– Почему вы молчите?! Почему–у? – тихонько завыла Саломея.
Шорох. Стон. Рык. Снова стон. Глухое рычание. Лёгкое дуновение воздуха, и голос искажённый болью произнёс:
– Молчи…
– Кто вы?
Шорох. Запах усилился. Треск, словно рвали ткань. Снова стон. Тихое от боли рычание.
– Я – Аруш, – прошелестел голос, сорвавшись на низкое горловое рычание.
– Почему ты говоришь шёпотом?
– Чтобы он не услышал…
– Он – это Джэнхан’гаш?
– Тс–с! Молчи! Не вздумай произносить его имя вслух.
– Но кто он такой?
– Он – демон…
Сердце Саломеи ухнуло в пропасть, на мгновение даже перестав биться.
– Д-демон?! – от ужаса она стала заикаться.
– Да. А теперь молчи, – голос говорившего снова упал до шёпота, отдаляясь, и в наступившей тишине девушка услышала шаги где-то над ними. Двери в помещение распахнулись, и, словно по команде, повсюду на стенах вспыхнули факелы. От неожиданности Саломея вскрикнула, закрывая глаза руками. В комнате ощутимо похолодало. Когда, наконец, девушка решилась приоткрыть глаза, свет в комнате стал менее ярким, но ей потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы окончательно открыть глаза.
Первый, кого она увидела, был высокий мужчина, стоявший на верхней ступени лестницы, ведущей в подвал. Усмешка на его лице напоминала оскал тигра. Огромные мышцы перекатывались под дорогой одеждой, а плавная, скользящая походка выдавала опытного бойца. Одет он был по последней имперской моде: узкие чёрные брюки и шелковая чёрная рубашка с широкими рукавами, сужающимися к манжетам. Верхние пуговицы были расстёгнуты. Каждое движение незнакомца выдавало привычку повелевать и подчинять своей власти.
Сложив руки на широкой груди, он с насмешкой стал разглядывать Саломею. Его длинные вьющиеся волосы спадали на плечи, правильные черты лица свели с ума не одну женщину. Но стоило их взглядам пересечься, как девушку стало трясти, а начавший было улетучиваться страх вернулся, чтобы вонзить в её сердце свои ледяные когти. Заметив её состояние, здоровяк гулко захохотал, запрокидывая голову. Зубы у него оказались острые, конусовидные.
– Отличная работа, Джэнхан’гаш! Молодец.
Из-за его плеча показалось невероятно худое, измождённое существо, от одного вида которого Саломея едва не лишилась чувств. С виду оно напоминало человека, как если бы с человека содрали кожу и натянули её на некое подобие чучела. Глаза и рот существа были зашиты грубой дратвой. Ветхие тряпки заменяли ему одежду, но самым примечательным было то, что это существо парило в воздухе, не касаясь земли.
– Рад угодить, хозяин, – раздался голос существа.
Зашитые глаза уставились на съёжившуюся Саломею.
– Когда всё закончится хозяин, вы отдадите её мне! – в голосе слепца слышалось вожделение, никак не связанное с похотью. Здоровяк недовольно дёрнул плечом.
– Посмотрим. Если от неё что-нибудь останется, – мужчина вновь посмотрел на девушку. – Ты, наверное, ломаешь себе голову, зачем ты здесь, верно?
У Саломеи хватило сил лишь судорожно кивнуть.
– Я просвещу тебя в этом вопросе, – он облизал пухлые губы. – А может и ещё в парочке. Но посмотрим, посмотрим. Один твой знакомый попросил помочь ему и не жалел золота. Теперь ты в моей власти, и всё зависит только от тебя. Повезёт – поживёшь подольше, а нет – отдам для утех Джэнхан’гашу. Ну, или твоему соседу. Кстати, вы ещё не познакомились, нет? Ну, у вас ещё есть время. Да, Аруш?
– Чтоб твои дружки–демоны сожрали твою печень, – прорычал назвавший себя Арушем. Саломея медленно повернула голову и, не сдержавшись, вскрикнула и тут же зажала себе рот рукой. Её «соседом» оказалось существо или нечто, не поддающееся описанию. Больше всего оно напоминало жуткую помесь человека с каким-то зверем. Причём эта картина объяснялась тем, что серебряные цепочки, удерживающие его, по всей видимости, были магическим и не давали ему полностью превратиться либо в человека, либо в зверя. Обнажённые ярко-красные мышцы, висящая лохмотьями кожа, из-под которой проглядывала шерсть. Суставы то видоизменялись, то вновь обретали естественный облик. Кости трещали, челюсти так же то удлинялись, то вновь становились человеческими…
И глаза. Они постоянно меняли цвет, форму зрачка, становясь то звериными, то человеческими. Это была нечеловеческая «безумная» и жестокая пытка. Бьющееся в цепях существо истекало сукровицей, кровью и тяжёлым запахом мокрой звериной шерсти.
– Не очень вежливо, но от дикого зверя не дождёшься манер. Не так ли, Джэнхан’гаш?
– Воистину так, хозяин, – прошипела тварь из-за плеча человека. – Полное отсутствие манер.
– Ну, так преподай ему первый урок. Да и нашей юной пленнице пойдёт на пользу.
– С удовольствием…
Две тонкие молнии сорвались с длинных костлявых пальцев парящего демона и вонзились в кандалы, которые тут же заискрили. А дикий рёв боли, казалось, сотряс весь дом до основания. Аруш с такой силой бился в оковах, что на миг Саломее показалось, будто он вырвет себе руки из суставов. Девушка закрыла глаза и попыталась закрыть руками уши, но невидимая сила вздёрнула её на ноги. Руки налились свинцом, словно по центнеру в каждой.
– Смотри хорошенько, девчонка! Лучше учиться на чужих ошибках, чем рисковать собственной шеей.
В этот миг с ужасающим треском связок оборотень стал выгибаться дугой, изо рта его летели клочья пены.
– Хватит, хватит! – завизжала Саломея, пытаясь закрыть уши. – Хватит! Перестаньте мучить его!
– И то правда, – хохотнул длинноволосый. – Джэнхан’гаш, отпусти его. Пусть отдышится. Да, – спохватился он, – сними заклинание, пусть передохнёт. А то во время боя будет, словно осенняя муха. А я хочу заработать и неплохо.
Собравшийся уже уходить демон через плечо произнёс что-то на странном, скрипучем языке.
Цепи, удерживающие Аруша, на миг вспыхнули ярким, серебристым светом, а когда свет погас, цепей на руках оборотня не оказалось. Он со стоном опустился, точнее, рухнул на колени, на первый взгляд не выказывая признаков сколь–нибудь серьёзных повреждений.
– Скоро бой, Аруш, и, кто знает, может этот лакомый кусочек достанется тебе, – и, захохотав, здоровяк покинул их тюрьму. Следом за ним, будто на поводке, выплыл и его слуга. После их ухода свет в помещении почти полностью погас. Пара ламп светила бледным, потусторонним светом.
– Эй, Аруш, ты живой? – тихонько позвала «соседа» Саломея.
– Живой, – в голосе оборотня послышалась усмешка. – Нас так просто не убить.
– Значит.… Значит, сказки не врут?!
– Сказки никогда не врут, шайне[Шайне – обращение к девушке из благородной семьи в Халифате]. Просто не говорят всей правды.
– Ты бывал в благословенном Халифате?! – удивлённо вскинула она брови.
– И не только в нём. Таким, как я, приходится часто переезжать с места на место.
– А?..
– Для девушки в твоём положении ты чрезвычайно любознательна. Как твоё имя, шайне?
– Саломея, дочь…
– Шахрина аб-Абдаха, советника халифа Мушарафа.
– Больше нет. Великий халиф был убит, а мы превратились в изгнанников. Хотя отца и назначили послом в эту варварскую страну. Погоди, но откуда ты знаешь моего отца и меня?!
– Я же сказал, что бывал в твоей стране.
– А?..
– Так! Вопросов на сегодня достаточно.
– Погоди, пожалуйста, – взмолилась Саломея. – Ещё один вопрос.
– Хорошо, задавай.
– Кто он? Эти… эти.
Оборотень совсем по-человечески вздохнул:
– Здорового зовут Магрун Бездушный. Он довольно сильный колдун. А эта его ручная тварь – Джэнхан’гаш. Но с ним ты уже познакомилась. Говорят, его тело принадлежало одному старому сопернику Магруна. А после его внезапной смерти этот кусок ишачьего дерьма засадил в него настоящего демона из Нижних Царств, превратив тем самым в слепое орудие наказания и устрашения. Весьма практичный тип.
– У тебя слишком правильная речь для… – не сразу нашлась Саломея.
– Для блохастого зверя, который жрёт младенцев и убивает налево-направо без разбора. Ты это хотела сказать? – в голосе Аруша послышалась злость и… горькая ирония.
– Нет, нет! Совсем не это! Просто… не знаю… Мне так страшно!
– И мне, шайне. И мне…
– Тебе?! – удивилась девушка. – Я думала, такие как ты, бессмертны!
– Разве я бы тогда переживал? – вопросом на вопрос ответил оборотень. – До тебя здесь сидел один… э, парень, он рассказал мне захватывающую историю о том, как забавляется эта парочка.
– И как же? – замирая от страха и собственной смелости, спросила Саломея.
– Воистину мне не наполнить колодец твоей любознательности, шайне! – вскинулся Аруш. Но, спустя пару секунд, продолжил:
– Магрун устраивает гладиаторские бои между разными существами из нашего мира и не только. Этот пёс Джэнхан’гаш приноровился очень ловко открывать врата меж мирами, и они выдёргивают сюда наиболее злобных и опасных обитателей…
– А потом?! – голос Саломеи дрожал всё сильнее.
– А потом, шайне, берут таких, как мы с тобой, и выпускают на арену, делают ставки и наслаждаются бойней. А похищенные девушки служат дополнительным стимулом и в качестве приза… или обеда. Кому что больше нравится.
– Ты начисто лишён такта, Аруш.
– Тебе манеры тоже не пригодятся, Саломея аб-Абдах, если какая-нибудь тварь начнёт пожирать тебя живьём…
– Замолчи, замолчи!!! – девушка зажмурилась и закрыла уши ладонями
– Ложись спать, шайне. Возможно, завтра тебе понадобятся все силы. Как и мне, – уже шёпотом добавил он.
Возле посольского дома царило небывалое оживление. Недавно прибывшая во главе эскорта губернатор Унаири – Пиррэ ун-Халлис пыталась убедить многоуважаемых послов, что причин для беспокойства нет, и происшедшее с дочерью халифатского посла – чистой воды недоразумение, разбирательством которого она собирается заняться лично. Но многих её слова не успокоили, и посланцы других держав громко обсуждали дальнейшие шаги властей, призывая в свидетели своих богов.
На эльфа и гнома толпа смотрела как на двухголовых чудовищ, но Флозерин и бровью не повел, высматривая халифатского посла. Наконец, он заметил его рядом с губернатором и отрядом скарцени и сразу же направился к нему.
– Доброго утра, господин посол. Госпожа губернатор, – он не удержался, чтобы не изобразить шутливый поклон, но голос его напоминал айсберг. Фьери тихо зарычала, но Флозерин полностью переключился на Шахрина аб-Абдаха:
– Надеюсь, мы можем осмотреть комнаты сейчас? Если, конечно, Вы не слишком заняты?
Тяжело вздохнув, посол махнул рукой и направился к воротам дома в сопровождении ещё более хмурого дхала. Переглянувшись, друзья отправились следом, но прежде, чем раствориться в бушующем море сочувствующих, Флозерин отпустил ещё один дурашливый поклон губернатору и прежде, чем она успела бы его испепелить, он догнал посла.
Дом был скрыт за густой стеной зарослей и небольших деревьев, явно завезённых сюда с материка. Больше всего он напоминал небольшой дворец в три этажа с широким мраморным крыльцом, фонтаном и колоннами.
Проведя друзей через анфиладу комнат и залов, посол остановился перед вычурно украшенной дверью, носившей явные следы взлома. Осторожно, словно касаясь ядовитой змеи, он дотронулся до медной ручки:
– Входите.
В комнате царил разгром, словно отряд элефантов гонял здесь наперегонки. Но основной достопримечательностью было окно, вернее то, что от него осталось. Кажется, в него пытался влезть пьяный великан.
– Похитители не пытались связаться с вами? – сердитым именем прогудел гном.
Посол едва покачал головой:
– Нет. Ни единого намёка. Будто ничего и не было. Просто раз – и моей дочери нет! – внезапно сорвался на крик Шахрин аб-Абдах!
Хамун, оставшийся снаружи, моментально оказался внутри, сжимая ятаган. Посол отправил его обратно едва заметным движением руки.
– Это странно, – задумчиво пробормотал Герхард. – Обычно людей похищают для того, чтобы потребовать выкуп. Ну, иногда из-за мести. А так, хм. Очень странно. Что скажешь, Фло?
– Ты забыл о работорговцах и охотниках за головами. Этих никогда нельзя сбрасывать со счётов. Но похищать знатных девиц слишком, хм, накладно. Да и хлопотно.
– Тогда кому могла понадобиться моя дочь, кьер Флозерин?
– А вот вы мне и скажите, – голос эльфа неожиданно опасно понизился. – Кому вы перешли дорогу настолько, что он решил нанести удар не по вам, а по ребёнку?
– Я уже год не был на родине, кьер эльф. Там у меня остались враги, это так. Но посылать похитителей через полмира?! Это – слишком!
– Нет ничего невозможного, когда речь идёт о мести или чести рода, клана или семьи, – глухо произнёс гном. – Хотя у вас эти понятия несколько подразмыты, – пустил он шпильку, но посол лишь склонил голову в знак согласия с собеседником.
Тем временем Флозерин, словно следопыт, шаг за шагом обыскивал комнату. Особенно его интересовало окно. Его окрестности эльф облазил на четвереньках, буквально заглядывая в каждую щель и абсолютно не обращая внимания на изумлённо пялившегося на него посла.
По истечению некоторого времени, эльф, задумчиво потирая подбородок, подошёл к послу.
– Так вы берётесь? – с надеждой в голосе спросил посол, пытаясь поймать взгляд эльфа.
– Возможно, – Флозерин снова потёр подбородок, – но никаких гарантий я не дам.
– Это больше, чем я мог рассчитывать, кьер Флозерин, кьер Герхард, – Шахрин склонил голову.
Флозерин назвал сумму, не моргнув и глазом. Посол сделал вид, что не удивлён. Смертельно. Эльф решил сжалиться над несчастным отцом:
– Пятьсот марок на непредвиденные расходы и покупку информации.
Аб-Абдах только кивнул и вышел из комнаты. К нему тут же пристроился Хамун, бросив в комнату испепеляющий взгляд.
– Как думаешь, у нас с ним будут проблемы? – спросил гном, глядя вслед здоровяку-кочевнику.
– Не тот уровень, – отмахнулся эльф. – Он нам не в силах помешать, – самоуверенно добавил он.
Минут через десять вернулся посол, неся в руках увесистый кожаный мешочек с монетами.
– Пятьсот марок…
– Отлично. Я представлю вам отчёт о каждой потраченной мной марке, – он отдал мешочек гному. – Мы свяжемся с вами, посол.
Покинув посольский дом, друзья отправились домой, обходя значительные скопления людей, чтобы не дразнить акул, то есть карманников.
– Твоё мнение, Герхард? – спросил эльф, нарушая затянувшееся молчание.
– Мы не нашли ничего, что могло указать нам хоть на кого-нибудь. А это, поверь мне, дурной знак. Что, если это… – тут он выдержал паузу, – не люди. Ну, или не совсем люди.
– Ну и что, – беззаботно махнул рукой Флозерин, демонстрируя осколок зеленоватого стекла с запёкшейся на нём чёрной кровью. – Главное, чтобы они не успели покинуть Унаири. Тогда всё сложится более-менее приемлемо. Для девушки.
– С чего предлагаешь начать? – оживился гном, деловито оглаживая бороду.
– Я отправлюсь на Парк-лейн, спрошу совета у иных сфер бытия, – эльф не смог сдержать ухмылку. – А ты отправишься в Порт. Поразнюхаешь там.
– А, может, мне сейчас всё поразнюхать?! – угрюмо спросил гном, поднимая свой кулачище. – Давай-ка махнёмся: я отправлюсь к старой ведьме, а ты отправишься в порт. Кстати, если отправишься прямо сейчас, свернув на Яблочной, то пройдёшь мимо домика Летти Фаррен.
– Не вижу смысла, – недоумённо вскинул брови эльф.
– И я. Поэтому закрыли эту тему.
– Ну-ну. Только если всё-таки пойдёшь на Парк-лейн, не забудь назвать её «старой ведьмой», и тогда га-ран-ти-ро-ван-но закончишь жизнь головастиком.
– А я предполагал, что ты падок до портовых шлюх, Фло. В то время как мне предстоит встреча с судьбой.
– Хм-м, видимо придётся отправиться к старухе вдвоём. Идёт?
– По рукам длинноухий!
К середине дня Парк-лейн была забита гуляющими людьми и нелюдьми, лоточниками, шутами, представителями Высокого города, выгуливающими своих дочерей. Здесь назначались деловые встречи и свидания, заключались сделки и разбивались сердца. И всё это неторопливо и размеренно, под воркование голубей и звуки речи на десятках языков. Это была главная кровеносная артерия Медессы, поэтому на появление друзей народ отреагировал, как на ожившие статуи.