Астрология была популярна в елизаветинские времена. В 37 пьесах Шекспира есть более ста аллюзий на разные астрологические темы. В те времена уже было хорошо известно, что луна вызывает приливы и отливы. Вот так Шекспир описывает лунное затмение:
Игра слов в пьесах Шекспира встречается сплошь и рядом. Она есть даже в названии одной из пьес. Каждый, кто читал или смотрел «Много шума из ничего», вероятно, замечал, что название пьесы несколько странно. Как правило, названия пьес Шекспира просты, понятны и связаны с происходящим. А тут — Много шума из ничего, Much Ado About Nothing…
Мы знаем, что во времена Шекспира произношение слов отличалось от современного. Поэтому игру слов, основанную на старинном произношении, мы не замечаем. Слово nothing в те времена произносилось практически, так же, как и слово noting, означающее «подслушивать», «подсматривать», «подмечать». А именно этим весьма часто и занимаются персонажи пьесы. Более того, сцена признания в любви Бенедикта и Беатриче построена на этой игре слов.
Здесь каламбур nothing/noting обыгрывается один раз Бенедиктом и трижды — Беатриче. Чего только стоит ее фраза I confess nothing, nor I deny nothing»!! У нее могут быть четыре различных значения:» (Я не признаюсь ни в чем) / (я признаюсь в подслушивании), (но и не отрицаю ничего) / (но и не отрицаю подслушивания)». Ещё одна любопытная и тоже непереводимая игра слов встречается в этой пьесе в словах Бенедикта, когда он говорит о том, какой должна быть девушка, чтобы он на ней женился.
В этом монологе есть фраза «noble, or not I for an angel». Достловно она означает: «благородной, или не (женюсь), будь она ангелом». Это один из бесчисленых каламбуров Шекспира. Дело в том, что словами noble и angel называли в те времена золотые монеты, причем ангелы ценились чуть выше ноблей. А название «ангел» возникло оттого, что на монете был изображен архангел Михаил, убивающий дракона.
Золотой ангел (корабельник), Англия, XV век
На обратной стороне у нобля и у ангела был изображен корабль. Поэтому в России эти монеты называли «корабельниками», а стоили они в два раза дороже золотого червонца. Например, у Карамзина в «Истории Государства Российского» читаем: «… в 1486 году Иоанн послал царю три шубы ― рысью, кунью и беличью, ― три соболя и корабельник, жене его и брату, калге Ямгурчею, по корабельнику, а детям по червонцу».
Ещё одну интересную игру слов можно увидеть в диалоге между Макбетом и леди Макбет. Этот диалог происходит в тот момент, когда два убийства уже совершены, а третье — запланировано.
На первый взгляд, единственная особенность этого отрывка — четырехкратное упоминание слова «кровь» (blood). Начатая здесь тема крови продолжится позже, когда Леди Макбет будет пытаться отмыть кровь с рук. Но в этом отрывке есть еще две нетривиальные игры слов.
В конце этого отрывка Макбет спрашивает «What is the night?» С одной стороны, он спрашивает: «Что с ночью?», то есть хочет узнать время. С другой стороны, слова «ночь» (night) и «рыцарь» (knight) по-английски звучат одинаково. И Макбет, которого в данный момент тревожит не то совесть, не то — страх перед будущим, интересуется: «Кто это — рыцарь?» То есть, Макбет мысленно сравнивает свои действия с рыцарским кодексом поведения.
Леди Макбет отвечает на вопрос мужа и говорит, что не отличить ночь от утра. При этом она использует выражение «which is which», что в переводе означает приблизительно «что есть что». Это одно из очень многих выражений, которые придумал Шекспир и которые вошли в английский язык. В данном случае использование этого выражения особенно примечательно, поскольку практически сразу же после этих слов начинается сцена с тремя ведьмами. А слова «ведьма» (witch) и «что»/«которое» (which) звучат по-английски одинаково.
Примечания переводчика
К счастью, русский язык настолько богат и гибок, что позволяет сделать адекватный перевод этого отрывка с помощью каламбуров «просторы царь — просто рыцарь» и «ведь мы — ведьмы».
Часть 3
Примечания переводчика
Глава 1
Узнать цитату
В 1918 году британские войска воевали с турками в Палестине. На 14 февраля была запланирована атака на арабскую деревню Михмас. В ночь перед атакой майор Вивиан Джильберт читал Библию. Прочитав 14-ю главу Первой Книги Царств, майор бросился к командиру полка, тот созвал экстренное совещание и план атаки был полностью изменен. О чем же говорится в 14-й главе? Там идет речь об отважном Ионафане, который во главе небольшого отряда евреев сражался против филистимлян. И однажды Ионафан хитростью захватил деревню филистимлян. А называлась деревня… Михмас.
14: Между переходами, по которым Ионафан искал пробраться к отряду Филистимскому, была острая скала с одной стороны и острая скала с другой: имя одной Боцец, а имя другой Сене; одна скала выдавалась с севера к Михмасу, другая с юга к Гиве… И сказал Ионафан: вот, мы перейдем к этим людям и станем на виду у них… Когда… они стали на виду у отряда Филистимского, то Филистимляне сказали: вот, Евреи выходят из ущелий, в которых попрятались они…
Англичане с успехом повторили хитрость Ионафана: небольшой отряд пехоты прошёл по ущелью между скалами Боцец и Сене, а турки, как когда-то филистимляне, решили, что они окружены и поспешили сдаться в плен.
«В ту ночь в Михмасе мы убили или взяли в плен всех турок и таким образом, спустя тысячи лет, британские войска успешно применили военные хитрости Саула и Ионафана…» — так спустя 5 лет написал в своей книге майор Вивиан Джильберт.
Узнавание цитат редко помогает в военных операциях, но для переводчика это умение часто может оказаться необходимым.
Известная библейская фраза «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» впервые встречается в Ветхом Завете в 13-й главе книги пророка Осии. Этими словами Всевышний призывает кару:
14: От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Раскаяния в том не будет у Меня.
Второй раз в точности эта же фраза встречается в Новом Завете в Первом послании к Коринфянам. Но там ее смысл полностью противоположный — это насмешка над бессильными смертью и адом:
54: Когда же тленное это облечется в нетление и смертное это облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победой».
55: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?
И если в первом случае пунктуация соответствует смыслу, то во втором — конечно же, нет. Точнее было бы записать так: «Смерть! где твое жало?! ад! где твоя победа?!» В этом варианте дополнительная пара восклицательных знаков помогает выразить характерный для Нового Завета пафос торжества над смертью. Эту особенность пунктуации обязательно надо учитывать при переводе аллюзий на библейский текст. Например, в известном стихотворении английского поэта Алескандра Поупа две последние строчки очень близки к библейской фразе.
В 1921 году Альберт Эйнштейн впервые посетил США. Эйнштейн был сионистом и его визит был туром в поддержку образования Израиля. Впрочем, великий учёный дал несколько лекций в Принстонском университете, где был награждён почётной степенью. Эйнштейн со школьной скамьи был с языками не в ладах, поэтому читал лекции на родном немецком.
На церемонии награждения президент Принстонского университета произнес такие слова: «Мы приветствуем нового Колумба науки, который в одиночку плывет сквозь мысли странные моря». Вряд ли Эйнштейн узнал эту цитату из Вордсворта. А ведь ему сделали самый серьезный комплимент, который может получить ученый в англоязычном мире — Эйнштейна сравнили не только с Колумбом, но и с Ньютоном.
Статуя Ньютона в Кембридже
В конце XVIII века Уильям Вордсворт учился в Кембридже. Из окна своей комнаты он видел статую Ньютона. Позже в ставшей классической поэме «Прелюдия» Вордсворт написал:
Поэтические цитаты встречаются на каждом шагу, нужно только присмотреться. Взглянем, например, на подсластитель Sweet’n Low.
Подсластитель Sweet’n Low
Скрипичный ключ и нотный стан напоминают об английской колыбельной XIX века на слова Альфреда Теннисона.