Фрэнсис Элиза Бернетт
Фрэнсис Элиза Бернетт
notes
1
Фрэнсис Элиза Бернетт
Собрание сочинений в четырех томах
Фрэнсис Элиза Бернетт
Том 1
Приключения
маленького
лорда
Два дня из жизни Пичино
Санкт-Петербург «Политехника» 1993
Два дня из жизни Пичино
Повесть
Перевод с английскою Е. М. Чиапякоаой-Вер
Глава I
Если бы Пичино прожил сто лет и стал таким старым, как прадедушка маленького Роберта, Джузеппе, который пошевелиться не может без чужой помощи и, греясь на солнце, все время играет обрывками веревочек, - если бы он дожил и до такой старости, он и тогда не мог бы позабыть эти два странных ужасных дня.
Он иногда рассказывал о них своим товарищам постарше себя - особенно часто Карло, который пас овец и ничего не боялся, даже не боялся подшучивать над форестьери*, - и товарищи говорили, что, по их мнению, Пичино поступил глупо: ведь ему давали все, что он хотел, а значит, дело обстояло не так уж и плохо и можно было бы вытерпеть, хотя все товарищи соглашались с Пичино, что происшествие с водой было ужасным.
Впоследствии, когда Пичино подрос, а мать умерла и отец женился вновь на толстой злой Пауле, которая нередко била его, ему пришлось пасти овец и коз целыми днями в горах, полуприкрытому лохмотьями и голодному. Вот тогда ему случалось мечтать о некоторых кушаньях, от которых он отказывался в те два дня. И Пичино подумывал о том, поступил ли бы он так же и теперь, если бы ему пришлось снова очутиться в совершенно таких же обстоятельствах. Но такие мысли приходили ему на ум, когда он бывал очень голоден или когда с севера дул холодный ветер и море вместо синего делалось серым.
В то время когда это с ним случилось, он был еще совсем маленьким, ему еще не исполнилось шести лет. А когда ребенку нет шести лет, трудно быть вполне самостоятельным. Даже маленький крестьянин-итальянец, который весь день вертится среди овец и ослов - его самых близких друзей,- и тот все-таки нуждается в том, чтобы мать, сестра или брат заботились о нем.
А кроме того, семья Пичино смотрела на него, как на известного рода капитал, и поэтому к нему были внимательнее, чем к другим детям. Причиной этого было то, что он был хорошенький, удивительно хорошенький. Его братья и сестры не были красивы, но он был настоящим красавцем с самого первого дня рождения с каждым последующим днем все хорошел. Еще когда совсем крохотным его таскали на руках точнобольшой куль, обернутый в лохмотья, всех восхищали его огромные черные глаза с длинными, бархатистыми ресницами. И как только на его маленькой головке показались мягкие, шелковистые волосы, они завились густыми прелестными кудрями. Его кругленькие щечки и подбородок были очаровательны, и на них появлялись ямочки, когда он смеялся. На него всегда засматривались. Крестьянки называли его херувимом. Так они говорили об очень красивых детях, потому что понятие о детской красоте сложилось у них на основании тех роскошных картин и богато одетых статуй, которые им случалось видеть в церкви. Но больше всех им любовались форестьери.
*Так называют в Италии всех иностранцев. - Прим.перев.
Это обстоятельство играло особую роль в жизни Пичино.
Его семья жила в горах около маленького старинного городка, расположенного в двух или трех часах езды от одного из модных приморских итальянских курортов. В этот старинный городок постоянно приезжали иностранцы-путешественники, чтобы осматривать его древние постройки.
Приезжие богатые люди, которые, казалось, только и делали, что веселились, предпринимали обыкновенно поездки в колясках по красивой дороге, которая круто вилась вдоль берега среди оливковых рощ и виноградников и дальше исчезала в горах. Они всегда привозили с собой большие корзины, полные чудесных вкусных вещей. Слуги вытаскивали корзины и расставляли их содержимое на белых скатертях, постланных на траве в тени деревьев. И тогда приезжие начинали есть, пить вино, а потом осматривали старый город Чериани. По-видимому, им нравились его старинные здания.
Для детей города Чериани и его окрестностей такие дни бывали великолепными праздниками. Услышав о приближении компании иностранцев, они собирались в кучу и отправлялись разыскивать место, где остановились приезжие. Найдя его, они спокойно усаживались рядами возможно ближе и внимательно следили за всем происходящим, точно это было своего рода театральное представление, за вход на которое они заплатили деньги. Все они - мастера попрошайничать - знали, что у форестьери всегда было много мелкой монеты, которую они охотно раздавали, иные по доброте, а иные, чтобы отвязаться от попрошаек.
Кроме того, дети по опыту знали, что те вкусные кушанья, которые оставались несъеденными, никогда не укладывались обратно в корзины, а доставались тому, кто просил их для себя. Поэтому дети сидели, не трогаясь со своих мест, весело поглядывали на пиршество и переговаривались, показывая свои белые зубы и делая гримасы. Они твердо надеялись, что их ждет обильная пожива, когда коляски поедут обратно по извивающейся дороги в Сан-Ремо, к белым отелям с множеством красивых балконов.
Благодаря этим пикникам и была открыта ценность Пичино. Его, крошечного ребенка, нянчила в то время маленькая сестра Мария. Она ни за что не хотела отставать от своих товарищей и всегда брела позади их со своей ношей на руках.
Вскоре дети заметили, что форестьери прежде всего обращали внимание на черненькую детскую головку с большими бархатными глазами. И раз их внимание останавливалось на Пичино, это имело очень приятные последствия и для других. Вся ватага получала больше кексов и бутербродов, цыплячьих ножек и кусочков дичи. Марии давали для Пичино мелкие серебряные монеты, а сама она получала иногда и целые франки за то, что была его сестрой и нянькой. А потом добрые джентльмены и леди, не желающие обижать других детей, раздавали и им сольди.
Дети часто возвращались в Чериани с приятным сознанием, что это был для них хороший рабочий день. Дурным рабочим днем они называли такой, когда напрасно протягивали руки, бегая за колясками и жалобно крича: «Uno Soldino, Ъеllа S1gnora!1» А в ответ им только отрицательно качали головой.
Пичино по рождению своему принадлежал к тому разряду людей, которые в детстве, и даже позднее, будучи взрослыми, твердо уверены в том, что англичане и американцы приезжают на красивую Ривьеру для того, чтобы можно было попрошайничать и всячески выманивать у них мелкие деньги, Мария была умной девочкой. Она многому научилась, повсюду таская за собой маленьких сестер и братьев, и очень скоро поняла, почему они получают вкусные кусочки из корзин.
--Это они ради Пичино подают,-говорила она подруге.- Они хотят посмотреть на него поближе и потрогать его щечки. Им нравится, когда он смеется и у него на щеках показываются ямочки. На меня бы они не стали смотреть, Кармела. Да и на тебя тоже. К нам они и не подошли бы.
Это была совершенная правда. Маленькие зрители пикников были очень живописны, но так ужасно грязны, что подходить к ним было опасно. У всех путешественников из Сан-Ремо составилось мнение, что в Чериани никто никогда и не слыхал о мыле и что воды там боятся точно какого-нибудь ядовитого вещества. И это мнение имело под собой прочное основание.
- Они настолько же грязны, насколько беззаботны и надоедливы,- говорилио них.- А что, если бы кого-нибудь из них взять и вымыть с ног до головы?
Нельзя было быть грязнее Пичино. Какой он ни был хорошенький, но в иные дни даже самые восторженные леди не осмеливались взять его на руки. Можно было только издали любоваться его бархатными глазами и бросать ему пирожки и сольди. Его глаза всегда зарабатывали ему сольди и пирожки. И их было все больше и больше, по мере того как он подрастал. Теперь не только Мария и ее товарищи, но и сама мать Пичино начинали смотреть на него, как на источник дохода.
- Если он будет петь, когда вырастет,-говорила его мать, - то набьет себе полные карманы денег. Он будет петь перед отелями и в садах вилл, и каждый ему что-нибудь даст. Странные люди эти форестьери: дают ребенку хорошие деньки за то, что у него длинные ресницы. А у него-то, слава тебе, пресвятая Мария, они очень длинны. И как он еще о них не споткнется!
Мать Пичино была самой бедной из всех бедных. У нее было семеро детей и голая хижина, в которой они могли укрыться, но денег, чтобы их кормить и одевать, совсем не было. Ее муж, беззаботный лентяй, почти никогда не работал. А если ему и случалось заработать несколько сольди, то он живо их спускал и не давал тратить на такие пустяки, как'топливо и пища.
Не будь Пичино итальянцем, он бы умер с голоду или от холода еще задолго до того происшествия, которое с ним случилось. Но на Ривьере солнце греет щедро и климат мягкий. А народ там родится веселый и беззаботный и не обращает внимания на многое, что тревожит серьезных людей других стран. Что же касается Пичино, то он был счастлив, как бывает счастлив крошечный кролик, птенчик или маленький дикий зверек.
Когда он настолько вырос, что начал ходить и бегать, то для него начались чудные дни. Ему казалось, что жизнь состоит из теплых солнечных лучей, просвечивающих сквозь виноградные лозы и ветки оливковых деревьев, из согретых солнцем трав и цветов, из вкусного черного хлеба, который он жевал с наслаждением. Прекрасны были и те дни, когда Мария тащила его за собой к зеленым лужайкам, где сидели важные господа и ели великолепные кушанья, а после обеда давали ему кексы, чудесные кусочки птичек и сольди, все время переговариваясь между собой и повторяя всегда одно и тоже: что он самыйхорошенький мальчик, какого они когда-либо видели, и что у него самые чудные глаза.
*Сольди, прекрасная госпожа.
280___
- Ах! Какие у него ресницы! Посмотрите на его ресницы! - говорили они.- Какие они густые! Они, пожалуй, длиной с целый дюйм!
Иногда Пичино даже надоедали разговоры о его ресницах, но, как настоящий итальянец, он понимал, что должен быть им благодарен, так как они приносили ему счастье. Как-то раз пришел в Чериани один человек, попросил мать Пичино усадить его на камень, а сам принялся рисовать его. Кончив рисовать, он дал матери Пичино много франков, чему та была очень рада. Но Пичино остался недоволен. Ему скучно было сидеть так долго на камне.
Это случилось за год до тех ужасных двух дней. А началось все с того, что на Пичино надели удивительные панталоны, которые были ему слишком велики. Один из его братьев вырос из них, проносив их изрядное время. Они были настолько истрепаны, насколько обширны, и настолько же грязны, насколько истрепаны, но Пичино очень гордился ими.
Он пошел показывать их своему любимому товарищу по играм и приятелю, ослу. Его сарайчик был рядом с комнатой, где спал Пичино. Это был маленький и такой славный осел! Он мог снести ношу, величиной почти с тот сарайчик, где сам помещался. И у него были пушистые уши и мягкие, пушистые бока, а ресницы и глаза такие же красивые для осла, как у Пичино они были хороши для мальчика.
Осел почти все время работал, но когда он был дома, то Пичино не расставался с ним. В холодные дождливые дни Пичино сидел с ним в его маленьком плохеньком сарайчике, разговаривал и играл с ослом, а не раз и засыпал, положив свою кудрявую головку на его теплый бок. В хорошие дни они вместе гуляли. Осел щипал траву, а Пичино воображал, что он уже настоящий пастух. Ночью Пичино, проснувшись, слышал, как кряхтит и шевелится осел. Перегородка, разделяющая их, была так тонка, что казалось, будто они спят рядом в одном помещении.
Разумеется, Пичино нашел необходимым пойти и показать свои новые панталоны ослу.
- Теперь я мужчина, - сказал он, встав прямо перед головой осла; две пары блестящих глаз нежно посмотрели друг на друга.
После этого осел и мальчик вышли прогуляться. Всегда, когда Пичино уходил из дома с ослом, мать и Мария не беспокоились о нем. Ведь они никогда не отходили далеко от дома. Пичино был еще слишком мал, да к тому же и поблизости они находили такие чудные местечки, где приятно было резвиться вдвоем.
Стояло самое прекрасное время года. Солнце ласково пригревало, но не палило.
Цвели анемоны и алели в траве дикие тюльпаны. Пичино не знал, сколько времени они гуляли. Он прекрасно позавтракал куском сухого черного хлеба без всякой приправы. Мать его все это время очень бедствовали и у
нее едва хватало денег даже на хлеб.Пичино, вполне довольный жизнью, разгуливал по лужайкам и рвал полными пригоршнями желтые и красные тюльпаны. Осел улегся в траве, а Пичино сел около него и начал украшать красивыми яркими цветочками свою шляпу, как, бывало, делала это Мария.
Когда он надел свою старую мягкую фетровую шляпу остроконечной формы с широкими полями, украшенную красными и желтыми цветами, которые торчали в разные стороны и спускались на его мягкие густые кудри, то сделался удивительно хорошеньким, скорее, похожим на живую картинку, чем на настоящего ребенка. Он сидел в этом уборе и глядел вдаль, на кусочек синего моря, виднеющийся между скалами, как вдруг прибежала Мария.
- Осел! - кричала она.- Осел!
Плача, она схватила его за руку и потащила домой. Ноги Пичино были слишком коротки, и он едва поспевал за нею. Мария часто горячилась и всегда в такие минуты ходила очень быстро. Пичино привык к этому.
Все его родные кричали, бранились и 'размахивали руками из-за малейшего пустяка. И у матери его, и у соседей слезы, крики и восклицания вырывались при первом удобном случае, как и у всех прочих итальянских крестьян. Поэтому Пичино нисколько не удивился, что Мария налетела на него точно вихрь, бормоча сквозь слезы что-то невразумительное. Он только не понял, причем тут осел, и сам осел этим, должно быть, озадачился, потому что встал и пошел вслед за ними по дороге.
Но когда они подошли к дому, для Пичино стало ясно, насколько происшедшее событие было важным и необыкновенным.
Пичино увидел старого человека, который стоял у двери и разговаривал с матерью. Вернее, он старался изредка вставить слово среди потока ее слез, ударов в грудь и жалоб, смешанных с упреками мужу, который стоял тут же, смущенный и сердитый.
- Лентяй, негодная тварь! - кричала она. - Дармоед! Ничем ты не помогаешь мне кормить детей! Я только одна и работаю, я и осел. Без осла мы бы с голоду умерли! Да, с голоду! А он продал его, бедное животное! Продал ради своей утехи. А я умирай тут без осла! И он еще ко мне привел этого мошенника, которому продал осла!
Пичино, хоть и был еще так мал, понял, что отец продал осла и его уведут от них. Он громко вскрикнул, вырвался из рук Марии, подбежал к ослу, крепко обхватил его переднюю ногу и прижался щекой к серому ослиному боку.
Около часа мать то плакала, то бранилась. Она упрекала поочереди и мужа, и старика, купившего осла. Подошли соседи и поддержали ее. Все согласились, что старый Беппо - ростовщик и мошенник, который провел пьянчугу Аннибала. Старого Беппо так ошеломила буря бранных слов, которыми его осыпали, что он наконец согласился оставить осла у матери Пичино дня на два, чтобы она могла окончить начатую с его помощью работу. И он ушел, ворча громко, и унес с собой веревку, которую приготовил для осла.