Но когда через несколько дней отремонтированная электричка снова приехала на вокзал, все ребята были рады переменам. Им уже не приходилось сидеть на коленях у взрослых или стоять в проходе, для всех были места, и новые динамики сообщали новости без хрипа и треска. Все сели в вагоны, и электричка быстро побежала по рельсам.
Ее новый фонарь светил так ярко, мостик заметил ее издалека. Он вдруг вспомнил, кто это и громко закричал поверх обычной железнодорожной пробки перед его семафором.
– Эй, электричка, привет! Какая ты красивая и длинная! Давай, я переключу стрелку, объезжай пробку, поболтаем.
– А у меня нет пропуска, – ответила электричка.
– Ладно, расскажи городские новости, а я тебя без пропуска пущу, мы ведь давно знакомы.
– Нет, – подумала электричка, – раньше надо было узнавать, а теперь у меня новый маршрут.
И она снова свернула с главной дороги возле маленького домика. Седой стрелочник помахал ей вслед своим желтым флажком и сказал:
– Правильно, дружба – это не песочные куличики, ее так просто не построишь.
Пароходик, увидев электричку и ее новые вагоны, немного испугался.
– Какая ты стала красивая, – восторженно проговорил он и подумал, сможет ли он теперь ее перевезти.
Но пароход не стал ничего говорить про свои опасения, а просто убрал с палубы лишний груз в трюм. Электричке тоже пришлось постараться и свернуться колечками, чтобы поместиться на палубе. Но в результате все устроилось, и пароходик медленно-медленно поплыл на другой берег.
А когда он проплывал под мостиком, неожиданно сверху на его палубу упал огромный букет цветов – такой большой, что пароход чуть не перевернулся. И сверху раздался голос мостика:
Электричка, прости меня за мое поведение. Я понял, что очень испортился. Но теперь я исправился и все едут без остановок и пропусков. Если ты вернешься, ты сможешь привозить детей в лагерь быстрее, чем сейчас, и даже быстрее, чем раньше.
Электричка не стала ему сразу отвечать. Ведь правда, дружба – это не песочные куличики, ее так просто не построишь. Она даже не сказала мостику, что чуть не оказалась в воде из-за его огромного, слишком большого букета. И продолжала плавать на пароходике.
И только на следующий год, когда электричке добавили еще несколько вагонов, и она перестала совсем помещаться на палубе пароходика, она вернулась на маршрут через мост. Но мост уже снова был добрым и веселым. Он радостно помахивал своими фонарями, видя электричку, и они находили несколько минут для того, чтобы поболтать. А мимо них в обоих направлениях пробегали скорые и товарные поезда, и все они благодарили электричку за тот урок, который она преподала мостику.
Конечно, электричке было жалко расставаться с пароходиком. Она даже написала письмо городскому начальнику с просьбой отправить пароходик в ремонт и увеличить его палубу. Но городской начальник ответил, что тогда пароходику придется увеличить и киль, и он не сможет причаливать к пристани и вообще плавать по их маленькой речке. Но зато к причалам провели асфальтовую дорогу, и теперь пароходик перевозил через речку автобусы и автомобили с теми ребятами, которые жили не в городе и не могли приехать на вокзал.
А один раз в неделю получалось так, что в одно и то же время электричка подъезжала к мосту, а пароход с автобусами и автомобилями проплывал внизу. Тогда все останавливались и разговаривали. Вот такая большая и дружная компания получилась.
Сказка про СТОП, ОБЕД и ЛОЖКУ
Жили-были в одной книжке разные буквы. Книжка, в которой они жили, называлась Азбука. Каждое утро буквы просыпались на своих страничках, умывались, завтракали и убегали на работу. Работали они в разных местах – в детском саду, школе и институте – с сентября до мая. А летом у них тоже были каникулы.
И вот однажды наступило время каникул. Буквы попрощались с ребятами, и поехали на отдых к морю. Они сели в поезд и начали играть в слова и города. А одна буква – Я – не захотела играть, а ходила между купе и смеялась над другими буквами. Так она подошла к букве С и сказала:
– Что-то ты какая-то незаконченная, как будто О не дописали.
И так она стояла возле буквы С и говорила ей это много раз, так что буква С обиделась и сошла на ближайшей станции.
А букве О буква Я сказала, что она не буква, а просто цифра ноль. А ноль это пустое место. И тогда буква О тоже обиделась и вышла из поезда.
Но буква Я не угомонилась и продолжала ходить по поезду и смеяться над буквами. Букве Т она сказала, что у нее слишком короткая верхняя палочка, а букве П, что у нее кривые ножки.
А вот когда буква Я повстречала букву Б, то она просто высунула язык и сказала:
– Бе-е-е.
Все буквы, которым Я задиралась, сначала удивлялись ее плохому поведению, потом пробовали с ней спорить, но Я была такая шумная, что буквы просто переходили в другое купе и выходили на ближайшей станции. Никто не хотел ехать вместе с невоспитанной Я к морю.
Так из вагона ушли и К, у которой Я пыталась согнуть верхнюю палочку, и Д, в которую Я пробовала залезть, как в домик. И даже буква Е, когда Я попробовала положить ее на спинку и превратить в Ш, рассердилась и ушла вместе с Ж, которую Я назвала жадиной.
В конце концов, Я осталась одна, и провела все каникулы, крутясь перед зеркалом – ведь она себя очень любила.
Но каникулы закончились, и буква Я снова села в поезд, и поехала домой, в Азбуку. Она точно знала, когда ей надо выходить, поэтому заранее подошла к окошку, в которое хотела увидеть свою станцию. Но что-то случилось с поездом, и он не остановился на нужной остановке, и поехал дальше. Буква Я рассердилась и пошла к машинисту, выяснить, в чем дело.
– Эй, сказала она машинисту. Разве это была не моя остановка, почему вы не остановили поезд.
– Там не было знака СТОП, – ответил машинист, а без этого знака на платформе я не могу останавливаться.
Машинист довел поезд до тупика (в котором можно останавливаться без специального сигнала), прицепил электровоз с другого конца и поехал в обратную сторону. И снова не остановился на нужной букве Я станции, хоть она очень требовала и грозилась написать жалобу начальнику железной дороги.
– Не имею права, – снова ответил машинист.
Тогда буква Я задумалась, и написала sms-ку буквам СТО и П. Она написала, что очень извиняется за свое плохое поведение и больше не будет над ними смеяться. Буквы СТО и П ехали в другом поезде и спокойно остановились там, где было нужно. Тогда и машинист поезда, в котором была буква Я, тоже смог остановиться.
Буква Я побежала в школу, где у детей был урок на тему «Как Я провел лето». Это был очень интересный урок, на котором все дети рассказывали о своих летних приключениях. А после этого урока у детей должен был быть обед. Но когда они пришли в столовую, то увидели пустые тарелки и повара, который сидел с поварешкой на холодной плите и плакал. Дело было в том, что без букв Б, Е и Д он не мог ничего сварить. Он сидел и стонал О-О-О, так эта буква была рядом.
– Что же делать,– плакал повар. А буква О увидела букву Я и тут же к ней подкатилась.
– Похоже, тебе нужно извиниться и перед другими буквами.
Я покраснела, отошла в уголок и написала извинения буквам Б, Е и Д. Тогда эти буквы срочно прибежали из других школ, и вместе с поваром и буквой О быстро приготовили обед.
Но вот что случилось дальше. Обед-то они приготовили, но есть было невозможно, так как буквы Л, Ж, К и А тоже еще обижались на букву Я и не хотели работать в той школе, где была она.
Но буква Я уже без напоминания написала третье извинительное письмо, а потом и четвертое, и пятое, так что под конец дня все буквы собрались вместе. Тогда дети смогли нормально пообедать, а после занятий все направились по домам. Буквы тоже собрались и пошли к себе в Азбуку. И, честно говоря, буква Я шла самой последней, ведь она находится в самом конце алфавита.
Сказка о Левых и Правых
В одном магазине жили ботинки. Это был обувной магазин, и ботинок в нем было много разных – от самых маленьких до самых больших, и синие, и желтые, и черные, и разноцветные. И на шнурках, и на молниях, и на липучках. Кроме ботинок там были и кроссовки, и домашние тапки, и сапоги, и сандалики. Но мы говорим о ботинках.
Все ботинки жили в коробках, которые стояли на полках. В каждой коробке жили по два ботинка – один левый, а другой правый. Все жили мирно и радовались, когда какая-то пара находила себе новых хозяев.
По ночам ботинки приоткрывали коробки, высовывали из-под крышек носки, болтали и строили планы на будущее. Больше всего разговоров было в детском отделе.
– Вот, говорили лакированные кожаные ботиночки, – мы попадем в хорошие руки, нас будут чистить и смазывать кремом, поэтому мы долго-долго будем молодыми.
– А мы бы хотели попасть к будущему путешественнику, – мечтали зеленые резиновые сапоги. Мы с ним будем переходить в брод лужи, будем гулять под дождем, но никогда не промокнем – мы ведь резиновые!
– А мы хотим заниматься танцами, – восклицали розовые туфельки с белыми бантиками, – это так весело – кружиться в вальсе!
– Что толку кружиться на одном месте, – отвечали им кроссовки, – нас будет носить спортсмен. Куда он побежит, мы будем прибегать быстрее всех.
Но в одной коробке никто ни о чем подобном не мечтал. Там жили два синих ботинка, один из которых – правый, был очень капризный. Он высунулся из коробки и громко заявил:
– Эх вы, все мы да мы, что человек будет делать, то и вы. А я лучше буду сам по себе!
– Что ты такое придумал, сказал ему левый синий ботинок, который был с ним в одной коробке, – разве бывает так, чтобы обувь жила сама по себе и не по парам?
– Не бывает! – заявил правый ботинок, – я буду первым!
Он выскочил из коробки, спрыгнул с полки на пол и крикнул:
– Кто еще не боится, за мной!
– Я не боюсь, – ответил ему из нижней коробки чей-то голос, – только помоги мне отсюда выбраться.
– Правый синий ботинок сдвинул коробки в сторону и помог вылезти на свет желтому домашнему тапочку. Это был тоже правый тапочек.
– Куда ты уходишь, – спросил его левый тапочек, который остался в коробке.
– Понимаешь, – ответил ему правый тапочек, мы с тобой так долго прожили в одной коробке, а ты такой молчаливый, что я уже устал от тишины. Ты, конечно, хороший сосед, но все-таки мы с тобой такие разные, ты левый, я – правый. Когда я иду, ты – стоишь. Наверное, нам пора каждому идти своей дорогой.
– Вот именно, – закричал синий правый ботинок своему соседу, который махал ему липучками из коробки, – мы с тобой очень разные: я правый, ты – левый, я иду, ты – стоишь! А с эти желтым тапочком мы оба правые, оба будем все делать одновременно, и стоять, и ходить, и бегать, и прыгать. Так что, пока-пока!
Как раз в это время пришли продавцы. Они немного приоткрыли дверь, чтобы проветрить торговые залы, а сами пошли переодеваться перед началом рабочего дня. И наши два товарища – правый синий ботиночек и правый желтый тапочек через щель выскользнули на улицу. И они поторопились вдоль стеночки скорее подальше от магазина, чтобы продавцы их не спохватились и не пустились в погоню.
Но по улице было идти не очень легко, все время приходилось уворачиваться от прохожих. Взрослые сапоги и ботинки строго смотрели на сбежавших путешественников и ворчали:
– Где ваши левые, где вы их оставили. Ну-ка, возвращайтесь к ним, а то…
Что такое это «а то» никто договаривать не успевал, так как все ужасно торопились в разные стороны.
– Нет, на улице слишком опасно, – сказал правый синий ботинок, – давай свернем вон на ту детскую площадку, посмотрим, как ребята играют в футбол.
Они свернули во двор, где была детская площадка и маленький стадион. Но там оказалось еще опаснее.
– Смотрите, ботинок! Только правый, без левого! – закричал какой-то мальчик. – Он будет нам вместо мяча!
– Разве можно играть ботинком? – спросил кто-то.
– Да конечно, если это ботинок без пары, – ответил снова первый мальчик, и все стали пинать нашего беднягу по всему полю.
А желтый тапочек был замечен девочками в песочнице. Они сначала искали ему пару, думая, что кто-то забыл их возле скамейки, а когда не нашли, стали использовать его как лопатку. Они насыпали в тапочек пыльный песок, и носили его по всей песочнице. Так что тапочек чихал и кашлял. Хотя ботинку, конечно, приходилось хуже – на десятой минуте матча у него уже почти оторвались липучки.
Но скоро пошел дождь, и дети собрались и ушли с родителями с площадки. Никто не захотел взять с собой в теплый дом ни ботинок, ни тапочек. И друзья остались на улице и совсем промокли.
Они хотели переждать дождь под грибком, но туда пришли две бродячие собаки.
– Смотри, сказала одна другой, – какие замечательные игрушки. У меня как раз зачесались зубы, хорошо бы что-нибудь погрызть.
– У меня тоже зубы чешутся, – согласилась вторая, и они обе направились к нашим беглецам.
Ботиночек и тапочек еле успели выскочить из-под грибка, острые клыки только лязгнули им вслед.
– Ух, – произнес ботинок, когда они добежали до угла дома. Он опасливо выглянул из-за него, но бродячие собаки сидели под грибком и чесали свои страшные зубы о поломанный пластмассовый грузовичок, оставленный кем-то из ребят.
– Спаслись! – воскликнул тапочек и поежился, – куда теперь?
– Смотри, – ботинок подпрыгнул и кивнул на другую сторону улицы, – там сапожная мастерская. Там нас наверняка приведут в порядок.
С большим риском ботинок и тапочек перебрались на другую сторону улицы. Им пришлось прятаться среди ног прохожих, каждую минуту им грозила опасность попасть под чей-нибудь острый каблук или оказаться поддетыми каким-нибудь самоуверенным носком. Все эти взрослые сапоги, ботинки, кроссовки неодобрительно смотрели на маленьких путешественников, перескакивали через них и спешили вперед.
– Что вы тут делаете одни? – казалось, спрашивали все вокруг.
Наконец друзья перебрались через улицу и тихонечко вошли в мастерскую.
Там было тихо, за прилавком никого не было, только в углу за перегородкой гудел какой-то станок.
На перегородке висела большая таблица в рамке. Это был прейскурант – самый важный документ в мастерской. Он хмуро посмотрел на наших героев, выглядевших совсем не героически, и хрипло произнес:
– Что надо?
Ботиночек взмахнул полу оторванной липучкой, а тапочек повернулся грязным потрепанным боком:
– Нам нужна неотложная сапожная помощь, – сказали они хором.
– А кто заплатит? – спросил прейскурант, скосив глаза на свою грудь, густо исписанную цифрами, – где ваши хозяева?
– Мы сами по себе, – ответил ботинок, а тапочек согласно кивнул.
– Ну а хотя бы левые ваши где? – снова поинтересовался прейскурант.
Путешественники промолчали.
– Сами с усами, – усмехнулся прейскурант, – без денег здесь нечего делать, это вам не в коробке пылиться, здесь, – он прислушался к гудению станка за перегородкой, – здесь настоящая тяжелая борьба за жизнь. Без пары тут делать нечего.
Прейскурант вздохнул и замолчал. Через минуту он начал даже похрапывать.
Друзьям ничего не оставалось делать, как повернуться и уйти, но тут станок за перегородкой перестал гудеть, и из-за нее вышел мастер.
– Подкидыши! – весело сказал он, увидев гостей на ступеньках, – а где остальные?
Мастер даже выглянул за дверь в расчете увидеть левые ботинок и тапочек. Но, разумеется, ничего не нашел, и вернулся к прилавку.
– Ну, ничего, – сказал он, ставя ботинок и тапочек на прилавок, – немного почищу и отнесу к соседу, вдруг, пригодятся.
В сильных руках мастера, от которых пахло кожей и сапожным кремом, друзья пригрелись и чуть было не заснули, но тут мастер, закончив чистку и подклеив ботинку липучку, сунул их в мешок и вышел на улицу.