– Ирина Васильевна! – окрикнул он Залесскую, чуть не пройдя мимо.
– Ира подняла глаза и, узнав Алексея, встала со скамеечки и поспешила к нему.
– Здравствуйте, – поздоровалась тихо Ирина, в которой снова на лице появились редкие слезинки. – Какой-то замкнутый круг, ей Богу. Я уже совсем расстроилась.
– Ну, всё, всё, – ласково сказал Алексей, продолжая свою успокоительную речь с отеческой интонацией. – Ирина Васильевна, не думал, что такая непоколебимая женщина может так легко быть ранимая. Что я вижу, а? Эти слёзки, ну впору и мне расплакаться. Ну, всё, всё, перестаньте. У меня для вас есть хорошие новости.
Ирина успокоилась и, словно, наивный ребёнок смотрела на своего спасителя, как на последнюю надежду, уточняя только одну фразу:
– Правда?
– Правда, – сказал утвердительно Алексей и продолжил. – «Венедикт Андреев» уже в порту и, как раз, в торговом. Вам просто повезло, что мы снова встретились. Но, почему же, ко мне не зашли? Гордость, да? Вот теперь видите, до чего доводит эта гордость. Ну, всё, перестали плакать. Вы же серьёзная женщина, педагог всё-таки. Ну?!
Ирина перестала хныкать, окончательно успокоилась и, уже совсем спокойно, спросила у Алексея, словно, только он знал ответ на поставленный вопрос:
– Что же мне делать, Алёша?
– Ждите здесь. Я буду на судне и передам вашему мужу, что его на проходной поджидает удивительный сюрприз и всё быстро наладится, – настоятельно: полушутя, полусерьёзно, предложил Алексей.
– Хорошо. Спасибо вам, я буду здесь ждать. Как во время вы появились. Спасибо вам большое, – соглашаясь, благодарила Залесская, одарив Алексея лучезарностью своего благодарного взгляда.
На этом их диалог закончился. Алексей с напарником прошли в порт, а Ирина осталась ждать мужа за проходной порта. Положив на скамеечку целлофановый пакет «Либро», она присела на него, словно он мог согреть это место. Ждать пришлось не очень долго, но это томительное ожидание показалось для Ирины вечностью. За это короткое время она передумала обильный клубок запутанных мыслей, пытаясь их растянуть в одну единственную нить. Она думала о своём визите, который хотела сделать для мужа приятным сюрпризом и, который, чуть было, совсем не испортил ей, годами накопленную, репутацию. Думала о вещах, оставленных в гостинице, которые до полудня желательно забрать, чтобы, не платить за номер ещё за одни сутки. Думала об Алексее, который чуть было, не добился от неё близости. Но самой мучительной была мысль о совести. Она просто не знала, как будет смотреть мужу в глаза, в его добрые, наивные и доверчивые глаза.
Тем временем, ничего не зная о предстоящем сюрпризе, Николай продолжал править вахту у трапа. На судне уже находился агент, курирующий группу пароходских судов в порту Новороссийск. Из санэпидстанции доставили результаты взятых анализов на качество доставленного груза. Наконец, подошла очередь встречать сюрвейеров агентирующих груз. Алексей, имевший довольно-таки приличный опыт работы на судах и ориентируясь в судовом расписании, сразу понял, что вахту на трапе стоит боцман. Первым впечатлением от внешнего вида боцмана, родилась молниеносная мысль: «Не дай Бог попадаться этому человеку под тяжёлую руку в образе его врага». Теперь до него, наконец, дошло, что таким мужчинам женщины остаются верны достаточно долго, а возможно, и всю жизнь. Поднявшись на борт судна, сюрвейеры предъявили свои документы и поздоровались с боцманом за руку. Ощутив полную силу боцманского рукопожатия, Алексей сделал оценивающий вывод, и растирая руку, спросил у вахтенного:
– Насколько я понимаю, вы и есть боцман?
– Да, – коротко уточнил Николай, пытаясь понять, что от него хотят.
– Алексей ещё раз смерил боцмана своим завидным взглядом, оценивая ситуацию, посмотрел ему в глаза, но, не выдержав противоположного взгляда, отвёл глаза в сторону и, словно, вскользь, сказал, продвигаясь в надстройку:
– К вам жена приехала, она вас у центральной проходной ждёт.
Залесский замер в изумлении от приятной неожиданности. Этих нескольких слов от незнакомого молодого человека было достаточно, для начала действий, как в боевой обстановке: чтобы быстро, качественно и продуктивно. Он начал чередовать возникающие молниеносные планы: «Надо срочно подменяться – раз, снять копию судовой роли – два, доложить чифу и третьему помощнику – три».
Продолжая действовать по продуманной схеме он, не переодеваясь, сделал копию судовой роли на жену, отпросился на пару часов у чифа, договорился с Толиком о подмене. Доложив третьему помощнику, Николай, в темпе вальса, переоделся в джинсы и свитер, накинул пуховик и скрылся, растворяясь в порту, словно, утренняя мгла после восхода солнца. Чтобы добраться до проходной, ему, гражданину другого государства, надо было пройти таможенный дозор и пограничный пост, где он получил пропуск на выход в город и поинтересовался: как правильно оформить приезд жены? А это было совсем не просто. Оказалось, надо было зарегистрировать жену на пограничной заставе и получить там специальное разрешение на проживание в городе. Только на основании этого документа она сможет пройти в порт и проживать на судне. После того, как все издержки режимного предприятия остались позади, Николай поспешил изо всех сил на желанную встречу. Приняв к сведению полученную информацию, Залесский прошёл через проходную для иностранцев и очутился за территорией порта. Ещё издали он увидел знакомый силуэт. Не узнать её он просто не мог. На металлической скамейке сидела его жена. Узнав её, он не побежал, а полетел к ней на крыльях любви, словно, окрылённый первой влюблённостью юноша. Ира поднялась навстречу мужу и пошла к нему быстрой уверенной походкой. В модной кожаной курточке и обтянутых джинсах, которые делали её маленькую крепкую фигурку ещё стройнее, она не шла, а плыла, словно лебедь, полная ожиданием свершившегося чуда. Освещённая лучами осеннего солнца, которое уже успело подняться над городом и разогнать пелену утренней дымки, она тихо приближалась к мужу. Её осветлённую чёлку, полюбившегося каре, слегка теребил лёгкий ветерок. Немножко растерявшись, она остановилась и отдалась в объятия мужа. От волнения и быстрого бега у Николая перехватило дыхание и, на одном духу, он произнёс свой тревожный монолог, забыв даже поприветствовать свою половинку:
– Ириша! Ну, что же ты так, а? Надо же было, как-то договориться, я бы встретил тебя. Ну, зачем ты так, а?
– Она посмотрела на него виноватым детским взглядом, вместо долгих объяснений, и он, без слов, всё понял. Слегка наклонившись к ней, он взял её родное лицо в свои крепкие руки и поцеловал жадным поцелуем желанные пухленькие губки. Почувствовав вкус подзабытой нежности, его тело слегка содрогнулось, и незаметная дрожь промчалась от головы до пяток. Заволновалось сердце, словно, подавая азбукой Морзе незатейливое «SOS», оно сжималось и разжималось, распределяя по всему телу алую влагу, несущую к каждой частичке тела приятное живое тепло.
Оторвавшись от поцелуя, Николай снова посмотрел на жену, уже тёплым родным взглядом, успокоенным и благодарным. Он смотрел на любимое лицо жены и глаза их встретились взглядами. Её взгляд не излучал той былой радости, которую он привык созерцать. Глаза оставались какими-то загадочными и немножко грустными, а, чуть потемневшие, глазницы выдавали неподдельную усталость.
– Давно ты здесь? – спросил Николай, нарушив установившееся молчание.
– Почти третий день. Устала очень. Сильно перенервничала. Уже кончаются деньги, и я жутко хочу кушать, – слепив всё в кучу, быстро залепетала Ирина.
– Родненькая моя, попробуй теперь всё сначала и по отдельности, не так быстро,– остановил её словоблудие муж, нежно привлекая к себе.
– По отдельности? – переспросила Ирина и, тут же, продолжила, – тогда надо забрать в гостинице вещи и сдать комнату, а то придётся уплатить ещё за сутки.
– Ясно. Но обстановка усложняется, – сказал Николай, ласково поглаживая жену по голове, словно маленького ребёнка.
Ирина нырнула к мужу под мышку и, прижав голову в области сердца, тихо спросила, игриво поглядывая на мужа: снизу вверх:
– Какая такая обстановка? Это – раз. И, почему она усложняется? Это – два.
– А такая обстановка, – Николай стал подыгрывать жене. – Ты куда приехала? – спросил он и сам же сразу ответил: – А в другое государство ты приехала. Так, вот, поэтому надо отметиться на погранзаставе, то бишь, зарегистрироваться и получить документ, чтобы быть полноправным членом общества этого государства. Посему, принимаю решение: сначала едем в гостиницу и забираем вещи, затем я отвожу вещи на судно, договариваюсь с нашим агентом и едем на заставу регистрироваться, а по пути, куплю тебе пирожок, чтобы не визжала, аки поросёнок. И только, когда получишь документик, тогда я проведу тебя на судно и стану усиленно откармливать, чтобы возобновить потраченные силы. Поняла?
– Как это утомительно, – разочаровано призналась Ирина и добавила к сказанному, – поступай, как знаешь. Я приехала, тебя встретила, поэтому теперь ты начальник и голова, вот и решай, а я подчинённый и шея, вот и буду вертеть.
Ирина улыбнулась и прижалась к мужу, понимая, что за ним она теперь, как за стеной, каменной и могучей. Николай улыбнулся ей в ответ и ласково поцеловал. Он был рад видеть её повеселевшей, такой она ему нравилась больше. Такой он всегда её представлял, когда вспоминал в далёких рейсах. Они ещё раз улыбнулись друг другу и повеселевшие пошли, рука об руку, на стоянку такси.
Быстро справившись с делами в гостинице, они на том же такси, нанятом возле порта, вернулись на ту же стоянку. Николай молнией смотался на судно, отнёс вещи жены и, благодаря спутнице удачи, встретил агента на судне, что сэкономило лишний час времени. Уже, вместе с агентом, на его личной «девятке», они съездили на заставу, где агент сам помог им справиться с законными формальностями, как знающий все ново введённые требования. Изрядно вымотанные, они вернулись на судно к вечернему чаю, но остались довольные итогом проделанной работы.
Первым делом, Николай дал жене возможность переодеться в халат и покормил оставленным ему с обеда пловом и салатом из свежей капусты, сам же, довольствовался остывшим гороховым супом с поджаристыми сухариками. Оставшись с женой, несколько минут наедине, Николай успел расспросить её о домашних делах и, снабдив подшивкой «Фактов», стал собираться достаивать вахту Толика, так сказать, отдавать утренний долг. Уходя, он предложил жене принять душ и отдыхать. Ирина приняла предложение мужа и сходила в душ для женского персонала команды, затем, пока волосы подсохли, полистала подшивку «Фактов». Читать совсем не хотелось, спать тоже и, переодевшись в спортивный костюм, она вышла на спардек наблюдать за выгрузкой апельсин. Наблюдая за работой докеров, она размышляла о нахлынувших, проблемах, понимая, что добавила своим приездом достаточно хлопот своему муженьку. Теперь он стоял вахту за матроса, которому остался должен за утреннюю вахту, а с двадцати вечера будет до полуночи стоять свою вахту. На личную жизнь времени совсем не оставалось, если не учитывать ночи и времени предназначенного для сна. Ведь, с восьми утра снова вахта. Ирина видела, что у мужа работа в постоянном движении. Находясь на вахте у трапа, он постоянно отвлекался на, какие-то, другие работы: то сматывал шланги после приёмки питьевой воды, то проверял уровень в балластных танках, то спускался в трюм, обеспечивая докеров дополнительным переносным освещением.
Вечерело. Солнце ещё не зашло, но спрятавшись за дождевую тучу, исчезло из виду. Стал намрякать мелкий дождик, и этого было достаточно, чтобы докера прекратили выгрузку. Николай стал за дистанционный пульт закрытия крышек трюмов, управляя закрытием первого трюма, затем и второго. Мимолётом Ира увидела, спускавшегося по трапу Алексея. Как-то произвольно, чисто, благодаря, женскому самолюбию, она, на мгновение, сравнила его со своим мужем. Конечно же, Алексей был не ровня мужу во всех отношениях. Ей показалось, что Алексей стал похож на хитрого лиса, который в любой ситуации старался найти для себя, хоть, какую-то выгоду. Отодвигая от себя произвольные мысли, Ирина спустилась вместе с мужем на главную палубу. Вроде бы, всё успокоилось, прежним остался только мерзопакостный осенний дождь и покладистый муж, который, наконец-то, занял место вахтенного у трапа. Так они и несли вахту вдвоём, пока Николаю не пришла подмена, чтобы дать возможность сходить на ужин.
Переодевшись в чистый спортивный костюм серого стального цвета, на всю спину, которого, растянулась фирменная надпись «NIKE», Николай отправился вместе с женой в кают-компанию. За столами в кают-компании было пусто, все члены экипажа уже отужинали, и Николай, усадив жену, стал за ней ухаживать, как за дорогой гостьей. Сам он первое блюдо на ужин не кушал, следя за лишними килограммами, а жене предложил, так как точно знал, что она уже несколько суток не хлебала горяченького. Супчик был вкусным, наваристым, и Ирина с большим удовольствием съела полную тарелку. Второе блюдо она уже не хотела, но молоденькая буфетчица Юля настояла, и Николай принёс жене отбивную с овощным салатом без гарнира. Сам же, от гарнира не отказался и тоже, с немалым удовольствием, умял запечённую в духовке Израильскую картошку, аппетитно подрумяненную и довольно таки вкусную. Плотно отужинав и задобрив съеденное порционными стаканами апельсинового сока, они поблагодарили камбузных волшебниц, и ушли в каюту, где несколько минут, пока Николай переодевался в робу, были одни. Поцеловав жену, Николай предложил ей отдыхать, а сам скрылся за дверью, следуя к месту несения вахты.
Оставшись наедине со своими мыслями, Ирина взяла подшивку «Фактов» и стала листать страницы, пока ей не приглянулась какая-то газетная «утка» об очередной вечеринке украинской элиты. Дочитав статью до конца, Ирина почувствовала, что веки её предают и начинают закрываться. Не дождавшись мужа, она разделась, оставив на себе только лёгкую майку, улеглась в чистую постель, легла на бочок и сладко уснула.
Далеко за полночь Ирина проснулась от посторонней возни. Это Николай мостился в койку. Сменившись с вахты, он принял душ, тщательно вытерся и, пытаясь отодвинуть жену ближе к переборке, занимал освобождающееся место. Конечно же, он был уставший, но долгое время, проведённое без женской ласки, взяло верх над рассудком. Нырнув в, нагретый чистым женским телом, конвертик своей коечки, он тут же прижался к жене и стал привычно ласкать её любимые эрогенные зоны. Уже, окончательно проснувшись и заметно расчувствовавшись, Ира стала подыгрывать мужу, накаляя пробудившиеся страсти. В итоге их настигло обоюдное желание, и они бессовестно слились в трепетном экстазе, получая взаимное наслаждение, которое пришло привычно быстро, после чего, их тела ещё продолжали испытывать догоняющие ласки. Ласки становились ленивыми и, немного понежившись, они уснули.
Утром Залесский проснулся ровно в семь. Он каким-то незримым чувством мог определять время. Всегда опережая заведённый на семь утра будильник, он просыпался за несколько минут до сигнала будильника, а, когда, звучал звонок по судовому телефону, то уже был готов сразиться с очередным завтраком. Позавтракав, он вернулся в каюту, неся в руках чашку чая и горячие бутерброды, обеспечив, таким образом, жену завтраком «с доставкой на дом». Осторожно прикрыв дверь, чтобы не разбудить жену, он переоделся в робу и, нежно поцеловав её в губы, ушёл на вахту. Ушёл, имея ещё добрых двадцать минут про запас, чтобы успеть сделать привычный обход судна, проконтролировать приборку ночной вахты, предварительно спланировать повседневные работы и вовремя занять место вахтенного у трапа.
Соответствуя хорошему настроению судового боцмана, само утро с ним было солидарно. Наперекор всем чертам поздней осени, рассвет выдался тихим и безоблачным. Приняв вахту, Залесский сделал для себя вывод, что ночью докеры поработали интенсивно. Первый трюм уже был закончен, оставалась ещё третья часть твиндека второго трюма и полностью второй трюм. Контролируя трап, боцман старался попутно управляться и с повседневными судовыми работами. Закончив замерять уровни воды в балластных танках и, проверив расход питьевой воды, Николай выбрал объект работы поближе к трапу и стал зачищать ржавчину на внутренней поверхности фальшборта, в районе кормовой части надстройки, сразу же, грунтуя, зачищенные места.