Стефан Пастис
Дневник «Эпик Фейл»: куда это годится?
Stephan Pastis
TIMMY FAILURE, Book 2: Now look what you’ve done
Печатается с разрешения Writers House LLC и литературного агентства Synopsis
© Stephan Pastis, 2013
© Н. Сечкина, перевод на русский язык, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2018
Пролог, который, скорее всего, станет понятен позже
Из всех причин засора водяных труб арктический хищник с избыточным весом – пожалуй, худшая. Умелый сантехник вытащит из вашей трубы ложку, комок волос или кусок мыла, но гораздо сложнее извлечь оттуда нечто вроде ЭТОГО:
ЭТО, как видите, белый медведь.
И сегодня он застрял в немножечко другой трубе. В «Трубе Ужаса».
«Труба Ужаса» представляет собой самую извилистую и скоростную водную горку в мире.
Сегодня, однако, о скорости речи не идёт. Потому что труба засорилась. Охочим до катаний белым медведем, слишком толстым для таких аттракционов.
Но кто-то пустил его на эту горку. За взятку, конечно.
Не добившись своего обычным путём, белый медведь включает обаяние. Если чары не срабатывают, хищник идёт на обман. Если же и обмануть не выходит, белый медведь достаёт из кармана толстую пачку долларов и заговорщически подмигивает.
Ибо так устроен наш мир.
Ну а потом происходит вот что:
И если вы – детектив мирового уровня, который в силу обстоятельств буквально привязан к этому медведю и у которого нет иного выбора, кроме как вслед за медведем съезжать по трубе, значит, у вас проблема.
Очень серьёзная проблема. И она вот-вот накроет вас с головой.
Потому что сзади уже несётся поток воды.
А когда мощный зад арктического хищника выполняет роль затычки, потоку деваться некуда – только обратно вверх.
Туда, где я.
Я в водяной ловушке.
И что-то меня это не радует.
Глава 1. Трудно жить без головы
Карл Кобалински – не самый большой умник на свете. Но попробуйте сказать это тётеньке в клетчатом жилете.
– «Музей мировых рекордов Мори» закрывается, – сообщает она. – Иди домой.
– Нет, вы только посмотрите! – восклицаю я. – Это же возмутительно!
– Ты о чём?
– Об этом. – Я показываю на статую.
– Послушай, мальчик, за восемь долларов в час я лишь слежу, чтобы посетители музея ничего не сломали. Если тебя не устраивают экспонаты, это не ко мне.
– Да, не устраивают. Враньё, сплошное враньё! Все знают, кто самый умный человек в мире.
– Ну и замечательно, – бормочет смотрительница, устало потирая виски.
– Это я.
– Молодчина, – кивает она и одной рукой подталкивает меня к выходу. – А сейчас я покажу самому умному человеку в мире принцип работы дверей.
Внезапно мне хочется козырнуть именем. Раскрыть, что я – не абы кто:
Эта фамилия настолько известна, что музейная смотрительница тут же узнает меня – основателя, президента и генерального директора лучшего детективного агентства в городе, если не во всём штате. А то и в целой стране.
Нет, не буду давить авторитетом. Действовать надо изящнее.
Я карабкаюсь на статую Карла Кобалински и пытаюсь сорвать табличку.
– Эй, ты что творишь? – вопит смотрительница.
– Спасаю репутацию вашего заведения!
Однако выполнить эту благородную миссию мне не удаётся.
Причина проста: дотянуться до таблички можно только в прыжке, а я почти в трёх метрах от земли.
Поэтому я совершаю поступок, додуматься до которого способен лишь самый большой умник на свете.
Я прыгаю.
Заодно выясняю, что умом Карл, может, и крепок, а вот про шею статуи того же не скажешь. Как только я прыгаю, шея с хрустом ломается, и мы вместе с сильно переоценённым черепом Карла Кобалински летим вверх тормашками.
И приземляемся на пол, где я вновь слышу хруст. На этот раз – в собственной ноге.
Смотрительница музея склоняется надо мной, а я отпускаю единственно уместное в данных обстоятельствах замечание:
– Поглядите, что вы наделали. Ну, и куда это годится?!
Глава 2. Гипс мешает развернуться
Когда лежишь в кровати с переломом правой ноги, выбор невелик: либо хныкать, либо писать мемуары.
Тимми Фейл не хнычет, так что вот вам мои мемуары:
Я родился на свет.
Достиг величия.
Стал основателем империи.
Свою империю я основал, несмотря на множество препятствий. А именно:
Препятствие № 1:
Моя мама. В целом она довольно милая, но не лишена недостатков.
Например, заставляет меня посещать это учреждение:
Я считаю, школа – для тех, кто в ней нуждается. А для достигших величия – это лишь досадная помеха, отнимающая время и силы.
Далее, препятствие № 2:
Препятствие носит имя Эпик. Это белый медведь весом в семьсот килограммов.
Он вырос в Арктике, но его родной дом растаял под солнцем, точно кубик льда. Поэтому Эпик проделал путь в три с лишним тысячи миль до моего дома. И я взял его на работу.
В первые полгода он был самым надёжным и ответственным белым медведем из всех, кого я нанимал. А потом проявил свою истинную натуру.
Его предательство так глубоко ранило меня, что я даже говорить об этом не хочу. Замечу одно:
Если в первые шесть месяцев ваш белый медведь трудится с повышенным усердием, имейте в виду: ЭТО УЛОВКА.
НЕ делайте его партнёром в своём детективном агентстве.
НЕ соглашайтесь сменить название агентства с «Фейл, Инк.» на «Эпик Фейл, Инк.».
Ну, и, раз уж я раздаю предостережения, НЕ берите пример с Препятствия № 3.
Препятствие № 3 зовут Ролло Тукас. Он мой лучший друг. И ещё он зануда. Потому что думает только о своих оценках. А значит, более подробного описания не заслуживает.
На странице мемуаров, которую я мог бы посвятить Ролло, будет красоваться мой портрет.
Глава 3. Как по маслу
Если вы – один из самых известных в мире сыщиков, логично, что и дела вам достаются громкие.
То, о котором сегодня утром меня извещает звонок Тиммифона, настолько громкое, что громче не бывает.
Звонит мой одноклассник, Нунцио Бенедичи.
У него пропало нечто ценное.
– Я потерял Ложечку-Пригожечку, – сообщает Нунцио.
– Без паники. Буду через двадцать. – И не обязательно минут. Вполне возможно, через двадцать часов.
Всё из-за этой штуки, которую нацепили мне на ногу две недели назад.
Быстро передвигаться я пока не могу. Я справлялся бы гораздо легче, будь у меня Фейломобиль.
Фейломобилем я именовал мамин гироскутер. Но мама его продала.
Тогда я соорудил Эпикмобиль.
Эпикмобиль представлял собой дорожный состав из прицепа и моего делового партнёра. Но мама продала и его (прицеп, не партнёра).
Так что теперь мой бизнес-партнёр просто тащит меня по улицам на верёвке.
Думаете, передвигаться таким образом сложно? А вот и нет. Потому что я намазываюсь толстым слоем масла.
В общем, это называется Масломобиль.
Глава 4. Вени, види, вичи Бенедичи (Пришёл, увидел… Нунцио Бенедичи!)
Вы не знакомы с Нунцио Бенедичи? Это парень из моего класса, который умеет набивать ноздри обрезками ластиков.
А Ложечка-Пригожечка – это любимая ложка, которой он ест яблочное пюре.
Не спрашивайте, почему у этой ложки собачья голова. Я не в курсе. И спрашивать не намерен.
Ибо с опытом к детективу приходит мудрость. И мудрость эта заключается в том, что у клиентов свои тайны, одна постыднее другой.
Поэтому, прибыв на место, я придерживаюсь стандартной процедуры.
– Расследование займёт три месяца. Возможно, потребуется слетать за границу, – информирую я клиента.
– Слетать? За границу? – вытаращивает глаза Нунцио.
Ох, эти бестолковые клиенты! Настоящее проклятие любого сыщика.
– Уголовный кодекс, статья 101. Хищение ложек, чувак. Первым делом украденную ложку переправляют в другую страну.
– Я не знал… – растерянно произносит Нунцио.
– Ты многого не знаешь. Потому и платишь мне за работу.
– Сколько с меня?
– Четыре доллара в день плюс издержки.
– Издержки? – Нунцио лезет в карман за мелочью и в этот момент чихает.
На меня обрушивается град из обрезков ластиков.
– Расходы на химчистку шарфика, – поясняю я. – Это во-первых.
Глава 5. Ясно, отчего птица в клетке не поёт
Обрезки ластиков – не единственная угроза в моей жизни на сегодняшний день. Есть ещё двоюродная бабушка. Правда, родством с ней я бы гордиться не стал. Потому что она привязала к тапкам ролики и на полном ходу врезалась в клетку с попугаем.
Теперь моя двоюродная бабушка лежит на полу без сознания.
Конечно, я бы помог, но такое повторяется второй раз за день. И четвёртый – за неделю. Я точно говорю, потому что мы с ней живём вместе.
Пожалуй, тут нужно пояснить.
Я, мама и белый медведь раньше снимали квартиру, но мама потеряла работу. Поэтому нам пришлось переехать к маминой тёте Дуршлаг.
Дуршлаг – это такая штука, чтобы отбрасывать макароны.
Не знаю, почему двоюродную бабушку так зовут. Может, из-за того, что в голове у неё дырки, через которые клетки мозга покидают черепную коробку.
Точно знаю одно: раньше у неё был муж, мамин дядя Густав.
Но потом дядя Густав умер. Вероятно, чтобы оказаться подальше от тёти Дуршлаг.
Дядя Густав был богат и после смерти оставил маминой тётке здоровенный особняк в городке Санта-Маринара, где здоровенные особняки просто кишмя кишат.
Любой тёте этого хватило бы с лихвой. Но только не тёте Дуршлаг.
Тётя Дуршлаг полагает, что ещё не внесла достаточный вклад в развитие цивилизации.
Своим вкладом в развитие цивилизации она считает это:
Бум-бум-ролики – это две пары колёсиков, которые вы привязываете к обуви.
Это совсем не то что роликовые коньки.
Тётя Дуршлаг целый вечер готова объяснять, что в роликовых коньках колёсики заранее прикреплены к ботинкам.
А в бум-бум-роликах – нет.
По всей видимости, это различие слишком тонкое, так как абсолютно все магазины спортивных товаров отказываются выпускать в продажу это опасное приспособление и не желают общаться с тётей по телефону.
Вот если бы и я мог отделаться от неё с той же лёгкостью! Увы, не могу. Мне остаётся лишь радоваться некоторым плюсам проживания в особняке.
К примеру, головной офис моего детективного агентства теперь размещается в самом просторном помещении за всю историю своего существования: на застеклённой тётиной террасе.
Там просторно. Оттуда открывается прекрасный вид. К тому же стекло обеспечивает хорошую защиту.
От ветра.
От злых пчёл.
А также от регулярно летающей двоюродной бабули.
Глава 6. Эпопея Ролло и ложки
Несмотря на полёты престарелых тётушек, расследование дела Бенедичи не ждёт.