– Почему бы тебе не взять Тэлли Хо на пробежку по пляжу? – спросила Морин.
Вечер принёс приятную прохладу, к тому же Морин привлекала идея на какое-то время получить дом в полное распоряжение.
Джек взглянул на часы.
– Недурная мысль, – сказал он. – Мне нужно убить время до ухода, а Тэлли – набегаться. Что, приятель, не прочь побегать?
Тэлли, кажется, согласился, несмотря на то что только недавно вернулся после нескольких дней отлучки, и они вдвоём появились на дампирском пляже, как раз когда край неба на западе будто окунули в золотую краску. Мангровый зимородок пел «пьюки, пьюки, пьюки», летая над их головами, а ватага стрижей с раздвоенными хвостами с криками «дзи, дзи, дзи» метнулась в сторону, кувыркаясь в небе в погоне за насекомыми. Человек и собака спустились к пляжу, где нежно вздыхала мелкая волна, накатывая на песок. Напротив находился остров со странным названием «Восточный Интеркос», на северо-запад от него был виден свернувшийся калачиком в море Ошибочный Остров, хотя никто, похоже, не знал, кто в чём ошибся изначально и за что ему дали такое причудливое имя. Прекрасные острова архипелага Дампир лежали, вытянувшись в сторону океана.
На берегу стоял рыбак с удочкой в надежде поймать саргана – морскую щуку, но Тэлли Хо интересовало другое – сильный, густой, сочный аромат жарящегося стейка, вырезки ягнёнка и сосисок. Уши его встали торчком, рот наполнился слюной, и каждый завиток мозга принялся разрабатывать собственный озорной план действий. Джек Коллинз догадался о коварных замыслах, зреющих в собачьей голове, и схватил Тэлли за ошейник прежде, чем тот дал дёру.
Пока они шли мимо компаний, собравшихся на барбекю, Джек удивлялся, как много людей, оказывается, знают Тэлли Хо.
– Глядите-ка, вон Рыжий пёс, – сказал один человек, а другой потрепал его по голове и сказал: – Привет, Блюи, как делишки? Заходи на барбекю.
Джек Коллинз понял, что Тэлли, наверное, заводит множество знакомств, когда убегает. Наверняка он и раньше посещал такие барбекю на берегу: местные часто приходят сюда вечерами.
На миг он ослабил хватку, и Тэлли не упустил шанс – вырвался и умчался. Джек звал его, но пёс был слишком увлечён – не слушал, да и не желал повиноваться. И Джек почувствовал, как заливает щёки краска стыда.
Вот один мужчина вилкой снял с гриля три сосиски и наклонился, чтобы положить их в тарелку, стоящую на подстилке. На тарелке уже был выложен салат и несколько молодых картофелин. Когда он выпрямился, чтобы снять гамбургер, а потом снова посмотрел вниз, то не поверил своим глазам: сосисок как не бывало. Ничего не понимая, он заохал и затряс головой. Почесал макушку и оглянулся.
– Мои сосиски! – пробормотал мужчина. – Кто-то слямзил сосиски! – И крикнул соседу: – Эй, друг, это не ты подрезал у меня сосиски? Они вообще-то мне нужны.
Тот повернулся:
– Не я, друг. У меня свои. Хочешь дам одну?
– Чёрт меня подери, – сказал первый. – Вот прямо тут лежали, и вдруг раз – и нету.
Джек Коллинз позвал Тэлли, но пёс только облизнулся, собирая языком последние следы вкусного сала, и уже планировал следующий набег. Он лёг на живот и пополз по песку в направлении, куда был нацелен нос – к чудесному, сочному стейку, только что снятому с гриля. Человек, собиравшийся его съесть, на секунду отвернулся, и Тэлли сделал рывок и схватил мясо, оставив жертве лишь порезанный помидор на тарелке да полоску горчицы. Тэлли проглотил стейк и отправился на другой конец пляжа искать гамбургер, который учуял издалека.
– Это ты спёр мой стейк? – уже второй человек обвинял своего соседа, рядом слышался голос первого: «Кто слямзил мои сосиски?», и вскоре к ним присоединился третий: «Что за дьявол, где мой гамбургер?»
Слыша всё это, Джек как можно тише и незаметней ретировался с пляжа. Тэлли и без него найдёт дорогу домой, а он лично не собирается оставаться там и выслушивать упрёки за дурное поведение собаки. С разгневанными шахтёрами лучше не связываться.
Рыжий пёс встречает Джона
– Вряд ли он вернётся, – сказала Морин Коллинз.
– Просто на дольше он никогда не убегал. – Джек покачал головой.
Им было грустно, как будто оба знали, что потеряют его, но старались не думать об этом.
– Надеюсь, его не задавило машиной.
– Мы бы услышали. В городке вроде нашего новости разлетаются со скоростью молнии. И у этого типа гораздо больше жизней, чем у кошки.
– Слыхала я, – сказала Морин, – что он ходит по домам, клянчит.
– У него дар находить еду, точно тебе говорю, – усмехнулся Джек.
– Тогда, наверное, с ним всё в порядке. И всё равно жаль. Я скучаю по негоднику.
Тэлли наконец сбежал из дому окончательно.
Не в пример большинству собак, которые любят проводить дни в дрёме и созерцании проплывающих мимо событий, его слишком интересовала жизнь, чтобы сидеть на одном месте. Он хотел повидать мир, хотел знать, что происходит за углом, и во всём поучаствовать.
Тэлли был слишком умён, чтобы убивать время на скуку, и, хотя ему многие люди нравились, он до сих пор не нашёл человека, которого полюбил бы по-настоящему, так, как положено любить собакам. Человека, которому был бы предан. Время от времени он с удовольствием заскакивал к Джеку и Морин. Мог пожить пару дней, подкормиться, дать себя отмыть, но и пёс, и люди знали, что это не навсегда.
Ему повезло, что в городе проживало множество одиноких людей. Коренных жителей было мало, и ещё меньше белых, поселившихся до появления компаний, добывающих руду и соль. Но с недавних пор развитие промышленности быстро пошло в гору. Возникали новые доки, дороги, дома для рабочих, новая железная дорога и аэропорт. Чтобы это строить, со всего мира приезжали сотни людей, не имея при себе ровным счётом ничего, кроме собственной физической силы, оптимизма и воспоминаний о далёком доме. Одни бежали от плохой жизни, другие не имели представления, как прожить свою, а третьи строили грандиозные планы, как тяжёлым трудом выбиться из грязи в князи.
Они или не имели корней, или были вырваны с корнем. Они ехали из Польши, Новой Зеландии, Италии, Ирландии, Греции, Англии, Югославии, а также из других уголков Австралии. Большинство не привезли с собой ни жён, ни семей и проживали в больших бараках, которые отбуксировали сюда из Перта. Одни работяги были грубые, другие – добрые, одни – честные, другие – нет. Были такие, кто напивался, и скандалил, и лез в драку, и такие, кто жил в молчании и печали, и такие, кто шутил и мог быть счастлив где угодно. Без женского пригляда мужчина легко становится эксцентриком. Может брить голову и отращивать огромную бороду. Может на неделю уехать в Перт, пить не просыхая и вернуться со страшным похмельем или кучей татуировок. Может надеть разные носки и драные брюки. Может неделю не мыться или ночь напролёт читать книги, проснуться с красными глазами и невыспавшимся пойти на работу. Все они были пионерами и учились жить трудно и незатейливо в этой почти пустыне.
Эти мускулистые личности симпатизировали Тэлли. Они мало к чему привязывались в жизни и порой чувствовали себя одинокими даже в компании своих товарищей по работе, так что собака им была очень кстати. Собака, с которой можно в шутку побороться, подурачиться. Собака, с которой можно поговорить, которая никогда тебя не заругает и будет всегда рада видеть. Тэлли они тоже нравились, потому что трепали его за уши, грубовато тормошили и валили на спину, чтобы пощекотать пузо. Они кормили его мясными кусочками из своих сэндвичей и с тарелок и приносили угощение от мясника. И хотя пёс порой отсутствовал целыми днями, на полке рядом с инструментами и тряпками, перепачканными машинным маслом, стояла банка с собачьим кормом, а после выходных – кусок стейка с барбекю.
Никто не знал его настоящего имени и называли просто Рыжим псом. Пса не волновало, что кто-то зовёт его «Рыжий». В любом случае Тэлли как раз был именно рыжим псом. Он был ред клауд келпи – из прекрасного старинного рода австралийских овчарок келпи, очень умный и энергичный, но некоторые считали, что среди предков Рыжего пса вполне могла оказаться пастушья собака. В помете было три щенка, и он получился красивого цвета тёмной меди, с янтарно-жёлтыми глазами и стоячими ушами. На хвосте шерсть длиннее и жёстче, а на плечах и груди – густая, как грива. Лоб широкий, кончик коричневого носа немного вздёрнут. Тело крепкое и сильное, и если поднять пса, удивишься, насколько он тяжёлый.
Работники из компании «Хамерсли Айрон Транспорт» познакомились с Рыжим псом, потому что один из их водителей «усыновил» собаку и стал единственным, кому она принадлежала.
Джон отличался от крупных, драчливых шахтёров. Небольшого роста и довольно молодой, с широкими скулами, поскольку был наполовину маори, он любил животных, можно сказать, больше всего прочего в этом мире. Про него говорили, что он друг всем и каждому. Джон встретил Рыжего пса на улице Дампира, когда однажды стоял рядом со своим автобусом в ожидании постоянных пассажиров. Увидев Рыжего пса, он инстинктивно присел на корточки и позвал:
– Эй, мальчик! Иди сюда! – Ещё и пощёлкал языком и поцокал.
Рыжий пёс, занятый своими мыслями, остановился и поглядел на него.
– Иди сюда, друг, – сказал Джон, и Рыжий пёс вильнул хвостом. – Иди, поздоровкаемся.
Рыжий пёс подошёл. Джон пожал ему лапу и сказал:
– Рад познакомиться, друг.
Взял в ладони его голову и поглядел в глаза:
– Слушай, да ты красавец.
И в этот момент Рыжий пёс понял, что отныне его жизнь пойдёт в другом направлении.
Когда шахтёры подошли к своему большому жёлтому автобусу, чтобы ехать на работу, Джон сидел на месте водителя, а Рыжий пёс – на сиденье прямо за ним.
Рыжий пёс и Нэнси Грю
Однажды в автобусе появился человек, которого раньше никто не видел. Нэнси Грю была новенькой в городе, приехала работать секретаршей в «Хамерсли Айрон» и никогда не слышала о Рыжем псе.
Когда в первый свой рабочий день она зашла в автобус, чтобы ехать на службу, свободных мест не было, все занимали шахтёры, кроме одного сиденья позади водителя, где сидела рыжая собака. Она посмотрела на ряды мужчин, глядевших на неё с ухмылкой, потом на рыжую собаку, что отвернула морду, будто вовсе не замечая её.
Никто из мужчин не предложил ей сесть: они хотели видеть, что будет, когда Нэнси Дрю попытается подвинуть Рыжего пса.
– Кыш! – сказала Нэнси, она не собиралась разводить сюси-муси с животным.
Рыжий пёс обратил на неё взгляд и покрепче уселся на сиденье.
– Плохая собака! – воскликнула Нэнси Дрю.
Рыжий пёс обнажил зубы и глухо зарычал. Нэнси это обескуражило, и она немного отступила, в то же время почти наверняка зная, что этот пёс её не укусит. Не казался он злым, нет.
Мужчины в автобусе засмеялись над ней.
– Тебе его ни в жизнь оттуда не согнать! – сказал один.
– Это его место, – сказал другой. – Ежели оно нужно Рыжему, никто здесь не сядет.
Нэнси повернулась к мужчинам, чувствуя, что краснеет. Стыдно, когда тебе дерзят собака и толпа шахтёров. Не желая сдаваться, осторожно села на скамью так, чтобы не помешать Рыжему псу.
Но Рыжему псу она мешала. Это было его место, и все это знали. Более того, это место было целиком его, а не половинка. С тех пор как Рыжий встретил Джона, он катался на любых автобусах компании сколько хотел, не важно, кто был за рулём, и всегда сидел за водительским креслом. Это было категорически его место, ничьё более. Он снова показал Нэнси зубы и зарычал.
– Надо же, какой ты милашка, – сказала она, но не шевельнулась.
Рыжий пёс убедился, что угрозы ни к чему не ведут, и решил столкнуть её. Он повернулся к ней задом, напряг мышцы и принялся толкать.
Нэнси удивилась, насколько он силён, и едва не свалилась. Мужики сзади опять загоготали и этим ещё больше разозлили её.
– Я не уйду, – сказала она, – так что придётся тебе со мной смириться.
Рыжий пёс тоже не желал сдаваться и толкал Нэнси, пока она не оказалась на самом краю. Почувствовав, что утвердил свою позицию, он позволил ей остаться сидеть в этом неудобном положении.
На следующий день Нэнси снова вошла в автобус, и снова Рыжий пёс сидел позади водителя. «Ох!» – только и подумала она, потому что народу опять было битком, и шахтёры ждали продолжения спектакля. Вчера в офисе Нэнси просветили насчёт собаки, и теперь она знала, что пёс волен кататься куда пожелает. Он жил в основном в мастерских транспортной компании, наблюдал за работой и был оплачиваемым членом Союза транспортных рабочих. Если в мастерской он заскучает, то отправляется путешествовать по округе. Иногда его подвозили на поливальных машинах, иногда – на общественном транспорте, иногда – на гигантских тягачах.
Знакомясь со всё большим числом людей, он начал ездить и на их личном транспорте. А уж если кто подвёз его хоть разок – берегись. Рыжий пёс никогда не забудет машину, оказавшую ему услугу, – запомнит её цвет и звук мотора и будет сидеть на обочине, ждать, когда одна из них поедет мимо. Узнает – и выскочит на середину дороги прямо перед бампером – будь добр тормози и впускай его, так что поневоле научишься остерегаться пса так же, как глупых кенгуру. Рыжий всегда настаивал на том, чтобы сидеть впереди, особенно в автобусах, особенно когда за рулём Джон, да уж…
Нэнси села к собаке чуть ближе, чем вчера, и он поглядел на неё искоса, показав белки глаз, словно хотел укусить. Но вместо этого упёрся лапами покрепче и снова попытался столкнуть её задом. Нэнси услышала смешки в автобусе и, собрав всё своё достоинство, сказала:
– Джентльменами тут и не пахнет, это точно.
Рыжего пса, похоже, несколько смутило это замечание, и он сел прямо и притворился, что едет один. Раз нельзя согнать эту упрямую девицу, он выкажет ей всё презрение, которого она заслуживает. Пёс позволил ей ещё немного придвинуться.
На следующее утро Рыжий обнаружил, что даже ждёт соседку, и не сделал попытки столкнуть её, когда она села рядом. Он решил принять вид отчуждённый и надменный, но, когда она сказала: «Привет, Рыжий!» и потрепала его по голове, он поневоле улыбнулся – по-своему, по-собачьи. Мазнул хвостом по сиденью – всего разок и затем вернулся к созерцанию видов за окном, не желая окончательно сдавать позиции с первого же раза.
Нэнси, не оборачиваясь, поняла, что произвела впечатление на шахтёров: над ней больше не смеялись. Она знала, что победила их, когда переупрямила Рыжего пса.
С этого момента Рыжий и Нэнси стали друзьями. Мало кто на это отваживался, но Нэнси могла садиться с ним рядом когда пожелает.
Нэнси, Рыжий пёс и Джон
Тогда в тех местах было не много одиноких женщин, и появление такой особы вызывало волну радости и интереса у всех молодых людей. Они судачили – какая она и выпадет ли кому-нибудь шанс пригласить её на свидание. Если кого-то застукали, как он «клеит» девушку, его принимались подкалывать:
Конец ознакомительного фрагмента.