Спустя некоторое время, показавшееся невероятно коротким даже пострадавшему, Поллианна уже была опять в лесу рядом с ним.
– Ну, в чем дело? Ты не смогла попасть внутрь? – спросил он.
Поллианна широко раскрыла глаза.
– Конечно, смогла! Ведь я здесь, – ответила она. – Как будто я была бы здесь, если бы не попала в дом! И доктор скоро здесь будет, с людьми и со всем, что нужно. Он сказал, что знает, где вас искать, и поэтому мне не нужно показывать ему дорогу. Вот я и вернулась. Я хотела быть с вами.
– Неужели? – невесело усмехнулся мужчина. – Не могу сказать, что я в восторге от твоего вкуса. Я думаю, ты могла бы найти более приятное общество.
– Вы так говорите, потому что вы такой… сердитый?
– Спасибо за откровенность. Да.
Поллианна мягко рассмеялась:
– Но вы сердитый только снаружи… и ни капельки не сердитый внутри!
– Да ну! Откуда ты знаешь? – спросил он с иронией, пытаясь положить голову по-другому, не меняя при этом положения тела.
– О, многое об этом говорит… вот хотя бы… как вы обращаетесь с собакой, – сказала Поллианна, указывая на его изящную руку с длинными пальцами, покоящуюся на шелковистой голове пса, лежащего рядом с хозяином. – Забавно, что собаки и кошки лучше знают людей изнутри, чем другие люди, правда? Давайте я подержу вашу голову, – закончила она неожиданно.
Мужчина несколько раз поморщился от боли и даже немного застонал, пока производилась замена, но в конце концов нашел, что колени Поллианны гораздо приятнее, чем каменная впадина, в которой прежде лежала его голова.
– Ну, так… лучше, – пробормотал он тихо.
Больше он не заговаривал с ней, и она, глядя на его лицо, даже подумала, не заснул ли он. Нет, было непохоже, чтобы он спал. Она подумала, что он так плотно сжал губы, чтобы не стонать от боли. Сама Поллианна чуть не плакала вслух, глядя на его большое и сильное тело, лежащее так беспомощно. Одна его рука с судорожно сжатыми пальцами была откинута в сторону и неподвижна. Другая, с безвольно раскрытой ладонью, покоилась на голове пса, который, устремив печальные, тоскующие глаза на лицо хозяина, тоже оставался неподвижен.
Медленно проходили минута за минутой. Солнце клонилось к западу, и тени под деревьями становились все глубже. Поллианна сидела так неподвижно, что, казалось, почти не дышала. Какая-то птичка бесстрашно пролетела на расстоянии вытянутой руки от нее, а белка помахивала своим пушистым хвостом, сидя на ветке почти перед самым носом Поллианны, но все же не спускала быстрых маленьких глазок с неподвижно лежащего пса.
Наконец пес навострил уши и негромко заскулил, а затем коротко и резко тявкнул. В следующий момент Поллианна услышала голоса, а вскоре показались их обладатели – трое мужчин с носилками и другими вещами. Самый высокий из них – гладко выбритый мужчина с ласковыми глазами, которого Поллианна видела прежде и знала как доктора Чилтона, – приблизился к ней легкой походкой.
– Ну, моя маленькая леди, играете в сиделку, как я вижу!
– О нет, сэр, – улыбнулась Поллианна. – Я только держала его голову… Я не дала ему ни капельки лекарства. Но я рада, что оказалась здесь.
– Я тоже, – кивнул доктор и занялся пострадавшим.
Глава 14
Вопрос о телячьем студне
В тот день, когда Джон Пендлетон сломал ногу, Поллианна немного опоздала к ужину, но случилось так, что ей это счастливо сошло с рук.
Возле двери ее встретила Ненси.
– Ну, наконец-то я тебя вижу, – вздохнула она с явным облегчением. – Уже половина восьмого.
– Я знаю, – ответила Поллианна обеспокоенно, – но я не виновата… честное слово, не виновата. И я думаю, что даже тетя Полли не станет меня винить.
– Ей не представится случай! – возразила Ненси с огромным удовлетворением. – Она уехала!
– Уехала?! – опешила Поллианна. – Не хочешь же ты сказать, что это из-за меня? – В уме ее в этот момент пронеслись, возбуждая угрызения совести, воспоминания обо всем, что случилось утром: о мальчике, которого не захотела воспитывать тетка, о нежеланных кошке и собаке, о неприятном «рада» и запретном «папа», которые все время слетали с ее забывчивого языка. – О, неужели это из-за меня?
– Не столько из-за тебя, – насмешливо сказала Ненси, – сколько из-за ее бостонской кузины, которая неожиданно умерла. Мисс Полли получила срочную телеграмму вскоре после того, как ты ушла. Вернется она только через три дня. Теперь, я думаю, мы можем радоваться! Мы будем хозяйствовать в доме вдвоем, ты и я, вдвоем, вдвоем!
Но Поллианна, казалось, была потрясена:
– Радоваться! О, Ненси, но это же похороны!
– Да я ведь не из-за похорон рада, а из-за… – Ненси внезапно оборвала свою речь. Глаза ее лукаво блеснули. – Как будто это не ты учила меня играть в игру, – сказала она с упреком.
Поллианна озабоченно нахмурилась.
– Я ничего не могу поделать, Ненси, – возразила она, покачав головой. – Должно быть, есть некоторые вещи, которые не подходят под правила игры… и я уверена, что похороны – одна из таких вещей. В похоронах нет ничего такого, чему можно было бы радоваться.
Ненси засмеялась.
– Мы можем радоваться, что это не наши похороны, – заметила она спокойно. Но Поллианна не слышала. Она начала рассказывать о несчастном случае с Джоном Пендлетоном, и через минуту Ненси слушала раскрыв рот.
На следующий день в назначенном месте Поллианна встретилась с Джимми Бином. Как и можно было ожидать, Джимми был глубоко задет тем, что дамы из благотворительного комитета предпочли ему каких-то маленьких индусов.
– Ну, может быть, тут нет ничего странного, – вздохнул он. – Конечно, вещи, о которых не знаешь, всегда милее тех, которые известны. Это так же, как кусок мяса на другом краю тарелки всегда кажется больше. Хотел бы я, чтобы кто-нибудь там, далеко, тоже на меня так посмотрел. Это было бы здорово, если бы в Индии кто-нибудь захотел взять меня.
Поллианна хлопнула в ладоши:
– Ну конечно же! Вот именно, Джимми! Я напишу о тебе в мой благотворительный комитет. Они, правда, не в Индии, а только на западе… но это тоже ужасно далеко, почти то же самое. Ты бы тоже так думал, если бы, как я, проехал оттуда сюда!
Лицо Джимми прояснилось:
– Ты думаешь, что они… в самом деле… меня возьмут?
– Конечно, возьмут! Разве они не посылают деньги на воспитание маленьких мальчиков в Индии? Они могут на этот раз просто играть так, будто ты маленький индийский мальчик. Я думаю, ты достаточно далеко от них, чтобы упомянуть тебя в отчете. Подожди. Я им напишу. Я напишу миссис Уайт. Нет, лучше – миссис Джоунс. У миссис Уайт больше всего денег, но дает больше всех миссис Джоунс. Разве не забавно, если над этим задуматься?.. Но я думаю, кто-нибудь из моих дам возьмет тебя.
– Хорошо… Но не забудь написать, что я буду работать за еду и жилье, – добавил Джимми. – Я не попрошайка, и бизнес есть бизнес, даже если имеешь дело с благотворительным комитетом. – Он замялся, потом сказал: – И я думаю, мне лучше остаться там, где я есть… пока ты не получишь ответ.
– Конечно, – кивнула Поллианна выразительно. – Тогда я буду знать, где тебя найти. Они возьмут тебя – я уверена, ты достаточно далеко для этого. Разве тетя Полли не взяла меня… Слушай! – воскликнула она неожиданно. – Как ты думаешь, я тоже была для тети Полли девочкой из Индии?
– Ну, ты самая чуднáя девочка, какую я знаю, – усмехнулся Джимми, собираясь уходить.
Прошла примерно неделя после несчастного случая на Пендлетон-Хилл, когда Поллианна однажды утром обратилась к тетке:
– Тетя Полли, ты не будешь возражать, если на этой неделе я отнесу студень не миссис Сноу? Я уверена, миссис Сноу не обидится… на этот раз.
– Боже мой, Поллианна! Что ты еще придумала? – вздохнула мисс Полли. – Какой ты неординарный ребенок!
Поллианна нахмурилась с некоторым беспокойством:
– Тетя Полли, а что такое «неординарный»? Если кто-то неординарный, то он не может быть ординарным, правда?
– Конечно нет.
– О, тогда все в порядке! Я рада, что я неординарная, – просияла Поллианна. – Понимаешь, миссис Уайт всегда говорила, что миссис Роусон – ординарная женщина… и ужасно ее не любила. Они всегда ругались, и папе приходилось… то есть я хочу сказать, нам доставляло больше хлопот поддерживать мир между ними двумя, чем между всеми остальными дамами в комитете, – поправилась Поллианна, немножко запыхавшись после предпринятых усилий провести свой корабль между Сциллой[2] отцовского запрета говорить о церковных дрязгах и Харибдой теткиного приказания не упоминать об отце.
– Ну, хорошо, хорошо, – вставила мисс Полли с досадой. – О чем бы мы ни говорили, Поллианна, ты все сведешь к дамам из комитета!
– Да, – улыбнулась Поллианна радостно. – Так оно, наверное, и есть, но, понимаешь, они меня воспитывали и…
– Довольно, Поллианна, – холодно прервала мисс Полли. – Так в чем дело с этим студнем?
– Ничего такого, что могло бы тебе не понравиться, тетя Полли! Я уверена. Ты позволяла мне носить студень ей, так что я думаю, ты позволишь отнести на этот раз ему. Понимаешь, сломанная нога – это не то что неизлечимая болезнь… поэтому он не будет лежать всегда, как миссис Сноу, и после одного или двух раз она получит все остальное…
– «Он»? «Сломанная нога»? О чем ты говоришь?
Поллианна взглянула на нее с удивлением. Затем на ее лице изобразилось облегчение.
– Ах да, я забыла! Ты же не знаешь. Это случилось, когда тебя не было. В тот самый день, когда ты уехала в Бостон, я нашла его в лесу, и мне пришлось открыть его дом, и по телефону позвать людей и доктора, и держать его голову, и все такое. А потом я ушла и не видела его с тех пор. А когда Ненси готовила на этой неделе студень для миссис Сноу, я подумала, как было бы хорошо, если бы я могла отнести студень ему вместо нее. Только на этот раз! Тетя Полли, ты позволишь?
– Да, да, конечно, – неохотно согласилась мисс Полли, уже несколько утомленная. – Кто, ты сказала, этот человек?
– Это Мужчина. То есть мистер Джон Пендлетон.
Мисс Полли чуть не вскочила со стула.
– Джон Пендлетон!
– Да. Ненси сказала мне его имя. Может быть, ты его знаешь?
Мисс Полли не ответила. Вместо этого она спросила:
– Ты его знаешь?
Поллианна кивнула:
– О да! Он всегда говорит и улыбается мне… теперь. Он сердитый только снаружи, понимаешь? Я пойду и отнесу ему студень. Ненси сказала, что студень почти готов, когда я заходила в кухню, – заключила Поллианна уже на полпути к двери.
– Поллианна, подожди! – Голос мисс Полли зазвучал неожиданно сурово. – Я передумала. Я предпочитаю, чтобы студень сегодня получила миссис Сноу… как обычно. Вот и все. Теперь можешь идти.
Лицо Поллианны омрачилось.
– Но, тетя Полли, с ней это будет всегда. Она всегда будет больной и еще много всего получит, понимаешь? Но он просто сломал ногу, а нога не будет длиться вечно… я имею в виду, сломанную ногу. Она у него уже неделю как сломана.
– Да, я помню. Я слышала, что на прошлой неделе с мистером Пендлетоном произошел несчастный случай, – сказала мисс Полли довольно чопорно. – Но… я не вижу причины посылать студень Джону Пендлетону, Поллианна.
– Я знаю, он сердитый… снаружи, – признала Поллианна печально. – Он тебе, наверное, поэтому не нравится. Но я не стала бы говорить, что это ты ему посылаешь. Я сказала бы, что это от меня. Мне он нравится. Я была бы рада отнести ему студень.
Мисс Полли опять отрицательно покачала головой. Потом она неожиданно остановилась и спросила странно спокойным голосом:
– Он знает, кто ты, Поллианна? Девочка вздохнула:
– Я думаю, нет. Я сказала ему однажды, как меня зовут, но он никогда не обращается ко мне по имени… никогда.
– Он знает, где ты живешь?
– О нет. Я никогда ему не говорила.
– Значит, он не знает, что ты… моя племянница?
– Думаю, не знает.
С минуту длилось молчание. Мисс Полли смотрела на Поллианну и, казалось, не видела ее. Девочка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, слышны были ее вздохи. Вдруг мисс Полли, вздрогнув, поднялась.
– Хорошо, Поллианна, – сказала она все тем же странным голосом, столь непохожим на ее обычный. – Ты можешь… ты можешь отнести студень мистеру Пендлетону как подарок от себя самой. Но, помни, это не от меня. Постарайся, чтобы он не подумал, что это от меня!
– Да… Спасибо, тетя Полли, – ответила обрадованная Поллианна, выбегая из комнаты.
Глава 15
Доктор Чилтон
Серая громада дома мистера Пендлетона произвела на Поллианну совсем другое впечатление во время ее второго визита на Пендлетон-Хилл. Окна были открыты, на заднем дворе развешивала белье какая-то пожилая женщина, а у подъезда стояла двуколка доктора.
Как и в прошлый раз, Поллианна подошла к боковой двери. Но теперь она позвонила в колокольчик, – сегодня пальцы ее не были онемевшими, как тогда, когда она судорожно сжимала связку ключей.
Знакомый маленький песик выскочил на ступеньки, чтобы поприветствовать ее, но ей пришлось немного подождать, прежде чем женщина, развешивавшая белье, открыла дверь.
– Добрый день. Я принесла студень из телячьих ножек для мистера Пендлетона, – улыбнулась Поллианна.
– Спасибо, – сказала женщина, принимая горшочек из рук девочки. – Как передать? От кого этот студень из телячьих ножек?
Доктор, вышедший в этот момент в переднюю, услышал слова женщины и одновременно заметил выражение разочарования на лице Поллианны. Он быстро шагнул вперед.
– А! Студень? – спросил он приветливо. – Отлично! Может быть, ты хочешь увидеть нашего пациента?
– О да, сэр, – просияла девочка.
Женщина, послушная кивку доктора, сразу же, хоть и с явным удивлением, провела Поллианну через переднюю.
Стоявший за спиной доктора молодой мужчина (профессиональный санитар, специалист по уходу за больными, приехавший из ближайшего большого города) обеспокоенно воскликнул:
– Но, доктор, разве мистер Пендлетон не дал распоряжения никого к нему не допускать?
– Да, так, – кивнул доктор невозмутимо. – Но теперь я здесь распоряжаюсь. И беру на себя ответственность. – Он загадочно добавил: – Вам об этом, конечно, неизвестно, но эта девочка действует лучше, чем целая бутылка укрепляющего средства, принимаемого ежедневно. Если есть что-нибудь или кто-нибудь, способный избавить сегодня Джона Пендлетона от его хандры, так это она. Вот почему я позволил ей войти.
– Кто она?
На мгновение доктор замялся:
– Это племянница одной из хорошо известных жительниц нашего городка. Ее зовут Поллианна Уиттиер. Я… Мне пока не довелось поближе познакомиться с этой юной особой, но многие из моих пациентов с ней знакомы… что я отмечаю с радостью!
Санитар улыбнулся:
– Неужели? И каковы же составные элементы этого чудодейственного укрепляющего лекарства?
Доктор покачал головой:
– Не знаю. Насколько мне удалось выяснить, это всемогущее и неиссякаемое желание находить положительную сторону во всем, что уже произошло или только произойдет. Во всяком случае, до меня постоянно доходят рассказы о ее забавных речах, и, насколько я могу судить, «просто радоваться» – главный смысл этих речей. Все, чего я хотел бы, – добавил он с той же загадочной улыбкой, выходя на крыльцо, – это чтобы я мог прописывать ее… и покупать ее так же, как я прописываю и покупаю коробочку пилюль. Хотя если бы таких, как она, было бы много на свете, нам с вами пришлось бы заняться продажей лент и тесьмы или копать канавы, потому что нам не много удалось бы заработать своей профессией.
Тем временем Поллианна в соответствии с указаниями доктора была препровождена в комнату Джона Пендлетона. Путь ее лежал через большую библиотеку, располагавшуюся сразу за передней, и, хотя она шла очень быстро, ей все же хватило времени, чтобы успеть заметить происшедшие здесь с ее прошлого посещения перемены. Ряды книжных шкафов и красные занавеси остались те же, но на полу не было мусора, стол – в идеальном порядке, и нигде ни пылинки. Телефонная книжка висела на своем крючке, а медная подставка в камине была начищена до блеска.