарнизонами. Да и если начнут тревожить соседи, Девлету не к кому обратиться за помощью, кроме султана. С другой стороны, возврат Астрахани означает значительное усиление Османской империи на Дону и Волге, а это и усиление зависимости Бахчисарая от Константинополя. В результате в Крыму сложились группировки, что ведут между собой борьбу за влияние. Но сильнее оказались те, кто поддерживает Османскую империю. К чему я все это говорил? – спросил Иван Грозный и тут же сам ответил: – А к тому, что Константинополь и Бахчисарай вновь вернулись к планам захвата Астрахани. В Крым прибыл посол султана Селима II. Об этом прознали в нашем посольстве и провели работу по выяснению целей этого визита. Русский посол Афанасий Федорович Нагой сумел заманить подарками и угощением в посольство османского посланника и узнать то, что требовалось.
Иван Васильевич обошел несколько раз залу, вернулся к креслу-трону, присел, отставив посох к стене, и продолжил:
– Я не упомянул великого визиря Сиятельной Порты Соколлу Мехмед-пашу и при султане Сулеймане Великолепном, и при Селиме II. Он всегда был ярым сторонником подчинения Астрахани и организации походов на Казань. Ранее еще при хазарах, между Волгой и Доном, городами Атиль и крепостью Сакел проходил водный путь, что позволяло местным купцам вести активную торговлю. То было веков пять назад. Постепенно засуха, ветер, ил, отсутствие ухода осушили канал и превратили Волго-Донскую переволоку в сухопутный путь. Так вот, великий визирь вынашивает мысль вновь прорыть этот канал. То первая цель, которую он желал достичь при принятии похода на Астрахань. Канал позволил бы турецким галерам заходить по Азовскому морю в Дон, из него через переволоку на Волгу и к Астрахани. Это бы вельми усилило положение Османской империи в том районе и поставило бы под угрозу Астрахань. Османы и крымчаки могли водой и сушей перебрасывать к крепости огромные силы, снабжение которых осуществляли бы и из Азова. Вторая цель – ослабление казачества на юге, что становится серьезным препятствием для орды при набегах на земли русские. Ну и третья цель – духовная, она боле отвлекает, чем играет какую-то важную роль. Владение нами Астраханью осложняет передвижение мусульманских паломников к их святыням. Хотя иногда такая вот, казалось бы, отвлекающая цель может нести в себе главную угрозу. В общем Соколлу Мехмед-паша во многом способствовал принятию решения о походе на Астрахань. Однако тут Девлет-Гирей повел интересную политику. Ему невыгодно усиление Османской империи, которая с выходом к Каспию получила бы и дополнительные преимущества в борьбе с Персией. Война с персами Крыму совершенно не нужна, а султан заставил бы воевать. С другой стороны, Девлета манит возможность взять большую добычу при помощи турок. Как стало известно, сейчас он посылает в Константинополь донесения о сложностях предстоящего похода, особенно перехода через степь безводную, а также о том, что я будто бы отправил в Астрахань большую – тысяч в шестьдесят – рать. Ведет Девлет и дипломатическую игру. Хан предложил заплатить ему, чтобы он не поддерживал Османскую империю, и тогда турки без Крыма ничего сделать не смогут. Я отказал, он стал грозить, при этом все же пытаясь сорвать поход. Однако великий визирь Мехмед-паша, имеющий влияние на султана, добился своего. Молодой правитель империи жаждет военной славы, на это и был расчет визиря. Селим II принял решение на поход. Более того, Соколлу Мехмед-паша настоял на том, чтобы общее начало над войсками осуществлял бейлербей – наместник Кафы, черкес Касим-паша, или Касим-бей, как его называют в Крыму. Также визирь добился от султана и обещания утвердить в Астрахани, после ее захвата, царевича из рода Гиреев.
Савельев протер платком лоб, в лишенной окон малой потайной зале было душно, и покачал го-ловой:
– Ну, и кружева, такие и на торговых рядах у знатных наших мастериц по вышивке не увидишь.
– То есть политика, князь, – подняв вверх палец, проговорил Иван Васильевич.
– И как все это ты запоминаешь, государь?
– Так на то я и правитель, чтобы ведать о происходящем вблизи и вдали государства. А запоминаю легко. Это у меня, наверное, от родителей, от мамы, Елены Глинской. Дюже умной она была женщиной. И меня в малолетстве всему учила, тогда, когда мне гулять, играть хотелось. Это потом… когда ее отравили… не до учебы стало… но… вернемся к теме. Тебе, Дмитрий Владимирович, запоминать сказанное не обязательно. Следует понять следующее. В 69 год, летом, крымско-турецкое войско попытается взять Астрахань. В стане противника единодушия нет, только распри. Несомненно то, что басурмане попытаются рыть канал на переволоке, Османская империя выделяет большие силы для похода, в том числе и плавную рать на галерах, других судах. Тебе надо запомнить, что крепость Азов на время похода басурман будет основным пунктом снабжения. Туда османы и крымчаки свезут пушки, порох, провизию, там на причалах разместят флот. И еще, защищать Астрахань от войска Селима и Девлета будет рать князя Петра Семеновича Серебряного. Подведем мы к крепости и войско князя Ивана Дмитриевича Бельского, но то на крайний случай, если крепостная рать попадет в отчаянное положение. Тебе же, князь, в течение ближайших дней подготовить особую дружину для перехода к турецкой крепости Азов…
Савельев с удивлением посмотрел на царя. Что сможет его дружина из двух неполных десятков против тысяч ворогов?
Государь оборвал речь, так как в зале появился Скуратов.
– Дозволь доложить, государь? – спросил он с порога.
– Докладывай.
– Князь Крылов прибыл. Ждет внизу.
– Проведи его сюда! – распорядился Грозный.
– Слушаюсь!
Через какое-то время в залу вошел Крылов и поклонился царю:
– Долгих лет тебе, государь!
– И тебе, Юрий Петрович, лет долгих и здравия крепкого!
– Благодарствую, государь.
– Садись, князь, – указал на место рядом с Савельевым Иван Васильевич.
Крылов присел и поприветствовал Дмитрия.
– Приятно видеть вас вместе, – улыбнулся царь. – Но продолжим. Юрий Петрович ведает о задании дружины, оттого и начал ныне заниматься составлением обоза, дорога вскоре предстоит долгая, да и дел на месте много. Вернемся к переволоке. Тебе, Дмитрий Владимирович, след выставить свою дружину в место, указанное на карте. – Достав из-под кресла свиток, он передал его воеводе.
Савельев посмотрел и уточнил:
– Бывшая крепость Кельберек недалеко от Азова?
– Да, князь. Путь также указан.
– Вижу. Долгий путь, обходной, почему так, дозволь спросить?
– Для того чтобы дружина прошла к Кельбереку скрытно. На карте указаны места, где вы можете останавливаться, отдохнуть. И только там, больше нигде.
– Уразумел, государь. Дружине придется пройти более тысячи верст – это, с остановками, обходами, месяц, а то и более.
– Вам надо быть в крепости в конце этого месяца. Так что поторопитесь.
– Дозволь вопрос, государь?
– Конечно, спрашивай.
– Зайдем в Кельберек, а дальше что?
– Ждать. Покуда не встретитесь с князем Серебряным либо его доверенным человеком, а также с представителями Донского казачества. Но последнего может и не быть. Как получится. Петр Семенович передаст задание дружине.
– Понял.
– Что по обозу, Юрий Петрович? – повернувшись к Крылову, спросил Грозный.
– Да вот надо обговорить подробности с Дмитрием Владимировичем. Я дело сделал, то, что треба, собрал, но решение, чего брать, принимает воевода.
– Это так! Добре, решайте. И побыстрее. Ты, Юрий Петрович, потом лично доложи, когда ушла дружина.
– Да, государь.
– Желаю удачи, храни вас Господь! – поднявшись, произнес царь и ушел за печь, где была потайная дверь.
Крылов с Савельевым поспешили во двор.
Там их ожидал Скуратов.
– Его нам только и не хватало, – недовольно поморщился Крылов.
– Тебе не по душе царский советник и охранник? – взглянул на князя Савельев.
– Не по душе.
– Почему?
– Не знаю, Дмитрий, и ничего худого Скуратов мне не сделал, напротив, выказал желание помочь в сборе обоза, а не нравится мне он.
– Опричник не девица, чтобы нравиться, Юрий Петрович.
– Тоже верно, но такие…
Вельможи замолчали, так как Скуратов уже подошел к ним.
– Меня обсуждали, князья? – улыбнулся он.
– Нет, Григорий Лукьянович, не тебя, – ответил Крылов. – Да и чего тебя обсуждать? Всем и без того ясно, что ты сейчас самый близкий человек к государю, нравится это кому-то или нет.
– Более не нравится, ведь так, князь? – усмехнулся Скуратов. – Какой-то выскочка, всего лишь «голова» в рати, да пономарь на опричном дворе.
– Ничего, скоро и чины, и титулы получишь. Царь верных людей не обделяет милостью своей. А обсуждали мы задание предстоящее.
– То дело, – кивнул Скуратов.
– Хотел что-то добавить, Григорий Лукьянович? – спросил Савельев.
– Нет. Государь все сказал.
– Откуда тебе ведомо, ведь не присутствовал же при разговоре?
– А мы все до того обсуждали. Задание сложное. Если турки или крымчаки у своей крепости зацепятся за вас, то никто не поможет. Ни князь Серебряный, чья забота оборонять Астрахань, ни князь Бельский, который должен подвести войска, ни казаки. Обложат татары и турки – конец.
– Поверь, Григорий Лукьянович, я знаю, как воевать в тылу ворога. Не впервой, – ответил Савельев.
– Слышал и восторгаюсь, однако осторожность не помешает. Но ты прав, князь, не мне тебя учить. И все же желаю исполнения наказа и благополучного возвращения домой.
– Спасибо.
Скуратова окликнул опричный десятник, и он, попрощавшись, ушел.
Князья Крылов и Савельев выехали с опричного двора. За мостом через Неглинную Дмитрий спросил:
– Ты говорил, Юрий Петрович, что занимаешься обозом?
– Да, и хочу, чтобы ты поглядел, что сделано. Может, добавишь чего, может, уберешь.
– И где он?
– Как обычно, у меня на подворье. Там, – улыбнулся Крылов, – можно и вина выпить заморского.
– Не люблю я того, лучше уж водки нашей.
– И той в достатке. Ко мне?
– К тебе!
Три телеги обоза стояли в дальнем дворе. Новые, крепкие, колеса смазаны, кузова объемные, каркасы с плотной материей. Внутри мешки с крупами, сахаром, солью, солониной, копченостями, мукой. Всем, что необходимо для длительного похода. Третья телега была пустой, в ней солома, покрытая той же материей, спереди и сзади накидки, полога.
– Это для отдыха ратников и не дай бог для раненых или павших, что не похоронить на чужбине, – пояснил Крылов.
– Три телеги для двух десятков ратников слишком большая обуза, – покачал головой Савельев. – Хватит двух телег с провизией. Туда след положить пару пищалей, порох, заряды, накидки и полога. Отдохнуть ратники и в них смогут, да и на то есть привалы. Раненых, если что, перевезем в них же или на конях освободившихся. Павших… Тако же.
– Тебе видней. Значит, еще две пищали с зарядами и порохом?
– И тройку луков крепких, да колчанов со стрелами в каждом по тридцать штук. Пеньки да смолы для них же, чтобы зажигательными сделать. Ну, и огнива.
– Огнива уже лежат в телегах. Остальное добавлю. Щиты возьмешь?
– То решит каждый сам. Кому надо, возьмет. Кроме этой провизии у воинов будут сумы с провизией из дома на три-четыре дня.
– Ладно. Завтра все будет готово.
– Тягловые лошади как?
– Добрые, да сам глянуть можешь, в конюшне они.
– Пойдем глянем. Возчики на подворье?
– Ныне отпустил, конюхи есть.
Они прошли на обширную конюшню князя Крылова. Молодые, крепкие лошади стояли там отдельно, в крайнем загоне, жевали свежее сено.
– Эти пойдут, – осмотрев их, одобрительно проговорил Савельев. – Лошади хорошие, с ними путь пройдем.
– На какой день мыслишь выйти из Москвы? – спросил Крылов.
– После воскресенья, на понедельник.
– Это чрез три дня. Успеешь подготовить дружину?
– А чего ее готовить, Юрий Петрович? Только кликни, и соберется отряд в полной готовности. Три дня треба, чтобы ратники родных своих подготовили к разлуке длинной, мыслю, этот поход не короче ногайского будет.
– Если не длинней!
– Или так.
– Ну что, – взглянул Крылов на Савельева, – в дом? В горницу? Потрапезничаем, вином побалуемся.
– Давай, не все же в делах да заботах быть.
– Ты вроде как ныне у родственников гостевал.
– Гостевал, – вздохнул воевода. – Лучше бы дома остался, но Ульяна хотела, отказать не мог. Кроме того, внуку треба своих деда и бабку видеть.
– Эх, чую, не пошел у тебя разговор с князем Островым.
– Не пошел. Да и ладно. Все уляжется, Ульяна у меня похлеще любого чина из Посольского приказа будет, сгладит отношения.
– Да, Ульяна у тебя умница.
Солнце было уже в зените, когда Савельев выехал с подворья Крылова и направился ко двору своего помощника Гордея Бессонова.
Влас, сын Гордея, завидев князя, бросился к воротам, открыл их:
– Доброго здравия, Дмитрий Владимирович, заезжай.
– Отец дома? – соскочив с коня, спросил Савельев.
– В саду, городьбу правит, позвать?
– Да, я посижу в тени на лавке.
Влас сбегал в сад, вернулся с Бессоновым.
– Приветствую, князь! По делу али так, проведать заехал? О, да я вижу, ты под хмелем.
– С князем Крыловым посидели у него в горнице.
– То тоже надо иногда.
– А заехал я к тебе, Гордей, по делу.
– Слушаю, Дмитрий Владимирович, – присев рядом с князем, сказал ратник.
Савельев поведал ему задание государя. Бессонов внимательно выслушал и почесал бороду:
– Так, значит. Вновь в южные земли? На Дон? Там и земли ногаев недалеко, к ним в «гости» не заглянем?
– Это как получится, может, и навестим.
– Ох, и злы они на нас.
– Бывает.
– Это так.
– Ныне, Гордей, след дружину оповестить о походе. На сборы три дня, в понедельник поутру тронемся.
– Боюсь, всех оповестить не смогу и до понедельника дружину не соберу, – покачал головой Бессонов.
– Пошто так?
– Так Икрам Гардай и Рустам Туран, наши касимовские татары, к себе в Касимов вчерась подались.
– Кто позволил? – нахмурил брови Савельев.
– Ты уж извиняй, Дмитрий Владимирович, я дозволил.
– Пошто меня не спросил?
– Спешили татары наши, я поехал к тебе, а ключник поведал, что ты в вотчину свою уехал до вечера.
– Собирался, но не поехал. И после обеденной молитвы дома был.
– Но я-то про то не ведал, посему решил отпустить.
– Не след боле того делать, Гордей.
– Не буду.
– А чего это так спешили наши касимовцы?
– Так по наказу государя земли им у Касимова выделили, забрать треба было, оформить все с местным правителем.
– Ну, может, и верно решили. В Касимовском ханстве правит хан Саин-Булат, пользующийся особым расположением государя. Иван Васильевич многих воинов касимовских землей одарил. Это добре, что не забыл и наших славных воинов. Им действительно треба узаконить права, а то потом не найдешь земли своей. И вовремя, поход обещает быть долгим.