– Белка будет брать у нас столько, сколько мы ей предложим, – сказала бабушка. – Поэтому оставим орешки на завтра, когда мы опять придём сюда. Белочка обязательно вернётся к нам за угощением.
Бабушка с внучкой свернули на тропинку, идущую через поляну, засаженную пушистыми молодыми пихтами, и здесь на широком старом пне они увидели пластмассовую форму с ячейками, в которых когда-то были конфеты, а сейчас в них лежали кусочки яблок и изюм.
– Как ты думаешь, для кого приготовлено это угощение? – спросила бабушка, увидев удивлённый взгляд Тани.
– Для птичек, да?
– Верно, но не только для птиц. Белки тоже с удовольствием едят сухофрукты и яблоки.
– Бабушка, смотри, синички прилетели!
К стволу высокой берёзы была приделана кормушка – плоская дощечка с бортиками по краям, на ней суетились и клевали корм синички – маленькие симпатичные птички с синими крылышками, синей головкой и жёлтым брюшком.
– Синички прилетели, – повторила бабушка, – значит, скоро зима. Будем кормушку для птичек делать?!
– Будем! – обрадовалась Танечка.
Каляки-маляки
Заходящее солнце осветило тёплым светом раздевалку младшей группы «Колокольчик» детского сада, и было в ней непривычно тихо: никто не капризничал, не желая одеваться-раздеваться; никто не искал завалившийся куда-то ботинок или носок, или варежку; никто не торопил: «Побыстрее, я на работу опаздываю»; никто не просил:
«Оставь мне машинку поиграть»; никто не пыхтел, пытаясь застегнуть непослушную молнию на куртке; никто даже не пел: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля», – прыгая на одной ножке.
Было тихо-тихо.
Мальчики и девочки, воспитательницы и нянечки ушли по домам.
На окне раздевалки в горшке стоял цветок с белыми, ещё не распустившимися бутонами, рядом расположилась маленькая лейка, а вдоль стен тянулись небольшие, выкрашенные в голубой цвет шкафчики, и на каждом была нарисована своя картинка – какая-нибудь ягода или фрукт – в эти шкафчики дети вешали свою одежду.
Луч солнца упал на яркую красную вишенку, висящую на длинном стебельке с двумя зелёными листиками, вишенка качнулась и сказала:
– Моя Настя сегодня ходила по лужам, а потом бегала по земле и, когда пришла, поставила грязные ботинки прямо в шкаф.
– А мой Саша упал, играя на улице, – сказала редиска, – и испачкался, и пришёл, и сразу повесил комбинезон в шкаф. И я тоже стала грязная.
– Я хочу помыться, – сказала вишенка.
– И я, – ответила редиска.
– Мой Миша, – сказал красный помидор, – принёс из дома конфету, которая растаяла, и моя верхняя полка стала вся такая сладкая и липкая, что даже неприятно.
– А мой Коля нашёл на улице камушек, – рассказывал синий баклажан, – принёс этот камушек в раздевалку и, когда все ушли, стал рисовать им на моей стенке. Он рисовал и всё приговаривал: «Каляки-маляки, каляки-маляки!» И смеялся при этом. А мне было так больно!
– Да, да, именно больно, – включился в разговор зелёный огурчик. – Денис вчера сломал машинку, а потом стал колесом от неё царапать мою дверцу, а колесо-то железное, я терпел… ранка осталась, – дверца с огурчиком приоткрылась и скрипнула, словно всплакнула.
– Моя Света сегодня карандашом подрисовывала мне лучи, как будто я солнце, – сказал жёлтый персик, – а на соседнем шкафчике с арбузом она нарисовала листики. Ну ладно, лучи солнца могут быть красными, но у арбуза ведь не бывает красных листьев, правда?
– Мне кажется, не бывает, – вздохнул синий баклажан, вспомнив о Коле.
Так они охали и ахали, жалуясь на своих хозяев, вишенка и слива, яблоко и груша, огурчик, помидор, редиска, персик. Кто-то из них был испачкан, кто-то поцарапан, кто-то разрисован цветными карандашами.
Фрукты и овощи на картинках поникли, сморщились, съёжились, и такие они были все грязные и несчастные, что хоть плачь. А потом они уснули.
И снился им всем один и тот же сон, будто пришёл добрый волшебник с мылом, щёткой, с влажной тряпкой и всех помыл, почистил и стёр, убрал всё лишнее, все эти каляки-маляки.
На следующий день в группу пришла новая девочка, она разделась и, когда её мама ушла, вынула из кармашка платья маленький пакетик с влажными салфетками. Потом девочка посмотрела на репку на своём шкафчике, около которой синим карандашом было нарисовано непонятно что – то ли жук какой-то, то ли самолёт сломанный.
Она потёрла жук-самолёт салфеткой, которая очень быстро стала грязной, потом взяла новую и снова потёрла.
Вскоре на голубом шкафчике красовалась нарядная жёлтая репка, чистая и аккуратная.
Девочку звали Оля.
– Возьми, – она протянула влажную салфетку Насте.
– Держи, – и дала салфетку Саше.
Настя оттирала вишенку, а Саша – редиску, и через несколько минут вишенка и редиска стали такими яркими, будто их нарисовали сейчас.
Миша тоже взял салфетку, долго оттирал растаявшую конфету, менял салфетку несколько раз, но добился всё-таки своего: полка в шкафчике стала гладкой, приятной на ощупь и совсем не липкой.
Потом и Коля, и Денис, и Света, и другие ребята тоже помыли и почистили свои шкафчики, на которых теперь, сияя чистотой, улыбались вишенка, редиска, помидор, огурчик, персик и другие овощи и фрукты.
А у Тёмы на шкафчике, как оказалось, рядом с арбузом была нарисована отрезанная долька, которую никто не видел из-за прилипшей жвачки, и эта долька, когда проявилась на свет, была как самая настоящая, такая настоящая, что её даже съесть хотелось.
Теперь по вечерам, когда дети уходили домой, и в раздевалке становилось тихо-тихо, картинки на шкафчиках снова начинали разговаривать между собой, но уже радостно и весело.
А каляки-маляки стали жить только в альбомах для рисования.
У стоматолога
У Алёши заболел зуб.
Он вспомнил, как летом его группа из детского сада ходила в поликлинику к зубному врачу-стоматологу.
Осмотрев с помощью маленького зеркальца и пинцета зубы, стоматолог сказал Алёше, что всё хорошо, всё в норме.
А Вите и Артёму поставили пломбы, и они не плакали, а вышли из кабинета как ни в чём не бывало.
И Витя сказал:
– Совсем даже не больно, только есть нельзя два часа.
А сейчас, осенью, Алёше исполнилось пять лет, и он перешёл из младшей в среднюю группу детского сада.
В тот день воспитательница сказала:
– Завтра наша группа пойдёт на осмотр к стоматологу.
После этих слов зуб у Алёши заболел как будто сильнее, да ещё Петя стал рассказывать, что у него зуб шатается, и его, наверное, придётся удалить.
– Вырвать, – поправил его Никита.
– Не вырвать, а удалить, – настаивал Петя, ему не нравилось слово «вырвать».
– Правильно, Петя, – сказала воспитательница. Услышав разговор мальчиков, она подошла к ним:
– У многих из вас сейчас молочные зубы меняются на постоянные. Молочные зубы начинают шататься, и удалять их не больно.
На следующий день дети пришли в поликлинику к стоматологу.
Они сдали куртки, шапки в раздевалку, потом надели на свои ботинки и сапожки бахилы – неглубокие мешочки, похожие на те, в которые завёртывают продукты, только у бахил, чтобы они не сваливались с ноги, сверху была резинка. В поликлинике запрещалось ходить в обычной обуви, потому что здесь была необходима особая чистота.
Когда ребята возились с бахилами, раздался громкий плач, и к раздевалке подбежала девочка, на вид ей было три-четыре года. По её лицу текли слёзы, и она вырывалась из рук мамы, пытавшейся удержать её.
– Да что же это такое, ты в третий раз убегаешь из кабинета врача! Не будем лечить твой зуб, пошли домой, – рассердилась мама.
Она подала номерок за одежду гардеробщице – немолодой женщине в синем рабочем халате.
Та, взяв номерок, посмотрела на девочку и спросила:
– Как тебя звать, малышка?
– Та… – девочка всхлипнула, – Таня.
– Вот что, Танечка, у нас в поликлинике живёт волшебный зайчик, – женщина взяла с полки небольшого плюшевого зайку, серенького, с забавной мордочкой, он улыбался, показывая ровные белые зубки. – Видишь, какие у зайки хорошие зубки?
– Вижу, – пролепетала девочка.
– Этот зайка волшебный. Он помогает всем девочкам и мальчикам лечить зубки, помогает успокоиться и не плакать. У нас все врачи хорошо знают своё дело, любят детей и самое главное, все они хотят и могут помочь. Держи! – женщина протянула игрушку девочке. – Не выпускай его из рук, потом вернёшься и расскажешь мне, как тебе помог волшебный зайчик. Ладно?
– Ладно, – тихо произнесла Танечка и взяла маму за руку.
Немолодая женщина, улыбаясь, смотрела им вслед.
Алёша и его друзья сели на диваны, расставленные в холле, где к стене был прикреплён большой телевизор, по которому показывали мультики.
Алёша и Петя так увлеклись, что не заметили, как подошла их очередь. В это время из кабинета вышла Таня, в её руках был волшебный зайка, а за ней шла мама, и по её лицу было понятно, что лечение прошло благополучно, и что всё хорошо.
Девочка подошла к Алёше и протянула ему зайчика:
– Это тебе!
– Зачем? – смутился Алёша. Ему ведь уже пять лет, и он смелый, а маленькая девочка даёт игрушку, чтобы он не боялся?!
– Это тебе! – повторила Танечка, потом задумалась и, помолчав, добавила. – Доктор вылечила мой зубик и помогла мне. А ещё… зайка!
Дверь кабинета открылась, из неё выглянула молодая женщина, врач-стоматолог.
– Кто следующий? – спросила она и, увидев зайчика в руках Алёши, улыбнулась.
Когда Алёше ставили пломбу, ему казалось, будто во рту, очищая больной зубик, жужжала пчёлка, и это было не больно.
Пете быстро и безболезненно удалили шатавшийся зуб и сказали, что скоро у него, как и у всех детей его возраста, все временные молочные зубы сменятся на постоянные коренные.
А волшебного зайчика Алёша вернул доброй женщине, которая работала гардеробщицей, отдал и сказал:
– Спасибо!
Переполох
– Тёмочка, не плачь! – успокаивала маленького мальчика мама, а он держал её за руки и не отпускал, и плакал громко, навзрыд. – Я приду за тобой, приду, – она вытирала платком родное личико, да и сама была готова вот-вот расплакаться.
– Тёма, пойдём со мной в группу, – воспитательница Воя Николаевна, решительно взяв малыша за руку, оторвала его от мамы. – Смотри, тебя ждут все мальчики и девочки, им интересно познакомиться с тобой. А вы, – обратилась она к маме, – вы не беспокойтесь.
Тёмочке недавно исполнилось три года, и сегодня он впервые пришёл в детский сад.
– Ребята, в нашу группу пришёл новичок, его звать… – воспитательница наклонилась к Тёме. – Скажи сам своё имя.
– Тёма, – чуть слышно ответил малыш и побежал к окну.
Младшая группа располагалась на первом этаже здания детского сада и состояла из нескольких комнат, и самой большой, светлой была игровая комната с огромными окнами, к одному из которых подбежал Тёма.
Он как будто почувствовал, что за окном появится мама.
Мама на самом деле стояла и смотрела на окно, а увидев сына, помахала ему рукой, пытаясь улыбнуться.
Потом в детском саду начался завтрак, но всё было другим, непривычным для Тёмы.
Каша казалась ему невкусной, чай несладким, булочка другой и игрушки совсем не теми.
Хотя нет, любимая машинка, маленькая, жёлтого цвета, лежала в кармане штанишек Тёмы, он принёс её из дома.
«Вот она!» – малыш потрогал игрушку рукой.
– Почему ты так плохо ешь? – около Тёмы стояла Зоя Николаевна. – На завтрак у нас геркулесовая каша, она очень полезная. Посмотри, Катя, Лена, Гриша и другие ребята давно съели кашу, а Миша даже попросил добавки. Ребята, – обратилась воспитательница к детям, – сегодня мы пойдём на прогулку сразу после завтрака, потому что по прогнозу позже обещали сильный дождь. А после прогулки у нас будет урок музыки в актовом зале.
Детский сад окружали липы, берёзы и клёны, одетые сейчас в золотой осенний наряд, а от ворот до самого здания тянулась аллея аккуратных, пушистых ёлочек.
Во дворе у каждой группы была своя веранда, и веранда младшей группы находилась под высоким старым клёном, красно-жёлтые листья которого засыпали всю землю вокруг.
Малыши бегали по опавшим листьям, они звонко шуршали под ногами, и девочки, выбирая самые нарядные, собирали из листьев красочные осенние букеты.
– Побежали вместе! – Катя позвала Тёму, который вроде бы и играл с ребятами, но вяло, без желания – он всё грустил, вспоминая маму.
Начался тихий, мелкий дождь, но незаметно ветер усилился, посыпались крупные капли, и хлынул ливень.
Малыши едва успели добежать до здания детского сада.
В раздевалке на небольших узких шкафах для одежды были нарисованы картинки, у каждого своя: у Лены, например, был зонтик, у Тёмы – футбольный мяч, а у Кати был нарисован оранжевый лист клёна, точно такой она принесла с прогулки и положила на верхнюю полку, чтобы подарить маме, когда она придёт за ней.
– Дети, переодеваемся и идём в актовый зал, нас уже ждут, – торопила малышей Зоя Николаевна. – Тёма, что ты ищешь? Не отставай!
Все дети уже ушли из раздевалки, а Тёма всё искал свою машинку, потому что в кармане штанишек её не было.
Он посмотрел в кармане куртки – нет, в кармане рубашки – нет, и на полке в шкафу тоже нет.
Тёмочка расстроился, сел на скамейку и вдруг увидел машинку, которая закатилась далеко под шкаф. Чтобы достать её, нужно было лечь на пол, дотянуться рукой до игрушки и выкатить её. Когда машинка была в руках, Тёма, вставая, ударился плечом об угол шкафа, да так больно! Он сел на скамейку и заплакал. Ах, если бы рядом была мама, она успокоила бы его.
Из приоткрытой двери актового зала, находившегося напротив раздевалки, послышалось:
– Сегодня мы продолжим разучивать песню «Осень наступила», – музыкальный руководитель села за пианино, раздались аккорды, и зазвучал детский хор.
Пение малышей становилось звонче и стройнее:
Тёмочке стало так тоскливо! А ещё эти слова: «Кап-кап, кап-кап»!
Он вскочил и побежал! В игровой комнате никого не было и в спальне никого, Тёма подбежал к кровати, стоящей в углу у окна, залез под неё и затих. Болело место удара на плече. Тёма прижал к себе машинку и думал о маме и папе, ему так хотелось домой! Слёзы покатились из его глаз.
– Кап-кап на дорожки, кап-кап на ладошки… – звучала песня.
К концу урока музыки в актовый зал вошла Воя Николаевна.
Обнаружив отсутствие Тёмы, она пришла в ужас: что случилось, где малыш?!
В детском саду начался переполох. Тёму искали в младшей, средней и старшей группах, искали в раздевалках, игровых комнатах и спальнях, искали на кухне и во дворе.