Александр
СТЕПАНОВ
Волгодонск
2018
Александр Степанов родился в 1949 году в селе Серебрянка Новосибирской области. Окончил медицинское училище, сельскохозяйственный институт, служил в Армии, работал фельдшером, зоотехником, преподавал в школе. В 1997 году вышла его первая книга стихов «Строго между нами». А.Степанов член Союза писателей России с 2002 года. В настоящее время живёт в городе Волгодонске Ростовской области.
Александр
СТЕПАНОВ
ЗАКАДЫЧНЫЕ
ДРУЗЬЯ
(Повесть)
84 Рос 6
С 79
Степанов А.В.
Закадычные друзья: Повесть / Александр Владимирович Степанов. – Волгодонск: Самиздат, 2018. – 113 с.
В книге «Закадычные друзья» рассказывается о школьниках, которые мечтали о путешествиях, о том, как их мечты претворились в жизнь, кто им помог в этом, с какими трудностями им пришлось встретиться.
Глава первая
Мы с Шуркой закадычные друзья. Самые закадычные, закадычнее не бывает. Мы с ним расстаёмся только на ночь и то не всегда. Иногда он ночует у меня, иногда я у него. Родители наши вначале ворчали, мама даже возмущалась:
- Ночевать к Шурику не пойдёшь, что у тебя дома нет? Вы и так целыми днями вместе, хоть уж ночью побудьте врозь.
Шуркина мать тоже была недовольна и тоже ему наговаривала что-то подобное. Но прошло время, они ко всему привыкли и даже сами стали волноваться, если мы вдруг ни с того ни с сего появлялись где-нибудь по одному.
Учимся мы с ним в одном классе, сидим за одной партой. Учителя говорят, если спросить Шурку, и он ответит на «пятёрку», то и Сашке, то есть мне, тоже надо ставить «пятёрку», даже не вызывая к доске. Правда Шурка не всегда до «пятёрок» дотягивает. У него чаще «четвёрки» выходят, хотя уроки мы обычно делаем вместе и никогда не откладываем учебники в сторону, пока не сделаем домашние задания.
Мы с Шуркой и вправду очень похожи. Моя бабушка как-то сказала;
– Ой, ребята, вас с ходу и не различишь, такое ощущение, что одна мать родила.
А сказала она так, когда сшила мне новую рубашку с красивыми пуговицами и двумя карманами. А Шуркина мама, увидев её, пошла к бабушке и попросила сшить такую же для Шурки. Бабушка сказала, что это просто, поскольку снимать с него мерку не надо, можно шить и по моему размеру.
Назавтра рубашка была готова, и мы с Шуркой целый час прогуливались по деревне. А потом пришли домой. Вот тут бабушка и сказала о том, как мы с Шуркой похожи. А мы сняли рубашки и надели старые майки, их, если даже и запачкаешь, не так жалко.
А ещё мы похожи причёсками. Как только начались каникулы, Шуркин отец усадил нас во дворе рядком на лавочке и подстриг обоих «под ноль».
– Летом вам эта краса не нужна, – сказал он, – а к школе мы, надеюсь, отрастим что-нибудь получше.
Мы с Шуркой, к слову сказать, и не сопротивлялись, без волос и вправду лучше: не надо их мыть, не надо расчёсывать и не надо бояться, что кто-то тебя сдуру ухватит за чуб.
Наталья Петровна – это наша учительница, тоже говорила:
– Саша и Шура (я дословно не помню, может быть, она сказала: «Шура и Саша), вы у нас в классе во всём пример: и в учёбе, и в дружбе, и в поведении, и в отношении к старшим. Я думаю, что нам всем можно гордиться вами и брать с вас пример.
Конечно, об этом можно было бы и не писать, это вроде бы как хвастовство. Но я клянусь, что так она и говорила, любой человек из нашего класса может подтвердить.
А ещё мы любим читать книги, делать своими руками какие-нибудь поделки. Правда, в этом наши интересы немного расходятся. Я больше люблю читать, а Шурик – мастерить. Когда мы идём в библиотеку, я всегда выбираю книгу потолще, а он – потоньше, да чтобы картинок в ней было побольше, а буквы покрупнее. Я ему не раз говорил, чтобы он не увиливал от чтения, а он всегда делает вид, что плохо понимает меня.
– Я читаю ровно столько книг, сколько и ты. Я же не виноват, что книжки, которые меня интересуют, – тонкие и с картинками. Ты тоже можешь выбирать такие, я не против.
Ну что ты поделаешь с ним. Ладно, решил я, пусть он читает сказки, а я буду читать только серьёзную литературу: про корабли, самолёты, путешествия. Я уже прочёл про Робинзона Крузо, про Гулливера, про пленников Барсова ущелья, книгу «О смелых и умелых».
Зато Шурка может делать своими руками разные нужные нам предметы, да так ловко, что мне и в мечтах не представить. Моя мама не раз и не два говорила, что у Шурки руки из правильного места растут.
Наталья Петровна как-то обратилась к классу:
– Ребята, может быть, вы сделаете мне указку, а то наша кривая, неприглядная, её и в руки брать стыдно?
– Сделаем, – дружно закричали все.
Мы с Шуркой тоже кричали, а когда пришли домой, Шурка сказал мне:
– Давай, каждый будет делать свою указку. У кого лучше получится, ту и отдадим Наталье Петровне.
Я согласился, хотя точно знал, что Шуркина указка будет самой лучшей. До поздней ночи я строгал палки, сделал десяток указок, но все они почему-то получались такими же, как была у нас в классе, или даже хуже. Потом пришёл Шурик и принёс свою указку.
– Вот, – показал он, – целый час делал.
– Не ври, – вырвалось у меня, – я бы такую красоту и за неделю не сделал.
– Сделал, если бы постарался.
Наталья Петровна из целого вороха указок отобрала три: Серёжки Фомина, Кольки Марченко и Шурки. Она похвалила их и всем сказала: «Спасибо». И тогда Шурка поднял руку и попросил слова.
– Говори, – разрешила Наталья Петровна.
– А мы, – сказал он, – делали эту указку вдвоём.
– Я и не сомневалась, – засмеялась она, значит вы оба молодцы.
На перемене я сказал Шурке:
– Зачем ты соврал? Я ведь к этой указке не имею никакого отношения.
– А что же ты не сказал это на уроке при всех? Выходит тоже соврал?
– Это другое дело. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.
– Спасибо и на этом. А я вот тоже не хотел, чтобы ты оказался в неловком положении. Что бы подумала Наталья Петровна, вот пятиклассник, а не смог несчастную указку сделать.
– Так-то оно конечно, так, но всё равно мы поступили нечестно. Я сам сделаю указку и тогда всё расскажу Наталье Петровне.
Слово своё я сдержал, хотя и корпел над этой указкой два месяца. Шурик предлагал свою помощь, но я отказался и всё сделал сам.
Наталья Петровна внимательно выслушала мой рассказ, взяла мою указку, повертела в руках:
– Отменная работа, я думаю, что она нисколько не хуже, чем та, которую вы сделали «сообща» с Шурой. А на него ты не обижайся. Оба вы немножко ошиблись: один сказал неправду, второй скрыл её. Но оправдывает вас одно: сделали вы это только для того, чтобы помочь другу. Держитесь вместе, и никто никогда не сможет сломить вас.
А мы и так держимся друг за друга уже всю жизнь. Вернее, почти всю жизнь. Потому что мы в первый раз встретились с ним, когда нам было ещё по семь лет и осенью предстояло пойти в школу.
А вышло это так. Как-то утром я вышел на улицу, чтобы проверить обстановку: а вдруг кто-то из знакомых мальчишек уже вышел погулять. Поглядел налево – никого, прямо – тоже никого, направо… а вот там стоял мальчик и смотрел на меня. «Интересно, – подумал я, – чей же это пацан? Ни разу не видел». И чтобы зря не ломать голову, решил спросить у него самого.
– Привет.
– Привет.
– Ты чей?
– А ты чей?
– Тебя как зовут?
– Шурка, а тебя?
– Сашка.
– Ишь ты, тёзки.
– Какие же мы тёзки? Ты Шурка, а я Сашка.
– Тёзки, тёзки, – засмеялся он, – ты Александр и я Александр. А знаешь, отчего Шура получился?
– Нет.
– От Саши. Сначала человека звали Саша, потом стали звать Сашура, а потом, когда он уже повзрослел, стали звать просто Шура.
– Ловко ты придумал.
– Да это не я, это мне мама рассказала.
– А что ты тут делаешь? В гости приехал?
– Нет, мы сюда жить переехали. А вот наш дом, – он указал на неподалёку стоящий небольшой домик, в котором жила тётя Маша, известная гроза всех деревенских мальчишек.
– Так здесь тётка Машка живёт.
– Жила, наверное. А сейчас мы.
– Вот здорово. Тогда давай будем дружить.
– Давай.
Так мы целый день вместе и провели. А потом второй день, а потом третий. И так изо дня в день. А потом в школу вместе пошли. Моя мама попросила нашу первую учительницу Александру Дмитриевну посадить нас вместе. Та согласилась. И вот уже шесть лет мы сидим за одной партой, и делаем всё вместе и всё остальное, о чём я уже рассказывал.
Глава вторая
Однажды, вернувшись из магазина, мама сказала:
– Посмотри, что я тебе купила, – и подала мне небольшую книжечку.
Книги я люблю всякие и этой тоже обрадовался. Однако это была не книга, а записная книжка в твёрдом переплёте. У меня ещё никогда не было ничего подобного. Я сразу же побежал к Шурке:
– Смотри, что мне мама подарила.
– Ух, ты! Сильная вещь!
Мы сели на диван и долго рассматривали диковинку. В этой записной книжке сто листов в клеточку, все листочки пронумерованы, обложка твёрдая цветная, на ней золотом выдавлено слово «Блокнот» и Спасская башня Кремля. Но самое главное, что от неё исходил вкусный запах типографской краски, что для любителей чтения и книг является самым приятным ароматом.
Как только мы закончили осматривать блокнот, Шурка спросил:
– А что мы будем записывать в него?
– Не знаю.
– А давай…
И мы начали наперебой предлагать разные варианты. Но всё, что предлагал Шурка, не нравилось мне, а всё, что предлагал я, с ходу отвергалось Шуркой. Наконец, это надоело нам, и мы решили взять перерыв до завтра и подумать о судьбе записной книжки дома.
Дома я сел на диван, достал из кармана записную книжку, полистал страницы и снова начал думать над тем, что можно записать в неё. Рассуждал я так: мы с Шуркой любим читать книги, значит, в блокнот можно записывать все сведения о прочитанном. Это, во-первых. Во-вторых, мы любим мастерить. А это значит, что в записную книжку можно заносить все данные о наших поделках. В-третьих, мы с удовольствием занимаемся спортом: играем в футбол, в шахматы. В-четвертых, и Шурка, и я чуть ли не каждый день пропадаем на речке: то купаемся, то загораем, а то рыбачим. И обо всём этом также можно записывать в записную книжку. И тогда получится, что это не какие-то важные и нужные записи, а самый обыкновенный дневник. А вести его вдвоём, скорее всего, не получится. Если записывать буду я, то я смогу рассказать только о себе. А если он, то обо мне там будет очень немного.
«Ладно, – решил я, – пусть записная книжка полежит в шкафу. А когда мы что-нибудь придумаем тогда её оттуда и достанем». Назавтра я так Шурке всё и объяснил. Он согласился:
– Конечно, на всякую ерунду переводить такую вещь не стоит, прочитанные книги и так надо помнить, а дневники только девчонки ведут.
И на несколько дней мы забыли об этом блокноте.
Как-то мы лежали с Шуркой на берегу реки, загорали, любовались природой.
– А знаешь, что я подумал, – неожиданно спросил Шурка, – вот мы лежим с тобой, валяемся, ни о чём не думаем. А вдруг мы бы оказались как Робинзон Крузо на необитаемом острове. Как, по-твоему, смогли бы мы там выжить?
Книгу о Робинзоне Шурка не читал. Это я ему рассказывал про него. И вот надо же, зацепило человека.
– Наверное, выжили бы, – отозвался я. – Тем более у него и ружья были, и инструменты всякие…
– А что мы с тобой стрелять умеем? – перебил Шурка. – А, кроме того, не всем ведь так везёт, как Робинзону. Вдруг мы с тобой попадём на необитаемый остров с голыми руками. Что тогда делать будем?
– Не попадём. Сейчас время другое. Нас быстро найдут.
– А вдруг не найдут, или найдут через месяц? А этот месяц как-то прожить надо.
Вот тут и мне в голову пришла интересная мысль, я аж подскочил на песке:
– А давай тогда будем готовиться к жизни на необитаемом острове.
– Давай, – обрадовался Шурка, – это интересно. Об этом можно и в записной книжке записывать.
– Правильно, – поддержал я, – только, чур, никому об этом не говорить. Кто проболтается, тот предатель.
– Я не проболтаюсь, – пообещал Шурка.
И мы с ним поклялись страшной клятвой: «Мы – закадычные друзья Сашка и Шурка клянёмся, никогда и никому не открывать наших тайн и секретов даже под самыми страшными пытками. Пусть наши тайны умрут с нами. Каждый, кто нарушит клятву, будет покрыт несмываемым позором».
Текст этой клятвы мы торжественно записали на первой странице моего блокнота и расписались внизу под ним. Шурка предложил подписываться кровью, но я отговорил его, а почему и сам не знаю. Крови я не боюсь, и резануть осколком стекла по пальцу для меня пара пустяков. Просто, наверное, так уж получилось, хотя позже я даже пожалел, что не согласился с Шуркой. И причины на это не заставили себя ждать. Но об этом позже.
А пока мы с Шуркой полностью ушли в наши мечты о выживании на необитаемом острове. Одна беда, мы никак не могли придумать ситуацию, из-за которой окажемся там. Пешком туда не дойдёшь, на самолётах мы не летаем, на кораблях не плаваем, поездом не доберёшься. Вот когда вырастем, тогда, может быть, с нами что-нибудь приключится. Но к этому и готовиться не стоит, потому что взрослые и так всё знают.
Наконец, нам надоело такое пустое фантазирование, и я предложил:
– Давай, Шурка, этот этап подготовки пока оставим. Попадём мы на этот остров или нет, не важно, главное, что мы будем готовы.
– И правильно, – согласился Шурик, – сдался нам этот остров, необитаемых, поди, уже и в помине не осталось.
И тут мне в голову пришла ещё одна гениальная идея:
– Шурка, – закричал я, – точно, давай готовиться не к жизни на острове, а к походу, это будет интереснее и полезнее. В поход мы сможем выбраться в любое время.
– Не выберемся, родители не пустят.
– Если не подготовимся – не пустят, а подготовимся – тогда и разговаривать будем.
Глава третья
На следующий день мы до самого обеда ничего не делали и только мечтали о самых настоящих походах со страшными трудностями и ужасными приключениями. Шурка говорил о том, что хорошо бы заблудиться в тайге, где на сотни километров нет никакого даже маломальского человеческого жилья. Я поддержал его и стал придумывать разные трудности, которые нам могут встретиться в тайге. Потом я сказал, что лучше путешествовать не по тайге, а плавать по реке, потому что тайга от нас далеко, а река рядом, за нашими огородами. Шурка спорить не стал, и мы быстро переключились на приключения на воде.
Мечтать было приятно, дома никого не было, мы сидели у нас в комнате на диване, время летело незаметно. Так, наверное, мы бы и просидели до вечера, вернее до прихода моих родителей с работы, если бы вдруг не спохватились.
– Шурка, что же мы с тобой делаем? Ведь уже полдня прошло, а мы с тобой ничему не научились, только языки чешем.
– А чему надо учиться? Я не знаю. Ты книжки толстые читаешь, вот ты и говори.
– Я и сам не знаю, давай составим план, чему мы должны научиться.
– Правильно, – поддержал меня Шурка, – давай. А ещё надо решить, что будем с собой брать в поход. А то подойдёт время, и мы будем хватать всякую ерунду, которая в походе сроду не пригодится, а нужное будет лежать дома.
– И то верно, – сказал я.
А Шурка вдруг обрадовался:
– Тащи свой блокнот, мы в него сейчас и план запишем, и список нужных для похода вещей. А то время идёт не в нашу пользу.
Я тоже обрадовался. Вот и блокнот сгодится: не для пустых записок, а для серьёзного дела.