– Ваш номер на третьем этаже. Желаю приятно провести время в нашем отеле.
Бредли мельком взглянул на девушку, оценив по достоинству ее красоту, и не спеша проследовал к лифту. Он профессионально, бегло кинул взор на публику, заполнившую небольшое уютное кафе, расположенное в правой части холла регистратуры, причислив ее к явно не пролетарским слоям общества. Музыкант ненавязчиво играл на рояле, создавая благоприятный фон для светской беседы.
«Неплохое местечко, – подумал Бредли. – Здесь все располагает к общению двух интеллектуальных особ».
Разумеется, что он имел в виду себя и шефа военно-морской разведки. Мелких денег не оказалось, и он дал швейцару десять немецких марок, чему тот был безусловно рад. Оставшись наедине, Бредли быстро осмотрел номер, заглянул в мини-бар, лишив его одной из бутылочек со спиртным, принял душ и усевшись в удобное кресло, пролистал подборку американских газет.
– Ага, вот он, гороскоп, – произнес он вслух, найдя то, что искал. – Так-так, предстоит дальняя дорога, новые знакомства… К чему это? Поездка из Германии в Австрию состоялась, но она недальняя. Может, возвращение домой? Тогда, да – это дальняя дорога. Знакомства… Но у меня их и так предостаточно.
Зазвонил телефон. Бредли неторопливо поднял трубку и услышал приятный баритон:
– Как добрались, Джеймс?
– Спасибо, сэр. Неплохо. Австрия мне всегда нравилась.
– Мне и моему другу тоже. Если вы не возражаете, встретимся внизу, в кафе.
– Да, сэр. Я буду готов через пять минут.
Бредли положил трубку, закурил сигарету и подумал: «Речь шла о встрече тет-а-тет. А тут какой-то его друг, о котором почему-то не говорилось раньше? Может, меня втягивают в игру агентурной разведки? Нет, на это я не пойду. В конце концов – я морской офицер-подводник, а не агент.»
Бредли не стал пользоваться лифтом. Имея навыки разведчика, он спустился вниз по лестнице, чтобы сверху заприметить то, что ему необходимо было в данный момент. Спустившись на второй этаж, он прошелся по коридору, нависающему над холлом регистратуры и, мигом оценив ситуацию, быстро сбежал вниз по ступенькам широкой мраморной лестницы.
По-прежнему играла музыка. Народу поубавилось. Бредли знал директора разведки только по фотографиям из военной прессы и не рассчитывал, что узнает сразу. Однако, подойдя ближе, он без труда его нашел, сидящего, в отличие от всех присутствующих, в гордом одиночестве. Подойдя вплотную к его столику, Бредли заметил, что тот давно уже не молод и больше похож на местного седовласого старичка, забежавшего на минутку опрокинуть кружку пива, чем на военного чиновника высшего разряда. Старичок на удивление энергично встал, крепко поздоровался за руку и тихо произнес:
– Похоже, вы и есть Бредли?
– С вашего разрешения, сэр, – ответил тот и в свою очередь спросил:
– А где наш третий друг?
– Начнем вдвоем, а затем, исходя из того решения, которое вы примете, продолжим разговор втроем. Не возражаете, Джеймс?
– Как прикажете, сэр.
– Вы не будете против, если мы начнем наш разговор на улице? – заговорщически спросил директор разведки, чем ещё больше усилил опасения последнего.
– Да, сэр, – ответил Бредли как можно спокойнее и они вышли на улицу Карнтнер Ринг.
Был теплый летний вечер. Прохожие, не спеша прогуливались по тротуару, подтягиваясь к зданию знаменитой Венской Государственной Оперы – там шло представление и было многолюдно. Обогнув здание, они вышли к музею «Альберти-на». Здесь можно было спокойно обсудить насущные дела. Как только они остались одни, разведчик приступил к изложению своей идеи.
– Итак, кэптен Бредли, – шеф военно-морской разведки впервые с момента их встречи назвал его по званию, – цель моей поездки в Европу связана не столько с текущими делами нашего ведомства в НАТО, сколько с открывающимися перспективами одного из направлений разведки – именно подводной разведки. Вы, как бывший командир подводной лодки и помощник военно-морского атташе, вполне устроили бы нас, возглавив один из засекреченных отделов. Как вы на это смотрите?
– Предложение несколько неожиданное, сэр, – насторожился Бредли. – Нельзя ли конкретнее?
– Речь идет о создании отдела подводных операций. Это не «морские котики», нет, – седовласый разведчик уловил взгляд Бредли и своим ответом опередил его вопрос. – Ваша работа будет связана с использованием в разведывательных целях атомной подводной лодки начиненной глубоководными аппаратами и другой техникой, добывающей полезную информацию о противнике.
– Вы сказали «атомная», сэр. Но я ведь дизельный капитан, – засомневался Бредли.
– Вы опытный капитан, – уверенно произнес разведчик, – и этого для меня вполне достаточно. К тому же, я подробно изучил ваше досье и полагаюсь на свою интуицию. Кое-какие результаты уже достигнуты. Вы начнете не с нуля. Остальное зависит от вас. Вы сами будете планировать и выполнять операции. Подводный атомоход в вашем полном распоряжении. Лучшей перспективы не придумаешь. Сработаете – будете завалены поощрениями и наградами. Не сработаете… Что об этом говорить. Так вы согласны?
К подобного рода предложениям Бредли был готов. Он уже приобрел кое-какой разведывательный опыт, участвуя в сборе информации под эгидой дипломатического ведомства, поэтому и вел себя соответствующим образом – спокойно и рассудите-льно. Его мозговой компьютер уже просчитал весь подводный пасьянс на два-три хода вперед, и решение было принято. Оставалось лишь красиво его озвучить. Тут главное не переборщить в патриотизме и не сказать чего лишнего. Бредли слегка кивнул головой и уверенно произнес:
– Я готов, сэр! Когда приступать?
– Так, сразу? – явно удивился седой разведчик. – Вы даже не просите тайм-аут?
«Явно мало патриотизма», – подумал Бредли и добавил:
– Сэр! Ваше предложение – большая честь для меня! Полагаю, ваш выбор не случаен и оправдаю оказанное доверие. Не сомневайтесь, я сделаю для флота, страны все возможное и невозможное.
– Невозможное не надо, кэптен, – с легкой иронией ответил разведчик и подумал: «Этот парень, пожалуй, будет рыть копытом, чтобы выслужиться. Ну что ж, пусть оправдывает мою интуицию».
– Только возможное, Бредли. Только возможное, – продолжил разведчик и затем, ненадолго задумавшись, добавил:
– Хотя… бывает и невозможное.
Что подразумевал директор разведки ВМС США, было понятно только ему. Не мог же он сразу сказать: «Джеймс, вся твоя работа и твоих подчиненных будет на грани фола!»
Сразу, в лоб, нельзя – в разведке это не принято!
– Спасибо, Джеймс, – фамильярно и несколько артистично произнес разведчик, пожимая Бредли обе руки, – я не ожидал от вас другого ответа. Теперь, я вправе познакомить вас с капитаном самой секретной субмарины Соединенных Штатов. Это и есть наш третий партнер. Вернемся в отель.
«Гороскоп сбывается», – подумал Бредли и двинулся следом за своим новым шефом.
Главный военно-морской разведчик был профи высшего класса, но в пенсионном возрасте. Он еще не знал, что на его место уже отобран Фредерик Халфингер – разведчик до мозга костей, ещё недавно занимавшийся исключительно похищениями секретной техники русских. Его командос воровали всё подряд: от снарядов из Вьетнама до самолетов из Египта. В верхних эшелонах власти оценили успехи Халфингера и решили доверить ему еще более ответственные задачи. Время шло очень быстро, и нужно было отчитаться за выделяемые на разведдеятельность солидные финансовые ресурсы. К тому же, разведчики впервые получили подводный атомоход и с этого момента ситуация менялась кардинально – уже не надо было выпрашивать атомарины у адмирала Риковера, который в своей обычной манере до последнего «тянул резину», подсовывая старенькие «дизелюхи»[3]. Теперь военно-морская разведка была «на коне» и начальники лично подбирали себе кадры. Как правило, не из числа «атомщиков» Риковера. Этим и объяснялось желание нынешнего шефа разведки привлечь к осуществлению своей глубоководной разведывательной программы кого-нибудь из опытных поводников-дизелистов. Выбор пал на Бредли.
У входа в отель их поджидал высокий худощавый мужчина приятной наружности, на вид тридцати пяти – сорока лет, с ярко выраженной военной выправкой, проявляющейся в каждом его движении – хотя он просто прогуливался туда-сюда. Директор разведки незаметно кивнул головой, что означало: он согласен. Мужчина тут же подошел и представился Бредли:
– Эдвард Бэст, сэр! Капитан субмарины «Гоуст»!
– Джеймс Бредли, – коротко отрекомендовался «дизелист».
– И ваш, Эдвард, непосредственный начальник, – прокомментировал шеф разведки.
– Да, сэр, – согласился Бэст и обратился к Бредли:
– Сэр! Когда прикажите доложиться?
– Сделаете отчет, – ответил вместо Бредли старший среди них седовласый разведчик, – когда отгуляете отпуск. Мистер Бредли сдаст свои дела новому помощнику военно-морского атташе в Германии и также уйдет в отпуск. Набирайтесь сил господа – предстоит большая и ответственная работа. Детали обсудим в Бангоре до выхода подводной лодки из ремонта к месту постоянного базирования. Надо, чтобы вы, Бредли, увидели всю начинку снизу – пока атомоход стоит в доке. Это позволит вам лучше представлять динамику поисковых операций. Главная задача нынешнего этапа испытаний – поиск головных частей советских баллистических ракет севернее атолла Мидуэй в Тихом океане. Первый этап, ориентированный на поиск имитатора головной части русской крылатой ракеты, угрожающей нашим авианосцам, успешно завершен. Имитатор своевременно найден с помощью глубоководного аппарата. А теперь, господа, я хочу выпить за наши будущие успехи! Нет возражений?
– Нет, сэр, – одновременно гаркнули «атомщик» и «дизелист». При этом «дизелист», задержав взгляд на «атомщике», задал вопрос, который интересовал его с самого начала рандеву:
– Фамилия… Бест – это совпадение с…
– Тот самый, – не дав договорить до конца, ответил шеф разведки ВМС, – смытый за борт.[4]
– Я прочитал об этом случае в сводке происшествий по фло…
– Да, Джеймс, – фамильярно заметил седовласый шеф, ещё раз не дав Бредли договорить. – Бест у нас… человек – легенда! Он до последнего вздоха надеялся на свой экипаж и вместе они победили натиск стихии. За это я также с удовольствием выпью!
Троица проследовала внутрь отеля, пройдя через вращающуюся дверь в строгом соответствии с табелем о рангах – сначала старшие, затем младшие по должности и пришвартовалась за одним из столиков у рояля. Все они были моряками, а это значит, что «вискарь», несмотря на принципы конспирации, был употреблен неоднократно и ровно до тех пор, пока у очередной бутылки не засветилось донышко. Они даже что-то спели на морскую тему, известную только им, чем изумили постояльцев отеля и музыканта, явно рассчитывавшего на какие-то чаевые.
Старинный рояль продолжал озвучивать распрекрасные мелодии, но они мало интересовали разведчиков, для которых, как это обычно бывает у моряков после третьей рюмки, настало время выговориться. Забыв о старшинстве, разведчики перебивали друг друга, рассказывая тривиальные анекдоты и морские истории. Всем, кто оказался с ними по соседству, стало ясно: за столиком у рояля собрались прожженные мариманы. Очередной тост, как и положено, был выпит за то, чтобы количество погружений у субмарин совпадало с количеством всплытий!
Все же, какая никакая, а конспирация была соблюдена – невзирая на количество употребленного спиртного, они ни разу не обмолвились о своей непосредственной работе. Разведка – есть разведка!
Наутро от троицы откололся Эдвард Бест. Причина этому была самая заурядная. Ему понравилась та самая хорошенькая блондинка, накануне проводившая оформление гостиничных номеров.
– Дело молодое, – с некоторой завистью прокомментировал седоголовый разведчик, когда они уже вдвоем прогуливались все по той же Карнтнер Ринг. – Но я проверю, Джеймс, все ли здесь чисто. Горничные, портье, проститутки – самые лучшие источники для вербовки. Они удачно играют на мужских слабостях, находя уязвимые места. На этом построена целая теория вербовки, но вам это вряд ли пригодится. У вас с Бестом узкая специализация – поиск подводных объектов. Все просто: опустил аппарат, нашел объект поиска, заснял его и можно преспокойно двигаться домой. Хотя, в дальнейшем, будем и поднимать небольшие фрагменты этих самых, русских объектов. Наука не спит, и вы в этом скоро убедитесь, когда окажетесь в доке под брюхом «Гоуст».
– Ясно, сэр, – согласился Бредли и добавил:
– Мне, в принципе, понятна сфера разведывательной деятельности. Ведь я и раньше соприкасался с ней, высаживая и эвакуируя агентов ЦРУ на прибрежных направлениях.
– У побережья СССР, если мне не изменяет память? – театрально произнес шеф военно-морской разведки, как будто он об этом где-то слышал, а не знал досконально.
– Точно так, сэр!
– Теперь вы будете не соприкасаться, а руководить разведдеятельностью… А скажите мне, Джеймс, – сменил он тему разговора.
– Как долго вы задержитесь в Вене?
– Собственно говоря, нисколько, сэр, – Бредли посмотрел на своего нового шефа, как бы испрашивая его предложения на этот счет и тут же услышал просьбу:
– В таком случае, если вы не возражаете, я бы отправился с вами в Германию прямо сейчас – надо доделать кое-какие дела по линии ВМС ФРГ. По дороге я подробно введу вас в курс дела.
– Какие могут быть возражения, сэр, – преданно ответил Бредли. – Я в вашем полном распоряжении.
– Замечательно, Джеймс! Тогда – в путь!
Они тут же одновременно развернулись в противоположную сторону и отправились в отель собирать чемоданы. Не прошло и двадцати минут, как от отеля отчалил военный «Вил-лис». Швейцар ещё долго кланялся в сторону отъехавшей машины, сжимая в руках очередные десять немецких марок – у Бредли по-прежнему не было мелких денег.
Что касается Беста, то он влюбился. Причем впервые в жизни. Но этому судьбоносному явлению предшествовали другие события, сформировавшие его как закоренелого холостяка. Конечно, сказалась служба – она забирала все его время без остатка. И чем выше была должность, тем меньше оставалось времени на личную жизнь. Но было и другое, о чем догадывались единицы – Бест старался ни с кем не делиться. Суть этого события состояла не в том, что ему не нравились женщины. Нет. Просто к сорока годам его образ жизни сложился таким образом, что ему уже не хотелось что-то и как-то менять, под кого-то подстраиваться. И единственным ему верным другом была мать, которая, рано овдовев, разделила свою любовь между ним и умершим мужем.
Несмотря на множество предложений от усыхающих по ней холостяков, она предпочла остаться одна с сыном. Бест понимал и ценил эту верность. Как ему не хотелось видеть кого-то, пусть даже очень хорошего на месте отца, так и ей не хотелось видеть «её», пусть даже очень добрую и красивую, рядом с сыном. Одно время, когда Эдварду исполнилось тридцать, он стал стопроцентно похож на её мужа. Она порой забывалась и засматривалась на него, вводя себя и сына в краску. Теперь же, в нынешнем возрасте, она смотрела на него с ещё большим восхищением и интересом, представляя, что таким был бы и её муж, доживи он до сорока лет. Прежде очень красивая, мать Беста сохранила все черты лица и фигуру. Они вместе прогуливались по набережной Бангора и люди оборачивались, провожая их добрым взглядом. Она ощущала эти взгляды и была им безумно рада, как, впрочем, и словам, непроизвольно вырвавшимся у одного из стариков, конкретно про неё: «Красивая старость!» Неужели, после всего этого, кто-то мог претендовать на её единственного сына? Да никогда!
Так ей хотелось. Но судьба распорядились по-своему. В далекой Европе, в маленькой Австрии, которую мать Беста по причине близорукости и на карте не смогла бы найти, её ненаглядный сыночек, как только увидел эту хрупкую белокурую красавицу, лишится дара речи. Он будто удав, впился в её необыкновенные темно-синего цвета глаза, смотрел на них, стоя рядом, и не мог сдвинуться с места словно загипнотизированный. Девушка, не понимая в чем тут дело, обращалась к нему то на немецком, то на английском, даже на итальянском языках. Однако, Бест оглох и не слышал её даже на родном языке. Он стоял напротив стойки регистратуры и откровенно любовался ею, как некой австрийской диковинкой. Но так не могло продолжаться бесконечно и он, наконец, опомнился. Бест осмотрелся по сторонам, как бы извиняясь за этакую беспардонность, и предъявил свой паспорт. Он забыл сообщить ей свой номер брони. Вместо этого, заметно волнуясь, что было для него, уверенного в себе командира субмарины, несусветно, он изрек: