– А вы уверены, что точно мне?
– У меня других Эмилей среди постояльцев нет, – усмехнулась хозяйка. – Да и во всём городе двух не сыщешь. Так что точно тебе. Пойди, возьми в прихожей.
Эмиль взял конверт в руки. Обычный, белый, заклеен ровно, подписан аккуратно. «Эмилю, Базарная, 14». Всё верно. Но как, чёрт побери?
Глава 3.
Эмиль поправил белую кружевную скатерть на журнальном столике и положил конверт перед собой. С одной стороны, глупо было предполагать, что внутри бациллы сибирской язвы или ещё какая-нибудь отрава. С другой, как кто-то мог знать, что письмо попадет в нужные руки, если даже Нонна Михайловна нигде не записала, как зовут её нового постояльца? Эмиль взял нож для бумаги, повертел его в руке и положил обратно. Потом поднял конверт и поднес к носу. Едва уловимый аромат сладких духов казался незнакомым. Во всяком случае, точно не то, чем пользуется Нонна Михайловна. Эмиль решительно рванул бумагу ножом и перевернул прорезью вниз. На столик, кружась, медленно упала вырезанная из бумаги буква «Я». Эмиль потряс конверт и заглянул внутрь, но ничего больше не увидел. Ни записок, ни каких-нибудь ещё бумажек. Только тонкая, едва поблескивающая буковка, которая сейчас лежала на узорах скатерти. Эмиль глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.
За окном шумел город. Верещали птицы, сигналили и гудели машины. Всё, как обычно, вроде бы.
Эмиль вышел из комнаты и аккуратно закрыл за собой дверь. Нонна Михайловна восседала на террасе в компании пузатого чайника и блюда с сушками.
– О, давай, присаживайся, – обрадованно воскликнула хозяйка. – Чай пить – не дрова рубить.
– Спасибо, – кивнул Эмиль, усаживаясь. – Сушки с маком?
– Очень вкусные. Ты с молоком пьёшь?
– С ромом, – ответил Эмиль. Поймав недоумённый взгляд, он спохватился и, улыбнувшись, поправился: – Это если кофе. А чай просто с сахаром.
– Вот и хорошо. Наливай.
– Нонна Михайловна, а кто с письмом приходил, не помните?
– Я его не знаю, – пожала плечами хозяйка. – По-моему, тот же, что про тебя спрашивал.
– А! – понимающе кивнул Эмиль. – Я вот сегодня был в хинкальной, там, наверху, и познакомился с одним господином. Тот тоже пожилой, в очках, волосы седые.
– Ой, да ну тебя! – рассмеялась Нонна Михайловна. – То старый чудак Тариэл, повар-самоучка. У него, прости Господи, вместо мозгов в голове чахохбили. Я тебя умоляю, не будет он никому письма слать, у него вся жизнь на кухне да в кафе.
– Но больше я в этом городке ни с кем не знаком, – пробормотал Эмиль.
Оставив в чашке недопитый чай, а в блюдце половину сушки, он вышел с террасы. Нонна Михайловна проводила гостя странным взглядом и промолчала.
Старый дом, сложенный из серого пористого камня, прятался в деревьях, и только одна стена, выходившая на улицу, оставалась открытой. Эмиль дотронулся до прохладной неровной поверхности и провёл по ней пальцами. На дорожку, уходящую в тенистый дворик, приземлился белый с коричневыми пятнами голубь. Он поглядел на Эмиля, наклонил голову и открыл клюв. «Вот, даже он смотрит на меня так, будто что-то не в порядке, – невесело усмехнулся про себя Эмиль. – Чёрт, что делать-то?»
Путаница сводила с ума, и невозможно было понять, что вообще происходит. Если кто-то чего-то хочет, то почему об этом нельзя сообщить напрямую и без глупостей? Да и трудно предположить, что хорошие новости можно передать таким загадочным образом. С другой стороны, если есть слежка, то для чего о ней предупреждать? Опять же, что это за мужик появляется здесь уже второй раз? Откуда он знает адрес? Вообще нелепо как-то. Подбрасывать конвертики – это, скорее, девчачья забава. Тяжело вздохнув, Эмиль прошёл вглубь сада.
Шелест ветра в листьях напоминал о детстве, о вечерах в старинном парке, успокаивал, словно нашептывая: «Всё будет в порядке». Проблемы остались вдали, и сама собой пришла мысль о прогулке по морскому берегу. Эмиль подмигнул сам себе, улыбнулся и вышел на улицу.
Сразу за рынком дорога круто сворачивала к морю. Здесь властвовали частные торговцы. Несчастных отдыхающих, изо всех сил пытавшихся прорваться к пляжу, отовсюду атаковали напористые люди, предлагавшие всё необходимое для лежания на песке: горячую кукурузу, бейсболки, надувных крокодилов и картины из ракушек. Со всех сторон пахло пивом, персиками и резиной. Эмиль постарался поскорее проскочить мимо бурлящего пёстрого торжища и почти бегом свернул на узкую кипарисовую аллею.
По засыпанной красноватым мелким щебнем дорожке чинно прогуливались пожилые пары и мамы с колясками. Эмиль перевел дух и медленно зашагал вдоль цветущих кустов и стройных деревьев.
Аллея закончилась, уткнувшись в павильон под вывеской «Советская чебуречная». Поддавшись на аппетитный запах, Эмиль открыл массивную металлическую дверь и шагнул внутрь.
На всех стенах алели кумачовые полотнища, в подвешенных к потолку колонках играло что-то давно забытое, а на столиках стояли пустые хромированные подставки под солонки и перечницы.
Над прилавком возвышалась рыжая женщина необъятных габаритов, суровая и неприступная, словно древнерусский кремль. По всей видимости, тоже советская, принесенная сюда машиной времени. Она вопросительно уставилась на Эмиля, не говоря ни слова.
– Два, будьте добры, – негромко попросил он.
Тяжёлым движением громадная дама распахнула дверцу стеклянной горки, грохнула о прилавок толстой глиняной тарелкой и швырнула на нее чебуреки. Эмиль молча расплатился и отошел к самому дальнему столику у углового окна.
Под хрустящим золотистым тестом оказалось необыкновенно нежное мясо, насквозь пропитанное специями и приправами. Эмиль сначала подумал, что зря взял только два, но вскоре понял, что идти теперь будет тяжелее. Хотелось пить, но повторно обращаться к продавщице выглядело безумием. Решив, что какая-нибудь кола может найтись и в другом месте, Эмиль вышел из-за столика, поблагодарил владычицу прилавка и поспешно покинул чебуречную.
От границы пляжа вдоль моря тянулась довольно широкая дорога, с обеих сторон которой торчали жидкие кусты чего-то желтого и несимпатичного. Солнце отчаянно палило с белесо-голубого неба, и Эмиль очень пожалел, что все-таки не взял ни газировки, ни хотя бы минералки.
Правда, вскоре показались признаки цивилизации, подавшие надежду. Между приземистыми домиками нашлась летняя забегаловка – четыре белых стола под зонтиками с рекламой пива и цитатой из Хайяма: «Кто понял жизнь, тот больше не спешит». Эмиль некоторое время молча стоял, рассматривая эту надпись, потом тряхнул головой и взял из холодильника бутылку колы с синей этикеткой. Жизнь вновь преобразилась к лучшему.
Пейзаж тоже изменился. Высокие стройные сосны вплотную подбирались к скалистому берегу, заваленному огромными камнями. Вместо жесткой несимпатичной травы вокруг появились нежно-зеленые заросли и цветы. Эмиль сделал глубокий вдох, прикрыл глаза и остановился. Здесь, среди завораживающего шума ветра и прибоя, можно было прийти в себя и привести в порядок размышления и чувства.
Эмиль уселся на один из валунов и направил взгляд вдаль, туда, где огромные корабли казались едва заметными пятнышками.
Легкие волны едва слышно плескались о камни, солнце рассыпало по волнам миллионы сверкающих бликов, и в этой пленительной тишине мысли побежали сами собой.
Итак. За ним кто-то следит. Знает имя, адрес и, возможно, маршруты передвижения. В общем, не такая уж и невозможная ситуация, и все бы ничего, но вот только Эмиль никому не сказал, в какой город собирается уехать. Да он и сам этого не знал. Просто вышел из аэропорта, сел на первый попавшийся автобус и поехал, куда глаза глядят. Предположить, что кто-то проделал этот же путь прямо след в след? Вряд ли. Значит, таинственный шпион живет здесь. Но зачем тогда он делает это? Уж явно не из-за денег или чего-то такого. Можно предположить, что это просто игра, и возможно, на юге так принято, а может, кто-то просто хочет столь странным образом познакомиться? Глуповато как-то. Эмиль подпер голову кулаком и посмотрел вдоль берега. Красиво, конечно. Вот бы и вправду остаться здесь, сообразить домик с виноградом в саду, и жить спокойно до самой старости, понимая, что спешить больше некуда.
Внезапно за спиной послышался странный звук, не то писк, не то жужжание, и что-то черное пронеслось по воздуху, мотаясь при этом, словно летучая мышь. Описав странную дугу, непонятный предмет с размаху плюхнулся в воду. Сверкнул в ярком солнце фонтан брызг, и по воде побежали быстрые круги.
– Вот чёрт, а! – раздался громкий хриплый голос позади. – Утонул ведь, зараза!
Эмиль обернулся. К берегу бежал пожилой мужчина – крупный, с седой бородой, похожий на пирата из старинных книг. Остановившись у самой кромки воды, он досадливо вздохнул и почесал затылок.
– Вот так. Был дрон, стала субмарина, – произнёс мужчина. – Нет, ну вы видели, а?
– Добрый день, – сказал Эмиль. – Да, как-то странно вышло. Он словно с ума сошел.
– Да так и было. Летел себе над ёлками, птичек снимал. И тут как понесёт куда-то, ну реально будто чёрт в него вселился. На команды не реагирует, прёт сам по себе. Ну, и вот, довыпендривался.
– Боюсь, нам его не достать, – сказал Эмиль, разглядывая тихую гладь.
– Да на хрен он нужен теперь, – махнул рукой пират. – Бешеный такой.
– Хороший хоть был? – участливо спросил Эмиль.
– Китайский, – усмехнулся мужчина. – С «Алика». Ну, хоть, позабавил немножко, ладно, что недорого. Кстати, здравствуйте. Феликс.
– Эмиль.
– Рад познакомиться. Вы у нас в городе в гостях?
– Да, решил пожить тут пару недель. Очень красивое место.
– Уж что есть, то есть. Я сам не с этих краев, но как-то вот так же однажды приехал, и всё. Продал квартиру в Ростове, купил домик, устроился, одним словом. И ни разу не пожалел, хотя дом здесь не такой уж крутой, как квартира была. Вот зимой, конечно, дует с моря постоянно, жуть как холодно. Я у самого берега живу, на краю света, можно сказать. А вы откуда, из какого города?
– Вообще из Калининграда, но сейчас в Самаре живу, в университете учусь.
– Понятно. В Калининграде не был, а Самару хорошо знаю. Пыльный город и люди там хамские какие-то.
– Ну, как вам сказать… Вроде пока не заметил. Мне даже нравится. Наверное. Хотя здесь, конечно, в тысячу раз лучше.
Пират понимающе покивал головой и тяжело вздохнул.
– Может, я нырну, поищу? – предложил Эмиль.
– Да ладно, чёрт с ним, – махнул рукой Феликс. – Пойду, с горя хряпну чего-нибудь. Ты пьёшь? А, кстати, ничего, если на «ты»?
– Да, да! То есть, не очень пью, но, конечно, можно на «ты».
– Что же, придется одному. Ладно. Ты заходи, если что. Мой дом ни с каким другим не спутаешь – белый, в два этажа, во-он там, где город уже кончается. Заходи, я серьёзно. Ко мне, кстати, внучка на каникулы приехала, Ульянкой зовут. Где-то чуть тебя помладше. Так что милости прошу.
Эмиль поблагодарил нового знакомого, пожал на прощанье руку и отправился вдоль берега обратно.
В кафе, что ютилось на самой границе пляжа, орало радио. Бухали барабаны, рычали басы, звенели тарелки, и все это, смешиваясь с криками людей, создавало непередаваемую какофонию, от которой заболела голова. Внезапно музыка стихла, и бодрый молодой голос возвестил:
– Итак, мы продолжаем передавать приветы и поздравления, и вот у нас есть сообщение для Эмиля от девушки, пожелавшей остаться неизвестной. Вот что она говорит Эмилю: «Ищи дом у горизонта». Вот такой квест неназванная девушка придумала для своего молодого человека, наверное, или для знакомого а, может, и совсем все по-другому, но в любом случае с вами радио «Бухта» – единственное радио, которое можно слушать на пляже. Мы продолжаем наш музыкальный час, и для вас сейчас споёт группа «Звери».
Эмиль остановился в растерянности, словно его ударили по голове.
Глава 4.
Вечерний ветерок принес с собой запах рынка – удивительную смесь ароматов специй, фруктов и копченостей. Эмиль поставил на стол чашку недопитого кофе, поморщился и встал, чтобы спуститься с террасы. Неторопливым шагом он вышел на дорожку, ведущую к морю. «Пойду, искупаюсь, а то это уже просто неприлично столько времени торчать дома».
Вода заставила Эмиля выбросить из головы назойливые мысли. Блестели впереди оранжевые блики, орали в вышине чайки, и не было ничего более важного и ценного, чем эта прохладная даль. Эмиль плыл очень медленно, вдыхая солёный воздух и слушая всплески тихих волн.
Через четверть часа вода стала неприятно тёмной, и Эмиль, перевернувшись на спину, направился к берегу. В высоком небе розовели перья облаков и загорались первые звёзды. Эмиль вообразил необъятный морской простор под темнеющим куполом и подумал, что если бы кто-то поднялся в воздух совсем даже невысоко, то уже не увидел бы никого. Только бескрайнее море и глубокое чистое небо. И как можно считать, что человек может представлять хоть что-то значительное по сравнению с этим величием? Воля, разум, планы и усилия – ничто. Единственная сила, которая может всё менять – это природа. Или ещё что-то, связывающее все вокруг воедино, придающее смысл и приводящее в движение.
Без полотенца справиться с мурашками не удалось. Футболка, намокнув, только холодила, и Эмиль пожалел, что надел её. Впрочем, уходить все равно не хотелось. Поёживаясь от неласкового бриза, Эмиль стоял на берегу и смотрел на алую полосу над морем. Горизонт! Здесь, в этом затерянном среди скал городишке, небо не касалось земли. Море, повсюду море. Как можно найти дом у горизонта, если весь горизонт – это зыбкая даль? А с другой стороны горы, закрывающие полнеба. Это ли горизонт – ломаная линия, где-то чёрная, где-то жёлтая, неприступная и безлюдная? Какой безумец отважится забраться так высоко? Эмиль тяжело вздохнул. Нет ответов, есть только вопросы. И непонятно, надо ли отвечать на них, что несут они за собой – радость или страх?
В этом городке кто-то есть. «Девушка, пожелавшая остаться неизвестной». Бррр.
Эмиль шел по опустевшей улице, то и дело оглядываясь, присматриваясь к темноте. Кто знает, откуда могут смотреть следящие за ним глаза?
Ночь – это не всегда романтично.
А утро началось с заливистой трели будильника. Эмиль вскочил так быстро, словно его окатили водой. Сборы получились недолгими, без традиционного утреннего кофе и привычной разминки. Хотелось застать море свежим после ночи, отдохнувшим от сотен потных тел.
Солнце уже забралось выше гор, но утренняя прохлада ещё держалась в воздухе, и хрустальные росинки поблескивали кое-где на траве. Эмиль шёл быстро, не задерживая взгляда на окружающих. Проплывавший мимо базар готовился к началу дня. Отовсюду доносились фразы на разных языках, стучали поддоны и лотки, скрипели и рычали грузовички.
И вдруг Эмилю показалось… нет, он почувствовал будто кто-то в этой толпе пристально смотрит на него. Резко развернувшись, он пробежал взглядом по рыночной площади.
То ли действительно показалось, то ли таинственный соглядатай сумел шустро скрыться. Никого, кроме озабоченных своими делами торговцев, поблизости не было. Если только… может быть… показалось, или нет, но среди зеленых шариков туй мелькнула красная волна ткани, а ещё длинные пряди белоснежных волос. Эмиль дернулся было туда, но тут же остановился. Глупо. «Девушка, а девушка, hello, короче говоря, is it me you’re looking for?» Нет уж. На море, так на море. А вот если что-то такое повторится ещё раз, тогда уже можно будет действовать.
Пляж оказался не таким уж пустынным, как представлял его себе Эмиль. Несколько пожилых мужчин совершали утренний моцион и делали зарядку. Три полные старухи, сидя на цветастом коврике, громко и оживленно обсуждали какую-то Васильевну, которая, по их словам, совершенно потеряла стыд, совесть и ум. Не так уж и плохо, конечно, но хотелось бы ещё лучше.
Эмиль подбежал к границе песчаной полосы и лихо прыгнул в воду. И тут же едва не выскочил обратно. Скользкие желеобразные комочки медуз плавали повсюду вокруг, вызывая отвращение своими прикосновениями. Досадливо сплюнув, Эмиль отошёл подальше и все-таки поплыл. Ветер швырял холодные колючие брызги прямо в лицо, ноги путались в водорослях, и Эмиль, не проплыв и четверти километра, развернулся к берегу.