…Они одновременно протянули руки к стопке листов, помеченных красными крестами. Мартин дёрнул плечом, хотел что-то сказать, но передумал. Резко развернулся и скрылся за второй доской.
Посмотрим! Так… К параметрам они добавили модули. «Найти все значения параметра „а“, при каждом из которых…» За каждую такую задачу – по четыре очка. Неплохо!..
– Ответ готов! – крикнули из-за соседней доски. Те, четверо, тоже похватали задачи с крестами.
Секундант деловито сверил полученный результат со своими записями, стёр цифру 44 – счёт команды Ригана – и вписал новую. Только не 48, как она ожидала, а… 40, на четыре очка меньше!!!
Ура! Они тоже мажут! Счёт стал 40: 28.
Зрители на столах и подоконниках изо всех сил старались не орать, не свистеть, не топать и не махать руками, но у них плохо получалось. Когда свои тонут на глазах, душа рвётся на помощь – хоть криком, хоть шёпотом! А если к тому же душа в полной растерянности и не понимает, кто тут «свои», а кто «чужие»?
Да, тяжко пришлось болельщикам в синих куртках и полосатых шарфах! Их сбитые с толку души буквально разрывались на части! «Свои» перемешались с чужаками, и любой результат означал потерю.
– Осталось восемь минут!
Она ещё раз проверила вычисления. Кажется, всё правильно. Только бы не напортачить, не потерять вдвойне… Мартин первым припечатал мелом ответ и только после этого заглянул в её расчеты.
– Ответ готов, – спокойно доложил он.
– Ответ готов! – крикнула она.
Секундант поднял руку. Как медленно он стирает последнюю цифру…
– Порядок! – услышала она. – Можешь открывать глаза.
Она знала, что за «красные кресты» начисляют двойные очки. И всё-таки резкий скачок ошеломил её.
– Счёт сорок – тридцать шесть. Лидирует команда Ригана, – нейтрально сообщил секундант.
«Ур-ра-а-а!!!» – шёпотом завопили души болельщиков, не потерявших соображение даже в такой критический момент. А три слабые души, которые засвистели и заорали в полный голос, были немедленно выдворены в коридор.
У соседней доски Риган провёл передислокацию: теперь двое из его команды решали обычные уравнения, а двое – задачи с крестами.
Секунданты не успевают менять цифры на доске:
Дон решил две задачи – одну правильно, другую с ошибкой. В результате счёт остался каким был. А Арон с пылающими ушами уставился на уравнение, как удав на кролика. Гипнотизирует он его, что ли?
Следующее задание, помеченное красным крестом, показалось ей лёгким. Может, она не видит подвоха? Вроде всё верно… Почему молчит Мартин? Даже мелом не стучит…
– Ответ готов, – сообщила она секунданту и заглянула за доску. Непобедимый капитан стоял, отрешённо скрестив руки на груди.
Тоже мне, Архимед нашёлся! Значит, полный крах? Даже если она…
И тут подоконники взорвались! Тишина лопнула, как раздувшийся воздушный шар, и с ликующим свистом вырвались на свободу потерявшие управление души болельщиков! Сторонники Ригана и Мартина словно забыли, чьи они сторонники, и дружно обнимались, колотили друг друга, хлопали, топали и вопили так, что могли бы запросто перевопить стадо слонов.
Бекки смотрела на доску и ничего не понимала.
– Счёт сравнялся. Сорок шесть на сорок шесть! – проорал секундант, но его неслабый бас утонул в мощном хоре распоясавшихся крикунов.
Откуда взялись эти цифры? Раньше у риганских было 50, а сейчас… Значит, они снова мазанули! А за модуль ей засчитали четыре очка… Откуда же взялось ещё два?
Арон Кросс улыбался. Он был похож на растерянного удава, на удава-первоклассника, который и сам толком не понимает, как упрямый кролик оказался у него в животе.
Секунданты пришли в себя и выставили в коридор первых попавшихся под руку нарушителей. Песок равнодушно перетекал из верхней колбы в нижнюю. Осталось минуты три, не боль…
– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! ПРЕКРАТИТЬ НЕМЕДЛЕННО! Вы что, не знаете, что во время турнира дуэли запрещены?!
Стив влетел в аудиторию подобно шаровой молнии! Он грохнул по столу колбой с песком, резко перевернул её и грозно уставился на секундантов.
– Да мы что? – не выдержал один. – Нас попросили – ну, мы и… Закон чести…
Стив нахмурился. Того и гляди – громыхнет!
– Значит, «Закон чести»? Четверо против одного?! Не ожидал!
Теперь он обращался к четвёрке Ригана.
– Во-первых, не против одного, а во-вторых… – Карл пожал плечами. – Мы тут вообще ни при чём, он сам нас всех вызвал.
– Четверых? – уточнил Стив.
– Вообще-то шестерых, – ухмыльнулся один из секундантов. – Просто мы вмешались и запретили такое… самоубийство.
– Премного вам благодарен, – преувеличенно церемонно склонил голову Стив. – А ты, Арон, оказывается, ещё и дуэлянт?
Бекки не сразу поняла, что он обращается к ней.
– Я… это… вот… – шепнула она и отступила назад, за доску.
– Да это не он, это вон тот, рыжий! – крикнули с подоконника.
Стив озадаченно обернулся:
– Мне сказали, что зачинщик – Арон.
– Да нет…
– То есть да, Арон…
– Эй, парень, тебя как зовут? Тоже Арон? Да их тут двое, Аронов!
Неожиданно рыжий недотёпистый парень из богом забытых Выселок превратился в героя! Его хлопали по спине, убеждали в том, что он – «настоящий ньютонец», и с восхищением повторяли слова секунданта: «Вообще-то шестерых»!!!
А Бекки стояла за доской с пылающими щеками и никак не могла поверить, что «сам Великий Стив», как называл его Дон, прилетел подобно шаровой молнии в триста пятую аудиторию, потому что подумал, что Арону – то есть ей! – грозит опасность.
Глава 2
Домашнее задание
Каждый день ровно в три часа на Часовой башне били куранты:
Бо-ом!..
БО-ОМ!..
БО-ОМ!..
Первый «бом» был чистым и звонким, колокольчиковым. Второй пел оперным тенором и тянул, тянул своё раздольное «о-о-о-о» до тех пор, пока не среза́л его на взлёте властный бас – глубокий, как колодец.
Заслышав трёхголосый сигнал, рассыпа́лись по аудиториям будущие великие и не очень великие математики. Каждый в одиночку должен был выиграть сражение с умным и коварным противником – составителем вопросов для домашних заданий.
Домашние задания только назывались «домашними». На самом деле конверт с условием задачи и кодом участника считался недействительным, стоило его обладателю покинуть здание академии. Правила разрешали пользоваться любым справочным материалом из богатейшей академической библиотеки. Вот только толку от этого разрешения не было: ровно в пять часов снова раздавался сигнал, и опоздавших снимали с турнира.
Первый вечер оказался самым кровопролитным: пятеро не нашли решения, у двоих решения оказались неверными, а ещё трое подбежали к запертой двери приёмной через тридцать секунд после боя курантов.
В тот день шёл дождь, и в пустом классе с узкими окнами было сумрачно. Свою задачу она решила за час, а сейчас сидела за последним столом, бездумно следя за движением капель по стеклу.
– …это можно сделать проще! Ну как ты не видишь, Март?..
Дверь тяжело заскрипела, и в класс вошли двое.
– Можно-то можно. Но сначала нужно обосновать твоё… хм… несколько вольное допущение. Не думаю, что Румбус стал бы зашифровывать своё доказательство, если бы всё было так элементарно.
– А может, оно на самом деле элементарно? Вот, смотри…
Карл Риган схватил мел.
– Допустим, что гипотеза верна. Из этого следует…
– Опять «допустим»? – перебил Мартин. – Пока доказательства нет.
– Но нет и опровержения!
Бекки подняла голову. Формула на доске показалась ей знакомой. Где-то она её уже видела…
– Всё правильно. Вот и Стив сначала так рассуждал. – Мартин решительно перечеркнул цепочку чисел и поставил огромный знак вопроса. – А ты как думаешь?
Бекки не сразу поняла, что спрашивают её. Она сидела за выступом в стене. Странно, что Мартин вообще её заметил.
– Не знаю… Наверное, есть такие вечные гипотезы, которые… нельзя пока доказать.
– «Вечные» и «пока»? – повторил Карл. – Что-то у тебя тут не сходится.
– Не цепляйся к словам, – добродушно улыбнулся Мартин. – Тебя ведь Ароном зовут? Ну а я – Мартин, а это Карл.
– Я знаю…
Бекки вышла из своего укрытия. Бывшие противники смотрели на неё с явным интересом. Карл Риган первым протянул руку.
– Привет, Арон. Так это из-за тебя мы чуть не вылетели из академии?
– Я… Не знаю… Просто…
– Сражался, как лев! – подтвердил Мартин. – Я им говорю: берите что проще. А он – хвать задачу с крестами! Одну, другую!
– Не знал, что у них в лицее такой уровень! – Карл с сомнением посмотрел на Бекки. – Ты в каком классе?
– Я… в восьмом. Только я не из…
– Непонятно, чего это Стив взбеленился? – перебил Мартин. – Налетел, как дракон! Как быстро всё-таки люди забывают своё славное прошлое!..
Про славное дуэльное прошлое Стива Бекки уже слышала. О том, как на первом курсе он в одиночку сражался против семерых старшекурсников (Дон утверждал, что десятерых!) и сразил всех наповал.
А Карл Риган всё смотрел, смотрел на Бекки… Слишком внимательно, словно пытаясь что-то вспомнить.
– Мы не могли где-то пересечься? – неожиданно спросил он. – На отборочном турнире весной?..
Бекки помотала головой:
– Н-нет!
– Или на городской олимпиаде?
– Н-нет!
Она чувствовала, что краснеет. Этот Карл Риган наверняка был в Волочке вместе с Мартином. Их там трое было, в шарфах! Неужели он её запомнил?
– Я вообще-то не из Нью… Ой!!!
Только сейчас она вспомнила про домашнее задание! Листок с решением лежал на столе у окна – там, где она его оставила. А приёмная закрывается ровно в пять – и ни секундой позже!
– Ск-колько сейчас времени? – жалобно спросила она.
Вопрос был риторическим, потому что в углу, прямо перед ней, стояли напольные часы с маятником.
– Без семи пять, – сказал Мартин. – А ты что, не сдал конверт?
Бекки отчаянно помотала головой:
– Всё готово… Но я уже не успею! Туда в обход бегом минут двадцать…
Приёмная находилась во втором корпусе, за библиотекой. Даже если бы Бекки была антилопой, вряд ли бы она успела доскакать до закрытия.
– Они запирают ровно в пять! – глухо повторила она.
Только не реветь!.. Не смей, слышишь? Сама виновата! Вот и сиди теперь в своём Эритоне…
– А зачем в обход? – спросил Мартин. – Можно напрямик – по коридору через актовый зал.
– Но туда не попасть никак… После четырёх они закрывают переход!
– Значит, пройдём через наш клуб. Я знаю код.
По длинному коридору со стрельчатыми окнами они подбежали к запертой двери, над которой висел двухцветный флаг математической школы. Мартин резко затормозил, Бекки налетела на него, неловко взмахнула руками, едва не сшибив с постамента бронзового Ньютона, и перевела дух. Мартин покрутил колёсико замка, и дверь открылась.
В просторной комнате с низким потолком пылал камин. Бекки успела ещё заметить мягкие кресла, ковры на полу и картины на стенах. Вокруг камина в расслабленных позах сидели несколько человек. Интересно, чем они тут всё-таки занимаются?..
Мартин потянул её за рукав. Что-то маленькое, круглое, блестящее отлетело от куртки и со стуком покатилось под кресло. Наверное, пуговица… Не отвечая на приветствия, они пулей пересекли помещение и оказались в проходе, ведущем в соседний корпус. В конце коридора из распахнутой двери приёмной лился свет.
– Ну вот, – сказал Мартин. – Всё в порядке.
…Когда она вышла из приёмной, с Часовой башни сорвался первый «бом» – чистый и звонкий, как колокольчик.
Пропажу медальона с личным кодом она обнаружила не сразу. Шнурок болтался на шее, а круглая металлическая коробочка размером с монету оторвалась. Бекки вспомнила про «пуговицу», закатившуюся под кресло в клубе, и побежала разыскивать Мартина. К счастью, он ещё не ушёл.
– Подожди здесь, – сказал он, выслушав её сбивчивые объяснения. – Никуда твой медальон не денется.
Однако через десять минут Мартин вернулся с пустыми руками.
– Там сейчас уборка, – объяснил он. – Они в курсе. Обещали передать в деканат. Если найдут, конечно…
– А вдруг не найдут?
– Тогда и будем думать. Ну, пока.
– Пока…
Рабочий день закончился, и в деканате не оказалось даже секретаря.
Пожилой уборщик постучал, подёргал за ручку двери и небрежно засунул в карман блестящую безделушку.
– У вас что-то срочное? Может, я могу быть полезен?
Уборщик видел ректора только два раза, да и то издали, но сообразил, что перед ним большое начальство.
– Да вот, ваш студент обыскался. Мне что? Меня попросили – я и принёс. Вроде безделица, но раз просили…
Ректор протянул руку. Блестящая коробочка утонула в его ладони.
– Простите, как вас зовут? Том? Спасибо вам, Том. Увы, это не «безделица», и терять такие вещи я бы не советовал. Кстати, вы не помните, кто разыскивал медальон?
– Вообще-то у меня плохо с именами… Студент – он и есть студент. Разве ж всех упомнишь? Но этого парня все знают. Как его?.. Ну, он ещё капитаном в этой… В сборной!
– Мартин Краммер?
– Во-во! Он самый!
Ректор ещё раз задумчиво посмотрел на круглый предмет.
– Значит, Краммер… – повторил он.
…Закрыв за собой дверь кабинета, он подошёл к столу и устало опустился в кресло. Кресло тоненько скрипнуло, пожаловалось на тяготы жизни. Ректор разжал ладонь, хмуро нащупал пальцем левой руки выпуклость на гладкой поверхности «пуговицы» и с трудом (как будто гору переворачивал!) надавил на кнопку.
Глава 3
Игра на поражение
С каждым домашним заданием их ряды редели.
Занятия начинались в восемь тридцать, а в восемь на двери приёмной вывешивали листок с номерами, обведёнными траурной рамкой. Попавшие в список пожимали плечами, растерянно улыбались или с независимым видом желали удачи бывшим соперникам.
На пятый день даже рассеянный Стив заметил, как мало слушателей пришло на его лекцию.
– А где же… гм… остальные? – спросил он.
– Все тут, – жизнерадостно отрапортовал дежурный. – Остальные пали в неравном бою.
– Печально… Весьма печально… – покачал головой Стив и неожиданно подмигнул Бекки.
А может, и не ей?.. Или просто показалось?
Лекции Стива ей по-прежнему нравились, хотя к турниру они не имели никакого отношения. Стив был математиком, а не учителем. От школьных тем он отмахивался, как от головной боли, откровенно скучал, объясняя «элементарное», и повторял свою любимую фразу: «Ну, это вы, конечно, знаете!..»
Дон ворчал, жаловался на кашу в голове и даже пробовал заниматься с Кевином. Однако прославленный репетитор честно признал свою некомпетентность.
– Я за занятия беру деньги, – сказал он Дону. – А значит, я отвечаю за результат, так? Я тебе обещал, что мосты ты пройдёшь с блеском, и сдержал своё слово. А тут… Чёрт его знает! Вам в финале могут дать что угодно!
Даже профессора академии смутно представляли свою задачу и начитывали всё подряд.
Иногда ей казалось, что новая информация может её раздавить, как лавина! Она привыкла дышать воздухом математики без напряжения, не задумываясь, откуда приходит этот воздух. А сейчас ей приставили к носу трубочки и накачивали в лёгкие кислород – иногда слишком усердно.
А как же остальные? Неужели они всё понимают?
Они сидели на лекциях с невозмутимыми лицами, небрежно обмахиваясь шарфами, а после занятий пропадали в клубе. Домашние задания они сдавали вовремя, по-прежнему держались обособленно, и даже Мартин её не замечал. Он молча вернул медальон, кивком ответил на «спасибо» и отошёл, резко повернувшись на каблуках. Как будто не было ни дуэли, ни сумасшедшей гонки по коридорам – ничего!