– Да не вопрос. Иди, я на лавке посижу.
– Пошли со мной. Она у зеркала вертеться долго будет, я там со скуки сдохну.
– Так давай тут подождем? Как соберется, спустится.
– Не, – машет головой, – пошли!
Да мне все равно.
Заходим в прихожую. Коридор длиннющий, не то что у нас: метр на метр. Славик сразу к стенке прислонился, телефон достал и уставился на экран. В игрульки играет. И чего меня тащил на четвертый этаж пешком? Я бы и на улице подождать мог, воздухом свежим подышать.
Стою разглядываю обстановку. Полка с женской обувью сразу в глаза бросается. Столько шпилек я в жизни не видел, разве что в магазине. Тяжело Славику придется в будущем. На одной обуви разориться можно с такими потребностями.
Смотрю, выглядывает кто-то из дверного проема. Не Иринка. Я бы ее сразу узнал. Хоть и не общались близко, но в школе-то уже примелькалась.
– Здрассте, – говорю по привычке.
От неожиданности я всегда так здороваюсь.
– Здрасте, – еле слышно повторяет та и скрывается в комнате.
– Маринка. Иринкина сестра, – объясняет Славик и продолжает тыкать в своем телефоне.
Сестра так сестра. Мне-то что?
Обои у них прикольные: типа кирпичная стена с ползущим по ней зеленым плющом. Интересно, в каком она классе, Марина эта? Вроде не маленькая. Но лицо совсем еще детское. Или просто не накрашена? Они все, как наштукатурятся, десяток лет сверху накинуть можно.
– Привет! – наконец-то выходит к нам нарядная Иринка.
Славик чмокает ее в щеку и берет за руку. А ведь и я вчера мог при делах оказаться.
Но теперь чего уж?
Нормально погуляли. Думал, весь вечер хвостом прохожу за этими двумя голубками. Но в парке встретили веселую компашку. И главное, знакомые лица.
Диман Корчагин – мы с ним раньше вместе секцию карате посещали. Только он пару месяцев походил и сдулся, а я два года продержался. Может, до сих пор занимался бы, да тренер сменился. А с новым у меня не сложилось.
Еще Валеру Болгарина узнал. Он когда-то со мной в одном классе учился, а потом в гимназию перешел. Хоть и умный, но не ботан. Прикольный пацан.
Девчонки все тоже ничего. И парочек больше нет, что самое главное. Короче, весело время провели. Сначала просто ржали, над чем придется, а потом в кафешку зарулили. На завтра договорились тем же составом снова собраться. Кроме Славика и Иринки. У них по пятницам своя программа. Оно и понятно! Я бы на его месте вообще всю неделю по своей программе тусил. Зачем вся это толкотня, когда девчонка есть?
Полночи не спал, все думал: почему драйвера не встают на Славиковом буке? Винду переустановил, драйвера свежие скачал. Чего ему нужно?
Только задремал – шум, гам, крик какой-то. Не пойму ничего. Вскочил, прислушиваюсь. Точно, не приснилось. Настя кричит, тарелки бьются.
Выбегаю в чем есть, только успеваю треники с собой захватить.
Куда там! Не до треников! Этот хмырь Настин на нашей кухне буксует, опять в зюзю. Зато в пиджачке и галстуке. Цветы валяются в углу, скатерть сползла, а с ней и все то, что на столе стояло. Осколки от чашек кругом. Несет интеллигента Виктора. Вижу, замахивается на сестру. Налетаю на него сзади, даже больно не успел сделать, один захват и этот придурок уже на лопатках.
– Не бей его! – судорожно трясется Настя.
А я и не собирался. Руки еще марать об этого синяка. Выволок его на лестничную площадку и пенделя для скорости дал. Пусть чешет, нечего вообще сюда ходить!
– Что ему надо было? – заглядываю снова в кухню и подбираю свои штаны, которые и надевать уже незачем.
У матери глаза по десять рублей, на автопилоте ставит чайник на плиту. Настя ревет не переставая.
– Мириться приходил… – всхлипывает она.
– Зашибись, «помирились».
Утром в школу еле проснулся.
Мать первая на работу уходит, потом Настя, а минут через десять и я. Ей опаздывать нельзя, а мне можно и не торопиться. Но вместе точно не стоит выходить. Кто-нибудь да застукает. Утром изо всех щелей школьники вываливаются и, как муравьи, стягиваются к пункту назначения. А обратно как тараканы. Врассыпную. Кто куда.
Школу я не прогуливаю. Хотя мог бы. Соблазны какие! Все ушли – ложись и досыпай. Но я хоть и троечник, а в школе чувствую себя спокойно. А историю и физ-ру даже люблю. Все веселее, чем дома. Где поржали, где фильм последний обсудили или очередной матч НХЛ. После уроков вообще в кабинет информатики можно зарулить и по сетке поиграть. Если не беспределить, Андрей Саныч не возражает. Мы с Синицей (Сашкой Синицыным) вдвоем по-тихому, чтобы не привлекать всеобщее внимание, как забуримся за компы в самом углу кабинета, а информатик только со стороны время от времени поглядывает. А нам что? Пусть смотрит. Мы ведь не обманываем его и действительно в «Майнкрафт» рубимся. Можно, конечно, и дома поиграть, но одному, только за себя.
Но сегодня поиграть не удалось. Заглянули в кабинет, а информатика нет. Без спроса как-то не решились соваться. Кто его знает, разозлится еще и совсем нам эту халявную лавочку прикроет.
А тут еще Диман Корчагин позвонил. Вчера мы с ним по старой дружбе номерами обменялись. Так, звонок ни о чем. Но по ходу дела разговорились про этот злосчастный бук, и Диман посоветовал поставить версию винды постарше. А это идея!
Воодушевленный, мчу в раздевалку. Народу тьма! Хорошо уходить позже остальных, а не сразу по звонку. И эта еще орясина из девятого класса в очередь пытается всех выстроить.
Разбегаюсь и ору:
– По-бе-ре-ги-ись! – больше для собственного веселья.
Запрыгиваю в окошко раздевалки – гардеробщица только и успевает посторониться.
– Раиса Пална, я спешу! Очень! Простите дурака! – И чмокаю старушку в ее морщинистую щеку.
Она сразу расцветает, и на глазах слезы наворачиваются. Но виду не подает. Молчит, как обычно.
И эти снаружи галдят как ненормальные. Ну не нравится, кто вам мешает так же перемахнуть? А раз кишка тонка, молчите уж.
Больше всех Зобов бухтит, как дед старый: бу-бу-бу, бу-бу-бу. Конечно, куда ему? Если и влезет в окошко, то застрянет там обязательно. Умный Кролик из мультфильма будто про него сказал: «Просто кто-то слишком много ест!» И был прав!
– Давай, Зобов, и тебе принесу. Что там у тебя? Норковая шуба?
Хватаю номерок этого несчастного и отправляюсь на поиски пальто пятьдесят второго размера.
Опираюсь руками на раму окошка, подтягиваюсь. Жду, пока эта гром-баба наконец-то с дороги отойдет. Не на шею же ей прыгать? Орясина отступает и своими массивными руками остальных по сторонам раскидывает. И тут, как из-под земли, она. Марина. Иринкина сестра. Пытаюсь понять, не обознался ли.
И опять бесконтрольно вылетает это мое «Здрасс-те!». Черт, как-то совсем не к месту.
Марина отворачивается в сторону, как будто не понимает, что это я ей. Ну, ясен пень! А кому еще? Этой дылде, что ли?
Смотрю на нее с любопытством, вчера-то толком разглядеть не удалось. Она маленькой такой кажется в этой толпе, не то что дома.
– Марин, давай номерок. – Решаю спрыгнуть назад в раздевалку, а то так и будет стоять. Затопчут еще.
А она вся скукожилась, как ежик. Боится, что ли, или стесняется? Но руку навстречу тянет.
Пальцы холодные. А номерок горячий.
Иду искать сто восемнадцатый номер. По дороге зачем-то гадаю, какого цвета ее куртка окажется. Почти угадал. Черная. Крохотная, словно кукольная. Никогда не замечал, какими они вообще бывают, девчачьи шмотки.
Подаю ей одежду, а она даже не смотрит. Обиделась, что ли? Никогда мне не понять женский пол. Спрыгиваю с окошка раздевалки – и на выход. Надо срочно проверить идею Корчагина.
3
– Чего это ты такая счастливая? – с порога замечает Иринка, пока я швыряю свои кеды в разные стороны, сидя на полу. – Физику пересдала?
Предчувствую, что сейчас польется розовый кисель в честь Аси – «самого доброго и милого учителя всей Вселенной», поэтому молчу и улыбаюсь.
– Я же говорила, что с Асей невозможно конфликтовать! – совсем не удивляет меня своими словами сестра.
Пятерка пятеркой, а личную неприязнь все равно никто не отменял!
– Какие планы на вечер? – интересуюсь осторожно я, надеясь, что сегодня смогу побыть одна дома подольше.
Пятница – мой самый любимый день недели. Родители работают, как обычно, а Иринка уходит гулять пораньше. Ей везет: профильные классы в субботу не учатся, они по выходным ходят на подготовительные курсы в универ.
– Все как обычно, по традиционной пятничной программе, – серьезно отвечает она. – Вначале в кино, а там видно будет.
– А почему сегодня с собой гулять не зовешь? – ерничаю я, хотя идти, конечно, никуда не собираюсь.
Иринка, оторвавшись от рассматривания себя в зеркале, выглядывает в коридор; я все еще сижу на полу, пытаясь стянуть с себя носки.
– Сегодня никак. Сама понимаешь. Единственный вечер недели, когда мы вдвоем в кино ходим. Да и тебе разве интересно с нами будет? Вот когда компанией гуляем, тогда пожалуйста! Кстати, носки – в стирку, а кеды – на полочку, – каким-то не своим, а маминым голосом приказывает мне она, тыча в сторону разбросанной обуви пальцем.
– Систэр, – прищуриваюсь я, решаясь отомстить ей за назидательный тон, – а вы это самое… уже того?
– Что – того? – округляет глаза Иринка и, кажется, догадывается, о чем я.
– Ну, того… У него, у нас или еще где? – И пригибаюсь, потому что в меня летит подушка, которую Иринка ловко сдернула с пуфика.
Ловлю подушку и бегу за сестрой в комнату, чтобы послать ответочку. Догоняю ее уже на месте. Иринка с ногами забирается на кровать и прыгает из стороны в сторону, хохоча и увертываясь от моих ударов подушкой.
– Вообще, – запыхавшись, говорит Иринка, – это очень личное. Но я обещаю сообщить, если это случится, раз тебе так любопытно.
Какая она у меня классная! Мне очень повезло с сестрой. А кеды я все-таки поставила на обувную полку. Правда, носки так и не убрала…
Первый раз у меня такое ощущение, что школьный субботний день – это мрак. Начальные классы отдыхают, старшеклассники отсутствуют по причине курсов. Раньше опустевшие коридоры приносили облегчение. Можно было спокойно передвигаться от кабинета к кабинету, не боясь случайных столкновений и косых взглядов. Что случилось сегодня? Почему мне так неуютно?
Хорошо, что Машка наконец-то выздоровела. Мы с ней общаемся только в школе, потому что, выйдя за ее пределы, расходимся в противоположные стороны. Городок, конечно, у нас небольшой, и, если бы мы захотели, могли бы дружить и вне учебной жизни. Но, видно, ни у меня, ни у нее нет такого желания.
Зато после уроков мы долго сидим в столовой, пьем по двадцатому стакану чай, отщипывая маленькие кусочки от одной-единственной «Подмосковной» плюшки, купленной на двоих, и молчим о том о сем.
Домой я иду очень медленно. А куда спешить? Родители дома.
Никогда не замечала до этого дня, как красив осенний парк. А тут надо же – раскрылись глаза! Захотелось даже собрать все эти разноцветные кленовые листья в большой ворох и подкинуть вверх, искупаться с головой в этом фееричном листопаде. Или, как тот мальчуган в джинсовом комбинезоне и смешной шапке с ушками, поваляться прямо на земле в желто-красной россыпи листьев.
Дома все как обычно. Мама на кухне что-то варит, папа перед телевизором. Посмотришь на них и страшно становится: неужели такой жизненный тухляк ждет меня через десяток лет? Даже думать не хочется…
Скидываю верхнюю одежду в коридоре куда придется. Многолетняя привычка. Иду в комнату и сажусь за ноутбук. Вначале просто так шарю по Всемирной паутине, не зная, куда податься. А потом вспоминаю, что давно не заходила на свою страницу в социальных сетях. Да просто мне нечего там делать! В друзьях Машка, Иринка и еще парочка малознакомых мне дальних родственников.
Кто-то в друзья просится. Интересно… Не открываю, пытаюсь угадать. Вот что за странность у меня такая: тянуть резину везде, где только можно?
Ася! И тут нарисовалась! А я уже и забыть о ней успела. И фотка такая… не для учителя, в общем. Даже интересно, кто у нее в друзьях из наших есть? Коломенцев, Стрельцов, Потапова… Носов? Удивил! Нет, даже больше – шокировал! Та-ак… Катенька, Машка… Да тут же все наши! Кроме меня. А вот Иринка. Ну что ж, ожидаемо. Славик? Вот это уже перегиб! Еще какие-то лица, вроде видела их у Иринки на фотографиях. Одноклассники, наверное. Ах, ах! И Иван Сергеевич во френдах! Историка решила тоже к себе поближе приманить? Губа не дура! Он ведь молодой, красивый, умный… Никита? Никита…
Открываю его профиль и тут же закрываю, как будто могу оставить какие-то улики. Сижу, уставившись на свою аватарку, где вместо фотографии – картинка, с которой на меня смотрит серый грустный кот. И жила ведь так несколько лет не парясь. Какое убожество!
Листаю свои фотографии, критически перескакивая из папки в папку. Ни одной нормальной! Вот эта ничего, но мне тут лет тринадцать. Не пойдет. Может, Иринку попросить сфотографировать меня для авы? Нет. Что она подумает? Лучше сама.
Только настроилась, надела свою самую нормальную футболку, волосы зачесала, чтобы лоб открытый был – мне так больше идет, – стук в комнату. Мама.
– Мариш, чем занимаешься? Не поможешь мне пельмешки налепить?
Фу-ты! Пельмешки. Хоть вегетарианкой становись. Вечно какой-нибудь пельмешек, когда не просят, влезет.
– Сейчас приду, – покорно отвечаю и закрываю свою страницу.
А если за это время кто-нибудь решит ко мне в гости зайти, а там кот? Да кто решит-то? Сто лет никому не нужна была. И вот это странное предчувствие Нострадамуса: обязательно кто-нибудь заглянет. Только бы не он…
– Я не поняла: ты чего не собираешься? – спрашивает Иринка, натягивая узкие джинсы. Точнее сказать, пыжась изо всех сил.
– Куда это? – искренне удивляюсь и пытаюсь прокрутить в голове все последние события: может, вылетело что-то из головы?
– Как – куда? А кто меня последние дни про гулянки выспрашивает? Передумала?
Передумала? Честно сказать, я вообще об этом не думала. Ну, приду я, и что? Хорошо, если просто не заметят. А если заметят и смеяться начнут?
– А кто будет? – почему-то робко спрашиваю я.
– Я тебя познакомлю со всеми, не переживай, если вдруг кого-то не знаешь.
Легко сказать: не переживай! И тут с моего языка срывается против воли:
– А Машку можно с собой взять?
Иринка даже джинсы натягивать перестала и уставилась на меня.
– Ладно, ладно! – киваю я, понимая, что Машка все равно никогда не согласится на такую авантюру. – Признаюсь: глупость сморозила.
– Так одевайся. Или ты собралась прямо в пижаме идти?
Пижаме? Да это моя самая любимая футболка! А я в ней еще на аву фотографироваться собиралась.
Славик трезвонит в дверь. Значит, уже семь. Слышу, мама открыла:
– Проходите, проходите.
Опять вдвоем? Сладкая парочка! И ведь проходят, хоть бы что! Мне вообще всегда казалось, что парень у подъезда ждать должен, сообщая по мобильнику, что уже пришел.
Черт! О чем я думаю? Иринка такая куколка! Реснички подкрасила, волосы распустила. Даже небрежно намотанный поверх пальто шарф смотрится как-то интересно. А я? Выйду сейчас такая… баба рязанская. Не пойду! Никуда не пойду! И Никита еще этот…
– Марин, – шумит уже откуда-то из коридора Иринка, – долго ждать будем?
Выходить страшно, я ж все еще в той самой «любимой» футболке. Кричать отсюда – позориться только. Быстро набираю ей эсэмэску: «Я не пойду. У меня проблемка. Потом объясню. Идите».
Ушли, кажется…
Дура, дура! Сижу и рыдаю теперь. Почему не пошла?
А на следующий день Иринка сама предложила мне пойти в парк фотографироваться. Глупо упускать такой шанс! Тем более после вчерашнего.
Снимки ничего так получились. Крупного плана нет, а это самое главное. Иринкиных фотографий, конечно, больше. Она открытая, ничего не стесняется. Листья раскидывала, хохотала, даже охапку себе на голову вместо шляпы водрузила. А я у трех дубочков скромненько встала, а потом еще на лавочку с краю присела. После немного разошлась – хотела у центральной арки сфотографироваться (она такая красивая!) с кленовым букетом, но люди то и дело туда-сюда ходили. Не дали, в общем!