– Гильберт?
Бен, как всегда, не мог отыскать во всей этой неразберихе самого хозяина. Наконец Гиневер показала вверх, на пластину из оргстекла, которую Хотбродд по просьбе Гильберта не так давно подвесил между полками. С пластины свешивался длинный голый хвост. Бен разглядел теперь, что крыса сидит там за огромным для ее роста письменным столом. Время от времени с высоты доносились тихие проклятия: Гильберт возмущался, что чернила сохнут слишком медленно, что краска стекает с кисточки мимо контура, что бумага не лежит ровно… Вырывавшиеся у него при этом ругательства выдавали, что юность он провел на корабле. Но упоминать об этом в его присутствии не следовало, как и о слухах, что Гильберт Серохвост стал картографом, потому что не мог справиться с морской болезнью. Крыса согласилась составлять свои поистине энциклопедические карты в Норвегии вместо гамбургского порта лишь при условии, что Визенгрунды возьмут в штат и всех его основных информантов: альбатроса, двух чаек, одного дикого гуся и десяток корабельных крыс. И еще он потребовал новый компьютер. Впрочем, искусство Гильберта того стоило.
– Гильберт, мы насчет новой карты! – крикнула ему Гиневер снизу. – Той, что для поездки в Индонезию. Отец скоро отправится в путь. Готова она?
Незадолго до полуночи Барнабас объявил о своем решении: они отправляются на поиски грифонов. Виту это не обрадовало, но перед лицом чахнущего от горя пегаса и трех осиротевших яиц возражать не приходилось.
– А, это ты, Гиневер! – Крысиный хвост исчез, а сверху блеснули очки в золотой оправе. Белые лапки, цеплявшиеся за край пластины, были перемазаны чернилами. – Разумеется, карта готова. – Голос Гильберта был мягок, как цыплячий пух, но лишь потому, что крыса обращалась к Гиневер. Во всех остальных случаях его голос скорее напоминал наждачную бумагу. – Место назначения было, к сожалению, указано очень расплывчато. Поэтому я включил части Папуа – Новой Гвинеи, Малайзии и Филиппин. Лё-Лёк?
Рядом с Гильбертом возникла голова дикой гусыни. Бен уже спрашивал себя, чьи это перепончатые лапы просвечивают сквозь оргстекло. Лё-Лёк взяла в клюв сложенную карту и грациозно спланировала вниз, на стопку книг, до которой Гиневер могла дотянуться.
– Путевой журнал, я полагаю, опять будет вести гомункулус?! – крикнул Гильберт вдогонку гусиной почте. – Передайте ему, пожалуйста, чтобы он следил за своим почерком! Я убил несметное количество времени, разбирая его записи об экспедиции к спрутам!
– Непременно передам! – откликнулся Бен, хотя ни в коем случае не собирался этого делать. Мухоножка очень обижался, когда критиковали его почерк. Он гордился каждой завитушкой.
Карты Гильберта легко умещались в любой карман, но, когда Гиневер стала разворачивать новый шедевр на большом столе в библиотеке, он потребовал столько места, что Барнабасу пришлось для начала убрать со стола свою коллекцию окаменелых отпечатков лап и копыт. Эти географические карты представляли собой настоящие произведения искусства. Их можно было разворачивать до бесконечности и неделями обнаруживать новые детали, которые Гильберт укрыл в какой-нибудь складке. По картам Гильберта можно было узнать безопасные пути, места ночлега, препятствия, опасности и даже погоду.
Бен уже не раз спрашивал себя, не пользуется ли крыса для их составления каким-то волшебством.
На карте, которой предстояло помочь им в поисках грифона, Гильберт проложил по указанию Барнабаса два маршрута. Красным был прочерчен путь экспедиции за грифонами; он предусматривал остановку на юго-востоке Турции. Вторая, изумрудно-зеленая линия показывала обратный путь Лунга к Подолу Неба. В Индии маршруты пересекались, поэтому Лунг предложил, чтобы до пересечения Бен летел с ним и Серношерсткой. Бен, конечно, с радостью согласился. К счастью, на юге Вьетнама обитали три семьи фениксов, так что маршрут Барнабаса не вызвал у дракона вопросов. Немногих посвященных в настоящую цель экспедиции Барнабас лично обязал молчать, чтобы ни Лунг, ни пегас ничего не заподозрили. В Мимамейдре умели хранить тайны.
Воздушное судно, на котором собирался лететь Барнабас, Хотбродд сконструировал почти целиком из дерева, как и тот грузовой самолет, на котором доставили в Мимамейдр пегаса. Тролль мог убедить почти любое дерево вырастить именно те сучья, какие требовались ему для того или иного сооружения. Самолет, которым Визенгрунды пользовались для дальних перелетов, тролль построил с помощью четырехсотлетнего дуба, который пустил побеги нужной формы специально для крыльев. Руль высоты, закрылки и двигатели были из ветроломной древесины – что бы это ни значило. Хотбродд не склонен был давать пояснения; молчал он и об устройстве мотора, работавшего на листьях деревьев, песке или морской воде. Джеймс Спотисвуд провел не одну ночь, изучая каждую деталь, но так и не понял, как это работает. «Я с ним разговариваю», – бурчал тролль, и больше от него ничего не удавалось добиться. Самолет мог перевозить от четырех до восьми пассажиров (меняя размер в зависимости от их числа). Он садился на воду так же легко, как и на сушу, и был восхитительно красив, поскольку Хотбродд украсил его, подобно всем своим творениям, скандинавской резьбой.
О том, кто отправится в экспедицию за грифонами, споров почти не возникло. Вита и Гиневер решили остаться дома, заботиться об Анемосе и вместе с Ундсет следить за тем, чтобы яйца не остыли раньше, чем прибудет искомое перо. С Барнабасом отправлялись Бен, Мухоножка, а также Лола Серохвост, одна из бесчисленных кузин Гильберта. Она была не только единственной в мире крысой-пилотом, но и ценнейшим разведчиком СВОСКАСОЗ (в частности, благодаря тому, что самолетик Лолы был размером с ворону и обычно не привлекал внимания).
Хотбродд поначалу совсем не обрадовался, когда Барнабас предложил ему стать пятым участником экспедиции. Тролли очень не любят покидать родные леса. Но после того как Бен вывел на мониторы в библиотеке фотографии экзотических деревьев, произраставших в джунглях Индонезии, тролль смирился с судьбой и принялся укладывать вещи.
Точный пункт назначения продолжал оставаться неясным, поэтому Гильберт начертил на обороте карты еще одну карту. Она показывала бесчисленные острова Индонезии – и от одного взгляда на нее можно было прийти в отчаяние. Где им взять проводника по этому бесконечному архипелагу, причем такого проводника, который, с одной стороны, умел бы держать язык за зубами, а с другой – не принял бы их за сумасшедших, когда они объяснят, что им нужно? У Барнабаса было в Индонезии несколько старых соратников. Вита предложила связаться с ними, но Барнабас покачал головой:
– Сомневаюсь, что проводник-человек сможет тут помочь. У меня возникла другая идея. Помнишь индийский храм, о котором нам рассказала очковая кобра-шептунья?
Вита понимающе улыбнулась, но на расспросы Бена Барнабас ответил только: «Пусть это будет сюрприз. Место очень интересное – обещаю!» Чуть больше Бену удалось узнать о запланированной остановке в Турции.
– Я попросил у старинной подруги одну вещь, на которую мы можем выменять перо, – пояснил Барнабас. – Грифоны, как ты уже слышал, весьма меркантильные существа. Боюсь, с пустыми руками мы можем с таким же успехом оставаться дома.
С пустыми руками…
Вита и Гиневер очень старались не выказать тревоги, когда Инуа Элламс во время очередного сеанса по скайпу снова настоятельно предупредил о крайней агрессивности грифонов. Визенгрунды предпочитали даже самым страшным чудовищам противостоять хитростью и знанием слабостей противника, а не оружием. Тем более что оно все равно мало помогало против сказочных существ. Вита когда-то обнаружила растительный яд, способный на несколько спасительных секунд парализовать даже самых опасных чудовищ. Для его применения Бен с Мухоножкой разработали крошечные стрелы, пробивающие даже самую прочную шкуру. Стрелять ими предполагалось из самописок или шариковых ручек, хотя Бену случалось использовать также соломинки, сигары, мобильные телефоны и шоколадные батончики. Как всегда в экспедициях СВОСКАСОЗ, эти стрелы будут их единственным оружием.
На вопрос Гиневер, знает ли кто-нибудь, как звучит голос грифона, профессор Элламс издал впечатляющий рев. Правда, он пояснил, что в своей реконструкции вынужден опираться исключительно на древние тексты, описывающие крик грифона как смесь львиного рыка, орлиного клекота и шипения атакующей змеи. Бен не удержался от искушения смешать эти звуки на своем компьютере в такой душераздирающий вопль, что, когда он включил воспроизведение, перед домом собрались десятки всполошившихся сказочных существ. У Бена в телефоне всегда имелся наготове плей-лист голосов сказочных существ – для отпугивания, для приманивания и для собственного удовольствия. Жемчужинами его коллекции были боевые кличи трех разных драконов, а также тихое шипение, которое они издавали перед тем, как изрыгать пламя. Правда, в индонезийских джунглях мобильник, надо думать, долго не проработает.
По подсчетам Мухоножки, пегасовы яйца станут малы жеребятам через десять дней. Десять дней! Ну почему Индонезия так далеко? А если они не найдут грифонов? Как Бен ни старался, он не мог отделаться от этой мысли.
Он помогал Хотбродду и Вите с последними приготовлениями, когда его попросили зайти к Барнабасу в библиотеку. Такое выражение лица Бен видел у своего названого отца, только когда тот вручал ему подарки на день рождения или Рождество.
– У меня к тебе просьба, дружок! – объявил он. – Конечно, ты можешь отказаться, но я думаю, задача тебе понравится. Вита обратила мое внимание на то, что ни в одной легенде, ни в одной сказке и истории не говорится о встрече пегаса и дракона. Вполне вероятно, что пути этих сказочных существ еще никогда не пересекались. Разве не замечательно было бы, если бы в Мимамейдре наконец состоялась их встреча, пусть даже и Лунг, и Анемос прибыли сюда в связи с печальными обстоятельствами? Мы с Витой согласны в том, что представить их друг другу может только совершенно особый человек и что никто не подходит на эту роль лучше, чем Повелитель драконов. Что скажешь? Взялся бы ты за это?
Бен онемел.
– Конечно, – промямлил он наконец. – Если… Если вы правда думаете, что я подхожу. Но…
– Ты подходишь! – перебил его Барнабас. – С этим даже Серношерстка не стала бы спорить, ручаюсь всеми грибами Мимамейдра. Что ж, решено. Пойду продолжу обсуждать маршрут с Хотброддом и Лолой.
9. Прощание и первая встреча
Как познакомить двух сказочных существ, у которых на двоих более тысячи лет жизненного опыта, если самому тебе только четырнадцать? Бен, в отличие от Барнабаса, вовсе не был уверен, что идеально подходит на эту роль. Но не мог же он отказаться! Встреча Лунга и Анемоса станет, несомненно, незабываемым событием. С другой стороны… Может быть, вежливее будет представить их друг другу и сразу оставить наедине? Так ли уж приятно будет Лунгу присутствие человека в тот момент, когда он встретится с созданием, вдохновившим, как и он сам, множество сказок и легенд, даже если этот человек – его собственный ездок?
Но когда Бен подошел к пещере Зубцеборода, эти вопросы потеряли всякое значение. По глазам Лунга он сразу понял, что произошло. Пещера Зубцеборода опустела. Лишь рой огоньков, кружась в воздухе, как цветочная пыльца, постепенно выплывал из пещеры.
– Он любил побрюзжать иногда – что было, то было! – У входа в пещеру сидела Серношерстка; она казалась маленькой и потерянной. – Но как он мог просто взять и уйти? С ним так хорошо было ругаться! – У Серношерстки вырвался всхлип. – Пяток новых звезд на небе. Замечательно! Как будто их там без того мало! Разве с ними можно ругаться? Или потрогать их? Понюхать? Услышать?
Она снова всхлипнула. На мохнатом лице виднелись темные дорожки слез. Бен подошел к ней и погладил по голове.
– Только посмей умереть раньше меня! – прикрикнула Серношерстка на Лунга. – Слышишь? Это относится и к тебе, Повелитель драконов. Это относится даже к этому сморчку-гомункулусу!
– Я как раз хотел сказать вам обоим то же самое, – заметил Лунг, хотя знал, конечно, что драконы и кобольды живут обычно намного дольше людей. Бену этот факт казался весьма отрадным. Но Лунг наверняка придерживался другого мнения.
Бен следил за последними вылетавшими из пещеры огоньками, пока они не растворились в солнечных лучах. Нет, такой способ проститься с жизнью, пожалуй, совсем не плох, и он рад был, что за последние два года так близко познакомился с Зубцебородом. Старый дракон много рассказывал ему о долине в Шотландии, где родился и вырос Лунг. Он знал его родителей, а однажды, когда Лунг был еще ребенком, спас его от орла. Зубцебород помнил те времена, когда рыцари выезжали охотиться на драконов. Он сам сражался с несколькими такими воинами. Слушая рассказы Зубцеборода о его приключениях, Бен часто просил Мухоножку записывать. Гомункулус заполнил этими рассказами множество тетрадей, а Барнабас отдал их перепечатать и переплести в серебристый холст, чтобы воспоминания Зубцеборода не ушли вместе с ним к звездам, где никто не сможет их прочитать.
Лунг встал рядом с Беном и тоже посмотрел на небо.
– Если хочешь, я объясню Анемосу, что лучше перенести ваше знакомство на другой день, – предложил Бен.
Но Лунг покачал головой:
– Нет, день самый подходящий. Одно уходит, другое приходит. Зубцебороду это понравилось бы. А мне не терпится увидеть пегаса!
Бен оглянулся на пещеру. Серношерстка, видимо, осталась внутри.
– Она еще не пришла в себя, – пояснил Лунг. – Серношерстка очень любила Зубцеборода, и не только потому, что с ним так хорошо ругаться. Я думаю, она для начала пойдет наберет себе каких-нибудь особенно вкусных грибов.
Бен не мог сдержать улыбку. Да, так она и поступит, как пить дать.
– Хотел бы и я иметь такое доступное утешение, – заметил Лунг, следуя за Беном к стойлу.
Дракон и пегас. Окрестные луга казались слишком обыденным местом для встречи двух столь необычных существ. Когда Бен произнес это вслух, Лунг насмешливо фыркнул:
– Необычное быстро приедается, Повелитель драконов. Счастливыми нас делают, как правило, самые обыденные вещи. Не сомневаюсь, что пегас, как и я, оценил мирные луга Мимамейдра.
Анемос уже поджидал их.
Он стоял неподвижно, словно статуя, среди луговой травы, подставив гриву ветру. Лишь раздувавшиеся ноздри выдавали скрытое волнение.
Лунг остановился за десять человеческих шагов до него. Пегас был намного меньше дракона, и Лунг опустился на траву, чтобы сгладить разницу в росте. Анемос отблагодарил его за этот жест тем, что двинулся навстречу. При взгляде на них сразу становилось ясно, что дело не в размерах. Рядом с этими двумя существами мир казался сразу и древним, и только что созданным; и очарование каждого из них усиливалось в присутствии другого.
– Добро пожаловать в Мимамейдр, – произнес Лунг. – В единственное место на свете, где ни ты ни я не должны скрываться. Мне безмерно жаль, что тебя привели сюда трагические обстоятельства, но я так рад, что ты прибыл именно сейчас! До сегодняшнего дня здесь был старый дракон, но теперь он нас покинул, а я не могу занять его место, потому что меня ждут на другом конце света. Мимамейдр остался без стража, который обладал бы нашей силой и мог обеспечить этому месту безопасность, какой оно заслуживает.