– Какой смысл, – Вопросятка пожал плечами, – куда девать наличку?
– У нас три мешка стоят на балконе, – вздохнула мама, – только место занимают.
– Папа в выходные обещал на дачу отвезти, – успокоил сын.
– И то хорошо, – мама подвинула сыну тарелку, – кушай кашу.
Вопросятка кушал кашу и смотрел телевизор. По сообщению виртуального метеоцентра, до конца недели, по просьбе большинства жителей, пройдут кратковременные дожди без гроз. Вирусная активность по шкале контрразведки невысокая. Диктор напомнил, что последний раз оранжевый уровень опасности объявлялся четыре дня назад. Тогда группа диверсантов пыталась лечь плотиной на поток времени, чтобы повернуть время вспять или хотя бы остановить.
Вопросятка взял пульт и пробежался по всем каналам, про дрезину ни слова. Он отодвинул пустую тарелку и задумчиво глядел на экран. На спортивном канале транслировалась утренняя гимнастика. Тренер попросил на счет «три» всех подпрыгнуть. На счет три все подпрыгнули и исчезли. Экран мигнул три раза – и появился диктор, жующий кончик своего галстука. Через несколько секунд он пришел в себя и заговорил:
– Только что, – начал он взволнованно, – поступила информация о чрезвычайном происшествии. Прошедшей ночью группа из двух невооруженных вирусов проникла в экспериментальное депо. – Он сообразил, что у него во рту находится посторонний предмет, и выплюнул кончик галстука.
– Город спал, они же тем временем угнали дрезину. Но это еще не всё.
Диктор выпил полный стакан воды и потянулся за графином.
– Тем временем, тем временем, – вслух произнес Вопросятка, – тем временем упоминал начальник депо. Вероятно это, новый вид сообщения в Интернете, который проходит испытания в экспериментальном депо.
Второй стакан воды диктор не допил.
– И главное! Старославянский алфавит известил, что примерно в это же время у них пропала связь с Ходоком. На Ходока возложена чрезвычайная миссия. Последний раз его видели в данном депо. Всю. Я повторяю: всю информацию, естественно полезную, сообщайте на очень простой телефон горячей линии + 7-937-945-95-48-38-44-27, добавочный 247-53-23-34.
«Телефон действительно несложный», – подумал Вопросятка, направляясь в прихожую.
Закинув на плечи портфель, он вышел из дома. В школу они с Улей как всегда отправились пешком. У остановки общественного транспорта они невольно замедлили шаг. Стоящие там бурно обсуждали текущие события.
– Что могло произойти? – Заглавная буква «О» уперла руки в бока и получилась еще шире. – Вирусы взяли Ходока в заложники; они дезориентировали охрану, сами же тем временем удрали в Интернет.
– Ходок – крепкий парень, – возразил Восклицательный знак.
– Он сам кого хочешь возьмет в заложники.
– Ходок еще не пропал, возможно он ушел из депо как-то так незаметно, – пожала плечами меленькая буква «п», – а не отправился в Интернет тем временем.
Подошел автобус – и остановка опустела.
Уля толкнула Вопросятку:
– Пошли быстрее, что задумался? В школу опоздаем.
– Да, да, конечно, – Вопросятка одобрительно закивал. – Интересный случай. Давно у нас на планете не происходило ничего подобного.
– Давно, – согласилась Уля. – Дней пять. Это точно.
Они прибавили шагу, но разговор продолжили.
– Ходока отправил старославянский алфавит с миссией. Куда? Зачем? – Вопросятка повернул голову к Уле. – У тебя есть предположения?
– Нет, – Уля отрицательно замотала головой. – Но пока мы дойдем до школы, это выяснят и передадут по телевидению. Не волнуйся, скоро всё узнаем.
В главном разведывательном управлении в кабинете Вопроса Вопросовича подходило к концу совещание. На стене висел чертеж дрезины с основными габаритными размерами, плакаты с техническими характеристиками отдельных узлов и агрегатов.
– Итак, подведем итог, – Вопрос Вопросович потер лоб ладонью и взглянул на лист бумаги перед собой. – Два вируса с планеты Папиросников незаконно проникли на планету. Точнее, две девушки. Мы уже знаем, как их зовут. Это Матрена и Феодосия, кому-то больше нравится имя Фекла.
Бесцельно гуляя по городу, они случайно набрели на депо. Закурили, тем самым отправив охранника в обморок. Испугались за охранника, вбежали в депо за помощью. Когда охранник пришел в себя, то спросили папиросы в буфете. Там их не было. Решили попросить папирос у бригады дрезины. Дрезина по случайному стечению обстоятельств пришла в движение, и они тем временем отправились в Интернет.
– Почему мы думаем, что это не диверсия и не спланированная операция? – с противоположного конца стола задала вопрос заглавная буква «П». Даже на совещании она не снимала каску пожарника. – И ожидать ли нам возгорания?
– О пожаре на дрезине не может быть и речи, – Вопрос Вопросович повернулся в сторону одного из плакатов. – Здесь мы видим противопожарную систему в деталях, – он сделал небольшую паузу. – Это не диверсия. Девушки испугались за охранника. Затем находились какое-то время в депо, посетили буфет и дамскую комнату. И лишь потом попали на дрезину.
– Вы меня убедили, – качнула утвердительно каской буква «П».
– Хорошо, – кивнул Вопрос Вопросович, – сейчас самое главное, где Ходок? Его вещи в депо, а именно плащ-палатка, шляпа, ткань, которой он оборачивал картину. Даже гвоздь в стене он оставил. Нет его и картины. На дрезину он не садился, – Вопрос Вопросович откинулся в кресле и обратился к присутствующим, – как будем действовать?
Из-за стола встал Джордж.
– Депо мы обыскали, Ходока нет. С большой долей вероятности он убыл с дрезиной. Пока не ясно, как он это сделал. Необходимо со второй дрезиной, ее подготовят в рейс через два часа, отправить наших лучших агентов. Они окажут помощь Ходоку в выполнении его миссии.
Все присутствующие одобрительно закивали.
– У меня вопрос к разработчикам суперскоростного Интернета, – продолжил Джордж. – Почему назвали «Тем временем»?
– Видите ли, – из-за стола встал седой вирус. – Мы на острове Открытий радовались, когда закончили работу и говорили. Кто-то отправляется обычным способом по Интернету – на автобусе или поезде, а мы тем временем можем уже прибыть на место и подготовить встречу.
Технический секретарь так и напечатал в документах «Тем временем». Седой вирус сел.
– Спасибо, профессор, – с наклоном головы поблагодарил Джордж.
– Джордж, – Вопрос Вопросович встал и убрал на край стола листы бумаги. – Займитесь, пожалуйста, подготовкой агентов.
– Пожалуйста.
Школа гудела, как растревоженный улей. Делились информацией и домыслами. Но все разговоры сводились к одному.
– Ходок направлен для выполнения миссии. Миссия чрезвычайно ответственная, сложная и опасная. Это то, что сказано по телевидению. Другой информации не было. В классы не заходили, толпились в коридорах, ждали заявления старославянского алфавита. С опозданием на пять минут из учительской вышла заглавная буква «А» – директор школы. Она пригласила всех в спортивный зал. Выйдя на середину, она подняла руку, призывая присутствующих к тишине.
– Прошу внимания, – произнесла она, обведя всех взглядом. – Пять минут назад старославянский алфавит зачитал декларацию о наступлении решающего времени. – Она подняла правую руку с вытянутым указательным пальцем: – Время пришло.
Опустив руку и выдержав паузу, продолжила:
– Время исторических перемен в России. Они ждали этого целый век. Ждали исполнения предсказания множества святых отцов и старцев о возрождении России и восстановлении православной монархии. Старославянский алфавит бережно хранил и анализировал предсказания и вот сейчас объявил: Царь, грядет!
Секунд пять она смотрела в пол и вновь подняла глаза:
– Я кратко перескажу суть декларации. В России будет восстановлена монархия, самодержавная власть. Господь предызбрал будующего Царя. Но для этого необходимо всенародное покаяние.
Нарушена данная Богу Соборная Клятва 1613 года.
Суть Соборной Клятвы в том, что вся Россия, наученная горьким опытом польского ига, на Земско-Поместном Соборе 1613 года дала Богу Благочестивый Соборный Обет верно служить Его Помазанникам – Самодержавным Царям из Дома Романовых – вплоть до Второго Пришествия Христа. При этом было постановлено, что тот, кто пойдет против сего Соборного постановления и начнет ратовать за что-либо иное, кроме как за Православное Царское Самодержавие из Дома Романовых, то таковый, да проклянется в сем веке и в будущем и отлучен будет от Пресвятой Троицы. Ели таковый будет в Священном Сане, то да будет извержен и от Церкви отлучен, как раскольник Церкви Божией, мятежник всего Православного Христианства и разоритель Закону Божию.
Именно за клятвопреступление Соборного Обета 1613 года Господь изливает на Россию многочисленные чаши бедствий, дабы поняли они, что без Бога – ни до порога, без Царя – как без Отца.
Старославянский алфавит считает своей миссией донести до русского народа необходимость всенародного покаяния.
Вчера на Вече они приняли обращение к русскому народу. Информация помещена в котомку и вручена Ходоку.
Инкогнито, покинув старый город, Ходок прибыл в опытно-экспериментальное депо. Здесь след его теряется, и мы не знаем, воспользовался ли он «Тем временем».
На данный момент это вся информация. Прошу пройти в свои классы.
В классе учителя попросили рассказать о последнем русском Царе Николае II. И хотя все и так знали историю династии Романовых наизусть, слушали очень внимательно.
Перед переменой Вопросятка перешептывался с Улей. Решение было принято.
И лишь только прозвенел звонок на перемену, они незаметно покинули школу.
Гаечный ключ
Желтый луч от прожектора дрезины бежал далеко впереди. Он выхватывал из тумана и освещал мчавшиеся навстречу шпалы с уложенными на них рельсами. Туман накрыл пространство с двух сторон от железнодорожного пути. И не ясно было, что там за туманом. В первый момент, как только дрезина пришла в движение и пустилась в путешествие по Интернету «Тем временем», туман стоял желтый. Затем он плавно стал фиолетовым, розовым, синим.
– Курить хочется, сил нет, – замотала медленно головой Мотя.
– Ты уже закурила, и включилась пожарная сигнализация, – Феня осмотрела и потрогала на себе одежду. – До сих пор не просохла.
– Может, окно попробуем еще раз открыть? – Мотя встала с кресла машиниста и подошла к боковому окну. Сопя и фыркая, она скоблила отверткой по стеклу и раме, но зацепиться не удавалось.
– Оставь, – тихо сказала Феня, – на ходу не откроется.
– Давай разобьем.
– Опасно, – Феня махнула рукой, подошла и села в кресло помощника машиниста.
Какое-то время они сидели и молча смотрели на меняющийся туман и уходящие вдаль рельсы.
Сначала терпение закончилось у Моти.
– Что? Долго мы вот так будем сидеть и смотреть на эти рельсы? – раздраженно проговорила она, держа в зубах спичку.
– Ты у меня спрашиваешь? – Феня с откровенной агрессией выплюнула свою спичку в сторону лобового окна.
– А у кого? Нас тут двое, – правая рука Моти взлетела с коленей. – И из нас ты самая умная. Как ты говоришь.
– Я самая умная. Как я говорю. – В ответ взлетели обе руки Фени. – Что тебе не нравится?
– Долго едем. Пора куда-нибудь приехать.
– И куда, по-твоему?
– А я откуда знаю?
– И я не знаю!
– Так жми на какие-нибудь кнопки.
– Какие кнопки? Мы сели в дрезину, нажали на что-то случайно, и она тронулась. Нажмем – она встанет как вкопанная, и что тогда?
– Какая разница, ехать или стоять? Остановимся, нажмем на синюю кнопку или потянем вот за этот рычажок, – Мотя встала с кресла и подошла к рычагу, – или я тут начну все крушить, – перейдя на крик, она схватила с полки гаечный ключ.
– Успокойся! – крикнула на нее Феня. Затем, перейдя на притворно спокойный тон, – тебе нельзя нервничать. Возьми себя в руки и сядь. Пожалуйста.
Мотя фыркнула себе под нос и села в кресло. Феня подошла к ней и взяла ключ.
– Ты всегда думаешь только о себе. А как же я?
Подбрасывая в руке ключ, она отступила на несколько шагов.
– Успокойся, я также хочу здесь все переломать, – тихо проговорила она и с размаху метнула ключ.
Мотя интуитивно вжала голову в плечи, хотя ключ пролетел высоко над ее головой в сторону лобового окна дрезины, медленно вращаясь вокруг своей оси.
Перламутровый унитаз
Медленно вращаясь вокруг своей оси в воздухе, парил, словно воздушный шар, перламутровый унитаз.
– Дайте, дайте его мне, – тянул к нему руки и хныкал маленький вирус в тельняшке и шортиках с лямочками.
«Следует закрыть форточку, – подумал Прохвост, – а то, не ровен час, унесет унитаз сквозняком».
Откуда-то появились еще пять маленьких вирусят и, захлюпав носами наперебой, заканючили:
– К маме хочу.
– Пижаму хочу.
– Кушать хочу.
– Дайте, дайте мне ватрушку.
– Каши хочу.
Мальчик в матросском костюме подошел вплотную к Прихвосту, поднялся на цыпочки, протянул руку и принялся трясти его за плечо, причитая:
– Почини унитаз, почини унитаз, почини, пожалуйста, проснись, проснись.
Прохвост встрепенулся, поднял голову с парты и огляделся – он в классе.
Учитель снял руку с его плеча:
– Выспался?
– Да, – кивнул Прохвост.
– Тогда возьми свой портфель и иди к директору. Он тебя вызывает, – учитель направился к классной доске, где у него стояла раскладушка.
– Хорошо, – улыбнулся Прохвост.
Перспектива профилонить урок его очень даже устраивала. Он аккуратно вытащил свой рюкзак из-под головы спящего соседа по парте и вышел из класса. Вдоль коридора повсюду спали ученики. Кто на подоконнике, кто под подоконником, кто в углу калачиком. Прохвост медленно брел по коридору к кабинету директора, волоча за собой по полу рюкзачок, который то и дело цеплялся за чьи-то ноги.
Из приоткрытой двери учительской слышался многоголосый храп, он прикрыл дверь, чтобы детям в коридоре спалось слаще. В дверях кабинета математики, прямо на полу, спал учитель, положив под голову веник.
Часы в конце коридора показывали 30 минут до перемены. «Успею до перемены», – подумал Прохвост. Ему не хотелось остаться без сладкого. На каждой перемене полусонные повара приносили в классы подгоревшие ватрушки, кексы, коржики с переслащенным или спросонья подсоленным компотом.
После приема пищи начинался следующий урок – и все ложились спать. Учитель включал запись очередной темы урока, а ученики во сне пытались его усвоить, слушая из динамика спокойный голос.
Такой метод образования запустили как эксперимент на определенный срок. Но окончание срока эксперимента проспали, и эксперимент затянулся до настоящего времени во всех вирусных галактиках.
В кабинет Прохвост вошел без стука, боялся разбудить директора. Но директор не спал. Он сидел за своим столом в кресле с заспанным лицом, в помятом костюме и взъерошенными волосами. У окна стоял вирус в черном костюме. Прохвост закрыл за собой дверь, и вирус обернулся.
– Познакомьтесь, – медленно и негромко произнес директор, – Прохвост, очень хороший мальчик, – и уже громче и быстрее, – его так все зовут потому, что он любит повторять поговорку про хвост, – куда кобыла – туда и хвост.
– Я сам представлюсь, – произнес вирус.
Он подошел к Прохвосту и протянул руку для рукопожатия:
– Стратег.
– Поговоришь со Стратегом и возвращайся в класс, – проговорил директор с закрытыми глазами. Его голова медленно упала на грудь.
Директор откинулся на спинку кресла и заснул, далеко вперед вытянув ноги.
– Присядем на диван, – предложил, сопровождая слова жестом, Стратег.
Посидели несколько секунд, и Стратег заговорил:
– Ты хороший, ты добрый.
– Я добрый? Вы это серьезно? – Прохвост был явно удивлен.
– Да, ты добрый. Просто ты до конца этого еще не осознал. У нас, вирусов, крайне неприлично быть добрым. Но ты не стесняйся. Ты добрый. Ты хороший не только для нас, вирусов, но и для жителей планеты Знаний – букв, цифр, знаков. Им сейчас нужна твоя помощь.
– В общем-то да, я хороший, я добрый, – Прохвост согласно кивнул. – Просто стыдился признаться одноклассникам.
– Ты хорошо учишься, по крайней мере стараешься.
– Да. Я стараюсь.
– Ты добрый, нужно помочь доброму знаку на дрезине, – Стратег наклонился к Прохвосту и долго ему говорил приглушенным голосом, почти шепотом. Затем выпрямился и подвел итог разговора.
– Находись рядом с ним, помогай ему.
– Куда кобыла – туда и хвост. – Согласно кивнул Прохвост.