– Ты что ж, Данил, так и не ознакомился с договором?
Я обернулся и узнал в рабочем Иоганна Свита.
– Как, это вы? – я все еще не привык, что его можно было встретить в самых неожиданных местах.
–Так, это я! – ответил рабочий, то есть Иоганн. – Значит лень читать?
– Да, нет, не то чтобы лень, – замялся я, – просто он очень толстый, а нам и так уроков много задают.
– А ты не делай уроки, – предложил Свит, – будет больше пирожных.
– Как не делать… – начал отвечать я.
– Пункт 145.12 гласит…, – перебил меня волшебник, – Дополнительно «КРУГЛЫЙ ДВОЕЧНИК» награждается конфетой за каждое проигранное (не выигранное) соревнование (пари). Правда, прости меня за опоздание. Я должен был вручить их вчера.
– Но я не хочу проигрывать в футбол! – возмутился я. – Я хочу выигрывать.
– Хочешь – выигрывай, – равнодушно ответил Иоганн, – но если уж случилось проиграть, разве плохо получить поощрительный приз? А? Ответь мне.
– Да, нет, не плохо, – согласился я. – А почему две конфеты? Это потому что нам два гола забили?
– Нет! – ответил Иоганн Свит, раздвигая руками двери лифта на моем этаже. Кабины лифта за дверями не было. – Одна за не выигранный матч по футболу, а другая за проигранное соревнование по подтягиваниям.
С этими словами Иоганн шагнул в открытую шахту. Двери за ним захлопнулись. Я вздрогнул и замер с разинутым ртом. Через несколько секунд двери снова разъехались, и из кабины лифта вышла моя мама.
– О! Привет, сынок! Ты только из школы идешь?
Я закрыл рот и сменил удивленное выражение лица на радостное.
– Привет, мам! Как дела на работе? – задал я дежурный вопрос и принял у мамы тяжелый пакет.
– У меня все хорошо, – с улыбкой ответила мама, открывая ключом дверь, – а у тебя как дела в школе?
– У меня тоже все хорошо! – парировал я, уверенный, что мама, как и вчера, разглядит в моих двойках четверки. – Опять две четверки.
– Да ты у меня в хорошисты выбился! – обрадовалась мама.
– Вот полюбуйся, – протянул я маме дневник.
Мама открыла его и растянулась в улыбке.
– Ну, скромняга! Четверки, четверки, а у самого две пятерки! – пропела мама, возвращая мне документ. Странно, почему в этот раз она в моих двойках увидела пятерки, а не четверки? – Молодчина! Сейчас позвоню, похвастаюсь папе и попрошу его купить что-нибудь вкусненькое. А ты пока быстренько сходи, забери сестру из продленки.
– Мам, мне уроки нужно делать! – возмутился я, хотя не планировал ничего учить. Если делать домашку, то можно пролететь мимо пирожных. – Может, ты сходишь?
– Ну, хорошо, тогда ты готовишь ужин, – поставила условие мама. – Да и еще стираешь свои брюки. Посмотри, все из грязи вон.
– Ну ладно, ладно, схожу за мелкой, – согласился я. Не стирать же брюки! К тому же я смекнул, как из прогулки с сестренкой извлечь выгоду.
Прибыльные игры.
– Опять проиграл, Даня! – радостно заливалась Алиска. – Ты что мне поддаешься?
– Да не поддаюсь я, малявка! Сейчас я выиграю! – отвечал я в очередной раз. – Давай теперь прыгаем на левой ноге вон до того фонаря. Раз! Два! Три!
Алиса быстро поскакала на одной ножке к фонарному столбу, а я нарочно медленно подпрыгивал сзади, в уме подсчитывая, сколько новых конфет появилось у меня в рюкзаке.
– Я первая! Я первая! – выплясывала счастливая Алиса около фонаря. – Ты проиграл уже седьмой раз подряд! Хоть ты и мальчик и старше меня, а я все равно быстрее!
Я сделал вид, что расстроился, хотя на самом деле мне было совсем не обидно. Ведь прохожие понимали, что я поддаюсь младшей сестренке и, наверное, еще и думали – какой хороший брат! А «компенсация» за проигрыш все росла и росла.
– Малявка, давай, кто быстрей до нашего этажа, – предложил я, когда мы подошли к подъезду.
– Давай! – сразу согласилась сестренка. – На старт! Внимание! Марш!
Алиса побежала вверх по ступенькам, я следом за ней. В очередной раз проиграл ей, хотя здесь почти не поддавался. Подъем действительно дался мне очень тяжело. После этих прыганий с Алиской то на одной, то на другой ноге, да еще этого «восхождения» на восьмой этаж, ноги были как ватные.
– Мама! Папа! Я Даню восемь раз победила! – начала хвастаться Алиса прямо с порога.
– Молодец! – сказал папа. – Раздевайся, умывайся и садись за стол. А ты вообще молодчина, сынок! – отец подошел ко мне и пожал руку. – Две пятерки в один день! У тебя, наверное, такого со второго класса не было.
– Теперь будет! – пообещал я и вслед за сестрой пошел в ванную.
После того, как я еле запихал в себя борщ и пюре с котлетой, отец придвинул мне блюдце с куском торта. Я откусил кусочек и стал медленно жевать, изображая довольный вид. Делал я это, чтобы не расстроить родителей. Торта мне совсем не хотелось. После пирожных и конфет Иоганна Свита, которые я слопал, когда шел за Алиской в продленку, торт показался мне совсем невкусным.
– Еще кусочек? – спросил папа.
– Нет, нет! Спасибо, папа! – поспешил я остановить его. – И не покупайте мне, пожалуйста, сладости за каждую пятерку. Я ведь не ради этого учусь.
– Должен же быть у тебя стимул и дальше получать хорошие отметки, – возразила мама.
– Мой стимул – хорошие знания и ваши счастливые лица! – гордо ответил я и, взглянув на то, как у папы открылся рот, а у мамы навернулись слезы на глазах, добавил. – Пойду уроки делать!
В комнате я открыл рюкзак и пересчитал конфеты. Их было восемь. Четыре я съел одну за другой. Потом сыграл пару раз в футбол на компьютере и съел еще три штуки. Как не странно, когда я проиграл матч компьютеру – новой конфеты не появилось. Получается, чтоб получить «приз», нужно проиграть человеку. Сделав такое заключение, я предложил сестре сыграть в крестики-нолики или в морской бой.
– Не хочу в морской бой, – закапризничала Алиса, – давай в «Синдбада–морехода».
– Ну, давай в Синдбада, – согласился я.
«Синдбад–мореход» – настольная игра, где просто нужно бросать кубик и ходить фишками по игровому полю. В обычное время игра жутко скучная, но сейчас я зарабатывал конфеты, и мне было все равно во что проигрывать.
Мы расположились на полу и стали играть. Но оказалось, что здесь проиграть не так-то просто. Когда хочешь, чтоб выпала единичка, обязательно выпадает пятерка или шестерка. Я пошел на хитрость и стал кидать кубик так, чтобы он откатывался под стол. Затем быстро полз за кубиком на четвереньках, тяжело вздыхал и притворно расстроенным голосом говорил: «Ну вот, опять единичка выпала!».
Алиса какое-то время не оспаривала мои плачевные результаты, но потом взяла и нарушила все планы. Она положила передо мной коробку от игры и сказала кидать кубик туда, чтобы он не укатывался. И у меня опять стали выпадать пятерки и шестерки. Из трех раз я проиграл только один. Алисе надоело играть, на удивление, раньше, чем мне, и она пошла делать уроки.
И тут я вспомнил, что папа был чемпионом цеха по шахматам. Вот где золотая жила (а точнее конфетная). Я в шахматы играл очень слабо. Это был единственный вид спорта, по которому я не принимал участия в школьных соревнованиях. А значит, здесь мне даже не нужно будет поддаваться.
Папа немного удивился и, должно быть, обрадовался, когда я предложил ему поиграть в шахматы. Игра оказалась очень увлекательная. Первая наша партия закончилась моим поражением уже на шестом ходу. Вторая на девятом, а третья на одиннадцатом. Я зарабатывал конфеты, постигая шахматные азы: дебют, вилка, скрытый шах. После каждого моего хода папа говорил, чем ход плох, а иногда и чем хорош. Когда я делал неудачный ход, он предлагал мне переходить, но я отказывался. Шестую партию отец решил сыграть без ферзя, и тут я даже начал выигрывать, но потом зевнул своего и все равно проиграл.
– Ну, хватит на сегодня! Сейчас «Участок» начнется, – отодвинул папа доску, после восьмой выигранной партии. – А ты определенно делаешь успехи. Только будь внимательней, частенько бывают глупые ошибки.
– Да я третий раз в жизни играл, – начал оправдываться я. – Дай мне пару месяцев, и я в шахматы буду играть лучше, чем в футбол. А пока пойду, мяч с Серегой погоняю.
Тренировка запасного вратаря.
Я позвонил Антонову и позвал его на школьный стадион.
– Набери Димона Лапшинова, пусть тоже подходит, – добавил я, перед тем как повесить трубку.
Когда я пришел на стадион, ребят еще не было. Я стал чеканить мячик то на одной, то на другой ноге, то на голове. Как то сегодня не очень получалось. Наверное, дело было в усталости от соревнований с Алисой. Вряд ли я мог так утомиться от шахматных баталий.
Серегу я узнал издалека. А вот парень, шагающий рядом с ним, был совсем не похож на Димку. Кто это? Какой–то толстый. Блин! Буров! А он чего сюда прется?!
– Лапша сказал не пойдет, рука еще болит, – сказал запыхавшийся Антонов. – Я вот Санька встретил и позвал с собой. Потренируем его, а то вдруг Димон до среды руку не залечит.
– Сплюнь, лучше! – сказал я. – Ладно, толстый, вставай в рамку!
– Не называй меня так! – обиженно буркнул Буров.
– Как не называть? – я сделал вид, что не понимаю о чем он.
– Как только что назвал.
– А как я тебя только что назвал?
– Сам знаешь!
– Даня, хорош! – вмешался Серега. – Давай тренироваться.
– А чего он обижается? Я чего обидного сказал? – спросил я. – Ты вот не толстый, я тебя и не называю толстым, а он, если толстый, я и говорю как есть. Нужно больше бегать и меньше булочек есть, да на диване лежать.
– Я не лежу на диване и булочки не ем. У меня не правильный обмен веществ, – ответил Буров, очевидно, задетый за живое. – И спортом я хочу заниматься, да только вы меня никогда не берете в футбол играть.
– Ну, ладно, прости! А можно называть тебя полным?
– Нет!
– А пухленьким?
– Даня, харе! – опять вмешался Серега. – Санек, не обижайся, что взять с дурака.
– Санек, не обижайся на меня на дурака! – продолжал прикалываться я. – Санек-то хоть можно тебя называть?
– Можно. А лучше – Саня.
– Хорошо, Саня, встань, пожалуйста, в рамку!
Мы попробивали с Серегой штрафные, а потом стали разыгрывать комбинации. То пасовались и атаковали ворота вдвоем, то один из нас был защитником, а другой нападающим. Саня, теперь я нарочито называл его так каждую минуту, вначале отбивал неуклюже, а потом стал бросаться на мяч уверенней. Когда играли один в один, мне пришлось нелегко. Раньше я свободно обыгрывал Антонова, а он меня обвести не мог. Сегодня же я весь обливался потом, пытаясь обвести Серегу, и если даже мне это удавалось, Саня брал мяч после моего удара. Серега же наоборот был на высоте. Трижды ему удалось перехитрить меня и забить гол.
– Давайте закончим на сегодня! – предложил Серега, тоже изрядно выдохшийся, но не так сильно как я. – Завтра ведь еще на физре нормативы сдавать.
– Ну, ладно, давайте закончим, – согласился я, делая вид, что нехотя. На самом деле я держался на ногах из последних сил, но не хотел первым предлагать завершить тренировку.
– Ну что на турник? – спросил Антонов.
– Я сегодня пропущу, – ответил я, морально готовясь к колкостям со стороны Сереги. И не напрасно.
– Боишься снова проиграть? Сдался и признал мое превосходство?
– Завтра на физкультуре увидим, у кого превосходство, – ответил я. – Давайте, пока! Смотрите не надорвитесь.
Узкие брюки, невнушительные результаты и падение с «Олимпа».
– Мама, у меня штаны не застегиваются, – крикнул я после нескольких неудачных попыток застегнуть школьные брюки. – Наверное, сели после стирки.
– Сейчас перешью пуговицу, – ответила мама, – снимай!
Я отдал маме, брюки, а сам, пока появилась пара свободных минут, решил перекусить конфетами. Конфеты просто таяли во рту. Все-таки у меня сильная воля, раз я смог удержаться и не съесть всю эту вкуснятину вчера, а оставил пару штучек на утро.
В школу шли с Алисой. У нее уроки начинались на полчаса позже, поэтому она не спешила и предлагала опять посоревноваться в прыжках на одной ноге. В другой раз я бы с радостью согласился, но сегодня я не хотел опаздывать. Из-за перешивания пуговицы на брюках пришлось выйти из дома на десять минут позже обычного. Первым уроком была алгебра, а математичка Галина Борисовна ругала за опоздания. Второй причиной, по которой я не стал устраивать соревнования с сестренкой, была сегодняшняя сдача нормативов по физкультуре. Вчера эти прыжки меня так вымотали, что я еле-еле отбегал на тренировке с пацанами. Вообще-то сдача нормативов раньше меня никогда не напрягала. Мои результаты были всегда лучшими в классе. Но в последние дни я что-то стал быстро утомляться. Наверное, слишком изнуряю себя тренировками. Надо бы в выходные отдохнуть. Поиграю-ка я лучше в шахматы с отцом, вместо того чтобы гонять мяч.
На алгебру я все-таки опоздал. Выслушал гневные речи от Галины Борисовны, да еще и двойку получил. Учительница решила проверить домашку, а у меня была не выполнена. Куликова (мы на алгебре сидим с ней) протягивала мне свою тетрадь, чтобы я списал, пока Галинушка делает обход по другим рядам, но я с гордостью отказался. Зато теперь у меня в рюкзаке лежали пирожное и конфета, а значит, в столовую можно было не ходить.
Последним уроком стояла физкультура. Сегодня мы сдавали нормативы. Это, как нам сказали, была подготовка к сдаче на ГТО. Сами испытания будут весной, а сегодняшняя репетиция для того, чтобы каждый знал, над чем ему поработать в течение года. Я и без этого был в курсе, над чем мне нужно работать. Результаты по всем нормативам еще прошлой весной у меня были на золотой знак, кроме наклона вперед из положения стоя с прямыми ногами. У меня не получалось касаться пола ладонями – только пальцами.
– Начинаем с разминки, потом прыжки в длину с двух ног, наклон вперед, подтягивания мальчики на высокой перекладине, девочки на низкой…, – рассказывал нам план на урок физрук Виктор Сергеевич, – …далее выходим на улицу, сдаем метание мяча, затем шестьдесят метров, далее два километра, возвращаемся в зал, сдаем отжимания и свободны. Вопросы есть?
– Виктор Сергеевич, а что насчет городской эстафеты? – спросила Куликова.
– Ах, да, чуть не забыл. Эстафета в понедельник в 12:00. Команды смешанные – один мальчик одна девочка. От нашего класса Петухов и Куликова. С последних двух уроков вас освободят.
– А какая дистанция? – спросил я.
– Три двести, – ответил Виктор Сергеевич.
– Сколько?!! – тревожно переспросили мы с Настей в один голос.
– Да не пугайтесь вы раньше времени, – улыбнулся физрук. – Три километра двести метров – это на двоих. Бежите по четыре круга, чередуясь. Четыреста метров один, четыреста другой.
– А-а, – протянул я, – тогда ладно!
– Ну, раз больше нет вопросов, тогда начнем, – сказал Виктор Сергеевич и дунул в свисток. – На-пра-во! Побежали по залу! Дистанция между вами и впереди бегущим два метра!
Зашуршали подошвы по недавно выкрашенному деревянному полу, и мы неровным строем, не соблюдая дистанцию, и наталкиваясь друг на друга, пробежали три круга.
– Так! Кто у нас еще не проводил разминку на оценку? – спросил Виктор Сергеевич.
– Можно я?! – вызвался Буров.
– Давай, Александр, вставай впереди строя!
Буров довольно грамотно провел разминку. Конечно, не так хорошо, как провожу ее я, но пятерку, считаю, получил заслуженно.
– Молодец, Александр! Заслуженная пятерка! – согласился со мной физрук. – Так держать! А то что-то ты у меня погряз в тройках. Закончили разминку! Выполняем прыжки в длину с двух ног. Делаем две попытки, записываю лучший результат. Антонов, давай!
Серега взмахнул руками, оттолкнулся и выпрыгнул вперед.
– Сто шестьдесят пять! До золотого значка не допрыгнул, – сказал Виктор Сергеевич. – Готовься ко второй попытке! Следующий Богданов, готовится Буров.
Обычно мы с Серегой прикалывались друг над другом – называли друг друга слабаками, когда результаты оставляли желать лучшего. Мне было приятно подтрунивать над ним, ведь я почти во всех состязаниях был круче. Но сегодня мне прикалываться не хотелось. Меня почему-то терзали предчувствия, что мой результат будет хуже обычного. Вместо бесприбыльного подшучивания я решил подстраховаться и предложил Сереге пари по всем состязаниям. Он так и так назовет меня хлюпиком, если я хоть в чем-то уступлю ему. А с пари я хоть получу конфету за каждое проигранное состязание.