Джентльмены стоят вахты, обсуждают корабельные дела, иногда спорят о международной политике, играют в карты, читают книги. Грей штудирует капитанскую науку. Я сначала вертелся около него, но меня быстро отправили на камбуз, помогать коку – китайцу Чжэнь Чану. На «Испаньоле» все его называют Жан. Разговаривая, он сильно картавит и постоянно улыбается. Выглядит, хоть и щуплым, но крепким мужчиной. Сколько ему лет на самом деле, никто не знает. Однажды, молодой и здоровый, но дурной, как юферс* матрос Дик Блейк, ради шутки, попытался дать ему оплеуху. В одно мгновенье, улыбающийся повар перехватил руку Блейка и завернул его в такой узел, правда, сразу отпустив, что команда долго потешалась над Блейком. К чести Дика, он не стал держать на китайца зла. Они пожали друг другу руки и всё пошло своим чередом.
Я же пристал к Жану с просьбой: научить меня таким штучкам. Он долго отказывался, ссылаясь на то, что занят, но, видя моё упорство – согласился. В промежутках между готовкой пищи, кок учит меня «китайским штучкам», а я, выбрав укромное местечко, их отрабатываю. Затем показываю ему. Он объясняет – что не так, – я снова тренируюсь. Тяжёлое занятие, но когда – нибудь оно мне пригодится.
5
Резко потемнело. Пространство вокруг шхуны сжалось до размеров баскетбольной площадки.
Свет прожектора с трудом пробивал серо–фиолетовый кисель Ходовые – подсвечивали воду у бортов и, с той стороны, где горел красный, она была цвета запёкшейся крови. В стоячем такелаже* начал посвистывать ветер.
– О!.. Свистодуйчик нарисовался, – беспечно, ляпнул я. Боцман Ульяныч, сидевший напротив, бросил на меня осуждающий взгляд. «Кажется, не вовремя…» – подумал я. Капитан неожиданно крутнул штурвал, становясь в левентик.*
– Убрать грот!* – распорядился он. Я бросился к мачте и повис на парусе,* Игорь – отдал грота – фал.*
– Ни хрена, себе!.. – вырвалось у меня, когда я невольно глянул вперёд. Море медленно надувалось, превращалось в гигантский, водяной дирижабль! Свет прожектора, как затравленный кролик, прыгал по его жуткой, зеленовато – фиолетовой в белых прожилках, поверхности. Словно в кошмарном, неземном бильярде, огромная малахитовая волна неумолимо катилась на нас!..
Дневник
Я долго не делал записей, так как ничего особенного не происходило. Но вчера – произошло! И такое!..
С утра подул холодный, западный ветер, небо затянуло, заляпанным фиолетовыми кляксами облаков, серым полотном. После завтрака капитан Смоллетт приказал убрать все паруса, оставить лишь грот и первый кливер. Клубящиеся тучи опустились так низко, что казалось они хотят вцепиться в мачты и остановить корабль. Само провидение пыталось удержать нас от дальнейшего плавания. Приближался шторм. Матросы крепили вещи, мы с – коком кухонные и столовые принадлежности. Внезапно море озарила яркая вспышка. Все, находящиеся на палубе, включая капитана, прикрыли глаза рукой! Затем ударил такой ужасный гром, словно взорвались наши бочки с порохом! Гигантская молния с душераздирающим треском вырезала перед нами огромную чёрную дыру. Светящийся ультрамарин по её краям закручивался в кошмарную спираль, исчезая в зловещей глубине провала. "Испаньолу", словно магнитом потянуло к этой жути.
Покорить «Килиманджаро» нам удалось, но, под холодный душ – гребень волны, мы всё же попали. Он с рокотом пролетел от бака* до кормы, искупал команду с головы до ног, а шхуна, набирая скорость, уже летела с этой вершины в грязно – зелёную пропасть. Ударилась о воду, зарылась по мачты, но вынырнула и закачалась из стороны в сторону, стряхивая с себя море, как недовольная кошка. Раздражённо урча, стихия выпустила верную добычу. Следующее испытание порадовало более скромным купанием. Началось, такое себе катание на морских «американских горках». Пошёл дождь. Ближе к трём ночи, усилившийся до крепкого, ветер, уже срывал с головы капюшон непромоканца и ледяными струями, словно колючими ветками, стегал по лицу. Шквалистые порывы угрожающе кренили судно, паруса черпали воду. Укачался командный состав.
И тогда случилось – это! В абсолютной тишине, небо и море от края до края, озарила непередаваемой, жгучей белизны, вспышка. Яростная молния ослепительным мечом вонзилась в волну перед нами. До раздирающей боли в затылке, кошмарный рокот – рычание порвал море и небо на две части! Корабль закачался на краю грязно – зелёной бездны. «Ну, всё! Кердык!» – пронеслось у меня в голове. Вцепившись в леер* обеими руками, я зажмурился, а шхуна полетела в пропасть безвольным осенним листочком…
«Морская леди»
Командиры назвали её "Морская леди" и «аристократка» не подвела. Мы не пошли на корм рыбам. Свет, пробившийся через мои сомкнутые веки, зажёг разноцветные искры, танцующие восхитительное фанданго. Я выждал пару секунд и открыл глаза. Ничего не изменилось!
Ослеп?!. По спине скользнула ледяная змейка. Я осторожно потёр глаза пальцами. Результат последовал мгновенно. Появились контуры сидевших и стоявших людей, мачта, вторая… Снова закрыл глаза и сосчитал до десяти. Новая попытка увидеть свет оказалась успешной. Корабль и команда вернулись в прежние формы. У штурвала стоял, пристально вглядываясь в клубящуюся мглу капитан. Ртутный кисель постепенно таял, растягиваясь, как воздушный шарик. Местами, сквозь него проглядывала спокойная, лазурного цвета, вода.
Я посмотрел на экипаж. Все находились… в ступоре, что – ли, наблюдая исчезающее "Нечто!" Резкий хлопок триселя, поймавшего ветер, вернул всех на землю, вернее на палубу.
И, как в шоу Коперфильда, прямо из воздуха, материализовался остров. Клочки белёсой жути смешались с запахами неизвестных трав, и ещё чем – то острым и пряным. «Морская леди» дрейфовала в узкой, похожей на носок, бухте.
– Георгий – на руль! Геральд – глубины мерить! – раздался повеселевший голос капитана.
– Игорь, Саша, – грот ставить!
– Что это за Терра инкогнито?..* – пробормотал наш шкипер, рассматривая в бинокль, неизвестный берег…
Дневник
Смоллетт скомандовал, – поворот, рулевой выкрутил штурвал до упора, но шхуна, не меняя курса, ускоряла ход, продолжая двигаться к вратам в ад! На краю бездны вспышка неземного, ослепительного света заставила всех, включая капитана снова прикрыть глаза рукой, а я ещё и зажмурился.
«Испаньола» не исчезла, превратившись в пыль Мироздания. Ничего не произошло. Открыв глаза, я увидел расплывшуюся тень китайца. Усиленно заморгал. Кок ожил и, бурно жестикулируя, показывал на что – то у меня за спиной. Словно морской дьявол из-под воды всплывал большой, зелёный остров.
– Боцман! – раздался твёрдый голос капитана.
– Глубины мерить, фока – стаксель ставить!
Тишину взорвал пронзительный боцманский свисток.
– Куда это нас занесло? – услышал я негромкое бормотание Смоллетта, смотревшего в подзорную трубу на остров.
Бухта была превосходно закрыта со всех сторон. ** Железной анакондой скользнула в море якорная цепь. Целые тучи птиц, кружась и крича, поднялись из леса. Через минуту они скрылись в ветвях и всё смолкло. Дно было чистое и песчаное. Плоский берег терялся среди густых, тёмных лесов. Вдали, амфитеатром поднимались холмы.
Две болотистые речонки впадали в бухту, казавшуюся тихим прудом. Растительность, возле этих речек, поражала какой – то ядовитой яркостью. Однообразный серый цвет прерывался кое – где в ложбинках желтизной песчаного берега, и зеленью каких – то деревьев, похожих на сосны.
На вершинах, каждого их трёх холмов, торчали острые голые скалы. Меня поразила странная форма их очертаний: отвесные склоны и срезанная, плоская вершина. Как пьедестал для статуи. И хотя солнце сияло горячо и ярко, хотя морские птицы вились вокруг и с криками ловили в море рыбу, остров мне не понравился.** Впоследствии, мои опасения, самым печальным образом, подтвердились.
«Морская леди»
Мы бросили якорь метрах в двадцати от берега. Ветер стих. Через кристально прозрачную воду, словно под микроскопом, просматривалось дно – песчаное и чистое. **Большую часть острова покрывали тёмные леса. Какие – то высокие зелёные деревья, поднимались над уровнем леса, то купами, то по – одиночке. Вдали, на юго – западе виднелись два низких холма на расстоянии примерно двух миль, один от другого. За ними третий, повыше, – окутанный туманом. Все три правильной конической формы. Воздух неподвижен, и лишь один звук нарушал тишину – отдалённый звук прибоя, разбивавшегося о невидимые скалы. Запах гниющих водорослей, с целым букетом незнакомых, витал над бухтой и стоял вокруг корабля.**
Жора настойчиво крутил радио, но кроме «белого шума», поймать ничего не удавалось.
– Убрать паруса, готовить завтрак,– устало скомандовал капитан. Все занялись парусами. Я снял сапоги, спасательный жилет и «непромоканец», и развесил их сушиться на леерах.
– Шурик! – дуй на камбуз! – крикнул мне боцман.
– Есть! – бодро ответил я, ныряя в каюту. Достал хлеб, банки с тушёнкой и болгарским перцем; поставил на газовую плиту чайник и предупредил капитана, что картошка будет в "мундире".
– Хорошо, только в темпе! – кивнул дядя Миша, проходя в каюту. Нарезав хлеб, я поднял пайолу (пол на яхте, служат для хранения воды и в качестве холодильника).
«Одно вино достать, или два?» – Тут, словно угадав мои мысли, раздался «голос небес» – капитана:
– Саня! Три вина, прихвати! Два красного и белое!
– Сегодня гуляем! – радостно потирая руки, на камбуз ввалился Гоша.
– Тише ты! – приложил я палец к губам.
– Не спугни! Помогай! Руби салат!
Через минуту мы уже тащили «завтрак морского туриста» в кают – компанию. Появился Геральд Петрович. Он, как Игорь, потёр руки, подвинул нас с Гошей и уселся в центре.
– Виночерпием сегодня буду я! – поставил он всех перед фактом, выкручивая штопором пробку из бутылки красного вина. Дяди Миша промолчал, нам с Гошей было равнобедренно – мы навалились на картошку с тушёнкой.
Пересказывать короткий обмен мнениями во время завтрака не буду. Все находились под впечатлением стресса пережитого ночью. Вино, под хорошую закуску, быстро сняло напряжение. Перекусив – вышли на палубу. Поделились впечатлениями о шторме, демократично дёрнули спички, (кому стоять вахту), и расположились отдыхать.
Нам с Игорем повезло: короткие, выдернули два «Г» – Георгий и Геральд, но за пару банок пива, предложили нам поменяться. Довольные, и почти счастливые, мы тут же смылись на бак*. Туда же вытащили картошку. Её надо было чистить к обеду.
– Так жить можно! – Гоша потянулся и сыто икнул. Мы спрятались от солнца и глаз команды за приспущенным триселем.
– Ну, что! Поднимем наши железные бокалы за приход!
– Интересно, куда?
– Ты что! Это же «Терра Инкогнито!»* «Остров Сокровищ!»* «Земля Санникова!»* – зашептал я таинственно. Гоша хмыкнул. Мы сделали «чин – чин»* банками с пивом, выпили, закурили и, с не детским любопытством, буквально впились тревожными взглядами в заросший буйной растительностью остров.
6
Дневник
«…Это оказался остров с кладами Флинта. В прошлый раз мы решили не брать с собой оставшихся в живых разбойников – присоединившихся к Сильверу. Один из них стрелял в нас и чуть не попал в «одноногого». А жаль! Тогда бы не было сегодняшних проблем! Возможно, эти бедняги ходят сейчас где – нибудь недалеко и могут встретить нас так, как и провожали – выстрелами из мушкетов. **Мы оставили им большой запас пороха и пуль, груду солёной козлятины, немного лекарства и других необходимых вещей; инструменты, одежду, запасной парус, несколько ярдов верёвок и, по особому желанию доктора, изрядную порцию табака.**
Если бы у них будет желание покинуть остров, они построят плот и отправятся искать спасения в открытом море. Или же, по примеру Робинзона, о котором я читал у Дефо, обзаведутся хозяйством и будут надеяться, что их спасёт проходивший корабль. За бунт негодяев ждала виселица. А так – появлялся шанс спасти свои шкуры и время, чтобы стать честными людьми за пределами Англии.
Поужинав, все кроме вахтенных, отправились отдыхать. Боцман и матросы приводили в порядок «Испаньолу». Мне нужно было идти на камбуз, но, сославшись на плохое самочувствие, я попросил китайца меня отпустить. Забравшись в ялик – размышлял о «вратах ада». Лёгкая волна, покачивала шхуну. Не заметно я уснул. **Мне снились родные места и наш «Адмирал Бен Боу». Огромные волны одна за другой с грохотом взвивались вверх, в брызгах и пене. Между утёсами бесновались и ревели буруны. На плоских, как столы, скалах ползали какие – то громадные скользкие чудовища невероятных размеров. Изредка они с шумом прыгали в воду и ныряли. Они лаяли, и оглушительное эхо утёсов вторило их лаю**.
Стоящее в зените солнце и жара разбудили меня. Я взглянул на остров и обомлел! К берегу подходила шлюпка с доктором Ливси, сквайром и тремя матросами.
«Проспал!.. Первый выход на берег»! – похолодело у меня в груди. Выскочив из ялика, я с досады дал хорошего пинка ничем не повинной лодке, и, опустив голову, побрёл на камбуз.
7
Допив пиво, разделавшись с картошкой и овощами, разыграли на пальцах: кому стоять вахту, – кому горбатиться на камбузе. Не повезло Гоше. Поворчав о "вечной непрухе", он щелчком отправил недокуренную сигарету в сторону острова и поплёлся готовить обед. Положив под голову спас-жилет, я расположился в кокпите*. Утренний бриз касался убранных парусов, они вздрагивали, оживали на мгновенье, и снова безвольно затихали, обессилев после жуткой ночи. Мелкая рябь, словно морщинки на ясном лбу ребёнка, иногда пробегала по шлифованному изумруду бухты. Стайки рыбок цирковыми клоунами разыгрывали чарующую пантомиму на жёлтой арене – дне бухты. Кончиками тёплых пальцев солнце бережно ощупывало моё лицо, и я блаженно щурился, любуясь неповторимым зрелищем раннего морского утра.
Вот где нужно снимать кино! Греясь в тёплых объятиях тропического утра и наблюдая за рыбками, я задремал. Кошмар набросился, как бандит из подворотни. В нём было всё, что ежедневно заливает в нас реклама, телевидение и кинематограф.
«Джек Воробей» подошёл ко мне своей неповторимой, вихляющей походкой и поинтересовался: «Что мы здесь ищем?» С криком «Банзай», прыгал по вантам «Морской леди» Джеки Чан. Чёрные, как уголь, сомалийские пираты брали шхуну на абордаж, стреляли нам поверх голов из «калашей»,* требуя холодного пива и креветок. Наркодиллеры со словами: «Do you like narcotic»? – хватали за руки, сладострастно откусывали кривыми зубами батончики «Bounti», обещая быстрый кайф и вечное наслаждение! Уехавшие работать официантками, а ставшие проститутками в борделях, наши дуры – девки, плакали, умоляя отвезти их домой, в родное село, к маме, курам и корове Машке. Из лилового мазута моря беззвучно выныривала чёрная субмарина с огромной красной звездой на рубке…
– Не спи – замёрзнешь! – вернул меня в реальный мир толчок в плечо. Рядом сидел Игорь.
– Что случилось? – я огляделся.
– Ничего! Дай немного покемарить.* Обед готов. Уступив место, я заглянул в каюту. Все спали. Налив большую кружку кофе, я взял бинокль, и, совмещая приятное с полезным, стал изучать загадочный берег.
– Ну, что там интересного? Я вздрогнул от неожиданности! За спиной стоял Геральд.
– Ничего не видно! Джунгли. Пока там не побродим – ничего не узнаем!
– Это, точно! – Гера, взял бинокль, и, как бы между прочим, добавил, – ты идёшь с нами на разведку.
– За это вам, Геральд Петрович, отдельное морское гранд спасибо с большой буквы «С».
– Не за что, – буркнул Геральд, не отрываясь от бинокля.
– Отстоишь за меня «Собачью вахту».
– Какой вы меркантильный, Геральд. Петрович! – сразу остыл я.