Юлия Симбирская
Жил-был Димка
© Симбирская Ю.С., текст, 2015
© Гаранина М.(Alice Traum)., иллюстрации, макет, внешнее оформление, 2015
© Издательство «БерИнгА», 2015
Полоска
Когда я подхожу к подъезду, в окне первого этажа часто вижу полосатого кота. Сегодня он тоже выглядывает из-за цветочного горшка. Усы у кота топорщатся, дрожат. Наверное, он голубя или воробья приметил. Я придумал, что кота зовут Полоска.
– Смотри, опять Полоска выглядывает, – трясу я мамину руку.
– Какая полоска? – удивляется мама.
– Не какая, а какой. Вон, за горшком.
– Где? – мама вытягивает шею и смотрит в чужое окно.
– Да вон, видишь, усы торчат.
– Дима, не вижу я никаких усов. Только утюг, аспарагус и книжку.
– И хвоста полосатого не видишь?
– Опять твои шуточки?
Мама пожимает плечами. Получается, я не только имя коту выдумал, но и самого кота.
Кораблики в бутылках
Я большой специалист по разгадыванию секретов. Например, я знаю, что в светофоре лампочки от электричества зажигаются, и светофорные человечки тут совершенно ни при чём. Только с одним секретом до сих пор мучаюсь. Этот секрет у дедушки Лёвы дома. Стоит на полке рядом с сушёной морской звездой и большой ракушкой. Я его и так вертел и сяк, и дул на него, и об штанину тёр, сам не знаю зачем – не поддаётся.
– Ну, Дима, разгадал, как кораблик в бутылку засунули? – спрашивает дедушка Лёва, когда мы к нему в гости приходим.
– Почти.
– Давай расскажу, – предлагает дедушка и улыбается. Усы у него разъезжаются в разные стороны.
– Нет! Не надо!
– Ну ладно, если что – обращайся.
Дедушка идёт на кухню печь блины, а я встаю коленками на письменный стол, пока мама не видит, носом прямо в бутылку с корабликом утыкаюсь и разгадываю. Я матросов вижу и юнгу, и капитана с золотым крабом на фуражке. Я их прошу:
– Откройте секрет?!
А они молчат. Не слышат, наверное, через стекло. В общем, я решил – надо морскую азбуку изучить. Сделаю флажки из маминых платков, буду махать и просить:
– Откройте секрет. СОС.
Так, кажется, на морском языке разговаривают. И они ответят. Обязательно.
Велосипед
Однажды мы с папой отправились покупать настоящий скоростной велосипед.
– Велосипед, Дмитрий, лучший друг человека, – сказал папа.
– Ага, – согласился я.
– Я жалею, что, прожив 34 года, так и не проехал на велосипеде от нашего города до Верхних Столбищ, – поделился со мной папа, – из машины никакой красоты не увидишь.
Когда мы подошли к спортивному магазину, оттуда как раз выходил дяденька и вёл велосипед с рулём, как бараньи рога, и весь в проводах.
– Смотри, Димка, серьёзная машина, – сказал папа.
– Ага, – сказал я и навалился плечом на стеклянную дверь.
Потом мы с папой долго бродили среди велосипедов, роликов, надувных лодок, самокатов, мячей и клюшек. Вернее, это я бродил и устал, и пить захотел, поэтому сел на скамейку и куртку расстегнул. А папа, как остановился возле боксёрской груши, так и простоял там целую жизнь.
Когда мы вышли и поволокли домой эту грушу, папа посмотрел на меня и сказал:
– Знаешь, сын, порой не ты выбираешь друзей, а друзья – тебя.
Я понял, что это был тот самый случай.
Роза и Тюльпан
В нашем дворе часто гуляет девочка Роза. Она живёт в соседнем доме, поэтому детская площадка у нас общая. Моя мама иногда просит Розину бабушку:
– Присмотрите, пожалуйста, и за моим пять минут. Я за курткой сбегаю, что-то прохладно.
– Обязательно, – говорит Розина бабушка и надевает очки.
Мама всегда быстро возвращается и, запыхавшись, интересуется:
– Ну, как?
– Не беспокойтесь, я троих внуков вырастила, Роза четвёртая. У меня никаких ЧП быть не может.
Потом Розина бабушка снимает очки и читает маме газеты. Мама слушает, потому что невежливо просить чужих бабушек за ребёнком присматривать, а потом идти в бадминтон играть.
А мы с Розой дружим. Она хорошая. Особенно мне нравятся её круглые щёки.
– Дима, а хочешь со мной на всю жизнь дружить?
– Как это? – растерялся я.
– Ну, это когда люди женятся.
Я посмотрел на Розины щёки и согласился.
– Тогда тебе имя нужно поменять, – сказала Роза и поправила мне шапку.
– Зачем?
– Ну, надо.
– А вдруг меня мама перестанет узнавать без имени? – забеспокоился я и снова сдвинул шапку на одно ухо.
– Теперь ты будешь Тюльпан, – Роза как будто не услышала моих слов про маму.
Честно скажу, я согласился. Не знаю, что со мной стряслось. Мы покачались на качелях, откопали какую-то железку в песочнице.
– Тюльпанчик, принеси мне совок, – скомандовала Роза.
И я притащил совок. Наверное, она меня заколдовала этим именем. Я с тоской смотрел на маму, которая сидела на скамейке с Розиной бабушкой.
– Тюльпанчик, прогуляй нашу собаку, – Роза всучила мне резинового щенка на поводке из скакалки и я пошёл с ним гулять.
Точно, это колдовство. Я чувствовал, как у меня на голове сквозь шапку прорастают красные лепестки.
Я представил, что вырасту и стану Тюльпаном Андреевичем, и по спине у меня побежали мурашки.
– Дима, пошли домой, я замёрзла! – услышал я мамин голос, и лепестки тут же осыпались.
Да, мамы умеют расколдовывать. Я отдал Розе поводок и передумал жениться. Может, как-нибудь в другой раз.
Подоконник
В нашей квартире пять подоконников. Самый лучший подоконник – в моей комнате. На нём стоит пульт управления полётами и телескоп, потому что на самом деле это космический корабль, он только днём подоконником притворяется.
Пульт управления у меня отличный. Его очень легко соорудить, если под рукой коробка от маминых новых сапог, пластилин и пара катафотов к велику. Телескоп необязательно в «Юном технике» покупать. Лучше взять толстую трубу, а к ней изолентой лупу примотать. Толстую трубу можно найти возле магазина, где всё для ремонта.
Хорошо зашториться в космическом корабле и лететь. У нас есть глобус, на котором все звёзды отмечены. Он чёрный в жёлтую точку. Я его рассматриваю и выбираю путь. Захочу – к созвездию Орла полечу, захочу – просто на Марс. Хорошо, что я читать и писать научился. Теперь можно маме с папой записку оставить: «Я на Луне!» И лететь спокойно. Это на всякий случай, вдруг я заблужусь в космосе, тогда папа с мамой за мной прилетят. Снимут со своего подоконника в гостиной все горшки с цветами, быстренько пульт управления смастерят по моим чертежам – и звездолёт готов. Правда, мама высоты боится, поэтому я её тренирую. Пока она со мной на моём подоконнике летает. Сядет, коленки подожмёт и обязательно меня за руку держит. Ничего, у меня ещё одна рука есть, чтобы кнопки на пульте нажимать. Если что, я и носом могу. Мама дышит мне в ухо и боится. Бедная моя маленькая мама.
Наташа
В квартире над нами идёт ремонт. Целый день там что-то сверлят и приколачивают.
Мне очень хочется посмотреть на новых соседей. Пока я слышу только весь этот грохот, а ещё над моей головой всё время кто-то бегает: топ-топ-топ – в одну сторону, топ-топ-топ – в другую.
После обеда мы с мамой собираемся в парк. Пока мама закрывает дверь на все замки, я подхожу к лестнице и поднимаюсь на несколько ступенек. Если вытянуть голову, то видно, что дверь квартиры, где ремонт, открыта. И вдруг оттуда выбегает девочка, она свешивается через перила и смотрит на меня. У девочки чёрные блестящие волосы и чёрные узкие глаза. Она этими глазами как будто на крючок меня подцепила и держит.
– Дима! – зовёт мама.
– Иду! – откликаюсь я, а сам стою как вкопанный.
– Дима, я спускаюсь!
– Я тоже.
А сам стою и на девочку смотрю, лицо у неё хитрое и ямочка на одной щеке. Так разве бывает?
– Дима! – голос у мамы становится слишком строгим.
Девочка решила меня пожалеть и перестала глазами держать. Я побежал вниз, а она крикнула вслед:
– Меня Наташа зовут!
– А меня Дима! – это я уже с первого этажа отозвался.
Если бы я мог так кого-нибудь своими глазами держать! Если бы мог, то держал бы Наташу.
Одна такая
Девочек много на свете. Сядешь в троллейбус, а напротив обязательно девочка окажется. С косичкой или в шапке с помпоном, иногда с куклой в руках. Я всегда в окно смотрю, потому что девочки умеют отвлекать от важных мыслей, как никто. Например, сижу я, думаю, что будет, если Земле надоест крутиться в ту сторону, в которую она крутится? Вдруг она возьмёт и попятится назад, что с нами будет? Эту мысль я не успеваю додумать, потому что девочка напротив взяла и стала носком своего красного сапога по моему ботинку стучать. Стучит, а сама на окно дышит и пальцем на стекле чертит. Я сначала решил, что она случайно, и поглубже на сидение задвинулся. А она тогда наоборот выдвинулась, чтобы до моей ноги достать, и опять стучит. Я ноги поджал, она промахнулась и язык мне показала. А я – ей. На следующей остановке мы с мамой вышли. Я всю дорогу до поликлиники вспоминал, как у неё ухо из-под шапки торчало, а над ухом завиток и на лбу завиток. Зачем мне такую ерунду вспоминать? Я даже злился на себя и решил, что теперь буду просто зажмуриваться в случае чего.
Конец ознакомительного фрагмента.