Что же нужно Его Величеству? Кэтсби думает, что король хочет сбежать. Это, безусловно, не так: Шекспир наградил Ричарда Третьего многими пороками, но трусости среди них нет. Наоборот, король отважен до безумия. Вдобавок, он сам говорит, что не боится сражаться в решающий момент.
Чтобы понять значение фразы «Коня! Коня! Всё царство за коня!», надо учесть, что язык Шекспира богат всевозможными литературными изысками. К примеру, что означают слова: «Шесть ричмондов, я думаю, на поле. Я пятерых сразил, но не его»? О каких шести ричмондах идёт речь? Дело в том, что в пятнадцатом веке дворян высокого ранга было легко отличить в бою: они сражались в доспехах и верхом. По мнению некоторых современных исследователей, говоря о шести ричмондах, Ричард имеет в виду шесть тяжеловооруженных рыцарей в неприятельском войске. Один из этих шести рыцарей — граф Ричмонд, но во время боя, конечно же, их непросто различить между собой. В то же время, отличить их от всех остальных не составляет труда — это всадники. И теперь становится понятен смысл фразы Ричарда: ему нужен не конь, а всадник! Он хочет сразиться с последним, шестым всадником, который и должен быть графом Ричмондом.
В этом отрывке Шекспир дважды использует один и тот же литературный приём: называет целое по его части. Так, ричмондами названы шесть всадников, только один из которых Ричмонд, а конём назван всадник. Этот приём называется «синекдоха» и часто встречается в самых разных случаях. К примеру, клинком называют меч, кровом называют дом, лицом — человека и. т. п.
Распространено ошибочное мнение, что король ищет коня для того, чтобы продолжить бой верхом. Это значит, что в критический момент, оставшись посреди боя без коня, Ричард пробивается из «глотки смерти» в свой лагерь, чтобы там найти (если повезёт) коня, а после этого вернуться в сражение, чтобы убить Ричмонда. Выглядит это сомнительно для реального сражения и уж совсем маловероятно для сверхплотной развязки шекспировской драмы. Гораздо характернее для такого персонажа, как Ричард, желание рискнуть всем и попытаться пешим пробиться к последнему всаднику. Кроме того, Ричард говорит Кэтсби, что устоит (в оригинале stand) — в этом есть намек на то, что он продолжит бой пешком. И, действительно, сразу же после фразы «Коня! Коня! Всё царство за коня!» начинается новая сцена, в которой Ричард Третий сражается с графом Ричмондом и гибнет от его руки.
Еще одна интересная игра слов встречается во фразе: «Раб! Жизнь свою на кон бросая, Перед костями смерти устою». Здесь обыгрывается двойное значение слова «кости»: символ смерти и игральные кости. В оригинале эта игра слов построена на двойном значении слова «die»: как глагол, оно значит «умирать», а как существительное — «игральная кость».
Глава 4
Глаз ветра
В древней скандинавской поэзии поэты-скальды старались не употреблять слова в прямом значении. Например, вместо слова «корабль» скальд говорил «олень моря». Вместо слова «щит» — «луна ладьи», поскольку викинги вешали свои круглые щиты на борт корабля, то бишь, оленя моря. Подобные словосочетания называются кённингами. Это один из трёх основных поэтических приёмов поэзии скальдов.
Занятно, что чуть ли не самое известное слово современного английского языка происходит от одного из таких древнескандинавских кённингов. Этот кённинг — «глаз ветра», а означает он: окно. Вслед за скандинавами, англичане стали называть окна выражением «глаз ветра». Первое упоминание словосочетания «wind eye» относится к 1225 году. Со временем выражение «wind eye» превратилось в привычное «window». А в поэзии у слова «window» осталось архаичное значение — «глаза», «очи». Любопытно, что русские слова «око» и «окно» тоже имеют общее происхождение.
В России из всей поэзии скальдов наиболее известны «Висы радости» Харальда Сигурдсона. Этот варяжский принц, пират и поэт 11-го века посватался к Елизавете — дочери киевского князя Ярослава Мудрого. Получив отказ, он совершил несколько очень удачных набегов на Южную Европу, захватил баснословные богатства, стал норвежским королём и только после этого получил руку русской княжны. Во время своих странствий он написал шестнадцать строф, посвященных «Элизабет, дочери конунга Ярицлейва». В них Харальд описывает свои приключения и успехи. При этом каждая строфа заканчивалась словами: «Но девушка на Руси не благосклонна ко мне». Вот вторая из шестнадцати строф оригинала, в которой говорится о набеге на Сицилию:
В оригинале кённинг «vengis hjörtr» — «олень моря» как раз и означает «корабль». Кроме того, в оригинале этой висы видно, что в каждой паре строк три слова начинаются на один и тот же звук. Это показывает, как в поэзии скальдов используется её второй основной приём — аллитерация.
Третьим основным приёмом у скальдов была жесткая структура стихотворения. Строгие правила поэзии скальдов привели к её окостенению. Михаил Гаспаров в «Очерке истории европейского стиха» так пишет об этом: «Совершенно очевидно, что столь жестко организованный стих теряет всякую гибкость, становится достоянием изощренных профессионалов».
И, действительно, изощрёнными стилистическими приёмами скальдов почти никто не пользуется. Одно из немногих исключений — эльфийские стихи Джона Рональда Руела Толкина. Он наделил своих высоких, светловолосых и светлоглазых эльфов многими скандинавскими чертами. А будучи выдающимся знатоком средневековой поэзии, в эльфийских стихах Толкин умело пользуется стилистическими приёмами скандинавских скальдов. Так, к примеру, в следующем отрывке в каждой строке ровно три слова начинаются на один и тот же звук.
Но вернемся к слову «window». Мы знаем, что его архаичное поэтическое значение — «глаза», «очи». Именно это значение обыгрывает Шекспир в весьма любопытном монологе Якимо в пьесе «Цимбелин»:
В этом отрывке Шекспир пользуется характерным приемом: создает красивый образ с помощью сложной игры слов. Дело в том, что центральный объект в монологе Якимо — огонь свечи. По одну сторону от него находятся закрытые окна-«windows», за которыми — синее небо. А по другую сторону находятся закрытые очи-«windows», за которыми — синие глаза.
У Шекспира крайне редко встречаются банальные образы и сравнения. И монолог Якимо — это единственное место во всех шекспировских пьесах, где цвет «blue» (голубой, синий) описывает небо.
Глава 5
Слон бьет с3 — мат
В правилах Международной Шахматной Федерации один раздел посвящён рокировке. Там говорится, что шахматист может рокироваться, если его король и ладья еще не ходили, а также, если выполнено ещё несколько условий. Сама рокировка происходит следующим образом: король передвигается на две клетки в сторону ладьи, а ладья ставится на поле, через которое прошёл король.
Однажды смекалистый голландский мастер Тим Краббе провел королевскую пешку и превратил её в ладью и при этом не ходил королём. А потом, к вящему ужасу шахматных бюрократов, он сделал совершенно законную вертикальную рокировку. После этого в правила добавили ещё одно условие о том, что рокируют только по горизонтали.
Шахматы изредка упоминаются в крупных поэтических произведениях и обычно читателю достаточно знать основные правила, чтобы понять, о чём идёт речь. Одно из немногих исключений — первая реплика Катарины в «Укрощении строптивой». Когда отец Катарины предлагает женихам ухаживать сперва за ней, как за старшей дочерью, она произносит:
Дословно это значит:
Как мы уже знаем, Шекспир часто и мастерски использовал сложную игру слов. Для того чтобы понять игру слов в этой реплике, надо знать, по каким правилам играли в шахматы в елизаветинской Англии. В наши дни часто слабейшая сторона ищет спасения с помощью пата (по-английски пат — stalemate, а мат — checkmate или просто mate). Но во времена Шекспира в шахматах запатованная сторона побеждала! Это значит, что в своей реплике строптивая Катарина лишь с виду показывает свою слабость. Но в то же время она игрой слов тонко намекает на то, что она при всей слабости ничуть не хуже мужчин.
Дословно перевести эту реплику невозможно. Вместе с тем, совершенно необходимо, чтобы в первых словах Катарины был нетривиальный второй смысл. Например, так:
Говоря о гениальном Шекспире, уместно вспомнить некоторых его менее талантливых современников. Обычно взбалмошные гении развивают искусство в новых направлениях. А сохраняют и приумножают все новое — методичные образованные зануды. Одним из таких выдающихся зануд был Карел ван Мандер — голландский художник, драматург и искусствовед. Он был художником неплохим. К примеру, его картина «Сад любви» выставлена в Эрмитаже.
Ван Мандер был весьма наблюдателен: прожив в Риме три года с 1574 по 1577, он был первым, кто обнаружил римские катакомбы. На обратном пути в Голландию он посетил Вену и вместе со скульптором Хансом Монтом воздвиг триумфальную арку для императора Рудольфа Второго. Будучи в Италии, ван Мандер прочитал жизнеописания художников, составленные Вазари. Вдохновившись этой работой, он написал в стихах основательный труд под названием «Книга о художниках». Эта книга стала первым энциклопедическим искусствоведческим трудом в Северной Европе. Одним из учеников Карела ван Мандера был великий Франс Хальс, который, как и полагает гениям, не перенял маньеризм своего учителя, но открыл собственное уникальное сочетание барокко и реализма.
А в наши дни Карел ван Мандер известен одной своей картиной, которую он написал во время визита в Англию в 1603—04 годах. Эта картина изображает двух человек, играющих в шахматы. Некоторые исследователи считают, что изображены Бен Джонсон и Уильям Шекспир.
Карел ван Мандер, «Бен Джонсон и Уильям Шекспир играют в шахматы»
Два современника, поэта, актера, драматурга. Начитанный столичный интеллектуал Джонсон играет белыми против малообразованного провинциального Шекспира — величайшего поэта всех времен.
Иногда зануда Джонсон упрекал Шекспира. Однажды — в том, что действие «Зимней сказки» происходит в Богемии на берегу моря, в то время, как у Богемии нет выхода к морю. Другой раз — в недостаточной элитарности произведений Шекпира. Но когда Шекспир умер, Джонсон посвятил ему прекрасную оду «Памяти моего ненаглядного» и оценил его талант по достоинству.
Шахматные зануды выяснили, как выглядели фигуры в те времена и восстановили позицию. На ней если черные побьют слоном на с3, то белые получают мат. На картине Шекспир держит в руках черного слона и собирается сделать ход.
Глава 6
Немногие
Немногие — the Few — так в Британии называют летчиков, которые в 1940 году выиграли Битву за Британию и фактически спасли британцев от фашисткого нашествия. Отчасти прозвище the Few отсылает к словам из шекспировской речи Генриха Пятого «We few, we happy few, we band of brothers», что в переводе означает «Мы — немногие, мы — счастливые немногие, мы — ватага братьев».
Но в основном прозвищем «Немногие» летчики обязаны фразе из речи Уинстона Черчилля, которую он произнес в 1940 году: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов так сильно не были обязаны столь многие столь немногим.»