В пластиковом, герметичном пакете, нашёл сто шестьдесят два особенно крупных рубина удивительного блеска, сто двенадцать превосходных изумрудов, семнадцать огромных сапфиров, и тридцать три крупных опала. Огненные красные гранаты напоминали кровь. Каждая драгоценность была в мягкой изолирующей упаковке. Ярчайшие драгоценности, когда собирал их в пластиковые вёдра, падая друг на друга сверкающим водопадом, стучали, подобно граду, бьющему в стёкла.
Вновь и вновь пересчитывал богатство. Помимо ста миллионов долларов США, у меня оказались пачки мексиканских долларов, турецких лир, фунтов, рупий, песет, центавосов, румынских лей, лимитрофных лат, злотых, пачки бумаг с изображениями королей и президентов, женщин и цветов. Какая-то неведомая цивилизация вставала перед моим взором.
– Неважно, что бумажно! Важно – денежно! – с замершим дыханием, переполняющего меня восторга восклицал я про себя.
В гробу «Гобсека» обнаружил шестьсот восемьдесят восемь с половиной золотых слитков, каждый весом от 96-ти до 192-х золотников, в основном, их вес был в сороковую часть пуда. Насчитал двадцать две тысячи тридцать две золотых монеты, все с изображением папы Александра Шестого. Золотые солиды! Солидный клад! При этом убедился, что это только половина подсчитанных монет, далее считать не стал по причине экономии времени. Обеими руками намерил неупакованные драгоценности: тридцать две пригоршни светящегося изнутри жемчуга, шестьдесят четыре горсти алмазов и шестнадцать пригоршней других драгоценных камней, из которых многие оправы, сделанные настоящими мастерами, представляли художественную ценность, немалую даже по сравнению с их денежной стоимостью.
Некоторые камни были, как видно, вынуты из оправ и брошены в сундук небрежной рукой. Оправы, перемешанные с другими золотыми вещами, были сплющены молотком, видимо, для того, чтобы нельзя было опознать драгоценности.
Обнаружил в гробах и старинные украшения: двести одно кольцо, четыреста пятьдесят девять серёг; огромные золотые цепи, всего тридцать две штуки, если не ошибаюсь; четыре тяжёлых больших золотых распятия. Виртуально дымили две массивных золотых кадильницы. Пузатилась золотая чаша для пунша, изукрашенная виноградными листьями, вакхическими фигурами искусной ювелирной работы. Четыре рукоятки от шпаг с изящными чеканными украшениями призывали вооружаться. Было много мелких вещиц, которые не в силах сейчас припомнить. Я уж не говорю о часах, их было семнадцать штук, и четверо из них стоили не менее чем по сто тысяч долларов. На одних часах стояла точная цена. Они были оценены в 383048 долларов и 55 центов. Часы были древними, ржавчина и окись разрушила механизмы, но украшенные драгоценными камнями золотые крышки были в сохранности.
Огромный изумруд, непостижимым образом выдолбленный изнутри, изображал часы песочные. Снаружи изумруд не был повреждён! Внутри изумруда тонким звоном, сверху вниз, в течение семнадцати минут пересыпался золотой песок.
Отдельно лежали пакеты со старинными золотыми монетами самой разнообразной чеканки. Вероятно, мафия перебрасывала в Европу старинный клад. Я перебирал украшения, собирая их в холмы. Сортировал английские, французские, римские, испанские, португальские монеты. Угрожающей силой тускнели сестерции, гинеи и луидоры, дублоны и двойные гинеи. Светились муадоры и цехины, монеты с изображением всех европейских королей за последние 300 лет. Удивляли странные восточные монеты, на которых изображён не то пучок верёвок, не то клок паутины. Веселили круглые, треугольные, квадратные монеты, монеты с дыркой посередине, чтобы их можно носить на шее, – в коллекции были собраны деньги всего мира. Попадались тяжёлые монеты, стёртые до того, что нельзя было прочесть на них надписи.
Американских и австралийских монет не было ни одной. И все они были золотыми. От возни с ними у меня болела спина, и уставали пальцы. Более всего мне нравились золотые динары с изображением людей магрибинской породы.
10. Голова Флинта на груде золотых монет
Холм старинных монет суммарным количеством 82008 штук, и бесчисленного количества золотых украшений венчала мёртвая голова, восковая голова «покойника», бестелесного покойника-мертвеца, голова, похожая на пирата Флинта, как его изображают старинные гравюры восемнадцатого века. Общий вес только этих сокровищ – монет и украшений составил 689,5 килограмма.
11. Голова Гобсека на золотых слитках
Гору золотых слитков количеством 688,5 штук венчала восковая голова еврея, похожая на Гобсека. Скупой еврей был изображён на обложке моей домашней книги. Общий вес слитков достигал четверти тонны, точнее 275,4 килограмма. Без экстрактора я ни за что не вытащил бы из гробов такое количество золота.
12. Дракула охраняет доллары
Пачки зелёной денежной, не фальшивой бумаги, стоимостью 117 миллионов 504 тысячи долларов США и денежные пачки других стран охраняла восковая голова вампира, упыря графа Дракулы. Вурдалак в первый день его обнаружения «пытался выпить у меня кровь». Голова упыря была повреждена моими бестолковыми, глупыми ударами по «болванчику».
13. Мэрилин Монро хранит бриллианты
Моя любовь это Джин. Норма Джин. Слепая восковая голова «дамы с каменьями», голова Нормы Джин с закрытыми глазами, венчала груду алмазов, жемчугов, сапфиров, опалов, изумрудов и рубинов. Когда я надевал бесценную берилловую диадему на голову дамы, на голову госпожи Джин Бейкер Мортенсон, её глаза открылись! Её веки с чудными ресницами работали как у дорогостоящей куклы Барби! На меня влюблёнными глазами смотрела Мэрилин Монро!
От восторга я упал на спину. Золотистые волосы «живой» головы Джин рассыпались по бриллиантам и изумрудам. С высоты холма из самоцветных камней Джин влюблённо смотрела на меня. Завороженный моряк валялся у её «ног».
Прелестные мочки ушей блондинки я украсил золотыми серёжками, не описать с какими красивыми, индийскими рубинами. Я был влюблён в эту даму, в её украшения, также как и Джон Кеннеди был влюблён в известную блондинку.
От избытка чувств я протискивался от одной мёртвой головы к другой, гладил бестелесных покойников по их бархатным натуральным волосам, от волнения картавя, говорил, разводя руками: «Ну, бгатцы, нет слов»!..
И, не в силах удерживаться от распиравших меня эмоций, прижимаясь щекой к голове Бейкер Мортенсон, к голове «Дамы с каменьями», любуясь её берилловой диадемой, срывающимся голосом неистово закричал:
– Я люблю тебя, Мэрилин!
Схватив Прекрасную Голову, стал с ней танцевать, так, как это было возможно в теснейшем пространстве. Правой рукой нежно прижал к груди девичье лицо, левую руку вытянул вперёд.
14. Счастливый скрип колеса Фортуны
Над Атлантическим океаном явственно послышался волшебный скрип колеса Фортуны. Тонкий музыкальный звук перешёл в легкий скрипичный унисон. Хватающая за сердце, забытая мелодия заставила звучать все предметы, находившиеся в освещённых, забитыми драгоценностями, лабиринтах трюма.
Я танцевал танго. Моё обожжённое медальное лицо было повёрнуто в профиль. Я становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался и, легонько переступая ногами, скользил вперёд. Невидимые фрачные фалды разлетались при неожиданных поворотах. Я танцевал классическое танго, которое исполнялось тридцать три года назад.
– Командовать парадом буду я! – восклицал твой непокорный слуга, любезный, внимательный, любопытный и умный читатель.
Глупая читательница танцевала в моих объятиях!
Внутри моего тела звучала музыка Грига. Восклицания командующего парадом преходили в шёпот, в бормотание, похожее на рокот волн. Успокаивающимся голосом я произносил:
– Мгновение, остановись, я прекрасен! Мгновение, мгновение, мгновение моё!
Музыка умолкала, восторженный голос мой тонул в шуршании ударов волн о корпус «Каялы». Шуршание походило на шум сильного ветра, но я знал, что это не ветер. Это был плеск моря вокруг бортов судна. Голос мой тонул в ясно слышимом звуке бурлящей воды, в рокоте начинающегося шторма.
15. Клад в цепных ящиках. Наркотики в гробах
Доллары я перетаскивал с первой ночи, пряча пачки в недоступных местах.
Примечание эксперта: Ворюга старпом умудрился в порту Марин открыть несколько долларовых счетов в банках. Архив ФСБ КНО-17.
Вес бумажных денег доходил до полутонны.
Когда я опустошил четыре гроба, до Португалии оставалось четверо суток ходу. Четыре последние ночи потратил с толком. Сокровища упаковал в непромокаемую мягкую тару. Поместил в 134 не очень больших, но и не маленьких мешка. Мешки перетащил ночами в цепные ящики, под полубак. 134 мешка разместил по периметру ящиков (по 67 в каждом), чтобы они не были захвачены выходящей на палубу цепью, при постановке судна на якорь. В среднем, вес мешка был один пуд, точнее 16,75 килограмма. Золотые слитки и крупные украшения вытаскивал из мешков, больше не упаковывал, чернил. Обмакивал в чёрную краску, опускал в кандейку с польской, или латвийской чернью. Чёрная краска заканчивалась, и, для тонирования моих, теперь русских сокровищ, я нашёл в носовых кладовых «Каялы» грузинскую, и азербайджанскую чернь.
Чёрные слитки и чёрные украшения складывал в просторном цепном ящике, рядом с чёрной цепью. Ключи от замков дверей цепных ящиков лежали у меня, теперь уже, в правом кармане. Более ночи ушло, чтобы замести следы моего пребывания в трюме номер четыре.
Пакеты с наркотиками честно, поровну, распределил по четырём гробам, стараясь не оставлять отпечатков пальцев. На прощанье в лоб поцеловал головы «покойничков» и уложил мёртвые головы в домовины. Мэрилин Монро я поцеловал в губы. Поцелуй был затяжным и томным. Мне показалось, что из-под ресниц Мэрилин выкатилась слеза. Смахнув собственную слезу, проводил Мэрилин в «последний путь», опустив голову в гроб.
Головы были тяжёлые, по весу как настоящие. Внутри мафиозных голов железные опилки – ничего ценного. Задвинув гробы на место, кое-как досками заделал торцы контрабандных пакетов, используя гвозди. После заметания следов осторожно спустился в тоннель двойного дна. Закрыл за собой, опустив на место, обсыпанную опилками, крышку хитрой горловины тоннеля, прихватив бесшумную бензопилу немецкой фирмы «Stihl». Прополз до машинного отделения. Возле входа в машинное отделение блестела лужа чёрного тяжёлого топлива. Рассыпал в лужу мелкие драгоценные камни. Пополз на карачках назад, «теряя» золотые монеты, и мелкие драгоценности. Над горловиной выхода в трюм номер четыре, «терять» сокровища прекратил. Отправился в сторону полубака, заметая следы. Был уверен, что следователи мафии, после обнаружения пропажи, начнут трясти механиков и мотористов.
16. Скромная заначка на дне
Утром 11 февраля 1995 года, на горизонте, увидел признаки приближающегося Пиренейского полуострова. Я шёл курсом 42,921875 градуса. Изменив курс, оказался на широте в 40 градусов 49 минут и 41,25 секунды. Лёг на курс 90 градусов, встречая восходящее солнце. Добравшись до западной долготы 9 градусов 25 минут 18,75 секунды, вышел на крыло мостика. В этих координатах я утопил герметичный мешок с трёхсот двадцати четырьмя драгоценными камнями, и с невзрачным старинным сосудом, сделанным из непонятного потемневшего материала. Я выпил простой воды из этого сосуда, и ощутил себя помолодевшим на 21,3 (3) года. Я нашёл Святой Грааль, чашу для причащения. Человечеству чашу передавать не собирался. Грааль был бесценен. Контрабандисты сами не знали, какой ценностью обладали. За все сокровища мира Грааль не купить.
Каждый утопленный мною камень стоил 72 тысячи 896 долларов. Герметичный мешок изготовил с четырьмя подводными буйками-отметками, с приёмной антенной. Глубина утопления «заначки» составляет тысячу сто тридцать девять метров. Общая стоимость камней 23 миллиона 618 тысяч 304 доллара США.
Пишу эти строки, глядя на личный передатчик частотой 81 Герц. Длина волны в 3577,171875 километра, в нужное мне время, поднимет богатство с глубины 1139 метров.
Алмаз Раджи всегда находится при мне, зашитый в форменную фуражку с козырьком. Бриллиант под морским «крабом» – под золотым якорем. Алмаз под высокой тульей чёрной фуражки морских офицеров России согревает душу. Страховая стоимость контрабандного алмаза составляет 94 миллиона 610 тысяч 432 доллара США.
Глава 14. Лейшонш, Португалия
1. Мафия поёт свою песню, я свою; 2. Клад в цепных ящиках укрыт якорь цепями.
И никто ему не господин,
Буть то сокол, будь то гордый кречет,
Будь то чёрный ворон – половчин!
1. Мафия поёт свою песню, я – свою
Капитану Магасову, на подходе к порту Лейшонш, или, по-английски, к порту Leixoes, зачем-то потребовалось обвинить третьего помощника капитана Парисова в том, что тот едва не выбросил судно на камни. Я вмешался, защищая помощника. Капитан-контрабандист отстал от третьего штурмана, как оказалось, на время.
Мафия что-то химичила, у меня были свои проблемы. В португальском порту Лейшонш, куда пришли 11-го февраля 1995 года, у причала, вечером, приказал боцману смайнать, и вытравить обе якорь цепи, до жвака галсов, для завтрашней переукладки.
Дуре-читательнице якорь-цепь не объять. Умный читатель может постичь якорь цепь океанского судна. На «Каяле» звено якорь цепи весило двадцать килограммов.
Примечание эксперта: звено якорь цепи «Каялы» весило 21,3 (3) килограмма.
В двадцати пяти метрах цепи было шестьдесят семь звеньев. Замковое звено соединяло двадцати пяти метровые отрезки, их моряки называют смычками. Смычка весит тысячу четыреста двадцать восемь килограммов.
У «Каялы» два якоря, левый и правый. Каждый якорь несёт десять – двенадцать смычек.
Длина одной якорь цепи «Каялы» – 272 метра Вес цепи – семнадцать тонн.
Пятьсот сорок четыре метра цепей я стравил под штевень, стоящего у причала, судна. Портовые власти моих манипуляций не заметили.
Ночью в цепных ящиках уложил сокровища на освобождённое дно цепных ящиков без цепей. Дура читательница ничего не помнит, но помнит умный, любезный и любознательный читатель: цепных ящиков на «Каяле» два. В каждом цепном ящике я разместил по 67 мешков с ценностями, украденных у контрабандистов. Черные золотые изделия, мешки и чёрные золотые слитки укрыл брезентом. Сверху бросил деревянные кресты-распятия, сделанные из ливанского кедра.
2. Клад укрыт якорь цепями
Утром следующего дня дал команду боцману выбирать якорь цепь. Я сам укладывал якорь цепь, обгалдером, в тёмном и тесном цепном ящике. Четыре смычки якорь цепей укрыли сокровища, надёжней не придумаешь. Сверху уложились ещё семь, восемь смычек.
Моряки знают, что при постановке судна на якорь, как правило, вытравливают три-пять смычек. К тому же в цепные ящики редко кто заглядывает. Мои сокровища на семь лет, до большого ремонта судна, были спрятаны, похоронены, лучше, чем у мафии в гробах.
Кто не знает, что такое обгалдер, пусть поработает с ним, растаскивая двадцатикилограммовые звенья якорь цепи, вспотеет, и быстро запомнит это слово.
В Лейшонше мы разгрузили палубный караван в 600 пакетов, сняли из 1-го шельтердека 150 пакетов, выгрузили из 1-го твиндека 350 пакетов. И 300 пакетов выкинули из пятого твиндека.
Затем направились в испанский порт Марин, что недалеко от порта Виго.
От Лейшонша до Марина 90 миль. Часов семь топать, и всё, практически, на север.
Глава 15. Порт Марин, Испания
1. Опытный штурман Парисов у мафии стал неграмотен; 2. Третий механик – пьяница; 3. Четвёртый штурман – перелом предплечья; 4. Ступор; 5. Второй штурман сошёл с ума; 6. Поэта мафия убрала, очередь за философом; 7. И старший помощник капитана сошёл с ума.
Ночь прошла, и кровяные зори
Возвещают бедствие с утра…