Кара краем глаза увидела, что Тафф прячет улыбку. Братишка обожал, когда его сестра проказничала.
– Жалко, что вы раньше не пришли, – ответила миссис Гальт дрожащим, но добрым голосом. – Я бы вас тогда обратно к родителям отправила. У нас тут детям не место, по ночам в особенности. Кушать хотите? У меня, пожалуй, найдётся немного молока и солёной рыбы.
– Боюсь, у нас нет денег, сударыня, – ответила Кара. – Ни на еду, ни на ночлег. Но мы не просимся ночевать задаром! У меня есть кое-что, что можно продать, а то ещё я могла бы помочь прибраться…
Миссис Гальт только рукой махнула.
– Не говори ерунды. Деньги ещё с вас брать! Главное, чтобы вы были в безопасности. Это главное, да…
И глаза миссис Гальт, наполненные жуткой, невыносимой тоской, снова устремились к пустому окну.
– Сударыня! – окликнула Кара. – С вами всё в порядке?
– Мне надо идти, – ответила миссис Гальт, отступая назад. – Наверху первая дверь. Там для вас всё готово. Скоро я вам принесу поужинать.
И выбежала из зала.
– Что это было? – шёпотом спросил Тафф.
– Не знаю… – ответила Кара и тоже посмотрела в окно. Она обратила внимание, что на запотевшем стекле появилось прозрачное окошечко, как будто кто-то невидимый подул на него снаружи. Однако когда Кара выглянула в окно, затянутая туманом улица была пуста.
Комнатушка была тесная: там едва помещались две кровати, над которыми висела простенькая картинка с маяком. Однако тут было куда чище, чем в зале. Кара и тому была рада. Миссис Гальт принесла ужин, поставила еду за дверью, тихонько постучалась и ушла прежде, чем они успели отворить дверь. За едой ребята обсуждали планы на завтра. Первым делом надо найти кого-нибудь, кто знает самую короткую дорогу до Сейблторна.
– А что это за «непризраки» такие, о которых говорил тот дяденька? – спросила Сафи. – И отчего миссис Гальт так странно себя ведёт? Похоже, этим людям нужна наша помощь…
Кара обратила внимание, что руки Сафи при этом невольно дрогнули. Девочке не терпелось найти повод использовать гримуар.
– У нас своих проблем хватает, – возразила Кара. – Более чем хватает.
– Но разве тебе не интересно?
– У нашего папы времени в обрез. Ещё немного – и мы потеряем его навсегда. Мы не можем позволить себе отвлекаться.
Разумеется, это сразу положило конец всем спорам. Каре и самой не нравилось, как бессердечно звучали её слова – особенно теперь, когда миссис Гальт была к ним так добра, – но ведь кто-то должен был это сказать.
Тафф и Сафи расположились на кроватях, а Кара расстелила одеяло на полу, подтянулась как можно ближе к окну и развернула письмо Сордуса. Разбирать текст при свете луны было непросто, но это не имело значения: Кара и так знала письмо почти что наизусть.
– Что ты на него всё время смотришь? – спросила Сафи. – Разве ты его раньше не читала?
– Кое-что я пока не сумела разобрать. Почерк у Сордуса ужасный. А местами ещё и чернила размазались.
– Наверное, он просто отвык, – сказала Сафи. – Сколько веков он пробыл Лесным Демоном с руками-сучьями? Представляете, как непривычно ему было снова ощутить свои пальцы?
Тафф хихикнул.
– Ты чего? – спросила Сафи.
– Ну и разговорчики у нас!
– Тут много слов, которых я не понимаю, – продолжала Кара. – Может быть, я их просто не знаю, а может быть, это старинные слова, и так теперь вообще никто не говорит. Так что мне кажется, будто каждый раз, как я его перечитываю, я узнаю что-нибудь новое.
– Что, например? – спросил Тафф.
– Слушай, ложился бы ты спать, а? Вы оба.
– А я не устала, – сказала Сафи.
– И я тоже! – сказал Тафф. – Расскажи сказку, а?
Кара улыбнулась про себя, вспоминая те бесчисленные разы, когда она укладывала Таффа в постель, и эти их ритуальные споры из-за того, сколько сказок она ему расскажет. Всё-таки утешительно знать, что кое-что остаётся неизменным!
– Ну, поглядим, – сказала Кара, листая письмо. Каждый клочок бумаги был исписан вдоль и поперёк мелким, убористым почерком. – Вот он пишет о том, что произошло прежде, чем он создал гримуар для Евангелины. Когда Сейблторн ещё был школой, и Фадин ещё не был искажён и не превратился в Колодец Ведьм. Магия была благородным, чистым искусством и ценилась высоко.
Кара помолчала. Ей до сих пор с трудом верилось, что такой мир когда-то существовал. Это было похоже на сон.
– Риготт и Сордус были самыми многообещающими из учеников Сейблторна, и обучал их сам Минот Дравания, директор школы.
– Ты что хочешь сказать, что Сордус и Риготт были друзьями? – переспросил Тафф.
– На самом деле, я думаю, даже более, чем друзьями.
– В смысле?
– Фу-у! – протянула Сафи.
– Судя по всему, Минот был очень хорошим учителем. Он любил приводить учеников в Фадин и создавать для них головоломки, которые можно было решить только при помощи магии. Сордус им искренне восхищался. А вот Риготт – нет. Ей казалось, будто Минот ей не доверяет.
– И с чего бы это вдруг? – заметил Тафф.
– Отношения между ними становились всё хуже и хуже. Риготт то и дело нарушала правила, использовала опасные заклинания – запретную магию, – а Сордус постоянно её прикрывал. Ну, и кончилось дело тем, что она отказалась участвовать в чём-то, что называлось «Разделение».
– А что это? – спросил Тафф.
– Это такое испытание, которое должен был пройти каждый ученик Сейблторна, чтобы сделаться полноценным вексари.
Сафи села в кровати.
– Ты имеешь в виду, испытание могущества? Чтобы убедиться, достаточно ли они хороши?
– Я не знаю. Сордус в подробности не вдаётся. Он иногда забывает объяснять названия и выражения, которые ему-то, наверное, кажутся совершенно обыденными. Но вот тут он нарисовал… – Кара зашелестела страницами и наконец нашла то, что искала, – «квет-нондру». Это то место, где проходил последний этап Разделения.
И она показала им нарисованный углём длинный, извилистый тоннель, ведущий к небольшому куполу, выложенному шестиугольными плитками.
– На черепаху похоже, – заметил Тафф.
– Квет-нондра была самым важным зданием в Сейблторне, – сказала Кара. – Освящённая временем традиция…
– Да, точно! – сказала Сафи. – Будто черепаха с длинным хвостом. Такая милая!
Кара сложила страницу.
– Внутри квет-нондры, – сказала она, – которая ничуть не похожа на черепаху, будущим вексари давали последнее задание Разделения. Впрочем, Риготт это не касалось, потому что она вообще отказалась во всём этом участвовать.
– Почему? – спросила Сафи. – Риготт, может, и злая, но ведь она же замечательная ведьма! Наверняка она бы запросто могла пройти любые испытания.
– Сордус об этом не пишет, но, по всей видимости, отказ от испытаний был настолько серьёзным делом, что Риготт пришлось вообще уйти из Сейблторна. Она умоляла Сордуса пойти с ней, но он отказался. Он не мог просто взять и бросить Минота и отказаться от мечты сделаться вексари. Однако расставание с ней разбило ему сердце.
– Но почему? – удивился Тафф. – Риготт же плохая!
– Может, она тогда и не была плохая, это потом она стала плохой, – сказала Кара. – А может быть, Сордусу просто было всё равно, плохая она или хорошая. Она ведь была ему небезразлична.
Тафф покачал головой, как бы говоря: «Не поймёшь этих взрослых!»
– И что было потом? – спросила Сафи.
– Прошли годы. Как только Сордус закончил Сейблторн, он отправился по Миру разыскивать Риготт, и наконец нашёл её в месте, которое называлось «замок Долроуз». Она сделалась там королевской советницей. Сордус надеялся, что они вновь станут друзьями, но Риготт не пустила его дальше ворот замка. Однако Сордус не сдавался, и когда король устроил состязание на лучшую игрушку, которая сможет порадовать его дочку, Евангелину, Сордус увидел в этом возможность произвести впечатление на Риготт и вновь завоевать её сердце.
– И он сделал первый гримуар, – сказала Сафи.
Кара улыбнулась.
– По-своему это довольно романтично, а?
Тафф уставился на неё, не веря своим ушам.
– Если не считать того, что гримуар оказался злом и погубил всех, кто был в замке!
– Я имею в виду не это, а то, что было перед тем, глупенький! Ведь Сордус в самом деле её любил. И не желал сдаваться.
Кара увидела, как растерянно смотрит Тафф, и добавила:
– Ничего, вырастешь – поймёшь. Ну, а теперь – спать! Оба! Без разговоров!
Не прошло и нескольких минут, как дети крепко уснули. У Кары уже и у самой глаза слипались, как вдруг она услышала скрип двери. Девочка тихонько встала, чтобы не разбудить остальных, прижалась лицом к приоткрытому окну и увидела, как миссис Гальт выходит из гостиницы. В руках она держала деревянный кораблик.
– Лайам! – шёпотом сказала миссис Гальт. – Лайам! Я тебя видела в окно. Куда же ты делся? Говорят, это опасно, и нужно просто не обращать на тебя внимания, но я больше не могу. Лайам, мама здесь!
Миссис Гальт дрожащими руками протянула вперёд кораблик.
– Лайам, я принесла твою любимую игрушку! Гляди, я про тебя не забыла!
Миссис Гальт резко обернулась вправо, как будто что-то услышала, бросилась туда и исчезла из виду.
Кара прижалась лбом к холодному стеклу.
«Она просто вышла прогуляться, только и всего. Не твои это проблемы. Не встревай, не надо!
Но она же приютила нас – даром. Накормила нас.
Ей грозит опасность!»
Кара тяжело вздохнула, накинула плащ и отправилась на улицу.
Миссис Гальт нигде не было видно, однако Кара слышала её шаги в гробовой ночной тишине. Луна ушла в облака. И только голубое сияние свешаров рассеивало тьму.
Кара остановилась на перекрёстке, не зная, куда свернуть, прислушиваясь к цоканью башмаков миссис Гальт. Туман немного развеялся, но в воздухе по-прежнему чувствовался солоноватый привкус.
– Ты меня видишь? – спросил за спиной девчоночий голос.
Кара стремительно развернулась в сторону неожиданного звука. И увидела только булыжную мостовую да ползущие клочья тумана.
– Эй, кто здесь? – окликнула она.
– Ты меня видишь?
Голос девочки звучал близко-близко, как будто она стояла практически лицом к лицу с Карой, но этого не могло быть. Там никого не было.
– Где ты? – спросила Кара, обводя глазами пустынную улицу.
– Ты меня видишь?
– Не вижу. Извини.
– Ну смотри же! – голос звучал тихонько и жалобно. Похоже, девочке было никак не больше шести. – Я совсем одна! Мне страшно! Увидь меня!
Кара откинула назад полы плаща, опустилась на колени, чтобы очутиться на одном уровне с ребёнком, и принялась изо всех сил вглядываться в туман. Поначалу она ничего не видела, но потом услышала прямо напротив себя негромкое дыхание, ощутила на подбородке прикосновение тёплого воздуха, почувствовала запах сырого песка и загорелой кожи…
И мало-помалу в пустоте проступил силуэт.
Сперва это были лишь смутные очертания, как бы идея девочки, то появляющейся, то исчезающей вновь. Однако с каждым разом становились видны всё новые подробности: кучерявые каштановые волосы, разукрашенные ракушками и ленточками, жёлтое платьице, забрызганное грязью, кофейно-карие глаза.
– Так вот ты какая! – сказала Кара.
Девочка улыбнулась.
– Я тебя вижу! – воскликнула она и схватила Кару за запястье.
Жгучая боль как будто проникла под кожу, до самого мозга костей. Кара отлетела и растянулась на мостовой. Она осмотрела своё запястье, ожидая увидеть багровый ожог, но увидела только опухший синяк, отпечаток пяти тоненьких пальчиков.
– Видь меня! Видь меня! – воскликнула девочка.
Её фигура начала таять, пока Кара разглядывала своё запястье. Однако когда она снова посмотрела на призрачную фигурку, девочка оказалась ещё более осязаемой и шагнула в сторону Кары.
Кара поспешно отвела глаза.
– Ты меня видишь?
Она чувствовала, что девочка стоит рядом. Слышала её дыхание.
«Так вот почему миссис Гальт говорила не обращать внимания на её сына! Если на них не смотреть…»
– Ты меня видишь? – повторила девочка с растущим отчаянием.
«…то они тебя не видят. И не могут причинить тебе зла. Непризраки. Надо просто сделать вид…»
– Мне холодно!
«…будто их нет. Закрыть для них своё сердце».
– Увидь меня, увидь меня, увидь меня!..
Голос малышки звучал всё тише, всё дальше. Кара зажмурилась. Она понимала, что надо просто не обращать внимания, но это было нелегко. Она не чувствовала в девочке никакой злобы. Непризрак не нарочно сделал Каре больно.
Ей просто хотелось, чтобы её видели.
Наконец голосок затих. Кара открыла глаза. Девочка исчезла.
Откуда-то из темноты послышались вопли миссис Гальт.
6
Кара помчалась по улице. Один раз она поскользнулась на влажных от ночного тумана булыжниках, но тут же восстановила равновесие. Свернула за угол – и увидела миссис Гальт, которая лежала на мостовой, привалившись к стене небольшого каменного здания. Её руки и ноги были испещрены синяками в форме детских ручек.
– Лайам, перестань! – восклицала женщина. – Перестань сейчас же! Я знаю, что ты не нарочно, но ты делаешь мне больно!
Кара увидела, как отпечаток ладошки появился на подбородке миссис Гальт, а прямо над ним – синяк в форме отпечатка губ. На этот раз миссис Гальт не вскрикнула, но губы у неё задрожали.
Кара подбежала к женщине и помогла ей подняться на ноги.
– Идёмте назад, в гостиницу! – сказала Кара.
Она подставила женщине плечо и практически потащила её на себе назад по улице. В окнах соседних домов начали зажигаться огни. Кара услышала, как вдалеке зазвонил колокол, и ещё дальше – цокот приближающихся копыт.
– Я ему просто его кораблик принести хотела. Они так любят игрушки! Детки… Непризраки… Это помогает им вспомнить, какими они были раньше. Но на самом деле ему нужна я. Его мама. Он стоит под окошком и зовёт меня, просит его обнять, и я больше не могу ему отказывать!
Миссис Гальт обернулась через плечо.
– Он и сейчас тут! – шёпотом сказала она. – Он меня зовёт!
– Сделайте вид, как будто его нет.
– Ты не мать, – сказала женщина, – тебе не понять!
Миссис Гальт вырвалась из рук Кары и побрела назад, к Лайаму. Вид у неё был решительный, словно она долго колебалась и наконец-то сделала выбор.
Конец ознакомительного фрагмента.