Служит Дракон день, служит второй, всё ему нравится. Командир хороший попался: спать не мешает, при встрече спрятаться пытается.
Тут откуда ни возьмись – генерал с инспекцией. Важный! Звёзды на погонах – с тарелку, фуражка – как аэродром, пузо в двери не пролазит. На всех орёт, слюнями брызгает – то ему не так, это не эдак. Выстроили во дворе всех солдат, справа командир стоит, волнуется, а слева – Дракон. Пошёл генерал вдоль строя: к кому придерётся, что ремень слабо затянут, к кому – что фуражка не прямо надета, а к кому и просто – не так, мол, смотришь. Дошёл до Дракона. Осмотрел его снизу вверх да как гаркнет:
– Три шага вперёд!
Дракон от неожиданности в собственном хвосте запутался, задумался: три шага – это всеми лапами или каждой? Кое-как из строя вышел. Генерал вокруг него побегал, со всех сторон посмотрел, побагровел, и ну на командира орать:
– Это что за безобразие?
А тот ему отвечает:
– Это, господин генерал, осмелюсь доложить, дракон!
– Сам вижу, что дракон, – кричит генерал, а сам от злости чуть не лопается, – почему сапоги с когтями?! Почему ходит не в ногу?! Хвост и крылья по уставу не положены – убрать немедленно!
Генерал ногами топает и всё краснее становится, а командир – всё бледнее. Неизвестно, чем бы дело кончилось, да только Дракону всё это надоело. Он шею назад выгнул, глаза себе за спину скосил, да как крикнет:
– Смотрите, смотрите, маршал побежал!
Все, кто в строю стоял, разом повернулись посмотреть – где это там у них за спиной маршал, да ещё бегом бегающий – и никого не увидели. А когда повернулись обратно – генерала тоже не увидели. Исчез генерал, словно его и не было. И никто ничего не видел – а если и видел, то никому никогда об этом не сказал. Только Дракон стоит по стойке «смирно» и улыбается во всю свою пасть с полуметровыми зубищами – десять крокодилов, вместе взятых, обзавидуются.
Вечером генеральский шофёр заходил – интересовался, можно ли уже домой ехать. А больше никто этого генерала и не искал: не было от него, выходит, никакой пользы.
Дракон из армии после того случая всё-таки ушёл. Разонравилось. Сначала курсы трамвайных кондукторов окончил, да только проработал недолго: во-первых, в трамвай не помещался, рядом бежал. А во-вторых, не только «зайцев» в его трамвае не было – пассажиров тоже. Не садились почему-то.
Потом устроился в детский сад дворником. Детей Дракон не любил, поэтому за всю жизнь ни одного не съел – а вот относился к ним хорошо. Терпеливо. Даже когда девочки из средней группы на прогулке ему чешую в розовый цвет покрасили и завить пытались – вытерпел. Но когда близнецы Маркины из старшей группы решили детскими лопатками драконий зуб из живого Дракона выкопать – не выдержал, сбежал. С тех пор ни к одному детскому садику близко не подлетал – даже деньги заработанные пришлось ему по почте выслать.
А занятие по душе он всё-таки нашёл, пусть и не сразу. Своё дело открыл. Видели, наверное, его рекламу:
ДРАКОН.
Пироги и пицца.
Доставка воздушным транспортом на любой этаж.
Всегда горячие!
Солдатам и работникам детских садиков – скидка.
ЖУТЬ ВАМПИРСКАЯ
В одном городе, на заброшенном кладбище, в глубоком тёмном склепе, в дубовом гробу проснулся однажды голодный вампир. Он встал, открыл чёрный старинный сундук, вынул напильник и подточил себе клыки. Закутался в чёрный плащ с алой подкладкой, оборотился летучей мышью и полетел на охоту.
В глухом безлюдном переулке вампир встретил Мишу Бякина из пятого «У» класса и обрадовался.
– Ага! – сказал он. – Сейчас укушу этого мальчика в шею!
И спикировал вниз.
Всем известно: кого вампир укусил в шею, тот сам становится вампиром. Только Миша в вампиры идти не хотел. И занимался настольным теннисом – а настольный теннис реакцию хорошо развивает.
Вампир клыками с налёту – клац! Миша его рюкзаком – бац! А в рюкзаке – учебники для пятого класса, килограммов десять. И дневник сверху. Вонзились вампирские клыки прямо в дневник.
Вампир так и взвыл! Ведь все вампиры знают: нет ужаснее проклятия, чем школьный дневник за пятый класс. Его и потрогать-то страшно – а уж кто укусил, быть тому учеником пятого класса, пока в шестой не перейдёт.
Стал вампир мальчиком Владиком Кровососовым и пошёл с Мишей Бякиным в пятый «У».
На ночь в летучую мышь превращался и в живом уголке устраивался.
В столовой сок из помидоров высасывал.
Урок технологии полюбил: деревянные гробики делал, полированные. Учитель его в пример другим ставил: – Смотрите, как Владик напильником ловко работает!
В библиотеке все книжки перечитал: искал, как проклятие снять.
Однажды к директору школы пришёл, попросил:
– Отпустите!
А директор ему грустно-грустно:
– Знаешь, Владик: я ведь тоже вампир. Сто лет назад укусил классный журнал. С тех пор так и сижу в этой школе.
Заплакал Владик Кровососов:
– Неужели совсем ничего не поделать?
– Есть один способ. Можно снять проклятие, если за четверть получить пятёрки по всем предметам. Только это ещё никому из вампиров не удавалось.
– А мне удастся, – вскричал Владик.
И как давай учиться! Всего Пушкина наизусть выучил. Теорему Пифагора по-новому доказал. На информатике компьютерную игру написал – про вампиров. Китайский язык выучил и столицы всех стран. Про Куликовскую битву на «пять» ответил – сам там был, всё видел. Картину нарисовал – «Чёрный ромб», и к ней раму полированную сделал. Марафон пробежал (подумаешь, полпути пролетел – никто ведь не заметил). По ОБЖ доклад прочитал: «Что делать при встрече с вампиром», и по биологии – «Летучие мыши и где они обитают». Вся четверть – на «отлично».
И случилось чудо! Только появилось в журнале последнее «пять», как развеялись чары. Стал мальчик Владик обычным вампиром и воскликнул:
– До чего я устал! Скорей назад, в тёмный склеп, в дубовый гроб – спать! Лет так тысячу!
Оборотился летучей мышью и полетел прочь.
А директор школы махал ему вслед и кричал:
– Как выспишься, прилетай! Возьму завучем!
Я ОТ БАБУШКИ УШЁЛ
Не далеко, не близко, не высоко, не низко, жил-поживал на белом свете один мальчик с мамой и папой и горя не знал – до поры до времени. Пришёл час, пробило время – приспела пора маме с папой в Африку ехать, на работу заграничную, высокооплачиваемую. Поехали они, а мальчика с собой не взяли – побоялись: ну как в Африке крокодилы, носороги и гориллы только и ждут, когда к ним вкусный свежий мальчик приедет? С бабушкой оставили.
Бабушка мальчика очень любила. О развитии его заботилась.
– Ребёнку для развития нужен витамин А, – говорила она каждое утро и давала мальчику большую морковку.
– Ребёнку для развития нужен кальций, – говорила она каждый вечер и наливала мальчику стакан молока.
А ещё морковку после обеда и перед ужином. И кефир на полдник. И ряженку через час после обеда. И сметанки деревенской стаканчик да с сахарком. Ну и без йогурта тоже никак нельзя, сами понимаете – а то вдруг не хватит кальция растущему детскому организму.
Но это всё не главное.
– Мальчик совсем худенький! У него совершено нет жировой прослойки. Его же любым ветерком унести может, – вот о чём бабушка действительно беспокоилась. И меры нужные принимала.
Так что просыпался мальчик поутру от ложечки кашки с маслицем, шагал по жизни в обнимку с булочкой, борщом по дороге заправлялся и спать ложился не иначе как под киселёк с ватрушками. Ну и в перерывах перекусывал – так, по мелочи: яичко варёное, яблочко печёное, пирожное слоёное…
Долго ли, коротко ли, только стал мальчик от морковки оранжевым, от жира округлым, как мяч, а от кальция – хрустящей корочкой покрылся. Выросла у него прослойка большая-пребольшая – со всех сторон, и вся из чистого жира. Стал мальчик не ходить, а перекатываться. Даже стометровку на физкультуре не пробегал – прокатывался шариком. Прямо не мальчик, а бабушкина радость.
Вывезла бабушка мальчика на лето за город, на свежий воздух. Поселились они в доме на холме, окна на реку, за рекой лес дремучий зеленеет. Сидит, бывало, мальчик на подоконнике, вдаль смотрит, вареники кушает. Хочется ему в лес, на речку, с ребятами побегать – да бабушка не велит. За прослойку боится.
Терпел, терпел мальчик, и вот однажды, в день жаркий, солнечный, не утерпел: спрыгнул с подоконника и к речке покатился. Да только горка шибко крутая оказалась – так разогнался, что речку с разгона перескочил, кусты проломил, по тропинке пролетел и в самую чащу дремучего леса закатился. Остановился посреди поляны.
Лес тот не зря дремучим назывался: в нём звери всякие дремали – кто весь день, а кого просто на солнышке разморило. И заяц, и лиса, и медведь с волком. Но тут от треска да шума все проснулись и на поляну выскочили – посмотреть, что же это к ним такое свалилось. Смотрят – лежит шар оранжевый, сверху ножки коротенькие болтаются. Пыхтит, на ножки встать хочет, а не выходит. Подождали звери, осмелели, стали ближе подходить. Первым заяц подбежал, обнюхал и говорит:
– А я, братцы, знаю, что это такое! Апельсин, фрукт заморский, круглый да оранжевый. Надо с него шкуру снять, а мякоть съесть.
Как мальчик это услыхал – и удивился, что заяц разговаривает, и испугался – ну как правда чистить начнут? Хвать-похвать, а заяц уже за ухо его грызёт! Закричал мальчик:
– Никакой я вам не апельсин! Мальчик я! Я от бабушки ушёл!
– От бабушки, говоришь, ушёл? – заяц обрадовался, – Так я знаю, братцы, что это такое! Это же Колобок! Было дело, забегал такой. У него снаружи корочка, а внутри он из хлеба сделан. По сусекам скребён, по амбару метён!
И ну грызть мальчика пуще прежнего.
Припомнил тут мальчик, как в сказках со зверями говорить полагается, да и крикнул зайцу:
– Ах ты волчья сыть, травяной мешок, паштет с ушами! Сам ты по сусекам скребён! И вовсе я не из хлеба, а из костей и мяса. А для зайцев я вообще ядовитый!
Это он, конечно, слукавил малость насчёт ядовитого, только заяц задумался, грызть перестал. Тут зайца лиса сзади за уши взяла, в сторонку отставила, и к мальчику:
– Из мяса, говоришь? Мясной Колобок, значит? Ну так я в нашем лесу колобкам первый друг! Садись-ка ты мне на носик и песенку спой, а я послушаю…
Только мальчик образованный был, книжки умные читал:
– Извините, – говорит, – уважаемая, но вы ведь вроде как рыжая лисица, хищное млекопитающее семейства псовых? Тогда весите вы не больше десяти килограммов, согласно научным данным, а я – все пятьдесят. Если я вам на нос сяду, нос сломается!
Тут волк с медведем подошли, лису отодвинули:
– Чего ты, рыжая, с едой разговариваешь? Еду не слушают, еду кушают!
Вот сейчас вцепятся в мальчика зубами да когтями, и поминай как звали!
Тут кусты затрещали, деревья закачались. Медведь подумал: лось! Заяц подумал: слон! А вышла из кустов мальчикова бабушка с тазиком вареников. Мальчику пальчиком погрозила да как скажет громовым голосом:
– Не трогай зверюшек, у них могут быть вошки! Подкрепись, внучек, вареничками, и пошли обедать, всё стынет!
Мальчик ножками в воздухе дрыгает, перевернуться не может. Звери с перепугу по местам застыли. Посмотрела на них бабушка и говорит:
– Чего-то зверюшки худенькие совсем. Нет у них жировой прослойки. Как же они зиму переживут? Непорядок! – и медведя в живот пальчиком потыкала.
Не успели звери пикнуть, как у каждого полный рот вареников оказался, в одной лапе по морковке, в другой по пол-литра кефира в картонной пачке. И откуда что только взялось? А бабушка уже кексы с изюмом из-под кофты достаёт. Переглянулись звери. Потихоньку, боком, боком, шасть в лес – только их и видели.
А мальчик с бабушкой домой отправился.
Потом приехали к ним мама с папой, в отпуск. Посмотрели на мальчика, посмотрели да и забрали его с собой в Африку жить. Стал мальчик по Африке колобком кататься: от крокодила ушёл, от носорога ушёл, страуса – насмерть задавил. А потом похудел и стал нормальным мальчиком: ни к чему ему в жаркой Африке жировая прослойка.
СЛИПНЕШЬСЯ!
Один мальчик, его звали Вася, очень любил сладкое. Так любил, что мог съесть целое ведро ирисок и тянучек. Мама с папой ему говорили:
– Васенька, не ешь так много сладкого, пожалуйста! Ты испортишь себе зубки и пищеварение!
Но мальчик их не слушал, потому что был упрям и не знал, что такое пищеварение.
А бабушка мальчику говорила просто:
– Слипнешься!
И мальчик тут же переставал есть ириски и тянучки, потому что боялся слипнуться.
Потом мальчик вырос, выучился на волшебника, сменил имя на Базилеус Ужасный и стал очень могущественным. Стоило ему произнести нужное заклинание, как всё тут же сбывалось.
– Я могу двигать горы и поворачивать реки, – сказал он однажды. – Я могу вызывать ливни и разгонять тучи. Я повелеваю ветрами! Я великий волшебник. А значит, могу делать что захочу. Хочу ведро конфет!
И он выкрикнул конфетовызывательное заклинание:
– ВЕДРОТУМ КОНФЕТУМ ПРИДИТУМ КО МНЕТУМ!
Тут же перед волшебником явилось хрустальное ведро с ирисками. На мгновение Базилеус Ужасный вспомнил бабушку, но потом засмеялся:
– Глупые сказки! Ничего я не боюсь!
Он засыпал в рот сразу горсть ирисок – и, разумеется, немедленно слипся. Челюсти у волшебника так склеились, что он не мог говорить – только мычал сквозь зубы.
Волшебник вспомнил самое сильное зуборасклеивательное заклинание и хотел было его произнести, но вместо нужного «ОСВОБОДИТУС ЗУБАТУС» у него получилось какое-то «МУмуМУмуМУ-МУмуМУ».
А «МУмуМУмуМУ-МУмуМУ», если его произносит настоящий могущественный волшебник – это тоже заклинание. Превращательное. В корову.
Теперь, если увидите в поле корову, одетую в мантию волшебника и мычащую на все лады – знайте: её зовут Базилеус Ужасный. Бедняга отчаянно пытается сказать обратное заклинание и снова стать человеком, но, увы, – коровы умеют только мычать.
А ещё он ужасно сожалеет, что в нужный момент рядом не было бабушки и её грозного:
– Слипнешься!
О ПОЛЬЗЕ СКУПОСТИ
Была у одного скупого царя дочь. Единственная. Кровиночка ненаглядная. Царь души в ней не чаял. И вот как-то ночью налетел на царский терем Змей Горыныч, разломал стены с башнями да и унёс маленькую царевну. Только и осталась кроватка со смятой простынкой, да под кроваткой – пушистые тапочки.
Царь неделю рыдал, тапочки дочкины к груди прижимал – а потом мудрецы ему совет дали. Объяви, говорят, награду: кто царевну спасёт, домой возвратит, тому сразу – полцарства. Все, мол, так делают.
Царь совета послушал, награду объявил. В тот же день претендент на награду сыскался – Рыцарь Издалека. Прискакал на белом коне. Сам в доспехах, меч наизготовку, латы блестят, перья на шлеме колышутся – не витязь, картинка.
– Спасу, – говорит, – вашу царевну. – Только, знаете, опасное это дело. И логово у Горыныча в неприступных горах, и сам он – чудовище трёхголовое, огнедышащее. Корм коню, опять же, недёшев. В общем, мало – полцарства. Давайте уж всё, целиком. Если, конечно, царевна вам дорога.
Царь хоть и был прижимист, чуть было не согласился – очень уж дочку любил. Но потом подумал: а жить где будем? Из терема уезжать, царство отдавать – не высока ли цена? Стали они с рыцарем торговаться, да только рыцарь ни в какую не уступал – отдай царство и всё тут. С тем и уехал, – дела, мол, – вернусь через месяц, а вы, царь, пока что подумайте.
Царь подумал, прикинул – и на рыцаря рассердился:
– Да за такую награду, – говорит, – я царевну и сам спасу!
Собрал войско, поехал в горы – и спас. Даже биться ни с кем не пришлось: Змея Горыныча дома не оказалось. Он по всему миру летал, принцесс с царевнами собирал. А в логове Рыцарь Издалека хозяйством заведовал. Они вместе с Горынычем всё придумали – принцесс красть, да награду за них получать.