Чепуха подняла руку, призывая посмотреть на рекламный щит с названием таверны. Синяя стрелка указывала направление, а под ней следовало приглашение на нескольких языках, в том числе, и на русском, насладиться настоящей греческой кухней. Смехота попыталась прочитать то же самое по-гречески, зная, что древнерусский язык взял много от греческого. К этому занятию подключились и две подружки, вспомнив, что буквы греческого алфавита использовались на уроках математики при решении уравнений. Они стояли, задрав голову к рекламному щиту, наперебой стараясь произнести написанное, и конечно, хохотали. Не известно, сколько бы они еще простояли там, пока не услышали рядом слова родной речи.
– Хорошо, хорошо, привет, спасибо, Москва.
Это был хозяин таверны. Оказалось, он их заприметил еще раньше, стоя на пороге своего пока пустующего в ранний час заведения. Он почуял, что эти три молоденькие русские красавицы могут стать его первыми клиентами. Многолетний опыт и интуиция не обманули. Девчонки сразу и с удовольствием приняли предложение позавтракать у него.
Внутри заведение оказалась очень уютным и красивым. На полу у стен стояли огромные керамические горшки с красной геранью. Потолка не было вовсе. Верх таверны закрывали мощные стволы, ветви и листья винограда, зеленые гроздья свисали прямо над головой. В редкие просветы вьющихся растений едва проникало солнце, едва виднелись голубые лоскутки неба. Вместо забора таверну окружали цветущие кустарники граната, роз, олеандров и рододендронов. В зале никого не было, кроме хозяина и молодого парня, которой сидел в углу и неотрывно глядел в ноутбук. Девчонки оказались единственными посетителями. Но они не сели за первый попавшийся столик. Весело споря и хохоча, они перебегали от одного к другому, как будто собирались провести здесь, по крайней мере, весь день, если вообще не закончить все путешествие. Наконец, они выбрали столик под оливковым деревом, которое, кстати, они видели «живьем» впервые. Поэтому, прежде чем сесть, они сорвали оливку, по очереди надкусили маленькие зеленые плоды, понюхали их. Тихонько переговариваясь, поглаживая тонкий сухонький ствол дерева, они любовались его бледно-зелеными листочками, покрытыми тусклым серебряным налетом. Хозяин заведения, глядя на них, улыбнулся и, напевая какую-то грустную греческую мелодию, принялся готовить заказанные два бутерброда с сыром и ветчиной и один вегетарианский без ветчины, но с помидорами и листьями салата… Вскоре он поставил на стол горячие бутерброды, холодную в кувшинах воду и по большой чашке кофе с молоком. Москвички ели с аппетитом, откусывая крепкими белыми зубами от своего широкого, как лопата, бутерброда. А питерская Полина – Попса жеманно отламывала изящными пальчиками с наращенными длинными ногтями маленькие кусочки, причем старалась есть только начинку. Заметив удивленные и несколько осуждающие взгляды подружек, она пояснила, что для эстрадной певицы очень важно соблюдать вес, оставаться худенькой и стройной, потому что в видеоклипе и телевизоре вся фигура увеличивается раза в два-три.
Между тем, таверна постепенно заполнялась посетителями. Сначала появились парень и девушка непонятной национальности: во всем мире все влюбленные ведут себя одинаково. Парочка непрерывно обнималась и целовалась. Вслед за ними с гоготом вошли бодрые крупнотелые пожилые немки. Немного спустя, ввалилось тоже шумное и большое семейство американцев, затем неспешно с достоинством прошли к выбранному столику группка чопорных французов, потом два высоких белобрысых англичанина в спортивной одежде с клюшками для крикета. С каждой минутой зал наполнялся все больше. И тут смекалистый хозяин поставил на каждый стол по кувшину домашнего вина – презент от заведения, а девчонкам – большую вазу с причудливым изделием из мороженного, фруктов и печенья. Покрутившись около девчонок, хозяин подошел к Попсе, у которой рядом к стулу была прислонена гитара и, дотронувшись до полированного бока инструмента, сказал.
– Трагуди – петь, хорошо, давай, давай, спасибо, хорошо. – Не надеясь, что его поняли правильно, он уточнил на вполне приличном английском. – Ты петь умеешь. Спой. Русская песня – это хорошо, я знаю две. Пой, плиз. Платить не надо, – добавил он и обвел рукой тарелки и вазу с мороженым стоящие перед девчонками.
Попса обрадовалась просьбе: во-первых, завтрак будет задаром, а во-вторых, исключался соблазн доесть бутерброды. Она взяла гитару и затянула: «Не слышны в саду даже шорохи». Чепухе и Смехоте пришлось тоже подтягивать. Они с сожалением смотрели на остывающий кофе. Молодой парень, сидевший в углу, уставившись в монитор, закрыл ноутбук и повернулся к столику, за которым три красивых девушки славянского типа, как он сразу определил, распевали известный во всем мире нетленный хит. Парень слушал, но не так, как остальные посетители – с улыбкой, а серьезно, даже строго, переводя взгляд с одной девчонки на другую. Так же серьезно он прослушал «Катюшу», которую девчонки, уловив повышенный интерес и внимание к ним симпатичного греческого парня, спели бодро, весело, кокетливо. Кто-то из посетителей, наверное, немцы, вдруг выкрикнули: «Калинка – малинка». Полина, не удивившись, как будто ожидала этот «заказ», легко взяла нехитрые аккорды плясовой. Чепуха, сообразительная, не хуже старика – хозяина таверны, пошла в пляс. Дробно стуча по дощатому полу, в жанре русского «степа», то есть, чечеткой, она сделала оборот сначала вокруг киприотов – старого и молодого, а потом стала обходить столик за столиком. Чуть задерживаясь у одной группы туристов, она приветственно взмахивала руками, кружилась и шла к другой. На одной маленькой территории кипрской таверны установились мир и дружба народов. Все присутствующие стали отбивать ритм ладонями, ногами, чайными ложечками и выкрикивать «калинка-малинка». Едва Чепуха закончила свой номер, как Полина под аккомпанемент гитары неожиданно во всю силу своего мощного контральто грянула: «Увезите меня в Гималаи…». Светке показалось это смешным, и она, как застоявшийся в стойле жеребец, выпущенный, наконец, в зеленое чистое поле, разразилась веселым ржаньем. Своим выступлением оригинального жанра Смехота, конечно, внесла существенную лепту в импровизированный концерт. Наверняка, ни киприоты, ни французы с англичанами, американцы и немцы, да и прочие шведы, постепенно заполнявшие таверну, не слышали такого хохота, и уж тем более, не подозревали о его заразительности, если не сказать, заразности. Захохотали все, загоготали радостно, громко, не заботясь о приличиях, забыв о возрасте, воспитании и образовании, разности религий, языков и политических разногласиях лидеров своих стран. Звуки буйного хохота понеслись из таверны на улицу, притягивая в свое «магнитное» поле случайных прохожих. Любопытствующие заглядывали в таверну, и мощь буйного хохота возрастала с каждым новым посетителем. Помещение набилось до отказа. Сквозь веселый добрый смех со всех сторон и на разных языках слышалось: «Грейт! Фантастик! Формидабль! Ваккерт! Маравильозо!», что означало примерно одно и тоже: замечательно, здорово!
Чепуха, никогда не терявшая бдительности и чувства меры, незаметно толкнула Смехоту в бок, потом пощекотала. Светка, которая, как известно, могла рассмеяться по любому поводу, никогда не смеялась от щекотки. Наоборот, она, щекотка, действовала на нее как ушат холодной воды. Чепуха знала эту странную особенность подруги.
– Заканчивай и тут же беги на улицу, мы с Попсой за тобой, – прошипела Чепуха.
Все трое, не мешкая, покинули заведение, но за ними тут же выбежал хозяин и молодой парень с ноутбуком. Старик, улыбаясь, повторял по-гречески спасибо: «эвхаристо, эвхаристо», жал руки, а потом полез в карман, вытащил несколько денежных купюр и протянул их Чепухе, почуяв не понятно как, что именно она здесь главная.
– Моя таверна теперь вери, вери популярна будет. Вы приходить всегда, есть пить – гратис, – радостно сказал он, послал воздушные поцелуи побежал обратно. Девчонки помахали ему в ответ, хотели двинуться к морю, но молодой парень остановил их.
Международный лагерь «Фобос»
– Подождите, девушки, – услышали они на русском языке с легким и мягким акцентом. – Как вас зовут? Откуда вы? Я хотел бы у вас спросить, где вы сняли отель? Сколько вы предполагаете быть на Кипре? Вы приехали отдыхать? – Его речь была очень похожа на «топик» из учебника иностранного языка по теме «знакомство».
Светка, не дожидаясь указаний Чепухи, быстро ответила на все вопросы.
– Меня зовут Костас Павлидий, – представился парень —. Очень рад встретить вас. Вы говорите по-английски?
– Мы все немного понимаем и говорим, но она лучше, – сказала Чепуха, указывая на Светку.
– Итс грейт, – одобрительно сказал Костас и продолжал уже на английском. Смехота без труда быстро переводила.
– Итак, юные леди, как я понял, вы хотите путешествовать по странам, а денег у вас не совсем много? У меня есть предложение. Я директор – распорядитель в летнем молодежном лагере здесь, недалеко, прямо на берегу моря. Я хочу расширить и разнообразить программу вечерних мероприятий для отдыхающих. Вы мне можете подойти. Хотите попробовать? Если да, я вам подробно расскажу о ваших обязанностях, правах, оплате, режиме и так далее. Ну, как? В случае согласия, мы идем ко мне в офис и подписываем договор.
Девчонки стояли, потрясенные свалившейся удачей. Этот вариант решал множество проблем. Первой, как обычно, откликнулась Чепуха.
– Ну, что я вам говорила? Соглашаемся, немедленно, сестры мои, – с энтузиазмом проговорила она. – Нас обеспечат жранкой и спальными местами. А уж спеть – сплясать, рассмешить международную молодежь, изобразить что-нибудь, это всегда пожалуйста, да еще за это платить будут. Короче, «да»?
Не споря и не вступая в обсуждение, «сестры» молча кивнули. Чепуха, повернувшись к благодетелю Костасу, четко произнесла – «Йес. Ви а реди. Летс ту го виладж».
Смехота приготовилась было поправить то ли английскую грамматику, то ли произношение Чепухи, потом передумала, закрыла рот, и все двинулись к морю, где находился международный молодежный лагерь.
По пути Костас рассказывал им о лагере, о том, из каких стран и городов приехали молодые люди, из каких гимназий и колледжей, рассказывал немного и о своей стране, об ее истории, мифах и легендах. Попса особенно заинтересовалась легендой о появлении богини Киприды на берегах этого острова. Не прибегая к услугам Светки – переводчика, она попросила уточнить место, где выходила богиня, показать храм или памятник в честь этого события. Костя (как на русский манер стали называть его девчонки), улыбнувшись, сделал широкий взмах рукой в сторону моря.
– Да вот здесь и появилась, вот прямо из этого моря на этих берегах, а где точно, кто знает. За столько веков следов не осталось.
Смехота прыснула, оценив шутку, а Попса обиделась и больше ничего не спрашивала. Смехота вернула себе приоритетное право переводить с английского на русский.
Шли они вдоль берега, как показалось, довольно долго. Наконец, появился указатель, где разноцветными буквами на пяти языках было написано название лагеря или, как правильнее, молодежной деревни: «ФОБОС».
– Это же бог солнца у греков так назывался, – радостно завопила Смехота.
– Верно, – подтвердил Костя. – Дело в том, что у нас в лагере традиционно встают рано, до восхода солнца, чтобы вместе приветствовать светило на берегу моря. Ритуал такой, традиция, понимаете?
– Понимаем, – уныло протянула Попса, смекнув, что они тоже теперь должны будут вставать рано, несмотря на предстоящую работу в клубе и на дискотеке. Она знала по своему опыту, как это будет тяжело, если вообще возможно. В родном Питере, после ночных концертов, она обычно к рассвету еле добиралась до дома, ложилась спать и вставала ближе к вечеру. Она не привыкла и не любила рано вставать. Об этом она и пожаловалась тихонько подружкам, выслушав первичную информацию о режиме дня от их работодателя и директора лагеря.
– Чепуха, не парься, – беззаботно успокоила подругу Шура Чепуховская, – пусть «фобосы» развлекаются, а мы здесь на работе.
А Смехоте пока все нравилась. Спать она никогда особенно не любила, боясь потерять за это время что-нибудь интересное и смешное. Рано вставать не представляло для нее никаких проблем.
Костя привел их к небольшому домику, сделанному из бетона, выкрашенному в нежно-зеленый цвет в окружении кустов жасмина и роз. Дом показался девчонкам шикарным. Страхи, сомнения, уныние, неуверенность в правильности выбора, если и были, то прошли окончательно. Они с восторженными воплями стали выбирать кровати, осматривать кухню, ванную и «гарден» – маленький садик, который они обнаружили, толкнув дверь в конце узкого коридорчика. Костя дал им 15 минут на то, чтобы принять душ, переодеться, причесаться и т. д.
Они вышли даже раньше намеченного срока, поскольку переодеваться им все равно не во что было, вместо душа они просто умылись, а причесываться вообще не имело смысла, поскольку морской ветер через минуту спутывал бы любые прически, превращая волосы в лохмы. Да и вообще, по правде сказать, им не терпелось пройтись по территории «деревни», посмотреть на своих сверстников из других стран. Попса, как профессионал, особенно интересовалась сценой, где ей придется выступать, наличием микрофона, динамиков, освещения. Светке не терпелось пойти в аквапарк, который находился прямо на территории деревни. Она никогда не была в аквапарках, видела их только по телику или в журналах, и сейчас ей жуть как хотелось еще до начала беседы с директором, прокатиться с высокой горки и плюхнуться со всей скоростью в бассейн. А Чепуха застряла около карты Кипра и его окружения, долго разглядывала, а потом подбежала к подружкам и азартно забарабанила словами.
– Знаете, куда мы потом рванем? – спросила она, явно не рассчитывая на ответ. – Если не сразу в мой долгожданный Египет, то на землю обетованную, в Израиль. Здесь рукой подать. Заработаем, возьмем как белые люди, настоящие билеты на круизный пароход, пусть хоть и на нижайшей палубе, а сами будем стоять все время на верхней и смотреть, смотреть. Наверняка там еще остановки будут в Тунисе, Марокко. А потом…
Смехота рассмеялась, слушая речевой поток. Тут же, само собой, засмеялась и Попса. Костя постарался сохранять деловой вид, но неожиданно для самого себя хохотнул раз – другой, а потом уже не мог остановиться.
Международная молодежь, выходившая в это время из столовки после завтрака, увидела в центре лагеря необычную группу хохочущих незнакомых девчонок. Вместе с ними, и это было самое удивительное, стоял и хохотал посредине рабочего дня вечно занятый, преувеличенно серьезный директор – распорядитель Костас Павлидий. Молодой народ, всегда готовый поржать и развлечься, стал быстро стекаться к центру события. Запоздавшие, те, кто оказался сзади, напирали на передних, которых уже задела волна смеха, и спрашивали: «Над чем смеемся, пипл, расскажите». А передние, обернувшись, не в силах остановить смех, только и говорили: «Блин (примерный перевод одного часто употребляемого не литературного английского слова, – прим. автора), сами не знаем, но смешно ужасно». Получив такой ответ, задние уже ничего не спрашивали, а принимались хохотать.
К вечеру по лагерю пошли самые противоречивые слухи. Одни говорили, что приехали знаменитые английские комики и вечером дадут единственный концерт, другие уверяли, что приехали не английские, а французские комики, но никого концерта не дадут. Они здесь проездом, свою шикарную яхту оставили в порту, запасутся продуктами и отчалят к вечеру. Был слух, что это просто девчонки, студентки, красивые и веселые, итальянки наверняка, которые приехали сюда тоже по путевке отдыхать и развлекаться. И это многим казалось, куда лучше, чем профи-комедианты.
Все выяснилось окончательно только на вечерних мероприятиях в клубе, когда в составе привычной группы местных аниматоров, зрители увидели трех девушек, действительно, невероятно красивых и веселых, но совсем не из Англии, Франции или Италии, а прямиком из России! Об этом в микрофон объявил Костас, представляя каждую девушку. Зал восторженно загудел, взорвался аплодисментами, криками и свистом. Концерт вел высокий лысый американец Стив. Он объявлял номера громко, четко и во-время пресекал излишний шум и гам в зале.