Калле опустил кружку.
– Стихами? – недоверчиво переспросил он и внимательно посмотрел на приятеля.
– Да, стихами. Я же тебе сказал! – Манни прижал палец к губам в знак того, что нужно говорить тише. На них уже стала коситься девушка за одним из столиков перед закусочной, и он не хотел, чтобы она услышала их разговор. – Он твердит что-то вроде: какого лешего эта рыба не свежая? Или: это что за размазня, без неё никак нельзя? Вкус у рыбы был бы лучше без дурацких ваших штучек!
– Манни! – строго одёрнул его Калле. – Наверное, ты просто переутомился.
– Дай мне договорить! – настаивал Манни. – Да, всегда стихами! И вечно что-нибудь оскорбительное! Вроде того, что моя панировка для рыбного филе – размазня! Иногда я слышу, как в баке что-то шуршит и раздаётся громкое чавканье.
– И всегда в баке? Похоже, это крыса, – заявил Калле. – Крысам в закусочной не место, Манни, сам знаешь! Ты должен поскорее от неё избавиться!
– Где ты видел крыс, которые бросаются картофельным салатом? – прошептал Манни. – Или которые всё время читают стихи? Как только всё начинается, я тут же бегу к баку поглядеть, что там внутри, и ещё ни разу никого не нашёл! Ни разу! Хотя я уже заглядывал туда раз десять, не меньше! Кажется, в моём баке завёлся невидимка! Иначе кому ещё тут швыряться едой и пластиковыми вилками?!
– Пластиковые вилки загрязняют окружающую среду, – строго заметил Калле и отхлебнул кофе. – Невидимка! Манни, не слишком ли часто ты прикладываешься к своим бутылочкам?
Дело в том, что в закусочной Манни продаются не только бутерброды с рыбой и жареное филе минтая с картофельным салатом. В холодильнике со стеклянной дверцей также стоят ряды пива, а на прилавке – шнапс в похожих на маяк маленьких бутылочках.
– Я уже давно говорю тебе, Манни: смачивай горло пореже, иначе ты ещё и не такое увидишь!
Манни сердито забрал у Калле кофейную кружку, не предложив налить ещё. Если тот не хочет ему верить, то бесплатно больше ничего не получит.
В ближайшие дни полицейскому Калле придётся вспомнить об этом разговоре, потому что Манни будет не единственным, кто расскажет ему про невидимку. И постепенно дело начнёт казаться Калле немного жутким.
Глава 5
Джонатан решает уйти
В тот же вечер у Джонатана начались неприятности и с папой.
Придя с работы, папа заглянул в гостиную, где Джонатан лежал на диване и смотрел очень увлекательный фильм.
– Как дела, сынок? – спросил он, гладя Джонатана по голове. Тут его взгляд упал на экран, и папа сразу же разозлился. – Зачем ты смотришь эту ерунду?! Неужели Хилари тебе разрешила? – Он взял пульт и выключил телевизор, хотя хорошие парни в кино уже почти победили.
– Хилари только и делает, что носится со своей распрекрасной Лилли! – заявил мальчик и встал. Если ему нельзя смотреть телевизор, то и в гостиной незачем оставаться. – Ну и плевать!
– Джонатан, что ты такое говоришь?! – опешил папа. – Прекрати сейчас же! Ты не можешь просто взять и уйти, когда я с тобой разговариваю!
Но Джонатан очень даже смог. Если папа опять хочет с ним поругаться, то Джонатан не настолько глуп, чтобы его выслушивать! Он захлопнул за собой дверь детской, лёг на пол и снова принялся играть, не обращая внимания на беспорядок.
Папа действительно оставил его в покое. Из спальни послышались голоса и даже смех. Ну конечно, со своей Хилари и их Лилли он смеётся, а с Джонатаном только ругается! Вот почему Джонатан даже не поднял глаз, когда папа заглянул в комнату.
– Хилари рассказала мне, сынок… – начал папа и застонал. – Да что же это такое! Когда ты в последний раз убирался?! А домашнее задание ты сделал?
И тут Джонатан наконец взорвался.
– Я получил пятёрку! – крикнул он. – За трудную контрольную работу по математике! Настоящую пятёрку!
Папа пожал плечами:
– Пятёрка – это хорошо, Джонатан, однако кричать на меня незачем. – Он говорил таким тоном, будто пятёрка за контрольную – это нечто само собой разумеющееся, а вовсе не повод взять своего сына-отличника на руки и хвалить изо всех сил. – Надеюсь, ты понимаешь, что и сегодняшнее домашнее задание придётся сделать, чтобы твоя следующая работа стала такой же хорошей. И убраться в комнате тоже придётся. Я приду и проверю.
И он потянул за собой дверь.
– Не-е-е-е-ет! – завопил Джонатан. – Ничего я делать не буду! – И он расплакался, несмотря на свои восемь лет, потому что жизнь ужасно несправедлива.
Бедный Джонатан никак не мог понять, почему сегодня всё идёт не так. И, конечно же, он заснул, плача, на полу и не проснулся, пока папа не открыл дверь комнаты.
– Ну что, ты уже достаточно остыл? – спросил папа. – Лилли спит, и мы хотим поужинать. Как насчёт домашнего задания? Да и в комнате не очень-то чисто!
– Тогда заведите себе машинку для уборки! – вскричал Джонатан. – Вы хотите, чтобы у вас была машинка для уборки, а не ребёнок! Кроме чистоты вас ничего не волнует!
Папа, не ответив, снова вышел из комнаты, и Джонатан подумал, что сегодня действительно самый страшный день в его жизни, а папа и Хилари – самые жестокие люди на свете. Внезапно он понял, что больше не может оставаться с ними. Наверное, они даже обрадуются, если он уйдёт! Тогда его комната всегда будет в порядке, раз уж они считают, что это так важно. Наверное, его исчезновения они даже не заметят.
Джонатан тихо проскользнул в коридор и достал из шкафа ранец. Если взрослые заметят, что школьная сумка исчезла, то решат, будто он наконец сел за домашнее задание. Но мальчик задумал кое-что другое.
Он открыл клапан, перевернул ранец вверх дном и хорошенько потряс, чтобы выпали все тетради, пенал, учебник и контейнер для еды. На полу и так уже много хлама, пусть себе валяются.
Сначала Джонатан засунул в ранец толстый шерстяной свитер, потому что зимой, конечно, будет холодно, затем принялся искать свою плюшевую собаку по имени Губка Боб, которая точно понадобится, если он решил уйти из дома навсегда и жить в полном одиночестве. В восемь лет человеку вполне позволительно иметь плюшевую собаку, если он знает её с самого раннего детства. Кроме того, разве можно оставить бедного Губку Боба наедине с глупой Хилари и вредным папой?
Свою копилку он тоже запихнул в ранец, хотя ключ от неё лежал в шкафу в гостиной. Если в пути понадобятся деньги, свинью-копилку придётся разбить. Ранец был почти собран.
Джонатан прокрался к окну. Снаружи уже стемнело, и ему стало немного жутко. Может, уйти прямо сейчас не очень удачная идея? Если ночью ребёнок с ранцем гуляет по улицам в одиночестве, то взрослые могут что-нибудь заподозрить!
Чего доброго, ещё вызовут полицию, и его спросят, куда это он собрался в такое время, а потом отправят домой на полицейской машине. Тогда папа, конечно, будет ругаться, и сбежать не получится.
Джонатан вздохнул. Утром на мальчика со школьным ранцем вообще никто не обратит внимания. На улицах будет полно детей, которые идут в школу. Лучше уйти завтра, ведь вещи уже собраны.
Джонатан достал Боба из рюкзака, положил на подушку и лёг спать, не почистив зубы. Ни папа, ни Хилари не пожелали ему спокойной ночи. Если они не пришли сами, чтобы поцеловать его на ночь, Джонатан к ним точно не сунется. У них есть Лилли, вот пусть её и целуют!
Глава 6
Странности на Балтийском море продолжаются
Как раз в то время, когда Джонатан запихивал вещи в школьный ранец, Калле, полицейский на Балтийском море, выслушивал очередной рассказ про невидимку.
– Послушай, что я тебе расскажу, Калле! – зашептала Сюзанна, жена столяра. Ей тоже можно говорить Калле «ты», ведь она с его женой уже двадцать лет поёт матросские песни в местном хоре «Песни и море». Калле немного удивился, что в тот вечер она заявилась прямо в полицейский участок. Обычно Сюзанна приходит в гости к его жене к ним домой.
Она сразу дала понять, что пришла по делу, а не просто так. И, как и Манни, ей не хотелось, чтобы их разговор кто-нибудь услышал. Когда взрослые сталкиваются с неведомым, они боятся, что другие посчитают их чокнутыми.
После полудня Сюзанна пошла загорать на пляж в новом купальнике, купленном через интернет, и вдруг услышала голос.
«О, какое славное, божественное тело! Услышь меня, аппетитная земная дева!» – воскликнул голос. Сюзанна поначалу даже не могла поверить, что стихотворение имеет к ней хоть какое-то отношение.
– Между нами, Калле, за последние годы я немного расплылась, – призналась Сюзанна и посмотрела на себя. – Понятное дело, ведь я люблю вкусно поесть! Вот почему я сначала не поверила, что «божественное тело» – это про меня!
– Хм-м, – задумчиво произнёс полицейский, поглядывая на свой ноутбук и размышляя, не составить ли ему протокол.
– Но он продолжал говорить! – воскликнула Сюзанна. – «О, раздели со мною жизнь свою! Будешь рыбу кушать и жить как в раю!» Ну, и всё в таком духе.
Вдруг Калле встрепенулся.
– Рыбу, говоришь? – уточнил он. О рыбе твердил и призрак из мусорного бака, о котором ему рассказал Манни. Теперь полицейскому стало любопытно, чем закончится история Сюзанны.
– Так вот, Калле, я захотела посмотреть, кто сочинил мне такие стихи! Муж у меня, конечно, человек хороший, но стихов уже давно не читает!
Калле побарабанил пальцами по стойке, чтобы Сюзанна поторопилась.
– Вот почему, когда он произнёс «Я замок построю тебе из ракушек и ила!», я открыла глаза, – продолжила Сюзанна, – и посмотрела туда, откуда раздавался голос. Знаешь, что я тебе скажу? Ничего я там не увидела! Только песок и воду. Сегодня на пляже было просто затишье.
– И что там дальше в стихотворении? – поинтересовался Калле, и тут Сюзанна рассердилась.
– Да какая разница, Калле! – воскликнула она. – Там было про зеркало из перламутра, гребень из рыбьего хребта или что-то в этом роде! Ты меня вообще слушаешь? Голос-то звучал непонятно откуда, а вокруг – никого!
– Может быть, ты слышала плеер, закопанный в песок? – предположил Калле. – Или айпод?
– Совсем спятил?! – возмутилась женщина. Хотя, конечно, так разговаривать с полицейским нельзя. – Плеер посреди пляжа! Говорю тебе – ничегошеньки там не было!
– Не обижайся, Сюзанна, но я думаю, что это куда более вероятно, чем невидимка средь бела дня! – заметил Калле.
Сюзанна фыркнула.
– Плеер, который говорит все слова к месту, да? Когда я поднялась, чтобы идти домой, потому что слегка испугалась, голос крикнул мне вслед: «О, не уходи, красавица, постой! Я мужем стану тебе, а ты мне – женой!»
– Сюзанна! – вспылил Калле. – Ты ведь не хочешь сказать, что запомнила эти стихи наизусть! Ты сама их выдумала, как и всю историю!
Женщина гордо развернулась на каблуках и поцокала к двери.
– Старый зануда! – бросила она через плечо. – Ты что, думаешь, что в меня и влюбиться нельзя? По-твоему, мужчина не может со мной пофлиртовать и прочесть стихи? Твоя жена всегда говорит, что ты… – Она хлопнула дверью, и Калле так и не узнал, что говорит о нём жена. Пожалуй, оно и к лучшему.
Калле посмотрел Сюзанне вслед, открыл ноутбук и создал новую папку. Сначала он записал всё, что сообщил Манни, и сохранил под названием «Невидимка в баке». Второй файл, с историей Сюзанны, он озаглавил «Невидимка и госпожа Кён».
После этого Калле закрыл ноутбук. Конечно, он никому об этом не расскажет, потому что начальство над ним только посмеётся. Манни с Сюзанной вполне могли сговориться, чтобы его разыграть.
Хотя если это правда, то он, пожалуй, на пороге весьма серьёзного дела.
Глава 7
Всё решено
На следующее утро папа разбудил Джонатана, и тот сначала даже и не вспомнил, что решил сбежать из дома. Он только заворчал, как обычно, когда папа трясёт его за плечо и говорит: «Вставай, Джонатан! Госпожа Кегель ждёт!» Как и всегда по утрам, мальчик натянул одеяло на голову и попытался поспать, пока папа не пришёл во второй раз и не стянул с него одеяло:
– Ты опоздаешь, Джонатан! Бегом в ванную!
Окончательно проснувшись, мальчик немного повалялся в кровати, прислушиваясь. Лилли не кричала, и никто не напевал ей тоскливую колыбельную. И только тогда он всё вспомнил.
Сегодня же день побега! Папа разбудил его в последний раз. Джонатан в последний раз идёт в ванную и в последний раз чистит зубы над этой раковиной. Он подумал, что неплохо бы принять душ, потому что беглецу в дороге, конечно, не скоро выпадет такая возможность, но сейчас это было уже не важно. Он решил просто сполоснуть лицо и руки, надеясь, что папа не заметит.
На всякий случай Джонатан уложил в ранец ещё одни трусы, потому что нельзя же ходить в одних и тех же трусах всю жизнь, взял зубную щётку и положил её в кармашек на молнии. Если он уходит навсегда, то без щётки не обойтись. Увы, пасту придётся оставить, иначе Хилари заметит, позвонит папе на работу и наябедничает, что Джонатан взял с собой в школу зубную щётку и пасту. Тогда папа, наверное, вспомнит, как сильно вчера обидел своего мальчика, и поймёт, что Джонатану пришлось уйти из дома. И когда до папы дойдёт, что у него больше нет сына, он ужасно расстроится и вызовет полицию. Но будет слишком поздно.
Поколебавшись, Джонатан взял пасту и подумал: наверное, это и к лучшему, если папа поскорее догадается, что он сбежал. Тогда ему можно будет дать ещё один шанс.
– Джонатан? – крикнул папа из кухни. – Почему ты опять застрял в ванной? Мне пора! Когда я приду вечером с работы, то хочу увидеть в детской идеальный порядок!
Мальчик положил пасту обратно. Кажется, папа в любом случае не расстроится, если у него больше не будет сына. Тогда комната Джонатана наконец станет комнатой Лилли – а разве не этого они хотят?
Входная дверь хлопнула, и Джонатан ещё раз оглядел свою комнату.
– Прощай, комната! – прошептал он. – Прощайте, вещи! – И он быстро пошёл к двери, чтобы не заплакать снова. В конце концов, он знает свою комнату с тех пор, как себя помнит, и при мысли о том, что он больше никогда её не увидит, ему стало очень грустно и даже защемило в груди – там, где находится сердце.
Увы, Лео он сегодня тоже ждать не будет. Как ей объяснить, что он не пойдёт с ней в школу? Когда убегаешь из дома, об этом не должен знать никто. В таком деле надо хранить тайну.
Джонатан не стал прощаться с Хилари, которая ещё спала, потому что Лилли наверняка будила её криками всю ночь. Конечно, Джонатану нужно было к ней заглянуть – но тогда бы он мог разбудить сестру, и начались бы неприятности.
Проходя по лестнице мимо двери госпожи Брокманн, Джонатан помедлил. Соседка больше никогда его не увидит, и это ужасно печально. Джонатан почувствовал, что к нему снова возвращается аллергия.
Неожиданно дверь распахнулась.
– О, мой милый Джонатан! – воскликнула госпожа Брокманн. – Какой ты сегодня тихий! А я вчера купила тебе кое-что пожевать на школьной перемене! Ты ведь любишь лакричных улиточек?
Джонатан кивнул и быстро взял пакетик. Для школы эта еда сегодня не пригодится, зато в путешествии очень понадобится, хотя госпожа Брокманн ничего не должна знать. Его единственным провиантом в пути будут улитки! Мальчик совершенно забыл, что должен взять с собой еду, а Хилари, конечно, не стала делать ему бутерброд в школу, потому что ей нужно было поспать. Пожалуй, госпожа Брокманн – единственный в мире человек, который всё ещё любит Джонатана. Впрочем, может быть, это только потому, что глупая Лилли пока слишком мала для конфет.
– Спасибо! – прошептал Джонатан и заметил, что у него на глаза снова навернулись слёзы. Признаться, это уже начинало его раздражать. – Спасибо, госпожа Брокманн!