– Ложись! – скомандовал академик Гаврилов, и они вместе с Пузырёвым и Кузиковым рухнули на пол.
Президент не залёг. Он понял, что прежде чем ложиться, надо увидеть, что происходит.
Когда он понял, что на них валится крыша, полная охраны, он быстро и ловко скатился вниз.
– Выясните, что там случилось с крышей, – сказал президент начальнику охраны и сел в машину.
Потом он приказал, не обращаясь конкретно ни к кому:
– Прислать мне всё видео и все фотоматериалы, связанные с пришельцем, и описание всех контактов с ним!
Начальник охраны крикнул:
– В Кремль!
Улица сама собой мгновенно очистилась от мигалочных машин и зевак, и президентский легковой танк пулей вылетел из посёлка, волоча на бампере старую папину яблоню.
Глава одиннадцатая
Докладная записка на имя президента
Вскоре на имя президента из Института исследования космоса пришло письмо на двух страницах с описанием контактов и фотографиями инопланетянина. В описании кратким языком телеграмм сообщалось:
Институт исследования космоса доводит до Вашего сведения следующий факт.
Неизвестное до сих пор на Земле существо, скорее всего биокремниевой, кремнеорганической структуры, внезапно появилось в посёлке Клязьма (Московская область) в результате непонятного физического явления.
Существо представляет собой коричнево-красных тонов фигуру крабово-лангустового типа. Размеры 50–45 см в длину и 22–20 см в ширину. Толщина тела колеблется между 6–8 см.
Тело имеет внизу большое количество лапок, при помощи которых оно быстро передвигается по плоским поверхностям.
Некоторые конечности возникают у него на время и исчезают в глубине тела.
На ощупь существо холодное, желеобразное и необычайно тяжёлое. Каждая часть его может быть слабой и жидкой, но в течение минуты может стать твёрдой. Вплоть до каменной твёрдости.
Никаких явных признаков сознания, так же как и явной неразумности, у существа нет.
Пришельца можно отнести как к существам, осознающим себя, наделённым начатками разума, так и к созданиям полуразумным, не осознающим себя (подобным собаке или дельфину).
Точно так же можно считать его электронным самопитающимся роботом.
В качестве энергоносителя существо использует горючий сланец, в небольших количествах имеющийся на даче.
В отдельных случаях оно может использовать и кремниево-насыщенные формы материи: блюдца, стаканы, чашки и другие предметы, обязательно проходившие предварительное плавление.
Свидетелем появления существа из пространства оказалась семилетняя девочка Катя Егорова. Девочка психически здоровая, без аномальных отклонений.
Никаких электрических, шумовых, магнитных и других явлений за всё время присутствия пришельца в окружающей среде не наблюдалось.
Радиационный фон нормальный.
Попытки установить контакт с иноземцем и научные эксперименты продолжаются. Никакой агрессии существо не проявляет.
Исследования ведутся с большой (возможной в условиях дачного посёлка) степенью секретности.
Для конспиративности иноземное существо названо: Камнегрыз клязьминский кайнозойский.
Фотографии и видеозаписи опытов с пришельцем Камнегрызом клязьминским кайнозойским прилагаются».
Фотографии были такими:
А. Камнегрыз клязьминский раскаляется докрасна в знак протеста.
Б. Камнегрыз клязьминский находит выход из лабиринта.
В. Камнегрыз клязьминский исследует книгу вверх ногами.
Г. Камнегрыз клязьминский кольчугой стекает со стола.
Д. Камнегрыз клязьминский пытается извлечь звуки из колокольчиков.
«Идиоты! – подумал про себя президент. – Даже по фотографиям видно, что это разумное существо».
А с крышей дома Егоровых случилось вот что. Обычно крыша дома Кати была холодной, и снег с неё просто и спокойно скатывался вниз. Но когда на чердаке сделали лабораторию, крыша стала нагреваться от людей и электроплиток и снег стал таять и прилипать.
Чем больше нагревали крышу, тем толще становился слой замороженного снега. И в конце концов в самый ненужный момент крыша рухнула. Тем более, что на неё залезли четверо охранников, каждый весом не меньше ста килограммов.
Глава двенадцатая
Контакт? Есть контакт! Но с кем?
Разумное существо в это время находилось под папиной кроватью в маленьком гостевом доме на участке Кати. И вовсе не собиралось продолжать опыты по установлению контакта с человечеством (в лице академика Гаврилова, профессора Пузырёва и лаборанта Кузикова). А вышеназванные учёные, наоборот, вовсю готовились к продолжению контактов с инопланетянином.
Как только дядя Коля Спиглазов починил крышу, а лаборант Кузиков подмёл пол и навёл порядок, сразу же был собран Учёный совет.
– Мы никому не должны сообщать о пропаже пришельца, – сказал решительный академик Гаврилов, – чтобы не допустить скандалов в прессе.
– И чтобы нас не лишили премии, – добавил профессор Пузырёв.
– А то и вовсе зарплаты! – вставил своё веское слово лаборант Кузиков. – Я и так в дырявых ботинках хожу.
– Значит, продолжаем исследования, – сказал Гаврилов. – Вы, профессор Пузырёв, садитесь и пишите отчёт о сегодняшней проделанной работе. Вы, лаборант Кузиков, немедленно вылетайте во Владивосток, в военный дельфинарий, и там устанавливайте связь с дрессировщиками дельфинов. Будете набираться у них контактного опыта.
Он осмотрел свой Учёный совет и продолжил:
– А вы, дядя Коля Спиглазов, получаете пять батонов колбасы и обходите всех местных жителей с целью выведать, не возникал ли где-либо в посёлке наш инопланетный Камнегрыз.
– Пять батонов будет мало, – сказал опытный дядя Коля. – Пока их всех обойдёшь!
– Вы же знаете, какое сейчас время, – ответил академик. – На науку денег не дают. Сэкономите на десерте.
– А если снова приедет президент, – спросил боязливый лаборант Кузиков, – и скажет: «Где же ваш знаменитый Кремнегрыз?» – что мы ответим?
– А то! – ответил профессор Пузырёв. – «Ох, вы знаете, он только что был здесь. Он сейчас в другом измерении. Он переместился. С ним это часто бывает».
И он уселся за папин письменный стол на первом этаже, чтобы писать отчёт о проделанной сегодня работе.
Глава тринадцатая
Катя, папа, Камнегрыз
– Ну, хорошо, – говорил папа. – Пролежит он ещё два дня у тебя под кроватью, а потом помрёт. Ты же сама говоришь, что ему нужно солнце.
– Не помрёт, – спорила Катя. – У нас есть кварцевая лампа.
– Слушай, – сказал тогда папа, – а давай разместим его в теплице. Там и обогрев есть, и солнца много. И учёные его не увидят.
Крыша и стены в папиной теплице были покрыты специальной оборонной плёнкой и пропускали свет только в одну сторону. Папина теплица с внешней стороны сверкала, как зеркальная.
– Класс! – сказала Катя и сразу потащила Камнегрыза из-под кровати.
Обычно послушный Камнегрыз вдруг упёрся. И был прав, потому что в комнату залетел лаборант Кузиков.
– Ой, дайте соли! У нас эксперимент не идёт!
Эксперимент и правда не шёл. У них на обед было много огурцов из клязьминского растениеводства, а соли не было.
Получив соль, Кузиков удалился.
Тогда Камнегрыз вылез.
– Смотри, папа, – сказала Катя. – Он их мысли читает.
– Или у него обоняние хорошее, – предположил папа, – как у собак.
Катя взяла Камнегрыза за край и короткими перебежками протащила его в теплицу.
Место оказалось самым удачным. Учёные снаружи его не видели. А внутри уютно – сколько хочешь тепла и солнца.
Теплица была для Камнегрыза – как санаторий для членов правительства.
А когда солнце уходило, Камнегрыз ползком заходил в Катин маленький домик, и они с Катей как будто о чём-то шушукались нос к носу.
Глава четырнадцатая
Командировка лаборанта Кузикова
Лаборант Кузиков получил командировочное удостоверение, деньги на билет до Владивостока и никуда не поехал.
Что он, дурачок какой? Зачем лететь во Владивосток учиться контактному опыту, когда у них на Бакунинской свой дельфинарий открыли. И там работают четыре дрессировщика, один другого умнее.
Кузиков сначала установил контакт с дрессировщиками. Он стал водить одного из них обедать в ближайшее кафе.
Дрессировщик говорил, а лаборант Кузиков внимательно слушал.
– Контакт с новым экземпляром начинается с пищевых продуктов. Сначала перед дельфином кладут десять разнопородных рыб. И смотрят, какую породу он предпочитает: треску, севрюгу или кефаль. Допустим, это кефаль. Понимаешь?
– Допустим, это кефаль, – понимал Кузиков.
– Тогда начинается вторая часть контакта. Выясняется – какого размера требуется кефаль. И какая кефаль предпочитается – сырая или варёная. Допустим, сырая.
– Предположим, – допускал лаборант.
– С этого момента и начинается контакт. Ты кричишь ему: «Вася, Вася!» – и бросаешь кефаль. Он приплывает, ест её два кило – и вы уже в контакте. Он – твой друг.
– Ну, а как вы с ним разговариваете?
– Да никак!
– Ну, вот ты говоришь ему: «Прыгай вверх!» Это как происходит?
– А вот так, – махнул рукою вверх дрессировщик. – И всё.
– А вниз?
– Вот так! – махнул дрессировщик рукою вниз.
– Значит, ты с ним вот так разговариваешь?
– Да никак я с ним не разговариваю. Я ему руками показываю.
– Это и есть язык жестов?
– Ага. И старший дрессировщик так говорит.
Тогда лаборант Кузиков познакомился со старшим дрессировщиком.
– Главное в нашей работе что? – спрашивал он Кузикова.
– Что? – спрашивал Кузиков.
– Душевность. Ведь если ты дельфина обидишь, он вообще есть отказывается. На внутреннее питание переходит.
– И что, ничего не ест?
– Ничего.
«Совсем как у нас, – подумал про себя Кузиков. – Это же ведь чистая голодовка протеста».
– А чем его обидеть можно?
– Да чем хочешь. Ударь его. Назови дураком. Подсунь вместо рыбы дохлую крысу.
– Зачем?
– Так, вроде шутки. Неделю потом надо с ним мириться.
– Но за такие вещи надо наказывать!
– Вот и наш главный тоже так говорит.
Главный дрессировщик говорил Кузикову так:
– Чужая жизнь, уважаемый гражданин, – потёмки. Ничего мы про неё не знаем. Ведь мы даже не знаем, какими нас видит дельфин.
– Как так?
– Может, он нас вообще не видит.
– Почему?
– Очень просто. Чтобы жить, ему нужно хорошо видеть рыбу. Вот он и видит первым делом треугольную голову и хвост. И хвать её посередине! А у нас – ни треугольной головы, ни хвоста.
– Как же он тогда с вами общается? Ведь как-то он всё-таки вас видит!
– Как-то видит. Может, в виде чучела с глазами или в виде скелета. Главное, гражданин, – дельфинов надо любить. Просто как детей. Тогда всё и получится.
«Вам хорошо, – подумал про себя Кузиков. – Дельфины тёплые и живые. А у нас кто? Какая-то сковородка силиконовая на ножках, холодная и тяжёлая. Попробуй полюби её».
В общем, из командировки он вернулся не сильно обогащённый знаниями.
Глава пятнадцатая
Научные исследования дяди Коли Спиглазова
Как верно предполагал дядя Коля Спиглазов, колбасы для работы с местными жителями оказалось мало.
Ему едва удалось завязать первый контакт с местным умельцем – заборостроителем и мудрецом Степанычем Кривошеевым.
Слава богу, что Кривошеев заинтересовался проблемой, и скоро в инструментальном сарае соседней дачи-новостройки собрался целый небольшой совет аборигенов-мудрецов.
Несмотря на свою фамилию (Кривошеев), Степаныч был слегка искривлён в позвоночнике. Ещё он немного прихрамывал, но энергии он был невозможной. В свои шестьдесят он мог свободно залезть на дерево, чтобы снять упавшие электропровода. Или за час выкопать трёхметровую канаву для газа и т. д.
– Вот, надо помочь человеку, – объявил тему заседания Степаныч. – У них пришелец пропал. Такой плоский и красный, на ножках. Как расплющенный таракан. Никто не видел?
Не видел никто.
Мудрец автомеханик Зарипов сказал, что у них на чердаке по ночам кто-то ходит.
Бывший пожарный Сергей Одиноков сказал, что вчера ночью, когда он, как обычно, исследовал посёлок на предмет что-нибудь стянуть, в одном дворе он наступил на кого-то и растянулся. Этот кто-то был плоский и скользкий.
– Это лужа была, – сказал аксакал[3] Кривошеев.
– И не лужа! Он меня за ногу укусил.
– Значит, собака.
– И не собака. Он не лаял, и не мохнатый. Вот, смотрите.
Все посмотрели и убедились, что укус был не собачий и не в ногу, а в ботинок. Кусок ботинка словно ножницами вырезали. Но ни на какие мысли этот укус мудрецов не навёл.
– В общем, вот что, – решил Степаныч, – не беспокойся. Вернётся твой пришелец. Побегает, побегает и вернётся. Никуда твой расплющенный таракан не денется.
– Почему? – удивился дядя Коля.
– Потому что лучше нашей Клязьмы нигде места нет. Смотри, какие у нас сосны – сплошной кислород! Тут одних санаториев туберкулёзных три штуки. Вон Саяр Хуснутдинов уехал: в Израиле был как еврей, и в Америке как татарин, и в Испании как украинец, а потом как миленький сюда вернулся – прорабом работает.
Все обещали быть бдительными и при случае сигнализировать.
На этом хурал[4] закончил свою работу.
Глава шестнадцатая
Папа, девочка и Камнегрыз переезжают
А «расплющенный таракан», он же «силиконовая сковородка», у Кати буквально расцветал.
Выяснилось, что он прекрасно может бегать и прыгать на большие расстояния. Он поджимал под себя ножки и резко щёлкал ими. После этого он пролетал метров пять и мягко опускался на землю. Если бы он опустился на человека, то непременно сбил бы его с ног, потому что был очень тяжёлый.
Они с Катей всё лучше понимали друг друга. И что интересно, Камнегрыз за две минуты до появления учёных знал, что они появятся.
Однажды, когда в очередной раз к ним пришёл профессор Пузырёв просить хрен и горчицу для эксперимента, Камнегрыз лёг резиновым ковриком для ног у входа, подняв лапки вверх. Ничего не подозревающий Пузырёв стал вытирать об него ноги. Камнегрыз одновременно все лапки наклонил влево, и Пузырёв шлёпнулся на пол как подкошенный.