Дракон завис напротив окна, часто затрепетав крыльями, и выдохнул пар из больших ноздрей. Устал, бедный. Дождинка весело помахала ему, приветствуя, и указала на вход. В драконьем обличье принц не мог разговаривать. Только Ваня, мальчик из Явь-Мира, обладающий даром Толкователя Языков, был способен общаться с ним, но сейчас он был далеко отсюда. Мальчик, который дважды спас Неявь-Мир от беды. Жаль, если больше они не встретятся. Но граница между мирами была надежно закрыта, и вряд ли еще когда-нибудь он сможет очутиться здесь. Благовей строго охранял барьер, делая исключение лишь для Деда Мороза из страны Снеговении, чтобы не лишать детей того мира новогодних подарков.
Огнегор понял, что его пригласили войти, и приземлился у дворцового крыльца. Дождинка уже стремительно неслась вниз по широкой мраморной лестнице, ведущей в тронный зал. Королева, величественно восседавшая на троне, как раз встала, чтобы поприветствовать вошедшего златокудрого юношу, встречая его распростертыми объятиями. Увидев дочь, недовольно фыркнула:
– Дождинка! Взгляни на себя в зеркало, ты даже не причесалась! И разве ночная рубашка подходящий наряд для встречи с дорогим гостем, прибывшим из далекой страны?
– Ничего, мама! – задорно ответила принцесса. – Ведь Лучезар мой друг! Думаю, он меня простит! – и с радостным воплем девочка повисла у юноши на шее, вогнав его в краску. Тот смущенно улыбался, пока Дождинка хлопала его по широким плечам, и бормотал вежливые приветствия.
– Хватит церемоний, они мне надоели! – воскликнула девочка, обернувшись к матери и оставив смущенного гостя в покое. – Вечно нужно думать, кому поклониться, кому улыбнуться, а от кого и отвернуться! На обед одно платье, на прогулку – другое, на бал – третье, и так – каждый день! Столько времени уходит на переодевания. Нелегко жить во дворце и быть принцессой. Вот возьму и переселюсь в садовый домик к бабочке Агриппине!
– Ты неисправима! – усмехнулась королева Листопадия добродушно. – И все же я настаиваю, чтобы на завтрак ты явилась в более приличном виде.
– Ладно, так уж и быть, что с тобой поделаешь, – проворчала дочь. – Пойду, переоденусь.
И нехотя поплелась обратно в спальню. Вернулась Дождинка в пышном шелковом платье цвета осенних кленовых листьев, а волосы были уложены в аккуратную прическу, образуя на затылке букет из завитков. Теперь она повзрослела и больше не носила косички. Хотя с ними было намного проще жить.
В обеденном зале был накрыт богатый стол. Будто не завтрак, а целый банкет, подумала Дождинка. Но королева считала, что гостей нужно встречать достойно, и распорядилась, чтобы приготовлены были блюда из меню для торжеств. Однако девочка не впечатлилась разнообразными аппетитными блюдами, а ограничилась куском любимого сыра и запеченной тыквой, запив все стаканом яблочного сока. Ей не терпелось умчаться в бескрайнее небо верхом на драконьей спине. Быстро умяв все, она вскочила, чуть не опрокинув стул, отчего бедный принц едва не подавился.
– Дай же бедному парню поесть! Вот невоспитанная! – воскликнула Листопадия, качая головой. – Лучезар две страны пролетел, и впереди у него путь неблизкий!
– Пусть ест. Я сбегаю на кухню, попрошу сложить нам что-нибудь на обед с собой, у нас будет пикник в Гиблом месте! – и умчалась, неуклюже путаясь в юбках длинного платья. К отлету Дождинка с радостью переоделась, сменив неудобный наряд на кожаные брюки, и переобувшись из хрупких туфелек в добротные башмаки. Эта одежда нравилась ей гораздо больше. По крайней мере, можно было не бояться, что наступишь на подол и что-нибудь оторвешь от него, или вывихнешь ногу на высоких каблуках. Да и на драконью спину забираться было удобнее. Закинув за плечи рюкзак, Дождинка ловко взбежала по драконьему хвосту, держась за зубчатый гребень, и вскарабкалась на самый верх горообразной спины. Листопадия насмешливо смотрела на неугомонную дочь, думая о том, что она становится взрослой. И непослушной. Стало совсем невозможно ее вразумить. Королева всегда тревожилась, отпуская ее в дальний путь. Ведь в прошлом ей довелось уже дважды оплакивать ее гибель! Все обошлось лишь благодаря мальчику Ване, дважды появлявшемуся из таинственного и недосягаемого Явь-Мира, будто специально, чтобы спасти принцессу Дождинку. А заодно и весь Неявь-Мир. Благодаря ему теперь все были счастливы. Вот только надолго ли? Вечная Тьма вряд ли так легко смирится с поражением. Сегодня ночью Листопадию разбудило тревожное чувство. Ощущение, будто случилось что-то плохое. Очень плохое. Необратимое. Будто умер кто-то. Оставалось надеяться лишь, что это не предчувствие беды, а дурной сон, оставивший в ее душе тревожный осадок. Она следила за быстро уменьшающейся зеленой точкой в небе, чувствуя, что тревога ее усиливается.
Зато Дождинка была вне себя от счастья, вырвавшись из скучной дворцовой жизни на волю. Сидя на спине Огнегора и обдуваемая потоками воздуха, девочка представляла себя бабочкой, беззаботно порхающей в небе. Многое отдала бы она за пару пестрых крылышек за спиной. Вот, Лучезар, он же Огнегор, настоящий счастливчик. Дар оборотня в Неявь-Мире был большой редкостью. Ему повезло.
С высоты вид на Осению был еще прекраснее, чем из окна ее спальни. Под ними сверкала на солнце прозрачной синевой Шумная Река, унося свои воды в пучину Грохочущего Моря. Причудливой формы пятачки лиственных рощиц всех оттенков желтого, рыжего и красного, словно россыпи янтаря и рубинов, украшали бескрайний простор цветочных лугов. Но чем дальше они летели, тем чаще попадались островки голой бесплодной земли, означая приближение Звездной долины. Могучие взмахи огромных драконьих крыльев быстро сокращали расстояние. Вскоре показалась вершина Звездного вулкана. Увидев его, Дождинка встревожилась. Серебристого дыма, обычно густо клубящегося над его жерлом, на этот раз не было. Оттого она даже вначале подумала, уж не ошибся ли Огнегор, выбрав неверный путь? Может быть, забыл дорогу? Но подлетев ближе, разглядела волнообразную линию рыжих холмов на горизонте. Значит, вулкан тот самый. Что же случилось с ним? Стоит, молчаливый, точно уснул, и похож на самую обычную гору. Не слышно его привычного ворчания. Не содрогаются его склоны, не осыпаются градом камни. Странно это. Надо будет отыскать Звездочета и спросить, что стряслось. Но у подножия вулкана волшебника не было видно. Почему это Благовей покинул свой беccменный пост?
Дальше случилось кое-что ужасное. Когда дракон перелетал через холмы, окружающие Гиблое Место, Дождинка не на шутку перепугалась при виде открывшейся ей безобразной картины. Прежде живописный идиллический пейзаж был безжалостно изуродован неизвестной силой. Глубокие черные ямы обезобразили цветочное поле, словно его сплошь изрыли гигантские кроты. Само же дерево, о котором принцесса тщательно заботилась, накренилось вбок. Листва его пожухла и местами осыпалась, обнажив голые ветви.
Спрыгнув с приземлившегося Огнегора, девочка помчалась к дереву, разбрызгивая слезы. Упала у его корней, обняв покореженный ствол, и разрыдалась. Подошел Лучезар, принявший человеческий облик. Вздохнул озадаченно и сердито:
– Какой злодей тут все это натворил?!
– Деревце мое, бедное деревце! – горевала принцесса. – Что за беда стряслась с тобой? Кто же тебя так обидел?
– Слезами горю не поможешь, – пробормотал Лучезар неуверенно, подумав, что если Дождинка еще пару часов прорыдает, то, возможно, ливень не понадобится. Принцесса сердито вытерла мокрое лицо рукавом.
– Ты прав. Что теперь реветь? Только время зря теряем. Полить все-таки надо, вдруг поможет. А потом отправимся искать Благовея. Он должен знать, что произошло.
С помощью магических заклинаний принцесса вызвала дождь, как делала это множество раз. Тучи слушались ее беспрекословно, быстро затянув небо над Гиблым Местом. Листва у поврежденного дерева в самом деле ожила, поникшие листочки поднялись и радостно зашелестели под дождевыми струями. Дождинка и Лучезар набросили плащи с капюшонами и стояли под дождем в ожидании, когда влага напитает высохшую землю. Когда дождь закончился, решено было облететь Звездный вулкан вокруг. Может быть, Благовей еще найдется, надеялись оба. Пикник на цветочной поляне отменялся.
Приблизившись к самому подножию замершего вулкана, Дождинка вдруг заметила вдали валявшийся на земле темно-синий плащ волшебника, узнав его по сверкавшим на солнце серебристым звездам.
– Немного вперед и приземляйся! – крикнула она Огнегору, который, хотя сам ничего сказать в драконьем облике не мог, а человеческую речь понимал, и сразу направился к находке. Но разглядев то, что вначале приняли за плащ, оба ужаснулись. То был сам Благовей, распростертый на земле. Вопросы хороводом закружились в голове принцессы. С чего бы Благовею лежать на земле? Волшебник устал и прилег отдохнуть? Что же, у него совсем никакого убежища нет? Должен же быть какой-нибудь дом или, по крайней мере, обжитая пещера в горе! Если так, то почему он лежит прямо на земле и не двигается? Ему что, плохо? Он же … Он же не… умер?!
Глаза – зеркало души
Апчих склонился над бездыханным телом волшебника, внимательно вглядываясь в его раскрытые безжизненные глаза, смотревшие в никуда пустым взглядом. Никогда в жизни, даже в страшном сне, лекарь не мог себе представить, что когда-нибудь ему придется увидеть Великого Благовея, Повелителя Времени и Пространства, в таком безнадежном состоянии. Дела его были совсем плохи.
Еще ранним утром Апчих проснулся в своем маленьком уютном домике на окраине деревни, что в стране Весении, с ощущением сильной тревоги. Подобное чувство в последний раз он испытывал лишь тогда, когда на страну напало полчище злостней. Но тогда угрозу было видно невооруженным глазом. Теперь же, не находя причин для такого беспокойства, он ломал голову, что же это с ним? Плохое предчувствие страшной беды или просто какое-то недомогание? Подумав, решил выпить успокоительное снадобье. Странно, но вместо ожидаемого спокойствия лекарь обнаружил, что тревога его только усилилась! И это при том, что уже много лет в Весении, как и во всем Неявь-Мире, царило добро, и все, абсолютно все, были счастливы! И вот в его дверь постучали. Сердце дрогнуло, почуяв вестника беды. Вестником оказался принц Лучезар, сын королевы Весняны, явившийся собственной персоной, с перепуганными глазами в поллица и бледный, как утренний снег. Бедный юноша даже слова не мог вымолвить, до того был потрясен чем-то. Апчих втянул его в дом. Наконец, неожиданный гость обрел способность говорить и что-то произнес, но при этом лекарь не понял его слов. Будто тот говорил на чужом языке. Смысл услышанного дошел до его сознания лишь тогда, когда принц повторил одну и ту же фразу трижды.
– Благовей умер.
После третьего раза Апчих все понял, но онемел сам, потеряв дар речи. Только таращился на Лучезара, словно тот был призраком, явившимся с того света. Потом прошептал деревянными губами:
– Не может быть.
– Едем во дворец, – сказал принц сухо. – Карета ждет.
Апчих долго не мог попасть ногами в башмаки и найти рукава в куртке. Лучезар помог ему одеться. Лекарь не помнил, как ехали по городским улицам, будто тотчас очутился во дворце, в спальне для гостей, перед постелью с телом Благовея, и почувствовал, как сердце оборвалось и рухнуло куда-то вниз от одного взгляда на лежащего. Лишь после боковым зрением заметил стоявших вокруг кровати. Весняна прижимала к лицу носовой платок. Тихо всхлипывала совершенно зареванная Дождинка. Генерал Тюльпан и советник Пион, восстановленные в своих должностях после раскаяния, склонили головы на грудь. Лучезар тихо прошептал:
– Давайте, господин лекарь, принимайтесь за дело. Вдруг он все-таки еще жив? Хотя бы осмотрите его.
– Конечно! – Апчих упал на колени в изголовье кровати и трясущимися руками расстегнул ворот рубахи волшебника. Прильнул к груди. Стука сердца слышно не было, а кожа его была холоднее, чем брюхо змеи. Покачал головой сокрушенно. Дождинка взвизгнула, а Весняна подавила вырвавшееся было рыдание. Апчих же продолжал искать признаки жизни, но не находил их. И все же надежда никак не хотела покидать его сердце. Не мог он поверить, ну никак не мог, что такой великий волшебник, как Благовей, возьмет и умрет вот так просто. Ведь на нем держалось все благополучие Неявь-Мира. И лекарь начал пристально всматриваться в его глаза, пытаясь прочесть в них, что же увидел Благовей в прследние минуты. Что убило его? И убило ли окончательно, или же осталась хотя бы маленькая крупица жизни? Вначале Апчих увидел ночное звездное небо, отчетливо проступившее на потемневшей радужной оболочке, сменившей бледно-голубой цвет на иссиня-фиолетовый. Некоторое время, довольно долго, не было видно ничего другого, но лекарь ждал. И не зря. Очертания черной фигуры появились вдруг на фоне горного склона, и до него донесся голос неизвестного существа, а за ним и голос Благовея, называвшего собеседника братом. Апчих увидел в глазах Благовея все, что произошло, услышал их разговор и обмер, пораженный.
– Неживей восстал из мертвых, – прошептал он. – Пришел из Призрачного царства, отнял у Благовея волшебную палочку и поднял из земли злостней. Отправил их в Явь-Мир. И случилось это еще полгода назад! Благовей пролежал в долине так долго! Странно, что тело не рассыпалось в прах.
– Ужас!
– Беда!
– Кошмар! – зашептали все по очереди.
– Но как Неживею это удалось? – недоуменно спросила Весняна. – Ведь он давно умер, а оттуда в наш мир еще никто ни разу не возвращался!
– Вечная Тьма помогла ему. Он сам так сказал.
– Он поклонился Вечной Тьме? – ахнула потрясенная королева. – Но что же теперь будет с царством призраков? Неужели все там обречены?
– Все мы теперь обречены. Неживей отправил злостней в Явь-Мир. Понимаете, что это значит? – скорбным голосом прошептал Апчих. – Через некоторое время они превратят его целиком в обитель зла. То же самое ждет и царство призраков. А следом и наш черед настанет. Лишь Благовей, охранявший границу между мирами, контролировал равновесие. Теперь его волшебная палочка в руках злодея.
– Какая страшная беда нависла над нами! – ужаснулась королева. – Неужели совсем ничего нельзя сделать?
– А помните, в трудные времена Благовей почему-то переносил мальчика из Явь-Мира, и тот чудесным образом решал все проблемы, – вспомнил лекарь. – Как же его звали?
– Ваня! – подсказала Дождинка. – Но теперь он для нас недосягаем. Без волшебной палочки Благовея мы не сможем вызвать его сюда.
– Пожалуй, Ваня придумал бы снова, как всех спасти, – Весняна кивнула. – Весьма сообразительный и храбрый юноша. Но как его сюда вызвать? Это мог сделать только Благовей.
– Может, есть какой-то способ? – безо всякой надежды в голосе предположил Лучезар.
– Сомневаюсь, что он существует, – возразил Апчих. – Хотя… Есть один, но он крайне опасен и потому невыполним.
– Говори, – потребовала королева, отняв от опухшего лица мокрый платок.
– Вам это точно не понравится, – сказал Апчих.
– Ну что ты тянешь! – рассердилась Весняна, не привыкшая к возражениям.
– Хорошо. Но потом не ругайте меня, – заявил лекарь. – А способ такой. В глазах Благовея я увидел, как злостни, восставшие из могил, отправились в жерло потухшего вулкана.
– Так вот кто обезобразил ямами Гиблое Место! Они вылезали из могил и разрыли всю землю! – догадалась Дождинка.
– Тише, не мешай ему, – шикнула королева.
Апчих продолжал:
– Наверное, оттуда Неживей отправляет их в Явь-Мир. Там он создал портал. Через него можно отправиться за Ваней. Нужно лишь выбрать подходящее время.
– Какое время? – спросила Дождинка.
– Нужно, чтобы в Явь-Мире была ночь. Дело в том, что время в Неявь-Мире течет быстрее. Когда у нас проходит год, в Мире Яви всего день. Получается, что…, – он запнулся, порылся в карманах куртки, извлек наружу множество мелких предметов, покопался и выхватил нечто круглое, состоящее из двух дисков, скрепленных между собой, исписанных мелкими знаками. – Вот, совмещенный календарь, – сказал он так, будто это было лучшее средство для борьбы с Вечной Тьмой. Он покрутил верхний диск, на котором было вырезано окошечко, показывающее знаки нижнего диска. – Сейчас в Явь-Мире еще вечер. Ночь там наступит через три наших дня. Когда это произойдет, Неживей снова отправит злостней туда. При свете дня злостни находиться не могут. И сейчас они ждут где-то в недрах вулкана, напитываясь силой Вечной Тьмы. Раньше силу им давал Корень Зла, но Дождинка пожалела дерево и полила его дождем. Зло ушло из Гиблого Места. Ведь зло не выносит добрых дел. Поэтому Правителю Призрачного царства нужно зарядить этих существ, иначе они просто не смогут двигаться. Восстали они из могил по мановению волшебной палочки, а в Явь-Мире им придется передвигаться самостоятельно.