— Мы видели, как ты её повалил, — говорил тот, что был покрупней. — И ты ещё утверждаешь, что ты не бобр?
— Я крыса, — ответил Торпи, но в этот раз в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Никогда не слышал, что крысы умеют валить деревья. А плавать? Ты хоть раз видел крысу, разгуливающую по дну реки?
Торпи таких крыс не видел. Но он всё ещё не мог свыкнуться с мыслью, что в серые разбойники его уже никогда не примут.
— Да ты взгляни на свою толстую морду! — продолжал ворчать старый бобр. — Где ты видел крыс с такими щеками?
Бобрёнку не нужно было смотреть на своё отражение в воде, он уже вволю насмотрелся на себя, когда стоял на коряге. Ему оставалось лишь согласиться с бобром, но почему-то его продолжали мучить сомнения.
Неподалёку от них всплыла ещё одна голова. Это была бобриха.
— Вот вы где! — сказала она. — Я так торопилась!
Она подплыла к Торпи и обнюхала его. В её глазах он увидел круги тёплых солнечных зайчиков.
— Мой Шустрик… — прошептала она. — Наконец-то ты вернулся домой!
Торпи замер от внезапно нахлынувшего на него счастья. Бобриха пахла тополиными почками, и теперь он знал, что так пахнет одно-единственное существо на свете — его родная мама.
Краснотурьинск, 27 сентября 2004