– Да, вы правы. Деньги появились, и деньги немаленькие. Меня не посвящают во все секреты. Господа революционеры любят напустить тумана. О поставке я узнал случайно, пьяный делегат из Финляндии проболтался. Они пить не умеют совсем. «Аркаша, – шептал он мне пьяным голосом, – нам везде сочувствуют, везде, и на западе и, главное, на востоке. Мы им, подлецам нужны, этим надо пользоваться в наших революционных интересах. А нам какая разница, Аркаша? Цель наша благородная, а цель превыше всего. Не надо бояться замарать руки. Скоро мы привезем револьверы, на границе уже все готово, и это только начало. Будет все! Мы взорвем всю эту гнилую рабскую систему».
– А дальше?
– Дальше? Его вынесли соратнички по борьбе, и потом долго допрашивали меня, что их товарищ тут наболтал. Я, естественно сказал, что тот нес обычную пьяную чушь, о его любимой девушке, которая вышла замуж за другого. Потом я, конечно, все доложил, пограничники и жандармы усилили патрулирование, их взяли на границе.
– Так откуда деньги?
– Не знаю, только предполагаю, что деньги эти не русские.
– Да уж, запад, восток, пока, действительно, туман. И нам с вами, Аркадий Михайлович, этот туман надо рассеять. А что касается вашего происхождения и незаконности столичного студенческого статуса, смею уверить, как ваш новый руководитель, пока вы честно трудитесь с должной отдачей для воцарения спокойствия в Отечестве нашем, никто не вспомнит о вашем происхождении, и это ни в коей мере не станет препятствием для вашего продвижения по службе и получения наград, ежели вы их заслужите.
– Спасибо, – сказал Гаккель, и глаза его заблестели.
– Итак, мы начинаем дело по новой поставке оружия. У нас хорошее подспорье в Киеве. Скоро оттуда в Петербург прибудут господа террористы. Я хочу дать возможность питерским радикалам купить оружие для киевлян, проследить всю цепочку и взять всех одновременно в Петербурге и в Киеве. Но они куклы, марионетки в чьих-то руках. Меня интересуют истинные вдохновители и финансисты, кукловоды. Ваша задача, впрочем, думаю, вы понимаете, в чем она состоит.
– Да, я постараюсь сделать все возможное.
– Стараться не надо, надо сделать.
– Хорошо, – впервые улыбнувшись, сказал Гаккель.
– И последнее, ваше агентурное имя Рахиль. Откуда оно у вас?
– Я сам его придумал, начальство не возражало.
– Мне кажется, это женское имя.
– Совершенно верно.
– И? – спросил Судейкин, а потом на секунду задумался. – Впрочем, не надо объяснений. Я понял вашу логику, весьма оригинально. Вы можете идти. До свидания.
Судейкин получил подтверждение от Раневского, что, по данным Бабичевой, киевская делегация в составе трех человек отправляется в столицу в самое ближайшее время. Однако поименный состав и точную дату отъезда узнать Бабичевой не удалось. Судейкин переживал за ход этой первой для него столь масштабной операции на новом месте и решил сам встречать поезд, хотя фото предполагаемых вояжеров филёрам раздал и инструктировал их лично. С шефом отряда филёров Игнатием Васильевичем Рогожкиным Судейкин нашел общий язык быстро. Рогожкин попал в полицию из армейских унтер-офицеров, с виду был простоват и держался соответствующим образом. Однако Судейкин сразу распознал за этой внешней простотой природную живость ума, хитрость и энергичность. У Рогожкина была небольшая, но очень профессиональная команда филёров, которой он весьма ловко управлял и даже написал для них довольно толковую инструкцию. Новый начальник сразил шпика тем, что с первого дня стал уважительно обращаться к нему по имени и отчеству, и от Рогожкина требовал того же, опуская «ваше высокоблагородие» и другие чиновные эпитеты.
Правда, у последнего это не всегда получалось.
Судейкин начал исправно встречать поезд из Киева, а в свободное время приобщаться к столичной жизни. Надо сказать, что Плеве весьма живо опекал подающего надежды офицера и его семейство. Театры, салоны, приемы-все это произвело впечатление на Судейкина, и даже петербургская погода перестала казаться ему столь мрачной и унылой.
Судейкин встретил долгожданных гостей с Украины. Неожиданно он увидел Бабичеву под руку с молодым офицером, поодаль шел третий. Этого боевика Судейкин знал в лицо. Людей на перроне было немного. Судейкин даже сначала не понял, что кто-то из них встречает его подопечных. Но они все же были. Вернее, она. Миниатюрная, симпатичная брюнеточка, носик востренький, пальтишко, шапочка с меховой опушкой, муфточка, ботики. Казалось, просто кого-то встречающая юная особа, все было бы так, если бы не беспокойные глаза-черные бусинки, постоянно стреляющие по сторонам. Проходя мимо киевлян, она одним едва заметным движением, показала, чтобы они следовали за ней, те подхватили свой скудный багаж и двинулись в заданном направлении. Судейкин «нечаянно» обронил перчатку, и питерские филёры вступили в дело. Приезжие сели к, видимо, заранее нанятому извозчику, который наверняка уже знал адрес, судя по тому, как он моментально рванул с места. Девушка тем временем села в другую пролетку и уехала в противоположном направлении.
Согласно договоренности, Судейкин не стал принимать участия в слежке, а направился в управление.
Вскоре явился Рогожкин.
– Ну-с, Игнатий Васильевич, доложите.
– А что, Георгий Порфирьевич, все чин чинарем, проводили мы господ давешних. На квартирку съемную проехали они, на Лиговке. Хозяйка, Антонова Дарья Петровна, имеет несколько квартир, живет с этого дохода, к революционерам, стало быть, никакого отношения не имеет.
– А что за девчушка встречала гостей?
Рогожкин усмехнулся.
– Эту девчушку, как вы говорите, зовут Ираида Вакулич, она одна из самых активных и решительно настроенных членов «Народной Воли», у нее запросто в муфточке мог быть пистолет.
– Куда она направилась?
– Вакулич поехала к себе домой и оттуда до сих пор не выходила.
– Слежки они не заметили часом?
– Обижаете, чай не первый день работаем. Понимаем, каких господ ведем.
– Ладно, ладно. За гостями следить круглосуточно. Ни на секунду из поля зрения не выпускать. Понятно?
– А чего уж тут непонятного. Не беспокойтесь. Мы квартирку аккурат напротив уже сняли, у той же Антоновой, прямо окно в окно. Удачно получилось. Я уже смены организовал, дворник опять же, давно при нас состоит.
– Хорошо, ступайте, докладывать регулярно. Вот еще что, если девушка выйдет из квартиры одна, известить меня немедленно. Мне необходимо с ней переговорить.
– Все доложим, обязательно, регулярно, а как же, о барышне известим немедленно, – говорил филер, пятясь к выходу.
«Ловок», – с некоторым восхищением подумал Судейкин. «Почему Бабичева? Почему Рачевский ничего не сообщил?» – он терялся в догадках.
Гаккель тем временем уже два часа ожидал Вакулич на ее квартире. Она попросила об этом накануне и дала ключи от самой квартиры, от черного хода, соседнего подъезда и чердака.
Вакулич вошла в квартиру, быстро огляделась, не обращая внимания на сидящего в кресле Гаккеля, прошла к окну гостиной, посмотрела из-за штор во двор. Затем прошла в спальню, где тоже изучала вид из окна.
– Здравствуйте, – наконец резко бросила она Гаккелю, села в кресло напротив, взяла с рядом стоящего столика папиросы и блаженно затянулась. – Вроде хвоста нет, – произнесла она с облегчением.
– Добрый день, сударыня.
– Называйте меня по фамилии. Так будет лучше.
– Хорошо.
– Снимите рубашку.
– Зачем?
– Не задавайте вопросов.
Гаккель подчинился.
Вакулич придирчиво осмотрела руки и торс ничего не понимающего Гаккеля.
– Вы хорошо развиты, это я вам как медик говорю.
– Спасибо.
– Откуда такая мускулатура?
– Я подрабатываю в порту.
– Похвально. Однако времени нет. К делу. Физически вы подойдете для предстоящей операции. Гаккель, скажу откровенно, вы с нами недавно и доверия еще не наработали. Без обид. Однако обстоятельства сложились таким образом, что без вашей помощи не обойтись. У вас появляется весьма реальная возможность заслужить полное доверие наших товарищей.
– Что я должен делать?
– Не торопитесь. Повторяю, вы с нами недавно, в серьезных акциях участия не принимали, а значит, у охранки еще не примелькались. Послезавтра вы должны будете проводить молодую пару. Он – бравый офицер, она его молодая жена. Они отбывают к месту службы мужа. У них, естественно, большой багаж. Вы прибудете на вокзал. Пойдете в камеру хранения. Спросите кладовщика Ивана Зуева, скажете, что от Андрея Петровича. Дадите ему два рубля. Он выдаст вам форму носильщика, жетон и телегу. Переоденетесь у него же. Вернете ему же. Все понятно?
– Два рубля – это форменный грабеж.
– Не надо шутить. Груз багажа тяжел, и характер его таков, что его нельзя доверять носильщикам.
– Да, но носильщики друг друга знают, и могут заметить неизвестного новичка.
– Мы это понимаем, вас незаметно будут сопровождать два наших товарища, которые в случае чего устранят возможные шероховатости. Вам надо довезти багаж и аккуратно разместить его там, где вам укажут.
– Понятно. О характере груза я не спрашиваю.
– И правильно делаете, лишнее знание ни к чему.
– Хорошо. Я могу, наконец, надеть рубашку?
– Не надо, у меня есть час времени. Надеюсь, вы не против? – сказала Вакулич и пошла в сторону спальни.
Вестей от Рогожкина не было, Судейкин не выдержал и поехал на Лиговку.
– Легки на помине, – почти радостно встретил его Рогожкин, – тихо было, а вот зашевелились только что, я уже хотел за вами посылать.
Вскоре из подъезда вышла Бабичева и направилась в близлежащую аптеку. Судейкин незаметно зашел за Бабичевой и встал прямо за ее спиной.
Бабичева попросила средство от головной боли и стала ждать, пока провизор изготовит порошки.
– Здравствуйте, Ирина Михайловна, не оборачивайтесь. Зачем вы здесь? – тихо спросил Судейкин.
Бабичева чуть передернула плечами.
– Спокойно.
– У Дейча разыгралась страшная мигрень. Он не выдерживает таких скачков атмосферного давления.
– Да, в Петербурге это обычное явление, однако я хотел знать, отчего приехали именно вы?
– Они никак не могли решить. Потом придумали легенду про офицера и его жену. Такая пара не вызывает подозрений. Оружие уже в Петербурге, мы уезжаем послезавтра. Но это только часть оружия, если все пройдет нормально, то офицер снова поедет в Петербург в отпуск.
– Оружие на квартире?
– Нет, его привезут завтра утром.
– Хорошо. Будьте совершенно спокойны. Я абсолютно контролирую ситуацию. Поняли? Абсолютно! – Судейкин говорил тихо, но очень внятно.
– Хорошо, – прошептала Бабичева.
– Выполняйте все указания Дейча и остальных. Ваша операция пройдет вполне успешно. Брать мы их будем не теперь. Если это возможно, то необходимо узнать, где склад и источник поставок. Но будьте крайне осторожны, особенно опасайтесь Вакулич, это та, что встречала вас на вокзале.
– Хорошо, – повторила Бабичева.
– Я ушел. Все будет хорошо.
Бабичева получила лекарство, обернулась, в аптеке никого не было.
Дергаев нашел в тайнике записку.
Ему было велено переодеться извозчиком и в девять утра взять пассажира на углу Невского и Большой Морской.
В точно указанное время в крытую пролетку Дергаева сел человек, закутанный в длинный плащ. Шляпа и шарф почти скрывали его лицо.
– Езжайте на Васильевский и не оборачивайтесь, – произнес голос со специфическим акцентом.
– Такада, к чему этот маскарад?
– Не произносите мое имя, за мной следят, да и за вами тоже.
– С чего вы взяли?
– Вы не единственный, кто нам помогает. Вам надо уехать.
– Куда?
– Куда хотите. В Европу. Сможете?
– Я-то смогу, а вот как быть с женой?
– Пока что вам надо спасать себя, а жена сможет приехать потом.
– Для выезда надо иметь не только документы. Вы меня понимаете?
– Мы вас неплохо финансировали.
– Неплохо для жизни здесь.
– Хорошо, но деньги надо заработать.
– Каким образом?
– Судейкин.
– Упаси боже.
– Отказываетесь?
– Судейкин – это фигура.
– Торгуетесь?
– Опасаюсь.
– Судейкин стал очень опасен для нас всех, поэтому выделяемая сумма обеспечит вам приличествующее существование в любой стране. Насколько мне известно, «Народная Воля» тоже приговорила подполковника. Это нам на руку. Товарищи по борьбе относятся к вам неоднозначно, подозревая в неформальных связях с охранкой, вот и реабилитируйтесь. И потом, вы прекрасно знаете, что если началась слежка, то ничего хорошего ждать не приходится.
– Да, знаю. Значит, что-то накопали.
– Это очевидно, я тоже покидаю Россию. Вы согласны выполнить эту миссию?
– Хорошо. Но только я скроюсь сразу, поэтому деньги вперед.
– Деньги будут положены на известный вам счет в Цюрихе, как только все подтвердится.
– Не доверяете? А почему я должен вам доверять?
– Потому что до сих пор живы. Вы удивительный субъект, Дергаев, вам не доверяет никто!
В этот момент путь коляске Дергаева перегородила невесть откуда взявшаяся телега. Он остановился и некоторое время препирался с деревенским мужиком, хозяином телеги. Наконец они разъехались.
– Ладно, будем считать, что договорились, – буркнул Дергаев.
Ответа не последовало. Он обернулся. Такада испарился.
Как и обещал Судейкин, оружие благополучно прибыло в Киев. Господа революционеры испытывали по этому поводу необычайное воодушевление. Бабичеву превозносили до небес, называя не иначе, как «наша Жанна Д’Арк». Гаккель же получил статус «проверенного в деле товарища». Правда, в устах Вакулич эта фраза звучала несколько двусмысленно. Спешно готовилась к отправке вторая партия.
Гаккель тем временем пытался разыскать истинных организаторов поставок оружия. Однако его продолжали держать несколько в стороне.
Филеры Рогожкина вели постоянное наблюдение за Вакулич. Ираида Вакулич, несмотря на то, что была особой энергичной и обладала мужской хваткой, в то же время старалась вести себя с опаской. Но как бы осторожна она ни была, все же некоторые контакты удалось зафиксировать. Рапорты регулярно ложились на стол Судейкину и были один интереснее другого. Особенный интерес вызвали два, поступившие от разных служб.
Судейкин вызвал Рогожкина и ротмистра Панаева, отвечающего за надзор над иностранцами.
– Добрый день, господа, – приветствовал Судейкин их в своем кабинете.
Вошедшие поздоровались.
– Присаживайтесь. Вызвал я вас вот по какому поводу. Вот рапорт вашей службы, Андрей Венедиктович, в нем говорится, что господин Иши Такада встречался с некоей молодой особой. Приведено описание женщины. Расскажите, кто такой Иши Такада?
– Что сказать, Такада-студент университета. Ни в чем подозрительном не замечен.
– Тогда почему он удостоился вашего внимания?
– Он подвизается при японской миссии.
– Студент?!
– Утверждается, что многие сотрудники миссии не владеют русским языком и пользуются услугами Такады как переводчика.
– Такада хорошо говорит по-русски?
– Да, весьма сносно, с акцентом, конечно, но приемлемо.
– Вы сами верите, что дипломат может быть направлен в иностранное государство без знания языка этого государства?
– Потому и следим.
– Понятно. Теперь ваше донесение, Игнатий Васильевич. В нем говорится, что ваши люди зафиксировали контакт Вакулич с неким молодым человеком монголоидной внешности. Приведено описание молодого человека. Не об одном ли и том же вы рапортуете, господа?
Панаев пробежал глазами описание японца.
– Весьма походит на Такаду, – сказал он.
– Да-с, а дама, вылитая Вакулич, – констатировал Рогожкин. – А даты рапортов-то разные, – подметил он.
– Это говорит о том, что Вакулич и Такада встречались неоднократно, – констатировал Судейкин. – Андрей Венедиктович, как вы думаете, что на самом деле связывает японскую миссию и Такаду?