Валерий Матвеев
Волшебный чемоданчик Кусудама
© Матвеев В. М., 2017
© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017
Лавка сновидений
Как только мама закрыла за ней дверь, Алиса весело побежала по ступенькам, спускаясь с четвертого этажа. Настроение было прекрасным, ведь вот только что она еще раз убедилась, что стала совсем взрослой девочкой. Конечно, то, что она уже большая, Алиса знала давно, вот только всякий раз, как говорила об этом взрослым, все они начинали как-то странно улыбаться. Но сегодня утром мама вдруг сказала:
– Алиса, ты уже большая, умная девочка, и пора тебе становиться самостоятельной. Я тебе обещала вчера, что куплю мороженое? Вот и сходи в магазин сама, иди и будь внимательна, а я с балкона посмотрю…
Так вот, если бы она была еще маленькой, разве мама отпустила бы ее одну в магазин за мороженым? Ведь чтобы туда попасть, нужно было перейти дорогу с машинами и трамваями, а самое главное – дождаться зеленого сигнала светофора. Конечно, она уже сто раз переходила эту самую дорогу, но все время кто-нибудь из взрослых обязательно держал ее за руку.
А еще мама назвала ее не только большой, но и умной! Ну конечно, она умная девочка, ведь уже давным-давно перестала обращаться ко взрослым с разными глупыми вопросами, которыми их обычно донимают малыши, и научилась до всего додумываться сама.
Ну вот, например, ей всегда нравилось смотреть, как мама варит на плите толстые краснощекие сардельки, и иногда, когда их доставали из кастрюльки и перекладывали на тарелку, некоторые из них оказывались лопнувшими. Так вот, когда Алиса была еще маленькой, она думала, что лопнули они от обжорства. Ведь правда же, трудно быть всегда таким толстым (наверное, совсем никакой диеты не соблюдают…) и не лопнуть?! Конечно, лежат себе день и ночь в холодильнике, где темно, холодно, полно еды и заняться совсем нечем: как же тут удержаться?! Но вот совсем недавно поняла, что здесь что-то не так, ведь, когда их доставали из холодильника, они же были целыми?! И лопались-то уже в кастрюльке?! И даже не сразу, а после того, как вода начинала кипеть?!
И вот в один из дней, когда она стала совсем большой и с интересом смотрела, как медленно и лениво толстые сардельки пошевеливаются в кипящей воде, к ней и пришел ответ на этот самый вопрос. Оказывается, сардельки на самом-то деле лопаются со смеху, потому что их со всех сторон начинают щекотать пузырьки кипящей воды. Вот видите? Разве может до такого самостоятельно, без подсказки, додуматься какая-нибудь малышка-дошколяшка? Конечно же, нет! А ведь еще какие-нибудь два года назад додумываться сама до всего на свете она не умела.
Возьмем, к примеру, опять те же самые сардельки. Когда положишь их на тарелку, и если надавишь вилкой или ножом, то можно услышать такой слабый и совсем тихий писк. И она никак не могла понять, пищит сарделька от боли, когда ее колют вилкой, или от страха, что ее сейчас станут кушать?! И как ни ломала голову, правильный ответ не приходил, и вот тогда-то ей и пришлось обращаться за помощью к дедушке Валере. Он внимательно ее выслушал, а потом сказал, что думать надо всегда только о хорошем, и сарделька пищит совсем не от боли и не от страха, а как раз наоборот, от радости, что вот наконец-то нашелся человек, который ее съест. Поначалу Алису не очень-то удовлетворил такой ответ (ну кто же станет радоваться, если его едят?), и она начала расспрашивать всех своих родственников.
– А сардельки любят, когда их кушают? – но всякий раз получала один и тот же ответ:
– Конечно, Алисочка, еще как любят!
А дедушка Костя даже сказал:
– Аж пищат от радости, – что окончательно сняло все ее сомнения.
А вообще, конечно, со взрослыми у нее всегда было столько хлопот… Вы понимаете, у нее была такая большая семья, что никогда не хватало времени, чтобы уделить внимание всем без исключения. Это и мама с папой, бабушка Лариса и бабушка Лена, дедушка Костя и дедушка Валера, а еще ведь были прабабушки и прадедушки?! А, если еще посчитать всех ее теть и дядь?! И она не понимала, ну почему им всем нужна была именно она?! Вон ведь сколько народа, ну и играли бы хоть все время друг с другом?! Так ведь нет, каждому нужно было поиграть именно с ней. Нет, конечно, раньше и ей тоже было интересно играть с ними со всеми, но ведь уже через месяц она пойдет в школу, в самый первый класс, а это как раз и значит, что она уже не какая-то там малышка, у которой в голове, кроме игр, ничего и нет.
Вот как раз из-за такой большой любви ее родственников к детским играм у Алисы и оставалось совсем мало времени на то, чтобы заняться своими личными делами. А дел у нее было великое множество, и все важные-преважные! Ну вот, например, нужно попросить, чтобы бабушки с дедушками отвезли ее к кому-нибудь на дачу, потому что вокруг любого дачного поселка обязательно были и лес, и поле, где росло много самых разных цветков. Дело в том, что вчера они с мамой читали книжку с названием «Цветик-семицветик». Там у одной девочки был такой цветок с семью лепестками, и как только один лепесток оторвешь и загадаешь желание, оно тут же и сбывается. И теперь Алисе обязательно нужно было найти точно такой же.
Алиса выбежала во двор и на секунду остановилась перед окном первого этажа, там на подоконнике стояла клетка, где жила желтая птичка в красной шапочке и грустно смотрела через чисто вымытое стекло. Она всегда сидела на деревянной жердочке почти без движения, только изредка поворачивала головку, провожая Алису печальным взглядом всякий раз, как та проходила мимо. На полу клетки, в коричневом горшочке, стояло небольшое искусственное деревце с зелеными, крепкими на вид веточками. Но птичка никогда не садилась на него, понимая, что оно неживое, и люди опять обманывают ее, как и в тот раз, когда угостили аппетитными с виду зернышками, а потом поймали и посадили в эту ненавистную клетку с такими крепкими проволочными прутьями, что, как ни старайся, на волю все равно не вырвешься.
Хлопнула дверь соседнего подъезда, и во дворе появился Сережка: кривляка, дразнилка, хвастуша и обзывака. Она знала его еще по детскому садику, куда водили ее по очереди мама, папа, бабушки с дедушками и прабабушки с прадедушками. Воспитателям все время приходилось жаловаться на Сережку его маме, а той только и оставалось, что разводить руками и говорить одно и то же:
– Не знаю, что с ним делать. Ну ведь дома же его этому не учат?! Как ни ругай, что ни говори, он прощения попросит и тут же опять за свое…
– Привет, привет, Алисочка, – начал Сережка издалека, хитро улыбаясь, как Буратино. – А что это за косичка у нас такая красивенькая? А что это за бантик у нас такой нарядненький? – И все время пытался обойти ее вокруг, так, что Алисе тоже приходилось поворачиваться вместе с ним, ведь она хорошо знала: стоит Сережке оказаться у нее за спиной, как он дернет за косичку и закричит страшным голосом.
– Ты бы лучше меня не трогал, лучше занялся бы чем-нибудь полезным… Иди хотя бы алфавит поучи, скоро в школу, а ты, наверное, еще ни одной буквы не выучил…
– Да уж получше тебя выучил, тебе в школе двойку поставят, а мне вот такую большущую пятерку, – и он широко развел руки.
Затем подбежал к песочнице, куда мамы приводили малышей делать куличики, и пнул по деревянному бортику так, что одна доска сломалась и отлетела в сторону.
– Ты зачем так сделал? – напустилась на него Алиса. – Вот все маме твоей расскажу…
– Ну и подумаешь, а я и не боюсь нисколечко. Щас пойду вон в тот двор, там тоже песочница, я и ее сломаю. Ха-ха-ха, – он закривлялся, как обезьянка Чи-чи-чи, и убежал за угол дома.
«Фу, дурак какой», – подумала Алиса, но тут же и поправила себя, сказав вслух маминым голосом:
– Алиса, нехорошо такие слова говорить, чтобы больше я от тебя этого не слышала…
Чтобы пройти к магазину, нужно было выйти со двора, два раза повернуть направо, и только тогда можно было оказаться перед светофором, который и пропускал всех через дорогу. Алиса остановилась на тротуаре, оглянувшись, подняла голову, увидела на балконе маму и весело помахала рукой. В это время светофор зажегся зеленым светом, и она быстренько перебежала дорогу прямо перед носом нетерпеливых машин. Оглянулась, еще раз помахала маме и подошла к магазину. Она уже собиралась подняться на высокое крыльцо, но тут ее внимание привлекла стоящая справа белая палатка, из тех, в которых летом продают разные фрукты и овощи. Обычно такие палатки со всех сторон окружают всякие деревянные ящики и картонные коробки, а здесь она ничего такого не увидела. Просто палатка, и все…
Заинтересовавшись, она заглянула внутрь, но и там не увидела ни столика, ни весов, и только в правом углу, на каком-то необычном стуле (который очень напоминал деревянное кресло) сидел дедушка в коричневых брюках и светло-серой рубашке. У него было очень загорелое лицо и такие же руки, будто он только тем и занимался, что загорал на пляже. Молча и как-то немножко хитро он смотрел на Алису, не произнося ни единого слова.
Немного смутившись, она прошла мимо, всем своим видом показывая полное безразличие ко всему на свете, остановилась и стала размышлять: «Если стоит палатка, значит, в ней должны чем-то торговать. Но никаких товаров что-то не видно. Может, еще не подвезли? Интересно, а что здесь будут продавать? Спросить? Как-то неудобно…»
Алиса знала, что продавцы во всех таких палатках ведут себя как какие-то зазывалы, пристают к прохожим и громкими, на всю улицу голосами все время просят что-нибудь у них купить. Здесь же все было по-другому, и дедушка сидел молча, будто ждал, что люди сами к нему подойдут и сами начнут расспрашивать. Алиса вернулась к магазину и, проходя мимо палатки, специально сделала так, чтобы дедушка увидел, как она внимательно рассматривает ее внутри. Остановилась у крыльца магазина и подумала:
«Вот интересно, почему дедушка все только смотрит на нее, а сам ничего не говорит? Ведь она ясно дала понять, что ее интересует эта палатка?! Любой взрослый уже давно сказал бы хоть что-нибудь, спросил бы, что она здесь делает, или прогнал бы, чтобы не мешала, а он все только смотрит, молчит себе и улыбается».
Наконец Алиса не выдержала:
– Дедушка, а вы кто?
Он посмотрел какими-то глубокими-глубокими глазами и ответил:
– Я – Создатель Волшебства!
– Вы настоящее волшебство делаете? И продаете? А какое?
– А ты уже умеешь читать?
– Конечно, умею, мне ведь все-таки целых семь лет, я через месяц в школу пойду.
– Тогда прочитай, что там написано? – и указал вверх.
Сверху к палатке был прикреплен красный лист картона, на котором большими золотыми буквами было написано: «Лавка сновидений». Медленно прочитав надпись, Алиса удивленно подняла брови, пытаясь понять, что бы такое она могла означать, но тут дедушка сам ей помог:
– Я могу продать тебе любой сон, какой захочешь. Ляжешь спать и увидишь все, что пожелаешь…
– Правда? Прямо любой-прелюбой сон?
– Любой-прелюбой…
Алиса опустила руку в кармашек платья и сжала пальцами несколько серебряных монеток, которые мама дала на мороженое. Что делать? Ей так хотелось мороженку… Вот ведь прямо перед ней дверь в магазин, где стоял огромный холодильник, в котором под стеклом лежали ровными рядками самые разные мороженки в разноцветных обертках, а отдельной группкой стояли вафельные стаканчики. Ну что ж, в конце концов, она уже взрослая девочка и сама должна выбирать, чего ей больше хочется. Мороженку – которую она может купить и в другой раз, или сон у этого необычного дедушки.
Тут она вспомнила, как однажды они с бабушкой Ларисой были на базаре, долго прохаживались между рядами, и у бабушки было не очень хорошее настроение, потому что сколько ни выбирала для салата огурцы и помидоры, они все были какие-то помятые и некрасивые. И чувствуя серьезность происходящего, Алиса слегка нахмурилась и, подражая интонациям бабушки, твердым, решительным голосом произнесла:
– Дорого берем?
– Недорого… Всего одну улыбку, одну-единственную. У тебя ведь их много, правда? А мне нужна всего одна. А все остальные останутся с тобой, и ты можешь ими пользоваться, как и раньше, всегда, когда захочешь. Мне ведь нужно собрать много улыбок, очень много!
– И зачем это они вам, чужие улыбки?
– Чтобы раздать их другим людям, тем, кто уже давно разучился улыбаться. Поэтому, когда ложатся спать, никогда не видят хороших, красивых снов и утром встают в плохом настроении. Знаешь, как много таких людей? Они идут по улице, и никто не хочет на них смотреть, потому что у всех унылые лица. Кому приятно смотреть на такое лицо? А если бы все люди стали улыбаться, то и перестали бы отворачиваться, могли бы подойти, поговорить и… понять друг друга. Вот что это за жизнь, если никогда не улыбаться и если настроение всегда плохое?! Серая, скучная, и ничего в ней не радует. А улыбка – она волшебна, такие чудеса с людьми делает!
Алиса опять вспомнила поход с бабушкой на базар и решила немного поторговаться, вдруг дедушка даст ей не один сон, а целых два?!
– И что, прямо все улыбки волшебные? Прямо любая?
– Конечно, любая…
– И моя тоже?
– И твоя…
– Значит, вы хотите, чтобы я отдала вам просто за сон волшебную улыбку?
Дедушка улыбнулся, будто прочел ее мысли…
– Так ведь и я отдаю тебе не простой сон, а Волшебный…
– Что же в нем такого прям волшебного?
– А вот купи, завтра утром все и увидишь…
Алисе стало весело от мысли, что Волшебный сон можно купить не за деньги, а за улыбку, в которой сама она, конечно же, не видела ничего такого волшебного, и хотела попросить, чтобы ей приснилось, как мама с папой купили целый большой ящик разных мороженок. Она попробовала улыбнуться, но улыбка получилась, наверное, грустной, потому что в этот момент неожиданно для себя опять вспомнила птичку в клетке с первого этажа. На мгновение задумалась, а потом сказала:
– Я хочу сон про то, что птичка с первого этажа улетела из неволи к себе домой, в жаркие страны. И что клетку куда-нибудь убрали и больше никогда никого в нее не сажали.
Дедушка внимательно посмотрел своими глубокими-преглубокими глазами, в них вдруг появилось такое выражение, как у всех ее родственников, когда они смотрели на нее, и она точно знала, что они ее очень-очень сильно любят. Непонятно зачем он сделал головой короткое круговое движение и сказал:
– Улыбка принимается!
– И что, я теперь увижу Волшебный сон? Прямо сегодня?
– Прямо сегодня… Вот посмотришь мой сон и сразу станешь другой. Тебе только нужно будет его правильно понять.
– А это, наверное, очень трудно – правильно понять?
– Нет, наоборот, очень легко. Главное, чтобы потом делать все правильно. Ведь люди, когда совершают свои поступки, они же всегда знают, какие из них правильные, а какие – нет?! И ты тоже это знаешь…
Алиса понимала, о чем он говорит. Она всегда помнила, как однажды, когда еще была совсем маленькой, разбила у прабабушки Бэллы ее любимую вазочку для варенья. А когда ее спросили, сказала, что это котик приходил и вазочку разбил. Прабабушка тогда только улыбнулась, а Алисе при воспоминании об этом случае даже теперь так стыдно, что она решила: вот пойдет в школу и тогда все-все расскажет.
– А какой я стану другой?
– Какой? Золотой ты станешь, вот какой! – сказал дедушка так утвердительно, что Алиса даже на одну секунду и правда ему поверила, ведь несмотря на необычность происходящего, она до сих пор воспринимала все это, как какую-то необычную, незнакомую ей, игру.
Алисе так сильно захотелось чтобы ночь наступила уже сейчас, что она заторопилась.
– Ну, я тогда, наверное, пошла?! – И, как полагается хорошей девочке, добавила:
– Спасибо и до свиданья!
Она уже поднялась на крыльцо магазина и хотела войти, как дверь перед ней открылась и, разворачивая фольгу на пломбире с палочкой, вышел третьеклассник Саша, что жил в ее подъезде этажом выше. Он был воспитанным мальчиком и круглым отличником, и взрослые все время хвалили его за хорошее поведение. Увидев Алису, он вежливо поздоровался и посторонился, чтобы пропустить, но той захотелось поделиться удивительной новостью, и она сказала: