Показали те люди Илье Муромцу дорогу, он по ней и поехал.
Подъезжает, видит: стоит огромный дом, но весь завалами из вековых деревьев огражден. Сокрушил Илья Муромец те завалы, подошел к дверям. Постучал. Никто не отзывается. Он одни двери сломал, вторые, третьи… И так – семь дверей. Заходит в дом.
Богатырь Алькадим к нему вышел.
– Здравствуй, Алькадим! – говорит ему Илья Муромец.
– Здравствуй! Кто ты такой? – спрашивает богатырь Алькадим.
– Я Илья Муромец.
– Что ж, Илья Муромец, давай-ка мы с тобою руки друг другу пожмем! – говорит богатырь Алькадим.
Протянул он Илье Муромцу руку, тот свою подал. Да богатырь Алькадим так сильно ее сжал, что Илье Муромцу это очень не понравилось. Он стащил левой рукой с головы свою чугунную шапку, да так ею богатыря Алькадима ударил, что тот упал замертво.
Поехал Илья Муромец дальше. И видит: стоит на горе небольшой котелок. Захотелось Илье Муромцу тот котелок забрать. Наклонился он с коня, чтобы котелок взять, тянул, тянул – никак поднять не может.
Рассердился Илья Муромец, говорит:
– Я горы с места сдвигал, а здесь котелок никак поднять не могу!
Слез Илья Муромец с коня, обеими руками тот котелок схватил, от натуги у него из глаз кровь полилась, а котелок так и не сдвинулся с места. И притом половину силы своей богатырь потерял.
Едет он по дороге и встречает Звезду-богатыря, а тот был Ильи Муромца сильнее.
– Здравствуй, Илья Муромец! – говорит Звезда-богатырь.
– Здравствуй, Звезда-богатырь! Куда едешь? – спрашивает Илья Муромец.
– Еду домой, к отцу, – отвечает Звезда-богатырь. – Поехали со мной?
– Поехали, – согласился Илья Муромец.
Подъезжают они к дому Звезды-богатыря, а тот предупреждает:
– Мой отец слепой. Будет просить тебя руку ему подать, так ты не подавай. Вместо этого лук нагрей и протяни.
Зашли они в дом. Илья Муромец, нагрев лук, вместо руки подает его отцу Звезды-богатыря и говорит:
– Здравствуй, старик.
А тот в ответ:
– Рука у тебя горячая, видно, еще долго на свете поживешь.
И так сжал он тот лук, что и раздавил.
Поехали Илья Муромец и Звезда-богатырь дальше. Видят, ящик лежит. Звезда-богатырь и говорит Илье Муромцу:
– Глянь-ка, ну прямо, гроб. Ляг-ка, примерь на себя.
Лег Илья Муромец и говорит:
– Великоват мне этот ящик для гроба.
Тогда Звезда-богатырь в него лег и просит:
– Закрой, мне как раз подходит.
Закрыл Илья Муромец тот гроб крышкой, а Звезда-богатырь и говорит:
– Все, открывай, хватит мне уже в нем лежать.
А вокруг того гроба железный обруч опоясался. Бил, бил по нему Илья Муромец двадцатипудовою булавой, не только не разбил, гроб еще двумя обручами опоясался.
Взял тогда Илья Муромец стопудовую булаву. Снова бьет, бьет, а гроб железным стал.
– Все, – говорит он, – не открою я того ящика.
– Ну ладно, – говорит Звезда-богатырь. – Тогда садись здесь и три дня сиди, никуда не уходи. Пока из меня не начнет идти рапа – синяя, зеленая и белая. Через нее получишь мою силу.
Дождался Илья Муромец, пока из ящика рапа пошла – синяя, зеленая да белая, испил он ее и стал таким же крепким, как Звезда-богатырь, а может, и еще сильнее.
Сел тогда Илья Муромец на коня и дальше поехал.
Мал-Малышок
Жили дед с бабой, и не было у них детей. И однажды деду приснилось, что принес он в дом гнездышко с птичьими яйцами да и высидел себе детей. Подумал он, подумал, пошел в лес и насобирал по разным птичьим гнездам тридцать одно яйцо. Положил их в решето и к бабе пошел.
Та удивилась, говорит:
– Ты что, старик! Совсем с ума сошел? С яйцами как та курица носишься!
Тогда дед говорит:
– Не сошеля с ума. Сон мне был, будто высидел я из яиц детишек.
Послушала баба, подумала, головой покачала и говорит:
– А может, и правда, раз уж ты принес яйца, давай высидим из них себе птенцов. Они пищать будут, все веселее. Давай сюда решето! Сама высиживать буду.
Села она яйца высиживать, и через три недели вывелись из тех яиц не птенцы, а мальчики. Не было у бабы с дедом ни одного, а тут сразу тридцать один сынок.
Запряг дед коня, повез сыновей крестить. Поп всем имена дал, всех перекрестил. Только самый меньшенький остался без имени. Подумали дед с бабой и стали называть его Мал-Малышком.
Сыновья росли не по дням, по часам. Сильные стали, настоящие богатыри.
Дед с бабой говорят им:
– Идите погуляйте да поиграйте.
А сыновья:
– Не хотим мы играть, хотим работать. Купи, папа, нам косы, косить будем.
Поехал дед в город, купил тридцать кос, а тридцать первой не нашел.
Приезжает домой, говорит:
– Разбирайте, ребята, косы и идите косить, если хотите.
– А мне ж где коса? – Мал-Малышок спрашивает.
– Не нашел я одной косы, – отец отвечает.
– Так что же мне делать? – не отстает Мал-Малышок.
Отец говорит:
– Так и мне тоже косы нет. Я стар, ты мал. Останемся дома.
А братья луг разделили, да так, что два участка отцу и меньшему брату осталось. Косят они, косят, а Мал-Малышку дома не сидится, говорит он отцу:
– Пойду я хоть гляну на покос, как они там без нас управляются.
– Ну сходи, посмотри, – говорит отец. – Только не заблудись!
– Да нет, не заблужусь.
Шел Мал-Малышок, шел и заблудился. Блуждал, блуждал по лесу, никак дороги найти не может. Нашел самый большой дуб, взобрался на него, видит, что братья тридцать делянок косят, а две полосы им с отцом оставили.
Слез Мал-Малышок с дуба, тот дуб из земли вытащил, ветки пообломал и на плечи взвалил.
Приходит на луг и спрашивает:
– А что же это, братцы, вы две полосы оставили? Разве это не наш покос?
– А это мы вам с отцом оставили, – говорят братья.
– А как же мы их выкосим? Я мал, отец стар, и кос у нас нет.
– Да уж вы чего-нибудь придумайте!
– Ладно! – говорит Мал-Малышок.
Взял он сук дубовый и давай им сразу две полосы, свою и отцовскую, косить. Выкосил, валки ногой разбил: пусть трава сохнет, в сено превращается.
А братья каждый свой участок выкосил, потом каждый валки разбил, оставил траву сушиться.
Вернулся Мал-Малышок домой, а отец у него и спрашивает:
– Как там дела на покосе?
– Братья тридцать полос выкосили, а две оставили.
– И зачем они их оставили? – не понял отец.
– Это нам с тобой.
– Я старик. Как же я косить смогу? – сетует отец.
А Мал-Малышок ему говорит:
– Не горюй, отец. Я уже сам наши полоски выкосил и валки разбил.
– Ну, спасибо тебе, сынок, – говорит отец.
Вернулись братья. Отец у них спрашивает:
– Ну как, все выкосили?
– Все выкосили. И оставили траву сушиться.
Когда через несколько дней трава высохла, братья пошли сено грести да в стог складывать.
Вернулись братья домой, отец их и спрашивает:
– Ну что, сено в один стог сметали?
– Нет, тридцать стогов поставили.
– А я – тридцать первый, – добавил Мал-Малышок.
Отец говорит:
– Могут украсть наше сено, надо его сторожить.
В первую ночь пошли десять братьев стеречь то сено. Сторожили, следили, но не уберегли. Кто-то стог украл.
Вернулись десять братьев, отец у них спрашивает:
– Ну как, сыночки, цело ли наше сено?
– Нет, – вздыхают братья. – Кто-то один стог украл!
– Как же так! – говорит отец. – Вдесятером охраняли и не уберегли!
Во вторую ночь второй десяток братьев пошел сено караулить.
Сторожили, следили, но не уберегли. Кто-то стог украл.
Вернулись десять братьев, отец у них спрашивает:
– Ну как, сыночки, цело ли наше сено?
– Нет, – вздыхают братья. – Кто-то один стог украл!
– Как же так! – говорит отец. – Вдесятером охраняли и не уберегли!
В третью ночь третий десяток братьев пошел сторожить то сено.
Сторожили, следили, но не уберегли. Кто-то стог украл.
Вернулись десять братьев, отец у них спрашивает:
– Ну как, сыночки, цело ли наше сено?
– Нет, – вздыхают братья. – Кто-то один стог украл!
– Как же так! – говорит отец. – Вдесятером охраняли и не уберегли!
На четвертую ночь нужно снова первому десятку братьев идти сторожить. А они и говорят:
– Пусть Мал-Малышок идет на луг! Он ведь тоже косил. И его стог там стоит.
– Я не против! – говорит Мал-Малышок. – Только ты, отец, сходи к кузнецу и попроси выковать мне железную пульку пудов на тридцать.
Пошел отец к кузнецу и просит:
– Выкуй мне пульку железную пудов на тридцать.
Кузнец удивился, спрашивает:
– Зачем она тебе, старому? Ты же ее и не поднимешь!
– Да это не мне, сыну моему меньшему, Мал-Малышку.
Еще больше кузнец удивился. Выковал пульку на тридцать пудов.
Мал-Малышок пришел, кузнеца поблагодарил, пульку забрал, на улицу вышел и ту пульку в небо запустил. Часа через три лоб свой подставил, пулька о него ударилась и на куски развалилась.
Теперь уже Мал-Малышок сам пошел к кузнецу и попросил:
– Выкуй мне вторую пульку, пудов на тридцать пять.
Выковал кузнец еще одну пульку, на тридцать пять пудов.
Мал-Малышок пришел, кузнеца поблагодарил, пульку забрал, на улицу вышел и ту пульку в небо запустил. Часа через три лоб свой подставил, пулька о него ударилась и целая осталась.
– Ну вот, – говорит Мал-Малышок, – с этим и в караул можно выбираться.
Подошел он к тому стогу, что из своего да отцовского сена сметал, сидит, смотрит. Едва луна взошла, подбежала к стогу кобылица, а следом за ней тридцать один жеребец.
Дождался Мал-Малышок, пока кобылица сеном занялась, и вскочил ей на спину. Кобылица в галоп пустилась, скачет и по лесам, и по лугам, и по полям, а Мал-Малышок знай ее погоняет. Устала кобылица и просит:
– Мал-Малышок! Отпусти ты меня! Чего хочешь проси, только волю верни!
– Ладно, – говорит Мал-Малышок, – отпущу я тебя. Только ты мне за это своих жеребцов отдай.
– Бери, – говорит кобыла.
А Мал-Малышок головой покачал и говорит:
– Боюсь, что обманешь ты меня, кобылица…
– Что ж, – говорит кобылица, – поехали вместе на покос.
Приехали, а там те жеребцы стог доедают.
Кобылица говорит:
– Ты, Мал-Малышок, садись на того, который старше. Все за ним и побегут.
Мал-Малышок так и сделал. Отпустил кобылу, а сам сел на старшего жеребца и поскакал. А все остальные, и правда, следом побежали.
Приезжает Мал-Малышок во двор и говорит отцу с братьями:
– Вот, привел я коней. Это они наше сено растащили. Теперь берите, братья мои, каждый себе по коню.
Братья разобрали тех лошадей. Остался только один, самый невзрачный, кривенький, хромой. Мал-Малышок его себе и забрал.
Братья смеются:
– Что же ты, Мал-Малышок, нам добрых коней наловил, а себе самого худшего оставил!
– Чего же вы смеетесь, братья мои? – говорит им Мал-Малышок. – Это ведь вы себе лучших коней забрали, а мне такого оставили. Да мне и такой хорош будет.
Стали они тогда каждый своего коня растить да работать на них – пахать, сеять, в лес за дровами ездить. Построили двор и дом всем на зависть.
Работали, работали братья, и надоело им так жить. Пошли они к родителям и говорят:
– Поедем мы. Или на службу куда пристроимся, или женимся.
Мал-Малышок посмотрел на них и говорит:
– Вы поезжайте, а я здесь, с родителями останусь. Старые они уже, кто им поможет?
– Ну, Мал-Малышок, как хочешь, – говорят братья. – Только смотри – уедем мы, ты нас и не догонишь!
Братья поехали, а Мал-Малышок с родителями остался. Хозяйство вел и за родителями ухаживал.
Дом и двор их лучше барских стали.
Да только не выпало родителям панами пожить. В первый же год после отъезда братьев отец умер. Мал-Малышок его похоронил. Во второй год мать занемогла и умерла. И ее Мал-Малышок досмотрел и похоронил.
А на третий год собрал соседей и говорит:
– Хочу я в мир податься. И надо мне кому-то хозяйство, двор и дом наш оставить под аренду на несколько лет. Вернусь и сам дальше хозяйничать буду. Не вернусь – пусть тому, кто присмотрит, остается.
Посмотрели мужики, подумали, и никто не решился в аренду такое хозяйство брать. ПришлосьМал-Малышку пану двор свой под расписку отдавать.
Пошел Мал-Малышок в конюшню, позвал коня своего верного, которого все годы кормил тем, чем сам кормился. Сел он на коня и поехал братьев своих догонять.
Три года братья ехали. А Мал-Малышок их за три месяца догнал.
– Привет, братья! – говорит Мал-Малышок.
– Здорово, Мал-Малышок! – отвечают братья. – Как там наши отец и мать?
– Отец с матерью в вечный дом переселились, – отвечает Мал-Малышок. – Я наше хозяйство под расписку пану оставил, сейчас с вами поеду.
– Мы не против, – отвечают братья, – только ты вперед поезжай.
Едет Мал-Малышок впереди, а братья за ним. Едут они, едут, видят: домик стоит на курьей ножке. Стоял, стоял и вдруг повернулся.
Мал-Малышок тогда говорит:
– Домик, стой, не вертись, ко мне дверью обратись.
Домик дверью к нему повернулся и остановился.
Мал-Малышок в дверь постучал да в дом зашел. А там на полу лежит Баба Юга Костяная нога, нос в потолок, рот в дымоход, а ноги стену подпирают.
– Добрый день тебе, Баба Юга Костяная нога! – говорит Мал-Малышок.
– Здравствуй, Мал-Малышок! – отвечает Баба Юга Костяная нога. – Куда едешь?
– Да вот едем, думаем: или на службу нам куда пристроиться, или жениться, – отвечает Мал-Малышок.
– А много ли вас? – спрашивает Баба Юга Костяная нога.
– Тридцать да еще один. Я и мои братья, – отвечает Мал-Малышок.
– Ах, жаль, – говорит Баба Юга Костяная нога. – У меня дочерей всего тридцать. А так бы поженились! Но поезжайте дальше. У моей старшей сестры как раз тридцать одна дочь в невестах.
Вышел Мал-Малышок из домика и говорит братьям:
– Поехали дальше!
Снова едет Мал-Малышок впереди, а братья за ним. Едут они, едут, видят: домик стоит на двух курьих ножках. Стоял, стоял и вдруг повернулся.
Мал-Малышок тогда говорит:
– Домик, стой, не вертись, ко мне дверью обратись.
Домик дверью к нему повернулся и остановился.
Мал-Малышок в дверь постучал да в дом зашел. А там на полу лежит Баба Юга Костяная нога – старшая, нос в потолок, рот в дымоход, а ноги стену подпирают.
– Добрый день тебе, Баба Юга Костяная нога! – говорит Мал-Малышок.
– Здравствуй, Мал-Малышок! – отвечает Баба Юга Костяная нога – старшая. – Куда едешь?
– Да вот едем, думаем: или на службу нам куда пристроиться, или жениться, – отвечает Мал-Малышок.
– А много ли вас? – спрашивает Баба Юга Костяная нога – старшая.
– Тридцать да еще один. Я и мои братья, – отвечает Мал-Малышок.
– Вот как хорошо! – обрадовалась Баба Юга Костяная нога – старшая. – У меня как раз тридцать одна дочь есть. Где ты им здесь в лесу женихов найдешь! Будем свадьбу играть. Пусть братья твои во двор въезжают, лошадей распрягают, мои люди им овса и сена дадут.
Заехали братья во двор, лошадей распрягли, им тут же овса и сена принесли.
Заходят все они в дом, а там столы накрыты, и питья, и угощений всяких сколько хочешь. Напились, наелись братья.
А тут и дочери Бабы Юги Костяной ноги-старшей зашли, одна другой краше.
Баба Юга Костяная нога – старшая и говорит:
– Выбирайте, кому какая приглянулась, да спать ложитесь. А завтра свадьбу сыграем.
Братья, счастливые, девушек себе выбрали и спать пошли. А Мал-Малышок во двор к коню своему вышел.
А тот ему и говорит:
– Что же вы этой Бабе Юге Костяной ноге поверили? Не женить она вас хочет, а со свету сжить!
– За что же это? Мы ей ничего дурного не сделали, – удивился Мал-Малышок.
А конь говорит:
– Если бы вы ей чего-нибудь сделали, вас бы сразу убили! А так, видишь, напоили, накормили да с красивыми девушками спать уложили. Как все уснут, она мечсамосеч свой возьмет и всем вам головы отрубит.