– Надо тщательно продумать список претензий, – сказал Флик. – С именами мы как-нибудь смиримся. А вот спектаклям надо положить конец. Пошли поговорим с Белоснежкой.
Белоснежку гномы нашли за столиком на другом краю сада – она мастерила жилетку из лепестков подсолнуха. Белоснежка была очень миниатюрна и прямо-таки тонула в пышном розовом платье, изукрашенном десятками нежно-лиловых бантиков.
– Какой славный денек, мальчики! – весело воскликнула она. Пожалуй, она была единственным человеком на свете, способным нарочно вызывать у себя искорки в глазах. – Веселитесь?
– Нет, не веселимся, – отозвался Франк. – Нам надо, чтобы ты поговорила про нас с Дунканом. Скажи ему, хватит заставлять нас разыгрывать перед ним эти дурацкие сценки.
Белоснежка помотала головой (после чего поправила венок из маргариток, водруженный на высокую прическу из черных волос).
– Пока Дункан работает над книгой, у него не возникает искушения отправиться в странствия, а это хорошо, – подчеркнула она. – Мой муж никуда не пропадал целых десять месяцев, кстати, это рекорд, а если вы перестанете разыгрывать для него воспоминания, он, скорее всего, забредет в чащу и привлечет к этому медведей.
– Но ведь с тех пор, как он вбил себе в голову, что он герой, он стал просто невыносим! – сказал Франк. – Ты же не будешь говорить, что тебя он не бесит?
– Чепуха, – ответила Белоснежка. – Дункан стал более уверенным в себе, и мне это нравится.
– Это из-за Дункана у нас больше нет дракона! – прорычал Флик.
Тут со стороны парадного входа в сад раздался оклик:
– Дорогу царствующему семейству Сильварии!
Белоснежка вскочила с места и метнулась туда, где размышлял о минувшем Дункан.
– Дунканчик, пришли твои родные, – сказала она.
Принц встал и скривился:
– Ох, как некстати! Только их мне сейчас не хватало! Они меня опозорят перед гномами! – заныл он.
Белоснежка положила руки мужу на плечи и посмотрела ему прямо в глаза.
– Это твои родители и сестры, – отчеканила она. – Надо быть вежливым.
Дункан весь обмяк.
– Но я же теперь душа общества, – сказал он. – А они… а они совсем нет.
Видите ли, королева Абрикосса (названная в честь любимого фрукта ее матери) и король Король (родители которого во всем предпочитали простоту) были в опале у своих собственных подданных, которыми вроде бы должны были править. И младшие сестры Дункана, близняшки Мэйвис и Марвелла, были ничуть не лучше. Эти девицы возвели придурковатость в искусство (танцевали под воображаемую музыку, выгуливали на поводках ручных сверчков, постоянно нюхали друг дружке волосы). Дункан, разумеется, был так же непопулярен, как и все его семейство, но не отдавал себе в этом отчета – и именно поэтому в последние несколько месяцев отклонял все до единого приглашения в королевский дворец. Но нельзя же бесконечно избегать встреч с ближайшими родственниками!
– Во-первых, какая разница, что подумают гномы, – сказала Белоснежка. – Во-вторых, нельзя же знать наверняка, что твои родные сделают какую-нибудь глупость и поставят тебя в неловкое положение.
– Эй, Дункан! – воскликнул король Король. – Ты где? Попробуй-ка эту горошину, я нашел ее у себя под кроватью!
Король, который сам возвестил о прибытии своего семейства, поскольку слуги наотрез отказывались сопровождать их в пути, прошествовал в сад; он был в своей любимой короне в виде огромного тюрбана и в длинном плаще в полоску «под зебру». Тут к нему подлетела сойка, выхватила скукоженную зеленую горошинку, которую король держал двумя пальцами, и упорхнула.
– Ой, ну ладно, – вздохнул король Король.
Он распростер объятия. Белоснежка подтолкнула Дункана к нему.
– Привет, папа, – сказал Дункан.
Король Король притиснул его к груди и восторженно воскликнул:
– Сынок! Как ты вырос! А может, это я уменьшился?
К нему подбежала королева Абрикосса. Рыжие волосы она стянула в два длинных хвостика, которые свисали на серебристое платье и болтались на ходу.
– Привет-привет! А мы боялись, вас дома нет! – воскликнула она. – Ой, в рифму получилось! Как здорово! Надо почаще говорить вам «привет»!
– Добрый день, ваши величества. – Белоснежка сделала книксен. – Здравствуйте, Мэйвис и Марвелла.
Сутулые близняшки, стоявшие рядом с матерью, были в юбочках из перьев и с приделанными к спинам самодельными крылышками. Волосы у них были выкрашены в чернильно-фиолетовый цвет, а носы в желтый.
– Мы совы! – разом заявили девочки.
– Потрясающе, – проговорила Белоснежка: ничего лучше ей в голову не приходило. – Хотите чаю?
– Хочу! – воскликнул король и наконец-то выпустил Дункана из объятий.
– И я! – подхватила королева.
– И «Ю»! – завопила Мэйвис.
– И «Э»! – завопила Марвелла.
– Ага, – кивнула Белоснежка.
– Угу! – тоже закивала Марвелла, решив, что правила игры слегка изменились.
– Эге! – воскликнула Мэйвис.
– Ыгы! – запрыгал король.
Дункан наклонился к Белоснежке и шепнул ей на ухо:
– Они так долго могут.
– О-о-о, и гномики тут! – в восторге обнаружила королева Абрикосса. – Как здорово!
– Гномы, – поправил Франк. – С большой буквы.
Король Король присел на корточки рядом с Фреком:
– А покажи, как вы птичек подманиваете! Вы так замечательно подманиваете птичек!
– Он присел на корточки! – пожаловался Фрек, ни к кому особенно не обращаясь.
– А я умею каркать вороной! Хочешь послушать? – Король вскочил и выпятил грудь. – Карр! Карр!
– А я разучила песенку про гномиков! – объявила королева.
– Про Гномов, с большой буквы, – сказал Франк.
– Слова, кажется, такие: «Гномики, гномики, гномики, гномики! Гномики, гномики, гномики, гномики!»
Близняшки принялись выдергивать друг у друга из юбочек перья и бросаться ими во Фрида и Ферда.
Дункан снова наклонился к Белоснежке:
– Это они веселятся? Им у нас хорошо? Не понимаю…
Флик подошел к Франку и показал на ворота. Там стоял еще кто-то.
– Я разберусь! – Франк со всех ног кинулся прочь из этого ада.
У входа в сад стоял гонец Смимф. Франк недоверчиво оглядел его.
– Простите, сэр, – сказал Смимф. – Я ищу принца Дункана.
– Он занят. Что тебе нужно? – спросил Франк.
– У меня тут письмо принцу Дункану. – Смимф протянул свиток.
– Давай сюда, – сказал Франк.
– У меня приказ доставить письмо принцу Дункану в собственные руки.
– А, точно, это же я, – сказал Франк. – Я и есть принц Дункан.
– Тогда держите, сэр, ваше высочество, сэр. – И Смимф отдал письмо гному.
Когда Франк прочитал письмо Фредерика, глаза у него так и вспыхнули.
– Подожди-ка здесь, малыш. – И он бросился обратно в сад.
– Да, сэр, ваше высочество, сэр, – ответил гонец. – А меня зовут Смимф.
Франк тут же остановился:
– Это, случайно, не Дункан придумал тебе такое имечко?
– А я думал, вы и есть Дункан, сэр, ваше высочество, сэр! – Голос гонца дрогнул от ужаса.
– Не, не я, но я его сейчас приведу. – И Франк метнулся прочь.
Смимф с трудом сглотнул. «Всего второе поручение в жизни, и я его провалил», – подумал он.
Через несколько минут Франк вернулся с Дунканом и Фликом.
– Франк, в чем дело? – спросил Дункан, когда гномы подтащили его к воротам.
– Читай, – велел Франк и сунул письмо принцу в руки.
– Извините, сэр, ваше высочество, сэр, – выдавил Смимф. – Я решил, что этот господин – это вы.
– Правда? – Дункан вскинул голову. – Но я же знаменитость!
– Да читай же! – поторопил его Франк.
Дункан дочитал письмо.
– Оно значит именно то, что я думаю? – спросил он.
– Зная тебя, скорее всего, нет, – сказал Франк. – Это значит, что одного из твоих дружков-принцев похитили. А ты должен идти помогать его спасать.
– Это примерно то, что я думал, – заметил Дункан не без самодовольства.
– Ну так иди. – И Франк сунул Дункану рюкзачок. – По-моему, тут есть все, что тебе понадобится.
– Понимаешь, я плохо знаю дорогу в Авонделл, – признался Дункан. – Впрочем, ничего, как-нибудь доберусь.
– Нет-нет, – сказал Флик. – Еще не хватало, чтобы ты заблудился, закружил по лесу и забрел обратно сюда.
– Поэтому тебе имеет смысл взять в проводники этого малыша. – И Франк показал на Смимфа.
– Ой, мм… Да, сэр, ваше высочество, сэр, – выдавил гонец. – Меня зовут Смимф. Я вас туда отведу. Только я бегаю очень быстро. Надеюсь, вы не отстанете.
Тогда Флик метнулся в конюшню и привел пегого конька.
– А, Папаша Быстроног-младший! – воскликнул Дункан. – Скакун что надо. Наверняка поспеет за твоей лошадью, господин Смимф.
– Просто Смимф, сэр, ваше высочество, сэр. И лошади у меня нет.
– Нет лошади? – удивился Дункан, пока Флик и Франк водружали его на Папашу Быстроногамладшего. – Туда же пешком целую вечность идти!
– Мне – нет, сэр, ваше высочество, сэр, – отвечал Смимф. – У меня особые сапоги. Даже не семимильные, а семилиговые, по семь лиг за шаг.
– По семь лиг?! У нас, принцев, и то Лига всего одна, – заметил Дункан. – А что, все члены всех семи лиг должны носить такие шикарные сапоги?
– Лига, сэр, ваше высочество, сэр, это такая мера длины. Одна лига равна трем милям. В таких сапогах можно делать очень широкие шаги. Но если вы поедете за мной, я постараюсь бежать помедленнее.
– Как славно! – обрадовался Дункан. – А теперь расскажи мне, пожалуйста, про остальной твой ансамбль. Мне никогда не приходило в голову носить шорты с шарфом и шапкой, но, должен признать, это довольно эффектно.
– А… понимаете, в сапогах я бегу очень быстро, – ответил Смимф, – ногам от этого жарко, поэтому шорты. Но когда приходится разгоняться до такой скорости, верхняя половина тела мерзнет. Поэтому шерстяная шапка и шарф. Когда бегу, очень удобно. Но когда стою, бывает неприятно. Вот сейчас, например. – Он стянул шапку и потряс мокрой от пота шевелюрой.
– По дороге про моды побеседуете, – нетерпеливо оборвал их Франк. – Нечего время тратить. Все, поехали.
– Да-да, пока Белоснежка не заметила, – добавил Флик.
Дункан скривился:
– Ой, Белоснежечка… Нет, лучше я перед отъездом с ней поговорю.
– Да некогда же, твой друг в беде! – замотал головой Франк. – Белоснежке мы сами все объясним. Не волнуйся!
– Правда? – Дункан явно засомневался. – А вдруг…
– Это же геройские дела, не забывай! – успокоил его Франк. – Ты нужен миру! Ну, типа того. Она все поймет. Давай, в дорогу!
– Конечно, что касается моего геройского долга, тут ты верно подметил, – протянул Дункан. – Но…
– Проваливай! – заорал Франк.
– Ладно, ладно, – сказал Дункан. – Веди, господин Смимф.
Смимф сделал шаг и растаял в воздухе.
– Ой! А я даже не заметил, в какую сторону он отправился! – оторопел Дункан.
Смимф возник снова:
– Извините, сэр, ваше высочество, сэр. Мне следует помнить, что надо двигаться медленнее. Давайте попробуем еще раз.
И он помчался прочь с неимоверной скоростью, однако на сей раз Дункан хотя бы не потерял его из виду.
– Вперед, Папаша Быстроног-младший! – закричал Дункан и поскакал за гонцом.
Франк потер руки. Ему удалось сплавить Дункана куда подальше. А у Белоснежки столько хлопот с королевской семейкой, что она, скорее всего, заметит пропажу мужа только под вечер. И тут Франк и Флик совершили редкостный для сильварийских гномов поступок – они улыбнулись.
4. Настоящий герой – не любитель старой доброй клоунады
Становиться героем никогда не рано. Потренируйтесь фехтовать одной рукой, и тогда вам не придется отпускать любимое одеялко.
– Ну, как тебе твой новый трон? – спросила принцесса Шиповничек.
Она стояла на красном ковре в окружении статуй в своей королевской приемной в Авонделльском дворце и вид имела надменный и самодовольный – впрочем, как всегда. На принцессе было платье, расшитое рубинами, и туфельки с сапфирами на носках. Еще у нее были длинные шелковые перчатки, которым кожа цвета слоновой кости лишь слегка уступала белизной, и бриллиантовая диадема, венчавшая пышную высокую прическу из густых каштановых локонов. Принцесса скрестила руки на груди и победоносно улыбнулась Лиаму, который сидел перед ней в исполинском золоченом кресле с бархатной обивкой.
– Мне бы он нравился гораздо больше, если бы меня к нему не приковали, – отвечал Лиам. Ноги его были прикованы к ножкам трона железными кандалами. – Серьезно. У меня немеют ступни. Может быть, все-таки немного ослабим кандалы?
– Ой, у Великого Воина пальчики болят! Какая жалость! – ощерилась принцесса Шиповничек. – Привыкай! Иначе у меня не будет уверенности, что ты не сбежишь до свадьбы!
– Я абсолютно ничего не понимаю, – отчеканил Лиам. – Ты же меня терпеть не можешь, это очевидно. Почему ты так стремишься связать со мной свою жизнь до гробовой доски?
– Да мы же с тобой это уже сто раз обсуждали, Герой-любовник! – воскликнула принцесса Шиповничек. – Это судьба! Мне тебя пообещали, еще когда мы были слюнявыми младенцами! А если мне что-то обещали, я это заполучу!
С этим Лиам поспорить не мог. Еще когда Шиповничек лежала в колыбели, а ему самому было три годика, их родители уговорились, что впоследствии поженят детей. Однако в результате принцессе Шиповничек пришлось большую часть жизни прятаться от проклятия злой феи, а когда Лиам пробудил ее от зачарованного сна и наконец-то познакомился с ней лично, оказалось, что она омерзительная избалованная тварь. И Лиам разорвал помолвку, чем навлек на себя гнев обоих королевств.
– Но я все равно не понимаю, почему ты хочешь за меня замуж! Ты уже целый год распускаешь обо мне гнусные сплетни и губишь мою репутацию! – с горечью произнес Лиам. – Твои подданные меня презирают. Неужели ты думаешь, что они будут рады видеть меня рядом с тобой?
– Что я им прикажу, то и почувствуют, – отрезала Шиповничек. – Я тут, знаешь ли, практически богиня. Кроме того, твоя драгоценная репутация никого не волнует. На тебя должно быть приятно смотреть – и все.
Это задело Лиама за живое (не то, что на него должно быть приятно смотреть, а про репутацию).
– Ты постаралась отобрать у меня все, лишь бы поглумиться, – процедил он. – Но мне не важно, что обо мне думают, я сам знаю, кто я такой. Я живу ради того, чтобы быть героем, – между прочим, с трех лет, когда я спас от смерти твоих родителей!
Принцесса Шиповничек хихикнула:
– Точно-точно, ты еще под стол пешком ходил, когда побил двух профессиональных наемных убийц! Скажи-ка, а тебе никогда не приходило в голову, что в этой истории – даже и не знаю, как выразиться, – есть некоторые нестыковки?
– Послушай, – проговорил Лиам, – если ты хочешь силой заставить меня жениться на тебе, к чему тянуть? Позови сюда священника, пусть проведет церемонию, и дело с концом.
Шиповничек изумленно вытаращилась на него и покачала головой:
– Зайчик мой, я же принцесса! И не просто какая попало принцесса. Я наследница престола богатейшего королевства на континенте. Так что свадьба у меня будет, как положено королевской особе: платиновая колесница, запряженная двумя дюжинами белых лошадей, оркестр из девяноста восьми человек, пушечный салют, тридцатифутовые букеты цветов тех видов, которые все считают исчезнувшими с лица земли, кружевные мешочки с миндалем в бело-розовой глазури – все на свете!
– И жених в цепях, – кивнул Лиам.
– А почему бы и нет? – отмахнулась Шиповничек. – Я буду так потрясающе выглядеть, что тебя вообще никто не заметит. Нет, серьезно, ты только погляди, как мы смотримся вместе! – Она уселась на соседний с Лиамом трон и приняла царственную позу. – А ну, обожайте меня, смерды! – приказала она.