Из шатра он рано вышел,
Топот конский, ржанье слышит.
Коней много в этом стане,
Все пасутся на поляне.
Есть немало среди них
Златогривых и гнедых,
Только нет коня того,
Что украли у него.
Нужно бы искать коня,
А не греться у огня,
Но запала цыганочка в душу,
Околдовала тело, сердце, уши.
Он желает её видеть,
Голос бесподобный слышать,
С наслажденьем смотреть в очи,
Что искрятся днём и ночью.
Позабыл про мать, отца,
Коня и злого мертвеца.
Каждый день, когда темнело,
Красотка танцевала, пела,
Так хороша и непорочна…
Только исчезала в полночь.
«Это что за наважденье?
Наберусь-ка я терпенья,
Разузнаю, что к чему,
Дело в чём, может, пойму».
Тихим вечером, обычным
Было, как всегда, привычно.
И вот цыганка молодая
Песню звонко запевает,
Он с неё не сводит глаз.
Вот она пустилась в пляс,
Вдруг за терновый заскочила куст,
Под её ногами скрежет, хруст.
Она бежит воды быстрей
На погост, а он за ней.
Её ждал мертвец уж там,
Тот, кого он видел сам
В том кошмарном страшном сне
В первый день в пустом шатре.
Безобразен тот, как сатана.
Но к нему бежит стремглав она.
Ближе, ближе, вот сошлись,
У могилы взрытой обнялись.
В поцелуе слились губы,
Потом вонзил ей в шейку зубы.
И парень сообразил, в чём дело,
Срубил осиновый кол смело,
К ним подошёл и говорит:
– Ты цыган, пожалуй, сыт.
Цыганка же, увидев молодца,
Будто маску сбросила с лица,
Сверкнули пламенем глаза.
До чего же она в гневе зла!
Изо рта показались клыки,
Выпустила ведьма коготки,
Смотрела с ненавистью злюка
И шипела, как гадюка.
А цыган-мертвец-вампир
Что есть духу завопил:
– Я сейчас тебя убью,
Кровь до капли выпью всю.
И вот стали они драться,
По сырой земле кататься.
Пытался укусить мертвец,
Но не давался молодец,
И, исхитрясь что было сил,
Кол осиновый вонзил
В грудь вампира-мертвеца,
И тот рухнул, как овца.
Только дёрнулся лишь раз,
И успокоился тотчас.
А цыганочка завыла, как сирена,
Вся поблёкла, посерела
И побежала без оглядки,
Только замелькали пятки.
Парень удивился тут:
«Как меня попутал шут?
Что я нашёл такого в ней?
Пора отсюда убираться поскорей».
Встреча у озера
И вот, помолившись Богу,
Отправился опять в дорогу
За украденным конём.
Шёл он утром, вечером и днём
По широким зелёным лугам,
По дремучим и тёмным лесам.
Так вот шёл и шёл, и шёл,
Идо озера добрёл.
Присел на берегу под ивой.
Вокруг тихо и красиво.
И вот смеркаться стало там.
Поднялся над озером туман.
Он то стелется, то тает,
А из тумана выплывают
Семь девиц игривых,
Весёлых, шаловливых,
Все зеленовласые
И зеленоглазые,
Несказанной красоты,
Только вместо ног – хвосты.
Расшумелись, словно галки,
Девицы озёрные, русалки:
– Милый парень-паренёк,
Садись рядом на пенёк.
– Давай поиграем в прятки.
Не волнуйся, всё в порядке.
– Посмотри-ка, гость наш милый,
До чего мы все красивы,
– Мы тебя чуть пощекочем,
Потом вместе похохочем!
– До чего же ты хорош!
Кого из нас в жёны возьмёшь?
– Или, может, для утех
В гарем примешь сразу всех?
– Ишь, чего вы захотели!
Я не хан вам, в самом деле.
И буквально поражён —
Мне не нужно столько жён!
– Ну, тогда решай сейчас,
Какую выберешь из нас?
– Да и одна мне не нужна,
Будь она даже княжна.
От русалок какой прок,
Ведь у вас нет даже ног,
Вместо волос – тина.
Ну и главная причина:
Не могу в болоте жить.
Так что успокойтесь. Цыц!
Хоть вы все мне нравитесь,
Дайте отдохнуть, красавицы!
Он осенил себя крестом,
Молитву прочитал потом.
И русалочки в дурмане,
Словно растаяли в тумане.
Вскоре удалось уснуть,
Ну а утром снова в путь.
По пустыне
Нескончаем путь, далёк,
А вокруг один песок.
Сверху солнце жжёт нещадно,
Жажду утолить бы надо.
Вдали видит водоём,
Посредине дева, а кругом
Цветут яркие цветы,
Растут деревья и кусты.
«Может, своё счастье я найду
В том изумительном саду».
Туда шагает в дивном настроении,
Но не приближается виденье
Вместе с садом и водой.
Он кричит: «Постой, постой».
Дух захватывает аж.
Только это ведь – мираж,
Который исчезает вдруг.
Опять жара, песок вокруг.
Отдохнуть бы надо,
Но нет нигде прохлады.
Вдруг споткнулся правою ногой.
«К беде это. Ой-ёй-ёй!»
И тут потемнело сразу.
«Неужели туча налетела разом?»
Глянул вверх и обомлел,
Так на землю и присел.
Ведь плыла не туча в небесах,
А птица Руф, увы и ах.
«Вот ещё одна напасть,
А её как избежать?
Мир непредсказуем и жесток.
Может, зарыться мне в песок?»
Но и подумать не успел,
Как в лапах Руф уже висел.
Парень скован, ели дышит,
А птица поднимается всё выше
Над пустыней и полями,
Над лесами и горами…
«Нужно думать мне скорее,
Как напасть такую одолею.
Не страшусь обычной смерти,
Но лучше разобьюсь, поверьте,
Чем съедят меня птенцы
Этой хищной птицы».
Вынул нож и из последних сил
Его под коготь птицы Руф вонзил,
Она вздрогнула сначала
И коготки тотчас разжала.
Камнем вниз он полетел,
И, хоть был довольно смел,
Потерял сознание
От земли на расстоянии.
Среди скал
Вот очнулся. Он, как в сетке,
На большой еловой ветке.
Парень удивился чуду,
«Жить, похоже, пока буду».
Он ощупал себя сам
И посмотрел по сторонам.
Старушка древняя идёт с клюкой,
Мешок огромный за спиной,
Вся согнулась – груз тяжёл.
Паренёк к ней подошёл:
– Мать, прими поклон земной,
Добрым будет день пусть твой.
Позволь, дорогая, помогу,
Понесу тяжёлую суму.
– Вот спасибо, удружил.
У меня так мало сил.
Стало всё мне тяжело,
Даже то, что истинно легко.
Очень рада этой встрече,
Но отблагодарить мне нечем.
Ведь у меня ничего нет,
Дать могу только совет.
– Твой совет будет наградой,
Хоть и за так помочь я рад.
– А скажи, как ты сюда попал?
– Я с неба, матушка, упал.
Даже неизвестно мне,
Нахожусь сейчас я где.
Как найти пищу и воды,
Не подскажешь ли мне ты?
– Пищу отыскать несложно,
Только добыть воду невозможно.
Вот тебе, поешь чурек
И послушай, человек.
У нас прекрасная страна,
Неприступная она,
Расположена средь скал.
Оазис сей нам домом стал.
Здесь у нас просто раздолье:
Лес, луга, большое поле.
Есть где разводить нам скот,
Посадить и сад, и огород.
В этих скалах строим мы
Дома, палаты и дворцы.
В них не страшен холод нам,
А в жару прохладно там.
Сюда ведёт лишь тайная тропа,
Надёжно спрятана она.
Девятьсот девяносто две
Ступени выбиты в скале,
Все увиты колючим плющом,
Который их скрывает притом.
А там, с восточной стороны,
Лился со скалы поток воды,
Изумительный каскад
Струй прозрачных водопад.
Воды всем всегда хватало,
Она поля нам орошала,
Вволю поила леса и луга,
Зверью и скотине хватало всегда.
Что же касается людей,
Хочешь, мойся, хочешь, пей!
С давних пор у нас в стране
Ложбины выбиты в скале,
В каждый дом они ведут,
По ним струйками бегут…
(Нет, бежали раньше
Во все жилища наши)
Воды чистые, что надо,
Из того же водопада.
Вода – это жизнь сама
Только бы была всегда.
Куда делась вода
Так жила наша страна.
Только вот пришла беда.
Уж не знаю и откуда,
Сюда явился див[1] паскуда.
Но пройти в страну не смог,
Нет широких к нам дорог,
А по узенькой тропе
Идти тесно даже мне,
А уж дива и нога
Не протиснется одна.
И в страну он не прошёл,
Но как нас одолеть – нашёл.
Положил меж скал свой зад
И перекрыл им водопад,
Прополоскал поганый рот
И с ухмылкою сказал урод:
– Когда пить захотите очень,
Приводите мне пред очи
Девицу молодую
Аппетитную такую,
Белую и мягкую,
Нежную и сладкую.
Пока играться буду с ней,
Сколь угодно запасай и пей.
Итак будет каждый раз.
Ведите девушку тотчас.
С тех пор так мы и живём.
Лишь по каплям воду пьём.
Дождь, конечно, помогает,
Но он редко здесь бывает.
Пока терзает жертву див,
Всё это время водопад открыт,
Мы заполняем водой тару,
Большую среднюю и малую.
Потом тратим экономно,
Но хватает ненадолго.
Так творит он беспредел,
Уж всех девушек поел.
Молодых он только жрёт.
Вот царской дочери черёд
На съедение идти.
И иного нет пути.
Так вот, милый, и живём,
Траур носим день за днём.
Всюду слышен стон и плач.
И съест завтра див-палач
Дочку царскую младую,
Да красавицу какую.
– Ничего, не плачь, мамусь,
Завтра дивом я займусь.
– Ах, сынок, какой ты смелый.
Только этого не делай.
Не раз молодцы пытались,
С дивом-извергом сражались,
Но, пожертвовав собою,
Не вернулись с поля боя.
На смерть себя ты обречёшь,
Но царевну этим не спасёшь.
– Да не волнуйся за меня.
Не стану я жалеть себя,
Ведь того, чему бывать,
Невозможно избежать.
Сколько ж можно дев губить!
Должен я его убить.
– Жалко мне, сынок, тебя,
Но Бог всё делает не зря.
Тебе дам дельный совет.
Знай, у дива сердца нет,
Но его уничтожить можно тотчас,
Если остриё вонзить в правый глаз.
А теперь прощай, будь смел,
Быстр и ловок, и умел.