И действительно, престранная картина предстала Великому князю и его свите: славянские купцы при виде табеллиона столь усердно начинали креститься и отбивать поклоны в сторону храма Святой Софии, что даже сам патриарх вряд ли бы заподозрил их в лукавстве.
– Ну, проныры! Ну, прохиндеи! Доиграетесь вы у меня! – погрозил им пальцем Владимир и вновь набросился на Острожко: – Что же ты мне сразу обо всем не сказал?!
– Княже, откуда мне было знать, что сие тебе неведомо? Да об этом каждая собака знает!
– Попридержи язык, холоп! – гневно воскликнул Добрыня. – А то слишком уж он у тебя длинный. Смотри, быстро укорочу.
Однако Великий князь лишь вяло махнул рукой:
– Оставь, Добрыня. Он прав. Купца из меня не получилось. Богу – Божье, а кесарю – кесарево. Так что давай, Острожко, распоряжайся. А мне в Царьград пора. Что-то я тут с вами заболтался.
Услышав такое, Острожко сразу подбоченился, сдвинул шапку набекрень и смело возразил Владимиру:
– Не спеши, княже. Сейчас тебя в град никто не пустит. Вот, погоди, скоро придет провожатый. Он-то и поведет первую партию славян на осмотр столицы.
А в это время в Большом дворце принцесса Анна скучала и остро переживала, что не находила в себе сил преодолеть столь греховное состояние. Скука неизбежно порождает лень и праздность, а там рукой подать до низменных страстей и непредсказуемых действий, уже неподвластных вере и разуму. Так человек легко попадает в крепкие сети дьявола. Анна хорошо усвоила это не только понаслышке и не только по Священным Писаниям. Любая мысль о матери, прекрасной Феофано, приносила нестерпимую боль. На ее совести и смерть величайшего императора Константина Багрянородного, и заговор против сына Багрянородного и собственного мужа, императора Романа Второго, который подобрал Феофано в придорожном трактире и сделал первой женщиной мира. Она «отблагодарила» Романа предательством и изменой с Вардой Склиром, за которого сразу после убийства первого мужа вышла замуж. Тот даже не успел стать императором. Позже с той же легкостью она предала и Варду… За громкими «делами» тянулась нескончаемая вереница не таких известных, но не менее ужасных преступлений. Многие из них совершались на глазах Анны. Феофано не скрывала их от дочери и даже пыталась втянуть в них принцессу.
Анна, несмотря на кроткий нрав, всегда находила возможность избежать участия в интригах. Видимо, на матери было столько грехов, что дочери уже ничего не осталось. Спартанцы отучали своих детей от алкоголя, показывая им мертвецки пьяных илотов. Императрица собственным негативным примером воспитала в принцессе абсолютное неприятие зла, неспособность совершить или даже помыслить что-то скверное или недостойное. Все обитатели ада, вместе взятые, вряд ли смогли бы вызвать у принцессы большее отвращение, чем образ родной матери. Как это ужасно! Как можно не любить человека, родившего тебя? Это же страшный грех!
Но Анна ничего не могла поделать с собой. Она даже переселилась из Влахерны, загородной императорской виллы, где жила Феофано, в Большой дворец к братьям Василию и Константину. Правда, видела она их редко. Константина ничего не интересовало, кроме развлечений, а Василий почти всегда был занят важными государственными делами. Братья-императоры были такими же разными, как дочь и мать.
Анна тряхнула головой, словно отгоняя от себя мрачные воспоминания, и решила во что бы то ни стало избавиться от скуки. Она попыталась читать. Однако ни мудрые мысли Платона, ни любимые ею стихи Иоанна Геометра, ни даже совершенная поэзия Гомера почему-то не занимали ее. Принцесса взялась за вышивание, но через минуту забыла, какой узор задумала. К тому же она уколола палец.
Тогда Анна прибегла к последнему средству. Афонские монахи научили ее самой простой и сильной молитве.
– Господи Иисусе, Сыне Божий, спаси мя грешную, – закрыв глаза, несколько раз произнесла Анна, но на этот раз и молитва не помогла.
Обессиленная принцесса упала в кресло и тихо заплакала. В таком состоянии ее и застала лучшая подруга Анастасия. Сделав вид, что не замечает слез принцессы, она весело воскликнула:
– Слышала новость?
– Нет, – вяло ответила Анна.
– Как можно так отвечать! Ведь я еще не сказала, что имею в виду.
– Я не слышала никаких новостей.
Анастасия в притворном ужасе схватилась за голову:
– Да что ты! Вся столица только об этом и говорит.
– И о чем же? – слегка заинтересовалась принцесса.
– О сокровищах! Таких чудес империя еще не видела.
– Не может быть, – не поверила Анна, – в Греции все есть, а тем более в Византии.
– Не спорю, теперь они, конечно, есть, раз их сюда завезли.
Анна легкой улыбкой оценила шутку подруги и спросила:
– И что же это за сокровища?
– Толком никто ничего не знает. Одни говорят о драгоценностях из невиданных камней, другие – о белых лисьих мехах, третьи – о светящихся изделиях из янтаря. Мол, весь корабль ими завален.
– Какой корабль?
Анастасия всплеснула руками:
– Так ты и этого не знаешь! Ну так слушай. Говорят, что корабль принадлежит какому-то очень богатому и знатному купцу из Руси. Так сейчас называют страну, где живут гипербореи.
– Фи, – презрительно фыркнула принцесса, – обыкновенные варвары. Что они могут привезти? Они все такие грязные и чумазые.
– Что правда, то правда, – вздохнула Анастасия. – Но этот, говорят, молод и красив.
– Никогда не поверю: варвар – он и есть варвар.
– А я бы посмотрела, – мечтательно закатила Анастасия глаза.
– На купца или на сокровища?
– И на то, и на другое.
Анна весело рассмеялась:
– Конечно, сходи. Потом мне все расскажешь.
– Нет, нет, без тебя мне будет скучно, – запротестовала подруга, – только вдвоем.
– Но я не могу.
– Почему же?
– Я не готова, я не собрана. Посмотри на мои волосы. Понадобится уйма времени, чтобы сделать из них нормальную прическу. Я уже не говорю о прополоме[4]. К тому же я не люблю официальные пышные выезды с кучей слуг. Они меня ужасно утомляют.
– Дорогая, только скажи, и я соберу тебя за пять минут.
– Ты смеешься надо мной!
– Нисколько: вспомни наши игры в переодевания.
У принцессы радостно заблестели глаза. Как она могла забыть? То в обличье служанок, то под видом торговок, то в наряде гетер нередко гуляли они по улицам Константинополя, от души веселясь и развлекаясь. Поэтому Анна радостно воскликнула:
– Анастасия, ты просто умница! Что бы я без тебя делала?
Забава девятая. Беседа с ребенком
Великий князь влюбился в Царьград с первого взгляда. Его спутники сразу устремились в лупанарии, как называли здесь дома любовных утех. Забытый всеми Владимир и не заметил, как остался один, заглядевшись на великолепную квадригу, привезенную из Рима. Задрав голову, бродил он по Месе, главной улице города, любуясь ее огромными, вымощенными мрамором площадями и форумами. На них размещались прекрасные дворцы и портики, стелы и статуи, храмы и базилики. Великий князь не мог ими налюбоваться, но увидев скульптуру обнаженной богини, так и застыл с открытым ртом. Из состояния экстаза его вывел задорный детский голосок:
– Что, нравится?
Владимир с трудом оторвал взгляд от статуи и увидел перед собой хрупкого мальчика. Ребенок говорил по-гречески, но Великий князь хорошо понимал его, так как этому языку его обучила гречанка Мария.
– Да, – ответил Владимир и неожиданно спросил: – А это, случайно, не принцесса Анна?
Улыбнувшись, мальчишка отрицательно покачал головой.
– Жаль, – вздохнул Великий князь, – но мне все равно хотелось бы узнать ее имя.
– Афродита.
– И где она живет?
Улыбка на лице ребенка стала еще шире.
– На Олимпе.
– Это далеко?
– Не близко.
– И кто она такая?
– Богиня.
– Врешь, – не поверил Владимир, – ни боги, ни богини не бывают такими красивыми.
Он представил грозного Перуна, мечущего молнии, страшенную Бабу-ягу, ужасного Кощея Бессмертного, безобразных кикимор, уродливых леших и убедительно добавил:
– Боги держат людей в страхе. А тут такие прелести! Кто же их испугается?
– Прелестей или богов? – попросил уточнить мальчик.
– Ну не прелестей же.
– Почему? – спросил мальчик.
– Они созданы для наслаждения.
– Тогда богов тем более не надо бояться.
– Почему? – в свою очередь спросил Владимир.
– Они создали нас.
Великий князь подивился уму ребенка и вполне серьезно поинтересовался:
– А что же тогда надо? Как прикажешь тогда относиться к богам?
– Любить, – последовал ответ.
– Что? – не понял Владимир.
– Просто любить, – уточнил мальчик.
– Так вот почему она так хорошо выглядит, – кивнул Великий князь на Афродиту. – А я всю жизнь считал, что любить надо женщин.
Мальчик как будто и не заметил иронии собеседника:
– Надо, еще как надо. Без любви к ближнему, без любви к человеку невозможна и любовь к Богу.
– Ты что-то путаешь, – нахмурился Владимир, – тут нет ничего общего.
– Есть! – горячо возразил ребенок. – Человек создан по образу и подобию Божиему. Поэтому, любя человека, мы тем самым любим и Бога.
– И как же мне любить твою богиню? Как женщину? – рассмеялся Владимир.
– Да, если сможешь.
– А если не смогу?
– То тогда как друга, как брата, как мать.
– И откуда ты взялся такой умный?
Мальчик наконец понял, что над ним подшучивают, и обиженно надул губы:
– Во-первых, я не взялся, а рожден матерью по Божией воле. Во-вторых, умный я такой оттого, что прилежно посещаю школу. А если тебе это неизвестно, то ты – невежественный варвар и ничего не смыслишь в самых простых вещах.
Все было произнесено настолько красноречиво, что Великий князь лишь изумленно хлопал глазами.
– Во дает! И как же тебя зовут?
– Фома, – с гордостью ответил ребенок, понимая, что его хвалят.
– А скажи мне, Фома, что это за школа, в которую ты ходишь?
– Обычная школа, при храме Святой Софии.
– И много там таких, как ты?
– Все.
– Ты хочешь сказать, что школу посещают все дети Царьграда?
– Все, кто пожелает.
– Как же они там все помещаются?
Мальчик снисходительно улыбнулся.
– Школ очень много. Они есть в каждой церкви, в каждом монастыре. Места всем хватит.
– И чему же вас там учат?
– Математике, грамматике, риторике, богословию и многому другому.
– А зачем? – озадаченно спросил Владимир, которому перечисленные науки мало о чем говорили.
– Чтобы приносить пользу империи.
– Какую?
– Науки дают нам знания, а знания дают силу.
Тут уж Великий князь схватился за бока и от души расхохотался.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что сильнее меня?
– Возможно, – спокойно ответил мальчик, – только перед началом поединка мне хотелось бы узнать, с кем я имею дело.
– А ты догадайся. Ведь ты, Фома, такой умный, так много знаешь.
Школьник внимательно посмотрел на собеседника, почесал за ухом и изрек:
– Думаю, что ты – князь русов.
Владимир на какое-то время потерял дар речи и лишь после долгой паузы выдавил:
– С чего ты взял?
– Все очень просто, – охотно стал объяснять Фома, – только русы надевают подбитые мехом шапки, тем более в такую жару. А право носить красный плащ принадлежит исключительно князю.
Разоблаченный «купец» подозрительно покосился на мальчика:
– Ты что, бывал в Киеве?
– Нет.
– Тогда откуда знаешь?
– В школе рассказывали. О вас, русах, писал даже император Константин Багрянородный.
– Ты смеешься надо мной, – не поверил Владимир и, желая проучить Фому, несильно ударил его по затылку.
– Стража! Cтража! – пронзительно закричал мальчик.
Как из-под земли появились два могучих воина.
– В чем дело?
– Рус ударил меня, – указал Фома пальцем на Владимира, – и теперь, согласно договору, должен мне две номисмы[5].
Владимир молча отдал школьнику деньги. Спорить в такой ситуации было бессмысленно.
– А почему без сопровождающего? – вдруг спросил один из стражей.
– Отстал от своих, – попытался оправдаться Великий князь.
– Плати на нарушение порядка, – равнодушно процедил воин.
Взяв золотой, он не успокоился:
– А почему один?
– Я же уже объяснял, – начал заводиться Владимир, – потерялся.
– Почему золотой один? – уточнил стражник и кивнул на напарника: – Нас же двое.
– Что?! – попытался возмутиться Великий князь.
– Будешь спорить – мы сейчас целый легион приведем.
Владимир побагровел, но быстро взял себя в руки и достал еще одну монету. Отдавая ее, язвительно заметил:
– Как хорошо, что вас только двое!
– Повезло тебе.
С этими словами стража удалилась, а Фома торжествующе вопросил:
– Ну что, сдаешься? Или продолжим поединок?
– Сдаюсь, сдаюсь, – устало ответил Великий князь, присев на мраморную ступеньку.
– Что-то быстро ты капитулировал. Я даже не успел нанести решающего удара.
– C тобой не соскучишься. Что же ты еще придумал?
– Я просто использую твое невежество.
– Оно что, у меня на лбу написано?
– Нет, на плаще.
– Где?
– Сверху донизу.
– Я не вижу ни одной буквы.
– Он красный.
– Ну и что?
– Красный цвет – привилегия императоров.
– Ну и что? – тупо повторил вопрос Владимир.
– Ничего особенного. Тебе просто голову отрубят, и все дела.
Великий князь скорчил удивленную гримасу.
– Тогда почему стража меня до сих пор не схватила?
– Видно, не ожидали от тебя такой наглости.
– А ты почему не подсказал? – поинтересовался Владимир, поспешно снимая плащ.
– Я еще не получил приз за одержанную победу.
– Хорошо, ты его получишь, но вначале все расскажешь о вашей красавице-богине.
– О, это сколько угодно! – радостно воскликнул Фома и, выставив вперед указательный палец, важно произнес: – Итак, начнем. Афродита, как ее называют греки, или Венера, как ее называют римляне, родилась из морской пены…
– Так вот почему она столь прекрасна! – вырвалось у Владимира.
Мальчик строго посмотрел на него:
– Еще раз перебьешь – выгоню с урока.
– Прости, учитель, – серьезно произнес Великий князь, – я буду нем как рыба.
И, действительно, со дня сотворения мир не знал более внимательного ученика. Владимир, раскрыв рот, ловил каждое слово. Он забыл обо всем на свете. Пришлось бы Фоме вести урок дотемна, если бы не бояре. Нагулявшись с местными красавицами, они в конце концов схватились Великого князя и бросились на его поиски. Острожко первым увидел Владимира.
– Княже! Княже! – радостно закричал он на всю площадь.
Тот испуганно обернулся и приложил палец к губам:
– Тише, тише. Не перебивай Фому.
– Князь нашелся! – продолжал радостно орать Острожко.
– Ты что, белены объелся? Я же твой холоп!
– Объелся, объелся, – радостно согласился Острожко. – Я просто рад видеть своего раба целым и невредимым. А то у меня закралось подозрение, что ты ударился в бега.
– Не дождешься.
– Вот и чудно. А насчет «князя» не волнуйся. По-нашему тут никто ни бум-бум.
– И даже очень бум-бум. Тут даже дети все про нас знают. Вот, познакомься с Фомой. Он тебя быстро научит уму-разуму.
Острожко и подоспевшие к тому времени бояре во главе с воеводой Добрыней по очереди поздоровались с Фомой, как с важным вельможей, отвалили ему целую кучу монет, пригласили в гости и возвратились на свои корабли.
Забава десятая. Знакомство с принцессой
На пристани князя с нетерпением поджидал Волчий Хвост. Он приготовил Владимиру коварную ловушку в виде двух прехорошеньких, но легкомысленных византиек. Они сами, безо всякой охраны, явились на корабль, сгорая от нетерпения поглазеть на привезенные сокровища. Боярин быстро выяснил, что они особы высокопоставленные, весьма близки принцессе Анне и тайно прибыли из Большого дворца.