Аня Амасова
Пираты Кошачьего моря. Сундук для императора
© А. Амасова, 2017
© В. Запаренко, иллюстрации, 2017
© Оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2017
Издательство АЗБУКА®
Часть первая
Дженифыр
Разыскивается!
– Дженифыр! Да нет же! Откуда?
Болония перехватила лорнет. Склонилась к газете. «Вести за одну монету» пахли краской и мокрыми досками, раскрывая любопытные сведения о скорой участи почтового судна. Никаких сомнений: на первой странице – портрет Дженифыр Котес.
Но подпись, какая ужасная подпись!
«Разыскивается Дженифыр Котес. Обвинения: пиратство, ограбление банка Гавгадоса, неповиновение императору Диего».
И ниже, самыми крупными литерами, какие только нашлись в типографии:
«ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ПОЙМАВШЕМУ – 1 000 ЗОЛОТЫХ МОНЕТ».
Задыхаясь от волнения и туго затянутого корсета, Болония изрекла не без торжества:
– А я всегда говорила: ничего хорошего из нее не выйдет! Такая дурно воспитанная мисс! Удивлена ли я? Нисколько! Ганц унд гар нихт![1] Но Кэтрин? Бедная тетушка Кэтрин! Что с нею станет? Какой удар среди синих небес!
Не теряя ни секунды, Болония схватила газету, сунула в карман нюхательную соль и решительно засеменила к хозяйке – смотреть, упадет ли почтенная дама в обморок или прикажет отныне и впредь не произносить при ней имя племянницы.
Не странно ли, что такое известие не изумило классную даму? Не каждый день воспитанницы пансионов становятся пиратами и грабят банк. Однако Болонии действительно казалось, что она и раньше видела ученицу насквозь. Что без всяких сверхъестественных способностей ощущала в мисс Джен какую-то червоточину. И даже угадывала дальнейшую судьбу.
В части пророчеств Болония оказалась бездарна: нюхательная соль не пригодилась. Тетушка Кэтрин, хозяйка пансиона в Кошачьем заливе, не упала в обморок и не потребовала нотариуса, чтобы переписать завещание. Вновь и вновь перечитывая чудовищную статью, она шептала:
– Какое счастье! Болония, какое счастье!
– Счастье? – поперхнулась классная дама. – Да это настоящий шмах! Сей день ужасная новость пронзит Тортагу насквозь! Ваша репутация погибнет! Я думаю, вы обязаны – твердо унд шнелле – объявить, что ворота вашего дома закрыты для Дженифыр на гросс засов[2]!
– Ах, помолчите, дорогая. – Кэтрин прижала газету к груди. – Конечно, я радуюсь не тому, что Джен – пират. Но дайте же мне насладиться известием, что она хотя бы жива! Над остальным я подумаю позже…
Массивный подбородок классной дамы дрогнул в попытке решительно приподняться.
– Тогда я вынуждена совершить абцуг[3]. Я увольняюсь сей секунд.
Кэтрин отложила газету:
– Покончим с радостью, если таково ваше желание. И в чем же причина отставки?
Подбородок Болонии задрожал мелко и испуганно:
– Гиены, мисс! Что, если в поисках Джен они ворвутся в дом? А может, снова сожгут поместье? Нет, сердце Болонии не выдержит…
– Милая, милая моя Болония. Никто не станет жечь поместье теперь. Но вы совершенно правы: я обязана кое-что предпринять. Побеспокойтесь вместо меня о чае и девочках.
Выставленная, таким образом, за дверь, которую Кэтрин тут же заперла на ключ, Болония прислонила к щели любопытное ухо.
За дверью творилось что-то странное. Скрипя, двигались ящики комода. Туда-сюда перемещалось по комнате кресло. Хлопали дверцы и щелкали задвижки. Если бы мисс Кэтрин не слыла самой уравновешенной дамой в Кошачьем заливе, Болония могла бы поклясться, что та скакала по комнате!
Когда наконец-то подали чай, Поместье за Холмом оглушило новое известие: мисс Кэтрин пропала! Стоит ли говорить, что классной даме все же пришлось удивиться этим утром?
Капитан с птицей
Берег Кошачьего залива – от мыса до маяка – полон уставших кораблей. Они мерно покачиваются, как гигантские люльки с младенцами. Волны катятся одна за другой, накрывают разноцветную гальку, лижут ноги, отползая, шепчут: «Джен… Джен… Дженифыр-фыр».
Джонни-Воробушек прикладывает палец к губам: «Тсс!» Улыбается: не надо обманывать! «Ночной кошмар» не заходил в Тортагу. Джен никогда не возвращалась домой. Пена отползает, снова шепчет, и Джонни нравится думать, будто море знает его тайну.
– И чего мы торчим в Тортаге? – обиженно клюнул его Кукабара. – Чего ждем?
– Сам не пойму. Какого-нибудь знамения.
– Знамение – это дождь из лягушек?
– Ага, – усмехнулся Джонни, – дождь из лягушек, хороший груз и бутылка с письмом… Слушай, у меня какое-то предчувствие. Волны разговаривают со мной…
– Хочешь, слетаю в город, найду хорошего лекаря?
– Не хочу. Сегодня мне по душе быть странным капитаном.
– Можно подумать, в остальные дни тебе нравится быть кем-то другим, – с сомнением протянул Кукабара. – А тебе обязательно весь комплект знамений? Ну вот чтобы сразу и лягушки, и груз, и письмо? Или можно что-то одно?
Джонни бросил на птицу любопытный взгляд:
– Ты видел поблизости лягушачье облако?
– Я видел поблизости бригантину с еще одним странным капитаном. И она привезла в Тортагу письмо. Совсем такое, как ты мечтаешь: поймано в бутылке на другом конце моря.
– И ты молчишь! – вскочил Джонни, натягивая фуражку. – Как ты умудряешься ни на миг не закрывать свой клюв и при этом скрывать самое интересное?!
Капитан небольшой бригантины, раскачивающейся у мыса, и правда вел себя странно. Он то метался по берегу, то внезапно останавливался. Словно споря с невидимым собеседником, потрясал кулаком и с горячностью размахивал тростью.
– Еще чуть-чуть, и он выдернет клок собственной шерсти, – предположил Воробушек.
– Тебе виднее, – отозвалась птица. – Вы, капитаны со странностями, лучше знаете свои повадки.
– Не напомнишь, почему я до сих пор не сварил из тебя суп?
– Потому что некому будет варить его в другие дни. Кукабарочка отдувается за всех, кого тебе лень нанять. Иди уже, а то никогда не узнаем – знамение это или лягушек ждать.
Джонни ринулся к хозяину бригантины:
– Капитан! Вам не с кем поговорить? – Он широко улыбнулся: – Позвольте предложить свои уши. В них можно изливать любые печали!
– Пять тысяч миль! – закричал капитан, благодарно сжимая Воробушка в объятиях. – Пять долгих тысяч морских миль ради письма, и все насмарку!
– Поймали в море послание? – уточнил Воробушек. – И что там? Дурные вести? Стойте-стойте… Что-нибудь о тонущем корабле, потерпевшем крушение, да? И оно датировано прошлым веком…
– Да нет же! Недавнее письмо. Удивительная сохранность. А уж какая потрясающая история! В любом другом месте, привези уставший путник такую новость, мне бы отдали целый мешок с монетами! Но эта фурия в поместье кричала «нихт!» и заперла ворота. Передо мной! Марко Полоскуном! Я – с черного хода, бросаюсь к служанке: «От Дженифыр для тетушки Кэтрин». Та – в слезы: «Пропала тетушка Кэтрин! Сегодня утром пропала. Не надо нам больше никаких вестей!» Даже молока не вынесла…
Полоскун негодовал, только Джонни его уже не слышал. Он смотрел сквозь капитана. В ушах стучало: «Дженифыр». Вот оно – знамение. Так, значит, шепот волн – не пустая болтовня?
– Не может быть!
– Да сожрет меня Крякен!
– Могу я взглянуть на письмо?
– О нет, дорогой! Это моя находка. – Марко Полоскун ласково погладил карман плаща. – Не удалось отдать адресату, продам в какую-нибудь газету. Вот это будет сенсация!
– Прошу вас, – повторил Джонни. – Мне надо увидеть письмо.
Если бы Полоскун был не так увлечен подсчетом прибыли с будущего гешефта, он бы непременно заметил, как изменился голос собеседника.
– Извини, секреты и тайны ценятся выше, – вопреки здравому смыслу ответил капитан бригантины. – Что толку в новостях, когда они известны каждому проходимцу!
Очевидно, размер прибыли представился Марко Полоскуну в виде бочек, наполненных золотом, и лишил его остатков разума. Иначе как объяснить, что он отважился назвать Джонни-Воробушка проходимцем?
– Заберите свои слова обратно и отдайте письмо! Или я проткну вас, как губку! – Обнаженная сабля красноречиво уткнулась капитану бригантины в живот.
– Осторожнее, малыш, – язвительно отозвался собеседник, парируя выпад тяжелой тростью. – Никто не смеет указывать Марко Полоскуну, что ему следует делать!
Джонни вцепился в длинный плащ капитана. Полоскун – в камзол Воробушка. Полетели в стороны шляпа, фуражка, пуговицы, карманы и шерсть. Острый конец трости угрожающе блеснул у правого уха Джонни. Счастливо увернувшись, Воробушек очутился позади противника и дал Полоскуну доброго пинка, отправив того в воду.
– Письмо! – вынырнув, закричал Полоскун, хватаясь за то, что осталось от кармана. – Негодяй, ты уничтожил письмо! Пять тысяч морских миль – и все насмарку!
Мокрый и опозоренный, не смея вернуться на берег, Марко размахивал тростью и сыпал проклятиями. От этих проклятий легендарному Крякену следовало немедленно проснуться, начать охоту за «наглым проходимцем», поймать и много лет переваривать в бездонном желудке.
Письмо Джен
– Интересно, – полюбопытствовал Джонни, – этот неудачник и правда думает, что Крякен станет за мной охотиться? По его личной просьбе…
– Может, они с осьминогом – друзья, – предположила птица.
– И что? Вот ты, мстя за меня, стал бы кого-нибудь есть?
– Давиться буду, три года грызть, но склюю! – поклялся Кукабара.
– Правда?! – Джонни удивленно взглянул на друга. – А что это ты такой беспокойный? Случилось чего? Или ты так танцуешь?!
Кукабара заставил себя замереть и выпятил грудь. Подражая глашатаям, читающим на площадях грамоты, указы и приговоры, развернул какую-то бумагу.
– Вылетев на поле боя в разгар сражения, – торжественно зачитал он, – бесстрашный Кука-бара коршуном схватил добычу, выпавшую из оторванного кармана…
– Что это? – Джонни попытался схватить документ. – Ты же не умеешь читать! Не глупи, птица, это письмо, правда? То самое? Да хватит уже летать с ним туда-сюда. Отдай!
– Вот еще! Сначала ты должен представить меня к награде! Или нет – посвяти меня в рыцари!
Птица бухнулась на одно колено.
– Жаль огорчать, – ответил Воробушек, отбирая письмо, – но во мне ни капли королевской крови.
– Вот она – благодарность! Надеюсь, тебе хватит совести читать его вслух?.. Ты ведь прочитаешь Кукабарочке письмо?.. Да?!
Джонни молча вглядывался в текст. В торопливый почерк Джен и короткие фразы, пунктиром описывающие события.
– Не молчи! Я тоже хочу! – Кукабара то дергал капитана за штанину, то взлетал ему на плечо. – Да как ты вообще без меня?! Да где бы было это письмо, если б не я?! Да кто еще склюет всех твоих врагов? Ну что там написано-то?!
Здесь письмо обрывалось.
– Рыцарь мой Кукабара, а где остальное? – изумленно спросил Воробушек. – Это не все письмо!
– Э-э-э… а надо было все листочки хватать?
– Нет, ты точно самая безмозглая птица на свете! Будь ты посвященным в рыцари, тебя бы следовало немедленно рассвятить!
– Что-что сделать?
– Отобрать меч, расколоть твой щит, сорвать доспехи и облить холодной водой…
Кукабара поежился:
– Хорошо, что я пока не рыцарь…
– Наверняка Джен описывает там свои открытия! – с досадой проговорил Воробушек, пряча бумаги за голенище. Но тут же досада уступила место восхищению: – Ты только подумай: за Концом Света – еще одно море! Никто не проходил Конец Света, а она это сделала! Представляешь?!
– Кхм, – смущенно кашлянул Кукабара. – Самое время спросить. Только не отбирай у меня меч и не рви с меня перья! Так что, наш корабль зовется «Дженифыр» не просто так? Тут и вправду замешана девчонка?
Что ж, теперь тайну Джонни знало не только море.
Таверна «Пагода у моря»
Сначала в таверну протиснулся саквояж. Тяжелый замок сразу же пробудил любопытство. Полдюжины полусонных матросов не сводили взглядов с этого предмета. Воображение рисовало им нутро саквояжа, полное драгоценностей и слитков.
Следом на пороге появилась энергичная дамочка. Легкость, с какой она подхватила багаж, разочаровала матросов. Любой изрядно бы попотел, будь внутри золотые слитки! Стоило вешать такой замок из-за носовых платков и пары платьев?
– Не знаете ли вы, любезный, где я могу нанять корабль? – обратилась владелица замка с саквояжем к хозяину таверны. – Мне надо попасть в Гавгадос.
– Ну, это вряд ли. – Тот улыбнулся отточенной за годы улыбкой, обнажающей полупустой безобразный рот. – Всякому ведь известно: женщина на корабле – к беде.
– Предрассудок, – возразила гостья. – Нет ровным счетом никакой статистики, доказывающей этот факт!
– Оно вам, конечно, виднее, – как можно любезней отозвался котяра. – Как вы говорите, никакой «истистики» нет. Да только вздумалось одному капитану бороздить моря со своею женушкой. И чем все кончилось? А вот чем: корабль сожрал огонь!
– И вовсе не из-за этого! – воскликнула дама, но тут же прикусила язык. Просительно пробормотала: – Бывают же те, кто не верит в приметы…