Животные двинулись по тропинке в деревню, хоть многие были с большим количеством молока, но двигались очень быстро. Было жарко, а дома их ждала прохлада и тень, вкусная еда и вода.
Пастушок еле поспевал за стадом, и через малое время они вошли в деревню.
Летний зной заставил всех уйти с солнцепёка, и никого не было видно. Коровы, позванивая колокольчиками на шеях, сами подходили к своим избам, заходили во двор. Самыми капризными были молодые бычки, которые по своему характеру почти всегда были своенравны и непослушны, они то и дело норовили зайти в чужой двор. При этом начинался такой шум! Кудахтали куры, кукарекали петухи, ругались хозяйки, кричали дети, пытаясь выгнать непрошеных гостей. В конце концов, нарушители покоя убирались восвояси, по свои дворам, и жадно окунали свои носатые головы в деревянные кадушки с водой.
Пройдя по всей деревне, Ваня дошёл до самого последнего двора, убедился, что живущая в нём коза
зашла во двор, и решил пойти домой огородами, позади изб. Там встречались большие деревья, и под их тенью было легче, прячась от палящих лучей солнца ступать по прохладной, не нагретой земле, идти домой.
Под одним деревом – это был широкий, раскидистый Ясень, он остановился, вынул из-за пазухи переданную ему дедушкой берестяную грамотку и развернул её. Грамота была небольшая, знаков на ней было совсем немного, но Ваня увлечённо стал рассматривать их, ища знакомые, пытаясь распознать смысл, радуясь понятому.
Ах, как это было интересно! Знаки, нацарапанные на бересте, говорили с ним своим языком, как человек рассказывали ему необычное и интересное, открывали мир, делали его шире, глубже, красивее, притягательнее.
Неспешно он представлял себе всё понятое из знаков. Чувствовал, переживал каждое слово, каждый возникающий образ, и задумчиво глядя то на грамотку, то вдаль – часто улыбался. Просто улыбался сам себе и всему миру.
За этим занятием он и не заметил вовсе, как набежали тучи, быстро заволокли всё небо, стало темнее, прохладнее. И только почувствовав порыв свежего ветра, он оглянулся вокруг, увидел изменения в Природе, и не много засомневался – идти ли домой, или остаться и переждать дождик здесь. Намокнуть он не боялся, а даже очень любил бегать под тёплым дождём – это была очень интересная игра. Прислонившись поближе, спиною к стволу дерева пастушок решил переждать дождик здесь.
Порыв ветра зашумел листьями сначала на самой верхушке дерева, потом усилился, и стали качаться даже толстые ветви, которые были такими большими и раскидистыми, что в некоторых местах касались земли.
Волнами закачалась высокая трава. Это было очень красиво. Погуляв по верхушкам луговых трав, ветер сильным порывом скинул на землю гнездо с совсем ещё маленькими птенчиками – и затих…
Тихо капнули первые капли дождя, зашумели по листьям сначала на самой верхушке дерева, затем их звуки стали сильнее и сильнее. Дождь набирал силу. Ваня рванулся в сторону гнезда, которое отлетело на несколько локтей от ствола дерева, хотя всё равно осталось ещё под кроной. Он бережно поднял его с земли, посмотрел вокруг – не вывалился ли какой птенчик из гнезда. Нет. Вокруг не было слышно никакого писка и не было видно пушистых комочков.
В гнезде их было трое. Они были совсем ещё маленькие. Пастушок бережно прижал их к своей груди, но руками трогать не стал. Испугаются. Гнездо было прочное, но очень мягкое, в нём было много маленьких мягких пёрышек и пуха. Птенчики немного попищали, а потом, чувствуя тепло, успокоились и заснули.
Кончится дождь, залезу наверх и положу их на самую прочную ветку, пусть родители их укрепят гнездо – подумал Ваня и чуть не выронил гнездо из рук от неожиданного толчка по ноге. Вздрогнув, он едва успел заметить, что задел его ноги промчавшийся мимо заяц. Вот чудак! Прибежав из леса полакомиться овощами: морковкой, да капустой, а то и сладкой, очень вкусной репкой, заяц, испугавшись сильного шума дождя, поспешил быстрее домой, в лес, в свою норку, да по пути промчался так, что чуть не сбил с ног мальчика. Правильно его зовут заяц-косой, ещё бы в дерево врезался, трусишка! – подумал Ваня.
А в это время раздался гром. Вот так– так. Грозу он побаивался, как и всякий человек, но уважал, правда, когда смотрел на неё из окошка дома. А сейчас он был один, не очень далеко от дома, но всё же один.
Можно было бы попробовать побежать огородами прямо к дому, и тогда, намокнув, он всё же успел бы скрыться от грозы дома, но в руках у него было гнездо с птенцами, которое он не мог бросить, как это сделал беззаботный ветер.
Заботиться и любить всё живое его научили бабушка с дедушкой, да и сама Природа-Матушка шептала ему об этом, где бы он ни появлялся. Это было основой Жизни. Живое должно заботиться о живом, иначе Жизнь уйдёт с этой Земли.
Ваня решил остаться, но передвинулся, как можно дальше от ствола дерева, скрываясь, всё же под самыми густыми ветками. Рядом со стволом оставаться было нельзя, в грозу молния выбирала именно одиноко стоящие деревья и попадала чаще в них.
Почему это происходило – он ещё не разобрался. Не на все свои вопросы просил ответа у бабушки с дедушкой, многое ему хотелось понять самому. Одно он знал точно, что молния вовсе не хотела уничтожить дерево или сделать ему больно. Просто у всего живого в природе есть свои законы, по которым они живут.
Дедушка говорил, что во многих случаях – это у них такая игра: между ветром и деревьями, рекой и землёй, огнём и дровами. Танец и песня.
Ваня любил любоваться красотой вонзающейся в землю молнии. Она была всегда разного узора, то похожа на опрокинутую сухую берёзу, то на прожилки, что виднеются посреди любого листика. Но чаще всего он видел молнию, как тропинку, тропинку с Неба на Землю, будто бы что-то с неба, мгновенно ударяясь об землю, преодолевает её, какие-то неведомые мощные силы проносятся по этой образовавшейся дорожке с Неба на Землю и растворяются в ней. Что-то расходится по поверхности, ведь не даром очень опасно оказаться рядом с тем местом, куда ударила молния – можно сгореть. А что-то уходит в глубь земли.
Откуда приходит это и куда уходит дальше, что было в этом огне, почему он такой сильный – мальчик не мог ещё себе ответить. Удивило его то, что однажды дедушка, когда они вместе попали в грозу и стояли рядом, любовались красотой сверкающих молний, сказал, что так наша Матушка-Земля думает. Ведь она тоже живая. Когда думают люди, тогда такие очень маленькие, невидимые для глаз молнии сверкают у нас в голове. А Земля, она ведь очень большая, и мы находимся всё же внутри неё. Не в самой земле, а между Небом и Землёй, но наше Небо – это тоже часть Земли, и потому мы можем видеть, как Она думает. А ещё мы можем познать, как Она чувствует, дышит, радуется и тоскует. Любит…
Вот, что говорил дедушка – и Ваня ему верил.
И сейчас смотрел на молнию без страха, а только с радостью и восторгом. Грома он совершенно не боялся, потому что гром, хоть и тоже был силён, но почему-то не вызывал такого интереса, как молния, тем более он всегда опаздывал. Какой-то был копуша.
Молния сверкнёт, а он всё никак за ней не поспеет, громыхнёт или ухнет много позже.
Капли дождя стали крупнее, но по листьям стучали всё тише и тише. Дождик был не долгий, и как всегда, при грозе: начинается тихо, потом обрушивается водопадом, затем вновь затихает.
Ваня стоял и смотрел в образовавшиеся лужи – было очень интересно, что в них отражается?
Сначала были видны лишь серые тучи, потом медленно они поплыли куда-то за горизонт. Появились окошечки голубого неба, они становились всё шире, ярче.
Кап, кап, кап – падали капельки, но это был уже не дождь, а то, что задержалось на листьях, и теперь тоже стекало вниз. Каждая капля волновала лужу, потому что, когда она падала, вокруг неё образовывались волны и кругами расходились к краям.
И вдруг, когда волны разошлись, и поверхность лужи успокоилась, на синем бездонном небе он увидел яркие краски. Пастушок поднял голову к небу и увидел Радугу!
Радуга протянулась разноцветной дугой по всему небу, от одного края земли до другого. Радуга – от слова радость. Он помнил, так говорила ему мама. А радость – это особая мудрость. Радость – это счастье. Цвета были яркими, сочными, но в тоже время так незаметно переходили друг в друга.
Красный был, как большая полянка спелой земляники – душистой и вкусной.
Оранжевый – как спелая тыква.
Жёлтый – как поле цветущих одуванчиков.
Зелёный – как стручки молодого горошка, вкусного и сладкого.
Голубой – как ручеёк, текущий по небесам.
Синий – как лукошко черники или голубики, только что принесённые из леса и пахнущие свежестью и хвоей.
Фиолетовый – как кустики васильков, виднеющихся среди спелых колосьев на поле.
Небо, на котором сияла радуга, было глубокого и прозрачного цвета синевы. А под радугой, насколько хватало взгляда – луга и поля, холмы и леса.
Солнышко согрело ему спину, пастушок вспомнил, что ему давно пора домой, улыбнулся, достал из-за пазухи гнездо. Он положил его к самой груди, под рубашку, где было тепло и сухо, хорошо птенчикам. Сначала он убедился, что птенчики целы и невредимы, потом, положив их снова под рубашку, в то место, где был подпоясан пояском – полез на дерево.
Толстые ветви, тоньше; всё выше и выше. Мокрый ствол скользил, стекали капли дождя, потревоженные на листьях. Ваня выбрал самую прочную ветку, разместил в переплетении ветвей гнездо и посмотрел вокруг.
Дерево было высоким, сочная, свежая, омытая дождиком листва приятно пахла. Свежий, умытый мир, его мир искрился отражёнными солнечными лучами. Блистали травы и деревья, дороги и дома в деревне. Небо дышало чистотой.
Его мир был так прекрасен! А он был между Землёй и Небом, дышал глубоко, свободно. Так хотелось расправить руки как крылья и полететь над всей этой красотой. Увидеть, какая большая Земля, и какой маленький его дом, дом, где живут его бабушка и сестрёнка, где его ждут и любят. Дом, который надо хранить и заботиться о нём.
Пора домой!
Как только он начал спускаться вниз, к гнезду, из гущи веток подлетели две птицы. Родители птенчиков пережидали грозу вместе с мальчиком под защитой дерева. Они радостно запищали над своими птенчиками. Как хорошо!
Пастушок спрыгнул на землю, помахал рукой дереву, птицам с птенчиками, и зашлёпал своими босыми ножками по лужам, весело сбегая с одного пригорка и забегая на другой.
Две ласточки облетели вокруг него несколько кругов благодаря за спасение своих малышей.
Ваня выбежал на дорожку и поспешил прямо к дому, где его давно заждалась бабушка и пришедшая из леса озорница-сестрёнка.
Умывшись во дворе прямо из бочки, вода в которой за день нагрелась как «парное молоко», он тихо вошёл в дом, прислушиваясь к звукам. Никого не было. Голоса бабушки и сестрёнки слышались в огородике за домом. Он не пошёл туда, а направился прямо к столу, на котором для него была приготовлена еда, накрытая сверху полотенцами с вышивкой.
Тёплый, не так давно испечённый хлеб, круглый, с хрустящей корочкой, горшочек с кашей, репка, кувшинчик с молоком, пучок сладкого зелёного лука-порея и лукошко с ягодами.
Из печки шёл вкусный запах грибов. Там, наверное, готовилась каша с грибами, но если бабушка не поставила её на стол, значит, она ещё не
готова. Без разрешения бабушки он ничего не брал.
Кушал Ваня долго, с наслаждением. Сначала попил молока. Отломил хлеба, и пока никого не было рядом – обгрыз корочки. Запил молоком. Это было так вкусно! Потом, не спеша, скушал кашу, тщательно собирая со стенок горшочка все остатки, закусывая сочным, зелёным, сладким луком. Самая вкусная часть лука была та, которой он сидел в земле, белая. Потом съел репку. Ещё попил молока и принялся за лукошко с ягодами. Сначала сладкая и душистая земляника. Каждую ягодку он подносил к носу, ему нравилось дышать ароматом этих ягод. Уж, какая душистая! Потом стал класть в рот всё подряд: и чернику и голубику, куманику, ежевику.
Покушав, вышел во двор, вымыл посуду, и, вернувшись снова в дом, взял ножик, деревянные поленца и, выйдя из дома сел под окошком, начал вытачивать из дерева игрушку.
День склонялся к вечеру.
Пастушок успел помочь ещё бабушке в огороде. К нему прибегали друзья, и они поиграли. Заходила соседка, попросила передать для дедушки свою просьбу. Сбегали вместе с сестрёнкой на речку и вместе с другими ребятами накупались, наигрались, смыли дневную пыль и грязь, и в начинающихся сумерках возвращались домой.
Ваня немного отстал. Шумные и весёлые друзья шли впереди. За играми на речке он и не заметил, как солнышко уже скрылось за лес. Цвет неба изменился. Оранжево-сиренево-розовое сияние заходящего солнца раскрашивало облака, и остатки небольших тучек, ещё не улетевших после дождя. Облака были так красивы!
Ваня очень любил смотреть на небо и видеть в проплывающих облаках что-то знакомое: очертания животных, растений. Это было очень интересным занятием. Иногда даже представлял себя летящим на спине какой-нибудь огромной белой птицы: орла или лебедя. Чувствовал вокруг себя совершенно другой воздух, пахнущий не цветами и травами, а солнцем.
И сейчас облака, еле заметно передвигающиеся по небу, напоминали ему большой терем, где живёт Небесный Князь со своею женою, дружиною и мудрецами. Их светлицы честны и радостны, красивы, и в них так хорошо жить.
Он увидел среди облаков луга и деревья, ладьи и колодца, из которых пьют небесную воду, дающую Вечную Жизнь, радость и счастье.
Улыбаясь, пастушок поспешил догнать своих друзей, бережно ощущая в своей груди то чувство, которое наполнило его, когда он путешествовал по облакам.
Попрощавшись с друзьями, и подбежав к дому, увидел бабушку, сидящую около крылечка и занятую каким-то шитьём. Бабушка всегда была в работе. Ведь на ней было почти всё их хозяйство. Помогали дети, чем могли в меру своих сил. Помогали соседи. Но большая часть забот, конечно, доставалась ей, ведь она одна растила двоих своих внуков.
Ваня очень любил бабушку. Самое главное чувство, которое делало её такой родной и близкой – это её доброта. Всегда тёплые и сухие руки, часто просто так гладящие по голове. Задумчивые глаза цвета спелого лесного ореха. Прямой красивый нос. Красивые губы, всегда улыбающиеся и лишь иногда, лишь изредка выдающие тихую печаль, которую можно заметить по их особому, еле уловимому положению. Её волосы тоже были цвета спелого лесного ореха; толстая коса, в которую так любила играть сестрёнка, была похожа на неведомую тропинку, усеянную мелкими листочками и лепестками цветов, мотыльками и маленькими пёрышками птиц. Это ветер за день приносил ей, играясь, разные частички этого огромного большого мира и они застревали в её волосах.
Пастушок молча подошёл к бабушке, сел рядом и прислонился к её руке – тёплой и мягкой. Бабушка была не очень высокой и немного полноватой, но всегда пахнущая парным молоком и свежим хлебом. Рядом с ней было так уютно и спокойно, что казалось, весь Мир держится на её спокойствии и радости. От неё струилось понимание и нежность, такая ласка, которая наполняла сердце светом, а всё вокруг теплом и уютом.
«Ну, что внучек, вот и день уходит на покой. Много сделано и прожито. Давай посидим, поговорим вместе, о чём хочешь, проводим день, послушаем сумерки. Спасибо тебе ещё раз за корешок, что принёс от дедушки. Расскажи мне, как он?»
Ваня принялся рассказывать о своей встрече с дедушкой. Рассказал, как ему пришлось переждать грозу на окраине деревни с большими подробностями, про упавшее с дерева гнездо, которое он потом снова положил на самую толстую ветку, забравшись на дерево.
Поговорили о том, что нужно сделать на следующий день. Помолчали, тихо встретив первые появившиеся на небе звёзды. Любовались их искристыми лучами, теми узорами, какими они были рассыпаны по небу. Слушали пение ночных птиц, дышали, глубоко впитывая в себя запахи прохлады, особо пахнущих после заката трав, и тихо мечтали прислонившись друг к другу, но каждый о своём.