Где-то в районе эстакадного моста произошло разделение мореманской группы. Судовладелец Федор, живший в отдаленном Балтрайоне, пошел налево. Автобизнесмены пошли направо в свой Центральный район. Они долго плутали в лабиринтах улиц и дворов, пугая запоздавших прохожих абордажными выкриками, и поочередно провожали друг друга до тех пор, пока не услышали голос диктора в проезжавшей мимо автомашине, сообщившей о завершении радиоконцерта для тех, кому не с кем спать.
– То есть, как это – не с кем? – возмутился капитан. – А Аврора?
– Ох, и задаст она господину капитану! – радостно сообщил капраз.
– Может быть, может быть, – согласился Гуров. – Однако, пора!
Пожав друг другу руки, автобизнесмены расстались. Одинцов прощальным взглядом проводил спешащего к молодой жене капитана и тоже заторопился домой.
– Так я спрашиваю, тебя карась, – повторила свой вопрос жена капраза Натали, – у вас серьезный бизнес или так?
– Серьезный! – уверенно произнес капраз. – Ждем-с…
– У моря погоды?
– Поляка…, с машинами.
– Ты же говорил, что с немцами, а с поляками ненадежно…
– Нет, это нормальный поляк! Мы встречались, и он произвел хорошее впечатление.
– Не подумай, будто я читаю тебе нотации, но мне не нравятся ваши участившиеся пьянки. То стоянку обмывали, то начальников спаивали, теперь вот судно переименовывали… Лучше бы сходил в подвал и навел там военно-морской порядок!
– Это, дорогая, всегда успеется. Сейчас надо окончательно определиться – то ли мне быть в деле, получая свои “дцать” процентов, то ли пойти в администрацию или мэрию – поплакаться в жилетку, чтобы мне нашли какую-нибудь должностенку. Но ты ведь знаешь…
– Знаю, оклады у них маленькие… Худо-бедно, но стоянка работает. Уже какие-то деньги есть.
– Разве это деньги, Татьяна? То пожарнику отстегни, то санэпидему, то гаишнику, то командиру части… Прибыль – ноль целых ноль десятых. Так что, дорогая, не дави на психику.
Детей Одинцовы не нажили, поэтому беседа на спорную тему так же быстро закончилась, как и началась – больше не о чем было говорить. Никто у них не разрисовывал парты и учебники, не бил стекла у соседей мячом, не срывал иностранные лейбы с иномарок. Единственным существом, доставлявшим маленькие хлопоты, была собака породы кокер-спаниель, которую хозяева избаловали и теперь пожинали плоды своего воспитания.
– Коль, а Коль?
– Чего еще?
– Собака опять наклала в прихожей!
– Надо было вывести на ночь-то.
– Я ж тебя все ждала…
– Ну, прождала час, два… и вывела бы.
– Всегда я виновата!
– Не работаешь, могла бы и вывести.
– Может, кошечку заведем? Кошечки, говорят, сами в туалет ходят – их выводить не надо.
– А собачонку куда? – возмутился капраз.
– Маме отдадим.
– Твоей?
– Хоть бы и моей.
– Нет, собачонка не отдам. Мы с ним еще на охоту пойдем, когда все устаканится… с бизнесом.
– А немцы – что? – поинтересовалась супруга старыми прожектами.
– Молчат!
– А ты?
– И я молчу. У меня лишних денег нет на звонки в Германию.
Ровно через три дня господин капитан оповестил Одинцова о приближении трейлера с авто.
– Так говоришь, проехали таможню? – уточнил капраз. – Они что, с таможни звонили?
– Да, с Багратионовска.
– Отменно. Ну тогда я полетел на площадку?
– Да, капраз. Только не надо лететь. Спокойно подъезжай – время еще есть. Я тоже буду через полчасика.
Через полчаса компаньоны в приподнятом настроении и в большом нетерпении расхаживали по территории автостоянки. Капитан курил одну цигарку за другой, вслух рассуждая о планах на будущее:
– Нет, ждать не будем. Зачем? Трейлер за трейлером – только так! Я не привык мелко работать. Каждую неделю – трейлер! А то и два!
– Может, сначала дождемся первого трейлера? – осторожно заметил Одинцов. – Ты не спросил, какие марки автомобилей Данек нам загрузил?
– Какие, какие! Естественно, те, что просили…
По поводу прибытия первого трейлера капитан запас две литровые бутылки фирменной водки “Абсолют”, пару ящиков любимого пива “Эй би”, чипсы и соленые орешки. Гуров явно нервничал. Он не мог усидеть на месте, расхаживая из одного угла автостоянки в другой. Примерно на десятом галсе господин капитан наткнулся на один из пивных ящиков, в котором мгновенно стало на одну бутылку меньше. Он открыл ее, зацепив пробку за подоконник.
– Открывалка же есть, – напомнил Одинцов и полез в стол дежурного охранника. – Смотри, подоконник ободрал.
Гуров открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент над каменным забором, ограждающим стоянку и территорию части, показался верхний ряд трейлера, полностью забитый иномарками.
– Ну и барахло! – заметил кто-то из присутствующих.
– Может, нижний ряд поновее, – с надеждой в голосе сказал автомеханик Миша.
Капитан так и остался стоять с открытым ртом, пока в воротах автостоянки не показался весь трейлер.
– Ну, что я говорил, – на хмурился Одинцов, – с поляками иметь дело…
– Я и сам вижу, – раздраженно сказал Гуров. – Ну, Данек, погоди!
– И что ты ему сделаешь? – уточнил капраз.
– Скажу, пусть приезжает и сам продает свой металлолом.
– Я думаю вот что, Ваня, – серьезно сказал Одинцов; – Продавать будем сами, если они на ходу. Если не будут покупать, тогда можно и отказаться. Мы с тобой не рискуем. Весь риск этой сделки висит на Данеке, не так ли?
– В принципе, да, – согласился Гуров. – Попробуем… Бум продавать, бум…
Водитель-поляк быстро выставил металлические аппарели для съезда автомобилей с трейлера и с помощью зевак и охранников один за другим выкатил все семь автомобилей, не заводя их двигатели. Автомеханик Миша принимал каждую машину, предварительно получив ключи зажигания и документы.
– “Форд-Фиеста”, 1979-го года выпуска, – выкрикивал Миша, – помечайте – без приемника и динамиков, пороги ржавые, под правым передним сиденьем дырка…
– У меня такое впечатление, – сказал капраз капитану, – будто твой дрюг Данек собирал этот трейлер, мотаясь по немецким автопомойкам!
Капитан уже ничего не говорил и не возмущался – он только кивал головой и что-то бормотал себе под нос, открывая и выпивая бутылку за бутылкой.
– “Опель-Кадет”, – продолжал Миша, судя по стеклам не 1981-го, а 1980-го выпуска.
– Нет, нет, пан, – пытался поправить Мишу водитель трейлера, – самоход една тысенца дзевеньцьсэт осемдзесент першего року…
– Документы липовые, – не унимался Миша. – Нет, растаможить можно. Но ГАИ не пропустит и по цифровому сочетанию кузова зафиксирует восьмидесятый год. К тому же, – он открыл дверь и потянул на себя ремень безопасности, – бирки на ремнях восьмидесятого года, июль месяц.
Водитель-поляк не стал более спорить и вскоре, когда закончил передачу документов, сел в кабину трейлера, лихо развернулся на стоянке и выехал через ворота. Ему надо было успеть до двадцати двух часов пересечь границу. Одинцов стал подводить первые итоги.
– Первое, – металлическим голосом сказал капраз, – машины не проходили предпродажную подготовку. Второе – практически все они без магнитол и динамиков. Третье – самая новая, в кавычках, это “Опель-Аскона” 1983-го года выпуска. Но эта машина не ходовая, то есть не пользуется спросом. “Форд-Фиеста”, 1979-го года, не заводится, думаю, из-за аккумулятора. Остальные шесть аккумуляторов на ладан дышат. Четыре “Опель-Кадета” 1979-го – 1981-го года выпуска, практически у всех протекает масло из двигателя и картера.
Все присутствующие одновременно посмотрели на “Опель-Кадеты” и, осмотрев их, обнаружили утечку моторного масла.
– Единственная машина без претензий, – продолжал Одинцов, – “Форд-Эскорт”, 1982-го года выпуска. Она и завелась с пол-оборота, и приемник с динамиками в наличии, и салон с чехлами, и даже специальные затемненные щитки против солнца имеются. Удивляюсь, как все это сохранилось. Впрочем, сама машина особым спросом не пользуется. И последнее. Документы оформлены не на Данека, а на какого-то пана Стрижельского. Подозреваю, что с растаможкой возникнут проблемы.
Полупьяный капитан, которому все стало “до ручки”, продолжил:
– Капраз, поехали ко мне! Гуляйте, ребята!
Мореманы молча забрали со стола водку, раздали пиво и закуску и отправились к капитану домой.
– Опять нажрался, скотина! – с порога поприветствовала вошедших горе-бизнесменов Аврора. – Капраз, ты бы хоть как-то повлиял на эту пьянь!
– Мы в печали, Аврора, – спокойным голосом сказал Одинцов. – Данек нам металлолом подсунул.
– Я так и знала! – воскликнула Аврора. – Я всегда говорила…
– Ладно, замолкни! – прервал дальнейшие рассуждения своей супруги капитан. – Сами разберемся.
– Значит, опять денег не будет! – сделала вывод Аврора, обреченно махнула рукой и ушла к себе в комнату.
В кают-компании раздался характерный звук пакетника, одновременно загорелась лампочка в навесном плафоне, мореманы вошли внутрь.
– Вы и днем, что ли, свет включаете? – спросил капраз.
– Я машинально, – сказал капитан и вырубил свет. – Хорошо щелкает!
– Не вижу ничего хорошего. А вот поляк нас здорово прищелкнул!
– Если авто не будет продаваться, пусть сам приезжает и торгует!
– Продать продадим, но сколько мороки… Я думаю, весь процесс растянется на месяц-два.
Капитан стал набирать номер телефона Данека. Его рука заметно дрожала, он путал цифры и матерился. Наконец, ему удалось связаться с Гданьском, и до Одинцова стали доноситься отдельные фрагменты разговора.
– Получили…
– Дерьмо собачье!
– Металлолом…
– А мы что просили?
– А ты что прислал?
– Сам будешь продавать…
– Документы на какого-то Стрижельского…
– Ах, твой компаньон…
– И деньги его…
– А ты тогда причем…
Далее от капитана в направлении Гданьска последовали непереводимые на иностранный язык выражения и словосочетания. На другом конце провода раздались короткие гудки.
– Сволочь! Трубку бросил! Короче, капраз, заработаем – значит заработаем. Нет – значит нет!
– Обидно, что бизнес, в общем-то, неплохой. И начали неплохо…
Мореманы, принявшие недавно на реализацию два новеньких джипа, не ожидали, что их детище заполнится таким автохламом.
– Блин, весь товарный вид автостоянки испортил! – возмущался капитан. – Мы только стали выходить на уровень девяностых годов – на тебе, мой старый друг подбросил такое “г"!
– Ничего, моряк, выкрутимся! Все, что ни делается – к лучшему! На эти драндулеты есть свои потенциальные покупатели. Народ в основной массе пока еще бедноват, будут брать…
– Посмотрим, – уже спокойно поддержал Одинцова Гуров.
– Вспомни, Гаишники взяли два таких же древних “Кадета”. Почему? Потому что с финансами туговато. Главное, чтоб у нас хоть на двадцать баксов, но было дешевле, чем на авторынке. А если учесть, что мы работаем ежедневно, – однозначно прибегут!
– В этом ты, конечно, прав, капраз, – сказал Гуров, закуривая сигарету, – но вопрос в том, где взять деньги на растаможку?
– Достаточно продать хоть одну машину – и деньги будут. Кстати, капитан, что мы с тобой наработали?
– За три недели – три лимона. Пятьдесят авто на три тыщи в сутки, итого сто пятьдесят тыщ в сутки. Умножаем на двадцать суток – итого три лимона. Верно?
– Верно, капитан. Дальше что?
– Половину проводим, вторую – в карман.
– Итого полтора лимона… Маловато будет!
– Что маловато, капраз?
– На зарплату охранникам совсем ничего не остается.
– С продажи своих авто…
– Нет, капитан! Так мы в трубу вылетим. Придется урезать наш штат ровно наполовину, ставить не по два, а по одному охраннику.
– Ты что, капраз! Вспомни вахту! Физически невозможно провахтить ночь в одиночку.
– Я другое придумал! В части на ночь выделяется патруль – вот его мы и задействуем!
– Кто же такое позволит, капраз?
– Не переживай, с командиром я договорюсь. Будем к матросскому столу прикупать молоко там, овощи… Не каждый день, но будем. Из части тех денег, что планировали на охрану.
– А как теперь от ненужных охранников избавиться?
– Доверь это мне, капитан. После сегодняшнего трейлера, думаю, нас поймут!
– Да уж…
Капитан стал рыться в карманах, выгребая из них мятые рубли, пустые пачки из-под сигарет, одноразовые зажигалки, давно испустившие дух, разнообразные ключи и прочий мусор. Гуров разглаживал рукой рубли, бубня себе под нос:
– …тыщ…тсот… тыщ сто… лимон… тыщ псот… тыщ двести… два… тыщ… мьсот рэ… Итого, – торжественно возвестил Гуров, – два миллиона двести тысяч семьсот рублей ноль-ноль копеек.
– А остальные где? – уточнил Одинцов.
– А сколько тебе надо? – ответил вопросом на вопрос Гуров.
– Считай по объему движка, капитан. Начнем с “Эскорта": у него объем тысяча четыреста, умножаем на ноль одну экю – это не менее ста сорока баксов, плюс таможенные сборы, плюс оформление в ГАИ, плюс доверенность… Короче, давай все сюда. Я потом отчитаюсь.
– Забирай, капраз! – с легкостью в голосе произнес Гуров, увиливая от ответа за растранжиренные и пропитые общественные деньги.
Одинцов не стал требовать полного отчета, оставив его на будущее. Он аккуратно сложил деньги в портмоне, предварительно отсортировав их по достоинству: сто- и пятидесятитысячные – в одно отделение, тысячные – в другое, мелочь – в третье.
– Водку припаси, – практично заметил Одинцов. – Она нам пригодится на автоплощадке и для представительства. А вообще, покупай пока подешевле. Не хрен “Абсолютом” баловаться – не заработали еще. Надо электриков вызвать, проводка коротит…
Одинцов посмотрел в бегающие глазки капитана и сразу понял, что электрикам водка “не светит”. Капитан уже мысленно продолжил тропинку в пивбар и выжидал убытия Одинцова. Еще бы! Да с литровой бутылкой “Абсолюта” собутыльники примут его на ура!
Сам Одинцов, накануне получивший нагоняй от своей супруги, решил сделать паузу и съездить на дачу – поковыряться в земле. Дача давала ему и его Натали экологически чистые продукты питания: огурцы и помидоры, картошку и морковку, петрушку и укроп, смородину и крыжовник. Никакой экономической цели капраз не преследовал. Капитан понял, что на сегодня он остается в гордом одиночестве.
– Твой боевой курс – на огород?
– На дачу, господин капитан, на дачу! Огород звучит как то не интеллигентно, как-то по-колхозному…
– И что там на твоей даче?
– Всего понемножку. Главное – тишина и покой.
– Значит, бросаешь меня, капраз, оставляешь, понимаешь, партнера в трудную минуту одного? – спросил Гуров не то серьезно, не то так, между прочим.
– Ты же знаешь мою подругу!
– Да… Помню, как она визжала по телефону: “Где мой Одинцов? Где мой муж?” А господин товарищ капраз, уже “лыка не вязал"…
– В тот раз, у Федора, мы точно перебрали…
– Главное – у кутузку не загремели.
Капитан пристально посмотрел на две бутылки водки, затем взял в руку каждую, как бы взвешивая, и ту, которая показалась ему легче, протянул Одинцову. Одинцов не стал оспаривать ее вес и, тем более, возражать или отказываться. Он упаковал бутылку в газету, положил в портфель, защелкнул замок и, пожав протянутую капитаном руку, покорно отправился к своей Натали.
– А могли и “Ерша” замочить… – кинул вдогонку Гуров, но капраза уже и след простыл.
– Я тебе замочу! – донесся из прихожей недовольный голос Авроры.
Капитан не стал конфликтовать с супругой и предложил ей разделить с ним свою первую серьезную неудачу в бизнесе. Аврора не отказалась, потому что кроме отечественной и СНГовской водки никогда не пробовала импортную. Понюхав пробку от “Абсолюта” и уловив приятный запах не то брусники, не то черной смородины, она уверенно подставила стакан, наотрез отказавшись смешивать водку с пивом, припасенным капитаном из общественных закупок. Гурову было все равно, с чем смешивать свое пиво. Он сляпал своего “Ерша а ля Абсолют”, пригубил, поморщился, добавил поочередно водки и пива, перемешал, снова пригубил, удовлетворенно кивнул головой, развалился в кресле и расслабился. Дело шло к вечеру, и капитан передумал в одиночку идти в пивбар. Можно иногда и дома неплохо скоротать время. Супруги мирно беседовали.