Красавец неописанный, опоясанный о сорока четырех пушках и сорока матрозоф. А на корме огроменных размеров флаг вывешен голландских цветов. Заболел с той поры наш самодержец Голландией уже серьезно и надолго. Фрегат понравился, назвали «Святое пророчество», дескать, красивое пророчество будущему русскому флоту.
Голова у Петра славно работала, вот представился случай испытать новый корабль в море. Затеял Петр проводить до Ледовитого океана англицких и голландских купцов, возвращающихся на родину, и в походе этом спробовать самолично придуманную хитроумную систему переговоров на море.
Вперед послали адмирала Бутурлина на свежесрубленном «Святом Павле», за ним гуськом четыре голлана, далее новый фрегат с самодержцем выступили, потом четыре англикана и в конце поставили яхту «Святой Петр» под командованием Гордона, а при нем состоял Арсений наш.
Снова миг счастливый выпал Арсению отличиться. Гордон, кроме перехода через Ла-Манш, пассажиром в море никогда и не выходил. Потому с перепугу на одном острове углядел кладбищенские кресты и принял их за мачты корабельные и давай рулить вправо – влево чуть корабль на мель не посадил. Петр, приметив этакую свистопляску, тут же Гордона от командования судном при помощи своей сигнально-флажковой системы отстранил и поставил нашего Арсения. Не подвел Арсений Петра, и до мыса Святой Нос добрались без приключений, а там ветра подули холодные и, устрашившись их, памятуя о соловецком приключении, царь повелел поворачивать восвояси. Грянули пушки пять разов, и скрылись за линией, где небо с водою сходится, иноземные корабли.
Пришел Петр в Архангельский город и засобирался домой: время к осени подходило. Семенов день на носу, пора в обратную дорогу пускаться. Как уже водилось, дали отвальной пир, снова город за здоровье государя выпил, и поутру, чуть свет проводили его.
А дома у Арсения что творилось! Мать, как узнала, что его самодержец с собой берет, ни в какую его отпускать не хотела. «Поперек порога лягу, – говорит, – попробуй переступи через родную мать!». Вот какие противоречия были. Отец тоже весь смурной ходил, ворчал: «На кого теперь промысел оставлять?». Ну, да делать нечего, раз государь зовет на службу, хошь не хошь, а идтить придется. Так с мамкиными слезами, с отцовским бурчанием Арсений и отъехал в Москву-столицу.
Бутурлин Иван Иванович (1661 – 1738) – премьер-майор Преображенского полка.
Гордон Патрик (Петр Иванович, 1635 – 1699) – родился в Шотландии, с 1661 года на русской службе, генерал и контр-адмирал.
Мыс Святой Нос – мыс расположен на Кольском полуострове.
Ромодановский Федор Юрьевич (ок. 1640 – 1717) князь, государственный деятель, возглавлял Преображенский приказ. Снискал неограниченное доверие у Петра.
Семенов день – первое сентября.
Ромодановский Федор Юрьевич (ок. 1640 – 1717) князь, государственный деятель, возглавлял Преображенский приказ. Снискал неограниченное доверие у Петра.
Заиконоспасское училище – славяно-греко-латинская академия, учреждена в Москве в 1687 году греками, братьями Иоанником и Софронием Лихуды.
Голландские Генеральные штаты представляли собой в начале XVIII века семь объединенных провинций Северных Нидерландов.
Не успела пыль на сапогах его остыть, а Петр близ Москвы у деревни Кожухово военные маневры разворачиват. И наш Арсений туда попал, в отряд ополчения, под команду Федора Ромодановского. Выпало ему крепость, заранее устроенную, оборонять.
Баталия разыгралась нешуточная, бились с усердием, друг дружку не жалея. Оттого и людей покалеченных было предостаточно. В промежутках между битвами мужички русские водочкой заправлялись и к вечеру первого же дня совсем ослабли. Противник же, наоборот, так охмелел, что проснулся в нем дух необнокновенно ратный, и пошли они на крепость в ночь темну. Защитники в это время спали сном богатырским, хоть пушкой пали около уха – не разбудить, вот и взяли полки Бутурлина без особой натуги крепость потешную. Наш Арсений пил меньше всех и на ногах стоял еще твердо, но не столько сражался, сколько бегал будил своих товарищей.
По окончании боев учебных направлен был Арсений наш в Заиконоспасское училище, где его знаниям кириллицы должны были дать оценку. Когда поступил положительный ответ, Арсений был зачислен в штат учеников с выплатой жалованья.
Проучившись пять лет, изучив философию, историю и природоведенье и сдав досрочно экзамены в некоторые классы, Арсений на три года раньше положенного срока закончил весь курс обучения. По получении свидетельства ученого богослова, он был отправлен с бумагою государственной по своему прямому направлению в Голландские Генеральные штаты для изучения судовождения, морской тактики и правил строительства кораблей.
С тем и закончим слово присказное. Далее дорога длинная предстоит, и, значит, здесь остановку сделаем и продых возьмем, чтобы зачать потом основной сказ про Арсения Парфенова, сына Коржавина.
СКАЗ ТРЕТИЙ
О строительстве корабля-фрегата и отплытии Арсения Парфенова, сына Коржавина, за Студеный океан.
На чужбине родная землица ближе сердцу становится, особенно по весне, когда почки распускаются. От их запаха знакомые образы так в голову сами собой и лезут. Из Московии в Римскую сторону Петра и Павла Арсений выехал в разгар летнего солнцестояния. Через Смоленск к границе пробрался, а там царство Польское Августа Саксонского. Вот и началась просвещенная Европа – нос материка евроазиатского. Далее проскакал галопом Берлин и всю Северну Германию. Голландские Генеральные штаты в аккурат за ней скрываются, они уже цельный век в процветании. Первое торговое государство по извозу корабельному. Флаг цветов голландских всех чаще в морях встречается. Но к концу столетия торговля чахнуть стала, а все потому, что аглицкий остров сверху вознамерился узурпировать коммерцию корабельную и первой, в деле энтом, державой стать.
Перемену Арсений не сразу почувствовал, только когда на горбинку носа прибыл, в город Амстердам. Увидел море Северное, огляделся вокруг, а город-то наполовину в воде, ее и ковшом не вычерпать. Так хитрые голланы придумали мельницы всюду установить. Они специяльными насосами, от ветра приводимыми, влагу сосут, море пытаются выпить. Город не город, а острова мостами сшитые. Посмотрел на все это Арсений, голову кудрявую почесал – цивилизация на него давит, аж глазищи режет. Дома-то в немецкой слободе Архангельского города средь захудалых избенок поморских не так выделялись, а здесь, что не дом – все игрушка, аккуратно выполненная. И чем дальше, тем больше. Мысли скверные сами собой наворачиваются: в дремучем лесу живем, одичали, равно аки медведи какие. Народец здесь хват: кто скоро соображат, дела коммерческие прокручиват, деньгу в карман складыват, а кто слаб на голову – с голодным брюхом ходит. Не человече ценность имеет, а звонкая монета. Люди же к ней только приложение имеют. Форинты здесь главный интерес составляют. Качества душевные здесь не в ходу, и на красном языке выехать не просто.
Северная Германия – территория современной Германии, входила в состав Священной Римской Империи. Но к началу XVIII века была раздроблена на отдельные, мелкие, практически не зависимые от Священной Римской Империи государственные образования.
Амстердам – крупнейший порт и столица Голландии. Впервые упоминается в летописях в 1275 году.
Шхуна – корабль водоизмещением менее 100 тонн, с узким корпусом и двумя мачтами.
Из Амстердама по Петрову наказу Арсений в город Саардам выехал. Там, в бухте Эй, кораблей разного калибра целые тысячи стоят. Верфей – тьма, весь город, кажется, корабли строит. Но архитектура корабельная у Арсения здесь не задалась, не смог он в корень ее проникнуть.
Нанялся он плотничать, судно парусное строить и понял: голланы по уже готовым лекалам фрегаты собирают, а вот как чертежи корпусов чертить и выдумывать кое-что поновей в конструкции оной, никто толком ему объяснить не может, хоть в этом городе и лучшие мастера корабельных дел собраны. Возвратился снова в город Амстердам, начал языки иноземные изучать, чтоб свободно изъясняться и судовождение парусное осваивать. Год прошел, и Арсений по его истечению на корабль торговый завербовался рулевым, чтоб на практике закрепить знания, полученные из книг да по рассказам в ''питейных университетах''.
Корабль тот шхуной был, «Пчелкой» назывался. Год отплавал на нем Арсений, дослужился до второго помощника кэптена, как по-тамошнему капитанов величают. Посетил земли далекие – Бразилию с обезьянами и Африку с носорогами повидал, опыту набрался. Однажды, по прибытии из очередного коммерческого рейса, послание от царя пришло, велено домой возвращаться. Арсений со службы уволился, от хозяина корабля бумагу–свидетельство получил о занимаемой им должности и о знаниях, полученных в плаваньях морских. Долго раздумывать не стал, поутру собрался, да и был таков. Прощай, оранжевых цветов болото голландское! Здравствуй, Родина колючая!
Дорога домой оказалась вдвое короче, и прибыл Арсений к Москве, деревянной столице с каменным сердцем, в лютые холода месяца февраля 1702 года.
А в России великие перемены приключились. Побывав за границей, Петр много нового узнал и решил сменить устоявшиеся привычки русские и привнести обнову западную в уклад жизни нашей.
Бороды боярам сбрил, кафтаны всем укоротил, мужчинам предписал надевать камзолы, панталоны, чулки, парики, башмаки и шляпы. Длинные ножи и сапоги запретил. Одел-обул честной народ русский на французский манер в немецкие костюмы. Вот уж где Людовик Король-Солнце победил, и пальцем не пошевелив. Мало тому, что вся Европа его моде следует, так и Россия за ней вслед пошла. Пощадил от нововведений моды мудреной только простой честной люд, патриарха Адриана, который чуть чувств, на это мракобесие глядя, не лишился, и князей двух ближайших.
Старомосковский календарь подогнал к западному, и новый год теперь в России передвинулся с первого сентября на первое января. И отчет теперь не от сотворения мира, а от Рождества Христова повелел вести.
Въехал в убеленную столицу Арсений на Сретенев день, к заутрене самой. Иван Великий звонил без устали посреди уличной тишины, словно беда какая случилась.
В политических раскладах Арсений не силен, потому и не знал, пока на чужбине обретался, что после мирных переговоров с Великой Портой был мир заключен. И развязались тогда руки у царя Петра Алексеевича для дел более важных, чем споры с Султаном за право ходить свободно в море Черном. Пора было славу добыть России Великой и сразиться в бою смертельном с врагом шведским, королем Карлом XII, и отвоевать у него море Балтийское. Так началась война северна-кровопролитная и долго текучая.
Петр был в Преображенском дворце, который во Кремле стоит. Добравшись до дверей его, Арсений наткнулся на стрельцов, охранявших вход в государевы покои.
– Передай вседержителю, что засланный в заграницы для учебы Арсений Парфенов, сын Коржавина, вернулся по высочайшему повелению и теперича у дверей дожидается приема, – сказал Арсений.
– Лександр Данилыч, а Лександр Данилыч, – дважды позвал один из грозных стражников.
Где-то в коридоре зашевелились.
– Чего орешь, дура! – раздался звонкий, с хрипотцой голос Меншикова.
Сретенев день – 2 февраля Сретение Господне – посвящение Иисуса Христа Богу.
Иван Великий – колокольня с церковью Иоанна Лествичника и сторожевой башней.
Великая Порта – так называли в начале XVIII века Османскую империю. В наши дни это государство Турция.
Меншиков Александр Данилович (1673-1729) – сын придворного конюха, с 1686 г. – денщик Петра I. Сопровождал царя в Азовских походах 1695-96 гг. и в «Великом посольстве» 1697-98 гг. С 1702 года – граф.
Из потемок вышло помятое и заспанное лицо любимца Петра.
Кто таков? Куда тебя принесло? – сыпал вопросами Меншиков.
Аль не помните, Александр Данилович? Это ж я, Арсений Парфенов…
Какой Парфенов?
Из Архангельского города.
С мороза в тепло всегда плохо переходить. Пьяному с трезвым общий язык найти трудно. Алексашка в похмелье и духоте пребывал, а Арсений с холодцу, свежая голова. Потоптались оба немного, посмотрели друг на друга да и обнялись, словно старые друзья. Но вначале Алексашке пришлось огуречного рассолу выпить, а Арсению штоф водки с дороги принять: иначе понимание затруднительно выходило. Поговорили накоротке, да более откладывать Меншиков не стал и пошел доложил самодержцу о прибытии гостя долгопутного.
Открылась дверь скрипучая, и пахнуло табаком: царь в глубине светлицы на табуретке примостился, в бумагах весь утоп и зрение потерял. Арсений ближе подходит мелкими шажками, а в ногах робость проклятая. Вдруг самодержец повернулся, встал резво, оглядел пришельца.
А проходи. Долго же ждать тебя пришлось. В чем заминка? Смотри, не юли, ответ наперед знаю.
Как бумагу получил с повелением, не откладывая отъехал, – отвечал Арсений.
Я Головина с оказией еще во прошлом году посылал, а ты вот только здесь объявился, шельма. Почему?
Послание ваше получил в октябре, как из рейса вернулся, государь.
Из рейса. Что учеба не пошла? Ответ держи, чему в заграницах научен? Даром деньги государевы потрачены или нет?
Арсений бумагу–свидетельство протянул и добавил:
Кораблевождению обучен, парусами управлять в разных ветрах, заморскими языками разговариваю.
Петр ознакомившись, прочтя грамотку, заявил, что таких писем за деньги в Голландии сколько хошь настряпать можно. Пришлось перед государевым оком Арсению попотеть и экзамен держать строгий.
Когда самодержец и впрямь убедился, что не лукавит Арсений и не зря в землях иноземных время провел, принял его, как брата родного.
Вот спасибо Арсений Парфенов, службу верно несешь, а я поначалу мысль держал, разоделся только так, для мон плезира. Я-то своих всех переодел в европейские наряды. Думал – хоть поумнеют, расстараются перед Европой не оскоромиться. А, пустое дело. Все одно: наряды немецкие, ходят как петухи, а рожи глупые, в голове прибавления так и не поступило. Ладно, пустое это. У нас тут дела серьезные заварились. Войну со шведами зачали. Да как начали – горе одно! Под Нарвой обосрались, стоило только отъехать мне на день – другой. Ну, да это в прошлом, сейчас праздник. Да ты садись, садись, вон перцовочки отведай, за победу выпей Шереметева. Ничего наладим дело литейное на Урале, дадим шведам перца в задницу.
Потчевал Петр Арсения нашего, про войну и дела государственные сказ вел. Рассказав все, что в душе накипело, поведал ему о плане ехать в Архангельский город, будто бы шведы готовят там высадку военную учинить. И теперь нужно торопиться, защищать твердыню северную. Вот и дело Арсению нашлось – возглавить корабль военный, на верфи заготовленный.
Лихоимцы и супостаты шведские еще со прошлого лета пути к Двинским землям искали, о чем Петру не раз отписывал с тревогой воевода архангельский Прозоровский. Ну да бог миловал, и отпор шведам чинили с яростью, уберегая город родимый от разорения. Подвиг Ивана Рябова никогда не забудет земля Двинская, когда враги в бухте прибрежной изыскивали прохода безопасного к городу. Тогда Иван Рябов и подрядился к шведам лоцманом, обещав провести в полной сохранности эскадру их мимо цитадели Новодвинской, что в пятнадцати верстах от города строилась.
Под Нарвой – первое сражение русской армии со шведской развернулось под Нарвой 4 ноября 1700 года. Тогда штурмующие стены Нарвы неожиданно атаковала подоспевшая на помощь шведская десятитысячная армия во главе с Карлом XII. Из-за нерасторопности и плохой организации русская армия, несмотря на свое численное превосходство, потерпела поражение.
Город Нарва основан датчанами в XIII веке на излучине реки Наровы, на правом ее берегу.
Победа Шереметева – в январе 1702 года Шереметев одержал победу над Шлиппенбахом под Эрестфером невдалеке от Дерпта, в Ливонии.
Шереметев Борис Петрович (1652-1719) – военный деятель, дипломат. При дворе замечен с 1671 года; в 1680-90 гг. воевода в Пскове, Белгороде. С 1682 г. – боярин. Генерал-фельдмаршал с 1701 г. Во время Азовских походов и Северной войны командовал крупными войсковыми соединениями.